Лента: Политика

Аннотация. В последние годы вырос военный потенциал Китая и его военные возможности в акваториях Желтого, Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей. Соединенные Штаты утратили свое безоговорочное военное превосходство в данном районе Тихого океана. Американцы более не могут рассчитывать на быструю и решительную победу в случае военного столкновения с КНР. Между тем наличие территориальных споров между Китаем и некоторыми из американских союзников и партнеров в АТР увеличивает вероятность американо-китайского военного конфликта

1. Военно-политические позиции США в АТР.

В последние годы растет значение Азиатско-Тихоокеанского региона в американской стратегии национальной безопасности и в американской военной стратегии. Как указывалось в Стратегии национальной безопасности США, утвержденной президентом Б. Обамой в феврале 2015 г., «Соединенные Штаты были, есть и будут тихоокеанской державой. В предстоящие пять лет почти половину экономического роста за пределами США будет обеспечивать Азия. При этом динамика безопасности в регионе, включая спорные территориальные претензии на море и провокационные действия Северной Кореи, создают риск эскалации напряженности и конфликта. Американское лидерство по-прежнему будет крайне важно для формирования долговременной траектории движения этого региона к прочной стабильности и безопасности, к развитию торговли и коммерции посредством открытой и прозрачной системы, а также к соблюдению всеобщих прав и свобод».[13, 24]

Соответственно, в утвержденной министерством обороны США Национальной военной стратегии говорится о продолжении политики «перебалансировки» американских вооруженных сил в данном регионе: «Мы будем продвигать вперед перебалансировку в Азиатско-Тихоокеанском регионе, размещая наши наиболее современные вооруженные силы и более мощный потенциал на этом жизненно важном театре».[9, 9]

Официальный Вашингтон стремится решить задачу по укреплению своих военно-политических позиций в регионе как за счет наращивания своих вооруженных сил в АТР (о чем подробнее будет сказано ниже), так и за счет укрепления тех союзнических и партнерских отношений, которые были сформированы еще в годы «холодной войны». Как отмечалось в утвержденной в 2015 г. министерством обороны США Азиатско-тихоокеанской стратегии морской безопасности,, «…мы совершенствуем наши альянсы с Японией, Южной Кореей, Австралией и Филиппинами, а также укрепляем взаимодействие между ними, чтобы они могли в полной мере отвечать на региональные и глобальные вызовы… США делали это со времен Второй мировой войны, и будут впредь способствовать укреплению безопасности, развития и демократии в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это важный аспект в углублении партнерств, которые мы создаем в Юго-Восточной Азии, в том числе, с Вьетнамом, Индонезией и Малайзией…»[4, 2].

2. США и КНР: меняющееся соотношение сил.

Как видно, среди американских партнеров и союзников в регионе отсутствует Китайская Народная Республика. И это неудивительно – после 1949 года вся американская система союзов в АТР выстраивалась не только против СССР, но и против КНР. И после окончания «холодной войны» официальный Вашингтон не посчитал нужным демонтировать эту, в сущности, антикитайскую, систему альянсов (подобно тому, как в Европе американцы не отказались от Североатлантического Альянса, направленного против России).

Помимо американского военного присутствия в Японии, Южной Корее, Австралии, на Филиппинах и в ряде других государств Юго-Восточной Азии, Тихоокеанское командование США продолжает на «неофициальном» уровне оказывать военную помощь Тайваню, которая включает поставки вооружений, подготовку военных специалистов, совместные учения. Цель – «поддержание способности Тайваня к достаточной самообороне»[12, 9] (читай – сохранение американского «непотопляемого авианосца» у китайских берегов). В 2010 г. было объявлено о планах предоставить Тайбэю передовую военную технику на сумму 6,7 млрд. долл., в том числе два минных тральщика класса «Оспри», 60 вертолетов «Блэк хок» и зенитно-ракетные комплексы. В сентябре 2011 г. было объявлено о решении модифицировать истребители-бомбардировщики типа F-16 A/B тайваньских ВВС.[8] В декабре 2016 г. президент США Б. Обама подписал законопроект о выделении средств на военное сотрудничество с Тайбеем, что вызвало протест со стороны Пекина[1].

Хотя НОАК является крупнейшей армией в мире, до недавнего времени она была неспособна проводить масштабные наступательные операции за пределами национальной территории. Вот почему в АТР безраздельно доминировали вооруженные силы США, обладающие способностью к глобальному проецированию американской военной мощи.

В последние годы, однако, Китай начал быстрыми темпами наращивать свой наступательный потенциал. Как сказал в этой связи тогдашний министр обороны США Р. Гейтс в своей речи 16 сентября 2010 г., инвестиции Китая в «противокорабельное оружие и баллистические ракеты могут поставить под угрозу способность Америки проецировать свою мощь и помогать союзникам в Тихоокеанском регионе, особенно нашим силам передового базирования и ударным авианосным группировкам».[5]

Иными словами, китайские военные теперь способны проводить в отношении США стратегию «ограничение доступа/воспрещение присутствия» (Anti-Access/Area Denial). Тем самым они сумели радикальным образом изменить привычное для США соотношение сил в регионе.

К тому же КНР сумела добиться количественного роста и качественного совершенствования своих стратегических ядерных сил. Как отмечается в докладе Министерства обороны США «Развитие военного потенциала и потенциала в области безопасности Китайской Народной Республики», опубликованного в апреле 2016 г., в настоящее время арсенал китайских МБР, способных достичь территории континентальных Соединенных Штатов, насчитывает от 75 до 100 единиц (включая жидкотопливные DF-5 и DF-5B (последняя – с РГЧ ИН), и твердотопливные DF-31 и DF-31A с мобильным стартом). В настоящее время в КНР ведутся НИОКР по созданию твордотопливной ракеты DF-41 с мобильным стартом и РГЧ ИН. Кроме того, на вооружении ВМС КНР в ближайшее время должны поступить 4 ПЛАРБ «Джиуланг» (модель 094), оснащенные БРПЛ JL-2 с дальностью 7200 км [3, 26-27].

Иными словами, китайские атомные субмарины нового поколения будут способны нанести удар по Соединенным Штатам, находясь вблизи китайских берегов, под защитой ВМФ и ВВС КНР. Кроме того, осуществляется программа по переоснащению китайских межконтинентальных баллистических ракет разделяющимися головными частями индивидуального наведения и средствами прорыва противоракетной обороны. Тем самым Китай демонстрирует свою способность к ядерному сдерживанию США.

Очевидно, что абсолютному американскому военному превосходству в АТР брошен серьезный вызов, и с этим не могут не считаться американские военные.

Меняющееся соотношение сил в регионе заставило многих американских экспертов задуматься о возможности широкомасштабного военного американо-китайского конфликта, и о его возможных последствиях. Летом 2016 г. был опубликован доклад, подготовленный сотрудниками американской корпорации «РЭНД», посвященный будущей войне между США и КНР.[7]

«Война между США и Китаем может быть такой разрушительной для обеих стран, для Восточной Азии, и для всего мира, что может показаться немыслимой, – говорится в предисловии к докладу. – Но это не так: Китай и США уже конфликтуют из-за несколько региональных проблем, которые могут привести к военной конфронтации между ними или даже применению оружия. Обе страны имеют сконцентрировали мощные военные силы, действующие в непосредственной близости друг от друга. В случае инцидента или обострения обстановки обе стороны будут заинтересованы в том, чтобы нанести удар по вражеским силам, прежде чем испытать удар с их стороны. И если начнутся военные действия, у обеих сторон будет в наличии достаточно сил, технологий, производственных мощностей и персонала для ведения вооруженной борьбы на огромных пространствах суши, моря, воздуха, космоса и киберпространства. Таким образом, китайско-американская война, которая, возможно, будет большой и дорогостоящей, не является немыслимой: напротив, она нуждается в дополнительном осмыслении» [7, i].

При этом в докладе подчеркивается та мысль, что военные действия в случае американо-китайского конфликта могут пойти совсем не так, как это планировалось в Пентагоне, где еще совсем недавно не было и тени сомнений в американской победе в случае войны с Китаем: «Укрепление военного потенциала Китая, особенно в рамках осуществления стратегии «ограничения доступа/воспрещения присутствия» (A2AD), означает, что Соединенные Штаты не могут рассчитывать на получение оперативного контроля, уничтожения обороны Китая, и достижение решительной победы в случае войны» [7, ix].

У американских экспертов имеются веские основания для столь пессимистических оценок. Так, по данным Пентагона, в настоящее время ВВС НОАК являются крупнейшими в Азии и третьими по мощи в мире, насчитывая 2800 самолетов (без учета беспилотников), из них 2100 ударных (включая истребители, бомбардировщики, истребитель-бомбардировщики и штурмовики). Военно-воздушные силы КНР стремительно сокращают разрыв с западными ВВС по целому спектру возможностей от самолетов и систем командования и управления до систем радиоэлектронной борьбы (РЭБ), и линий связи. В настоящее время численность самолетов четвертого поколения в ВВС НОАК составляет около 600, и в ближайшие несколько лет они составят большинство среди ударных самолетов. В докладе министерства обороны США обращается особое внимание на то обстоятельство, что в ближайшее время. В докладе обращается особое внимание на то, что в ближайшее время на вооружение китайских военно-воздушных сил должны поступить 24 истребителя-бомбардировщика Су-35 российского производства с усовершенствованной РЛС. Кроме того, в 2015 г. в Китае начались испытания истребителей пятого и шестого поколений [3, 30].

Серьезную озабоченность американских военных вызвало переоборудование китайских бомбардировщиков типа H-6 (аналог советского Ту-16) в носитель крылатых ракет большой дальности. Бомбардировщики такого типа, оснащенные ракетами «воздух-поверхность», способны нанести удар по любому объекту в западной части Тихого океана. Боевые возможности этого самолета еще больше расширятся после того, как он будет оснащен системой для дозаправки топливом в воздухе.

Что касается китайской системы ПВО, то, по оценкам Пентагона, последняя является одной из самых мощных в мире. Ее основу составляют импортированные из РФ системы С-300ПМУ1/2 (натовское обозначение – СА-20) и системы ПВО китайского производства CSA-9 (HQ-9). Стремясь к дальнейшему улучшению своих систем ПВО, Китай планирует импортировать российский С-400/Триумф, а также одновременно развивать свои аналоги Сэм систему, как на СА-20, и, одновременно будет развивать свой аналог CSA-X-19 (HQ-19). В этой связи американские военные аналитики обращают внимание на то обстоятельство, что С-400 и CSA-X-19 могут создать основу для системы противоракетной обороны КНР [3, 32].

Китайская Народная Республика в последние годы добилась серьезного прогресса и в количественном наращивании и качественном совершенствовании своих управляемых ракет «поверхность-поверхность», способных наносить удары высокоточными боеголовками, в том числе по надводным судам. Противокорабельная баллистическая ракета «Дунфэн» 21 (модификации С и D) обладает дальностью от 800 до 1000 км. На вооружении НОАК имеются и крылатые ракеты наземного базирования СЈ-10. CJ-10 имеет дальность стрельбы более 1500 км. и обладает высокой точностью. Эти ракетные системы дают НОАК возможность атаковать корабли, включая авианосцы, в западной части Тихого океана [3, 25].

В последние годы ВМС КНР были оснащены новейшими образцами надводных и подводных кораблей, как китайского производства, так и импортированных из России (эсминцы класса «Современный» и их китайский аналог «Луюань», всего шесть единиц), подводные лодки (класса «Кило» и их китайский аналог – подлодки типов «Сонг» и «Юань», всего 38 единиц). Эти подводные и надводные корабли оснащаются противокорабельными крылатыми ракетами (класса SS-N-22 «Солнечный ожог» и их китайские аналоги), а также системами ПВО, что позволяет им проводить операции вдали от родных берегов [3, 26-27].

Наконец, вооруженные силы Народного Китая смогли существенно увеличить свои возможности в таких высокотехнологичных сферах вооруженной борьбы, как космос и киберпространство. Помимо разработки систем вооружений направленной энергии и спутниковых глушилок, Китай разрабатывает противоспутниковые системы и, как полагают американские военные эксперты, он испытал противоспутниковую систему в июле 2014 года. В 2013 г. Китай продемонстрировал свою способность запускать объекты на геостационарную орбиту.

Противоспутниковый потенциал КНР вызывает серьезную озабоченность у высокопоставленных американских военных. Так, выступая в Стэнфордском университете 26 января 2017 г., командующий Стратегическим командованием США генерал Дж. Хайтен заявил, что уже в недалеком будущем китайцы смогут угрожать любому американскому космическому аппарату, находящемуся на любой, в том числе и геостационарной, орбите. «Чтобы предотвратить это, мы должны быть готовы к войне, – подчеркнул Дж. Хайтен. – И все должны знать, что мы готовы к войне».[10]

НОАК продолжает укреплять свои военно-космические возможности, которые включают в себя спутниковую систему навигации «Байдоу» и космические средства наблюдения, способные отслеживать объекты по всему миру и в космосе. Китай стремится использовать космический потенциал для развития систем разведки, наблюдения и оповещения, работающих в реальном времени, что позволяет поднять на более высокий уровень командование и связь в ходе межвидовых операций.

По оценке американских экспертов, в случае вооруженного конфликта НОАК будет активно использовать средства радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и кибероперации для достижения информационного доминирования. Эти действия могут повлиять на тактические и оперативные возможности компьютерных сетей и иметь существенные последствия для навигационных систем и РЛС потенциального противника. Под ударом могут оказаться американские системы связи и даже функционирование американской навигационной системы GPS [3, 37].

В этой связи в США неоднократно выражали озабоченность по поводу действий китайской стороны в киберпространстве. Китай использует свои возможности в киберпространстве для сбора разведданных о Соединенных Штатах в дипломатической, экономической и оборонно-промышленной сферах. Полученная информация может быть использована как в интересах оборонной промышленности Китая и других высокотехнологичных отраслей КНР, так и для обеспечения руководства КПК разведывательной информацией о политике США в отношении Китая [3, 65].

3. Если завтра война…

Итак, вышеуказанные перемены в соотношении сил между США и КНР означают, что Вашингтон более не может рассчитывать на быструю и решительную победу в случае военного конфликта с Китаем. Как отмечается в докладе РЭНД, «мы утверждаем, что война между США и Китаем будет локальной и с применением конвенциональных средств, и она будет вестись в основном с применением надводных и подводных кораблей, в воздухе (самолеты, беспилотники и ракеты), в космосе, и в киберпространстве». Хотя столкновение на суше может произойти в определенных ситуациях (например, в ходе конфликта на Корейском полуострове), возможность большой сухопутной войны в Азии исключена. Составители доклада РЭНД полагают, что вооруженная борьба начнется в Восточной Азии, где имеются потенциальные горячие точки и сконцентрированы почти все китайские вооруженные силы. Применение ядерного оружия представляется авторам доклада маловероятным; тем не менее, экономические последствия этого конфликта будут громадными [7, ix].

Чрезвычайно высокая цена, которую придется заплатить даже победителю в американо-китайском конфликте (не говоря уже о проигравшем), исключает, по мнению авторов доклада РЭНД, возникновение этого конфликта в результате преднамеренного нападения. «Однако инциденты и просчеты, которые могут произойти в результате кризисов в американо-китайских отношениях, могут привести к началу военных действий. Китай может попытаться запугать своих соседей, полагая, что его действия – ниже порога вмешательства США, но при этом ошибиться относительно того, где этот порог. Китай может недооценить готовность США к военной поддержке Японии в ее конфликте с Китаем за спорные территории в Восточно-Китайском море. Более того… Китай поставил цель – превратить практически все Южно-Китайское море суверенными территориальными водами, где Китай создает искусственные острова, взлетно-посадочные полосы, и другую полезную инфраструктуру и претендуя на существование 200-мильной исключительной экономической зоны вокруг них. Соединенные Штаты не допустят этого, потому что это идет вразрез с несколькими американскими интересами: соблюдение принципа мирного урегулирования споров, принципа свободы морей, тот факт, что до 40% мировой торговли проходит через Южно-Китайское море, и расчеты Филиппин и других американских друзей на то, что Соединенные Штаты не будут мириться с односторонними китайскими действиями. Как следствие, американцы могут направить свои надводные корабли через воды, на которые Китай претендует и где он ведет строительные работы. Мало сомнений в том, что китайцы также будут активно действовать в этих спорных водах, и обе стороны будут следить и сдерживать друг друга. Если или когда возникнет кризис, резко возрастает возможность эскалации в результате случайного конфликта» [7, 3-4].

И если сейчас, по оценке аналитиков РЭНД, перспективы американских вооруженных сил в ходе такого конфликта выглядят более предпочтительно, чем у НОАК, все может измениться, если в ближайшие годы Китай сможет укрепить свой потенциал в сфере A2AD [7, 67]. В этом случае, как подчеркивается в докладе, США не смогут обрести решающего военного превосходства над КНР на завершающей стадии американо-китайской войны [7, 40].

В случае конфликта США, по оценке составителей доклада, понесут беспрецедентные со времен второй мировой войны потери: так, допускается возможность потери американского авианосца и нескольких надводных кораблей меньших классов [7, 36].

Предположения составителей доклада о том, что конфликт может возникнуть в результате маневров американских надводных кораблей вблизи островных владений в Южно-Китайском море, к сожалению, нельзя рассматривать как оторванные от жизни фантазии кабинетных стратегов. Так, 30 января 2016 г. американский эсминец «Кэртис Уилбур» зашел в двенадцатимильную зону острова Тритон, на который претендуют Китай, Тайвань и Вьетнам. Пекин заявил официальный протест Вашингтону в связи с этим инцидентом.[11]

Говоря о международных последствиях широкомасштабного американо-китайского конфликта, составители доклада обращают внимание прежде всего на позицию таких крупнейших соседей КНР, как Индия и Россия. По мнению аналитиков РЭНД, Индия, скорее всего, будет симпатизировать США, а РФ – Китаю. Как указывается в докладе, Индия может пойти на повышение боевой готовности своих сил вдоль индийско-китайской границы, сковав там китайские сухопутные войска.

Что касается России, то, как полагают в РЭНД, у нее отсутствуют возможности для проведения эффективных военных операций в западной части Тихого океана, однако она якобы может воспользоваться тем, что внимание США привлечено к Тихому океану, чтобы угрожать бывшим советским республикам в Восточной Европе (например, Украине) и на Кавказе (например, Грузии), и даже попытается запугать своих балтийских соседей, несмотря на их членство в НАТО. Вариант укрепления российских позиций в Центральной Азии и Сибири за счет Китая рассматривается составителями доклада как менее вероятный. Россия будет готова помочь Китаю поставками нефти и газа, хотя и не бесплатно. Что касается поставок российских вооружений, то авторы доклада считают, что эти поставки не смогут сыграть значительной роли в американо-китайском конфликте из-за того, что российские самолеты и средства ПВО будут не в состоянии противостоять американской военной технике. «В целом, однако, – указывается в докладе, – экономическая слабость России, военные ограничения, и опасности вдоль российских границ или внутри них снизит важность российской поддержки Китая и вероятность или значимость российского вмешательства» [7, 55-56].

Очевидно, такая точка зрения в настоящее время превалирует среди американских военных экспертов. Так, по мнению Р. Фарли, координация военно-политических усилий Пекина и Москвы маловероятна, поскольку РФ и КНР преследуют разные цели, однако он не исключает того, что российская сторона может попытаться воспользоваться кризисом в АТР для оказания нажима на страны Балтии.[6]

Составители доклада не рассчитывают на прямую военную поддержку Соединенным Штатам со стороны их союзников по НАТО, но, в то же время, рассчитывают на политическую поддержку Североатлантического Альянса в случае «китайской агрессии» и, главное, на противодействие возможному увеличению «российского давления» на Восточную Европу. В случае продолжительного американо-китайского конфликта, Европа могла бы также присоединиться к эмбарго на экспорт в Китай любых товаров, технологий и услуг, которые могли бы помочь его военным усилиям [7, 55-56].

Составители доклада не исключают того, что американо-китайский конфликт может привести к дальнейшему обострению обстановки на Ближнем и Среднем Востоке, особенно если Вашингтону придется срочно перебросить из этого региона американские военные силы на Тихоокеанский театр военных действий.

Составители доклада рассчитывают на то, что подавляющее большинство государств АТР окажется на американской стороне в случае конфликта США с Китаем. Что же касается реальной военной помощи американским войскам, ведущим военные действия против НОАК, то ее могут оказать лишь вооруженные силы Японии. Вероятность непосредственного участия Страны Восходящего Солнца в конфликте возрастет, если предметом столкновения станут спорные острова Сенкаку в Восточно-Китайском море, и это участие станет практически неизбежным в случае, если Китай нападет на Японию, в том числе на американские баз в Японии. Японская военная поддержка может приобрести особое значение, если конфликт станет затяжным. Как полагают составители доклада РЭНД, в долгой, тяжелой войне на измор Китаю будет трудно бороться с комбинированными силами США и Японии. Участие австралийских войск, ввиду их высокого качества, также может иметь военное значение, несмотря на малое количество этих войск [7, 55-56].

Составители доклада полагают, что, даже если конфликт будет краткосрочным, экономические потери сторон (особенно китайской стороны) будут колоссальны. По их мнению, двусторонняя американо-китайская торговля, хотя и не прекратится полностью, сократится на 90%, американский ВВП снизится на 5-10%, а китайский – на 25-35% [7, 48]. Более серьезные экономические потери китайской стороны объясняются тем, что огромный урон будет нанесен морской торговле Китая в результате американо-китайского конфликта.

4. Где может вспыхнуть американо-китайских конфликт?

В последние годы американские аналитики с тревогой говорят о мерах, предпринимаемых китайской стороны по строительству инфраструктурных объектах на спорных островах в Южно-Китайском море.

В последние годы Китай ускорил работы по мелиорации и строительству инфраструктуры на его форпостах на островах Спратли. После завершения работ эти объекты будут включать в себя порты, коммуникации и системы наблюдения, логистические комплексы и три аэродрома. Хотя искусственные острова не предоставляют Китаю каких-либо дополнительных территориальных и морских прав в Южно-Китайском море, Китай сможет использовать данные объекты как постоянно действующие гражданско-военные базы, чтобы усилить свое присутствие в Южно-Китайском море значительно повысить возможность контролировать близлежащие морские пространства.

На протяжении 2015-2016 гг. силы береговой охраны КНР сохраняли свое присутствие на рифе Скарборо, начатое еще в 2012 году. Китайские должностные лица утверждают, что Китай обладает неоспоримым суверенитетом над различными географическими объектами в Южно-Китайском море и прилегающих водах. Однако Филиппины продолжают оспаривать китайский суверенитет над рифом Скарборо и рифом Томаса [3, 13].

В июле 2016 г. постоянная палата Третейского суда в Гааге вынесла вердикт по иску Филиппин к Китаю по спору вокруг Южно-Китайского моря. Суд не нашел оснований для территориальных претензий Китая и счел, что Пекин не может претендовать на исключительную экономическую зону в районе архипелага Спратли. «Нет свидетельств тому, что у Китая когда-либо был исключительный контроль над водами Южно-Китайского моря», — говорится в решении арбитража. Кроме того, суд постановил, что китайские правоохранительные органы, преследуя филиппинские корабли, создавали опасные ситуации на море, а также что Китай нарушил суверенитет Филиппин при постройке искусственных островов и рыболовстве в районах, признанных исключительной экономической зоной Филиппин.[2]

Помимо Филиппин, свои претензии на островные владения в Южно-Китайском море выдвигают и такие страны, как Вьетнам, Тайвань, Бруней и Малайзия. Переход политико-дипломатического конфликта между этими странами и Китаем в военную фазу может поставить Соединенные Штаты перед сложной дилеммой: воздержаться от вмешательства, рискуя подорвать свой авторитет в АТР, или же столкнуться с вполне реальной перспективой возникновения американо-китайского военного конфликта. А такую возможность исключать нельзя: так, в начале мая 2014 г. – под прикрытием боевых кораблей – Китай направил свою нефтяную платформу HD-981 для поиска углеводородов на океаническом шельфе у Парасельских островов, которые являются предметом территориального спора Китая и Вьетнама.

Ожесточенность этих территориальных споров из-за ничтожных клочков суши (рифов, отмелей и даже скал) объясняется исключительным экономическим значением этого участка мирового океана. Через Южно-Китайское море проходит один из основных мировых торговых путей. Достаточно сказать, что ежедневно там перевозят 13,6 млн. баррелей нефти.

Территориальные споры между КНР и ее соседями имеются и в Восточно-Китайском море. В июле 2012 г., когда между Пекином и Токио вновь обострились отношения по вопросу о принадлежности островов Сенкаку (Дяоюйдао), корабли китайских ВМС совершали маневры у побережья Сенкаку. А в ноябре 2013 г. Пекин заявил об установлении Идентификационной зоны ПВО в Восточно-Китайском море, что вызвало резко негативную реакцию со стороны США и Японии.

Сохраняется высокий уровень напряженности и в районе Тайваньского пролива.

После победы на президентских и парламентских выборах в на Тайване Демократической прогрессивной партии ее лидер Цай Инвэнь выступила с заявлениями, которые можно трактовать как отказ от принципа «одного Китая»[3, 7]. А после телефонного разговора новоизбранного президента США Д. Трампа с Цай Инвэнь 2 декабря 2016 г. еще больше обострило обстановку.

Следует отметить в этой связи, что обострение обстановки вокруг Тайваня неоднократно случалось и раньше (последний раз военное противостояние в Тайваньском проливе имело место в 1995-1996 гг.), однако никогда прежде некогда неоспоримое военно-техническое превосходство Вашингтона и Тайбэя не было столь незначительным. Не только Тайвань, но и прилегающая морская акватория находятся под прицелом китайских ракет. ВВС и ВМС НОАК способны серьезно осложнить действия ВВС и ВМС США и тайваньского режима.

По оценкам американских военных экспертов, в настоящее время ракетные войска НОАК в состоянии нанести высокоточные удары по системам ПВО, авиабазам, РЛС, ракетным позициям, космическим объектам, системам связи и боевого управления с целью подорвать обороноспособность Тайваня, нейтрализовать его руководство и ослабить волю жителей острова к сопротивлению. ВВС и ВМС НОАК способны завоевать господство в воздухе и на море в районе острова, воспрепятствовав тем самым вмешательству третьей стороны, то есть Соединенных Штатов, в конфликт между КНР и Тайванем. Наконец, китайские сухопутные войска тщательно отрабатывают десант на остров, отрабатывая высадку своих войск в любых погодных условиях и в любое время суток [3, 91].

5. Заключение.

Разумеется, кошмарный сценарий американо-китайской войны в настоящее время выглядит не очень реалистично. Уж очень высок уровень взаимозависимости между двумя крупнейшими экономиками мира; уж очень неприемлемыми выглядят возможные потери и убытки двух держав в случае вооруженного конфликта между США и КНР.

Увы, опыт истории учит, что одна лишь экономическая взаимозависимость (вроде той, которая существовала между Великобританией, Германией, Францией и Россией летом 1914 г.) не всегда может предотвратить войну – в случае, если военно-политическое руководство надеется на блицкриг, рассчитывая на безупречную реализацию заранее разработанных и подготовленных планов войны [7, 4]. Нельзя исключать и человеческий фактор – просчеты, ошибки и амбиции политических лидеров, результатом которых может стать военная катастрофа огромных масштабов. В любом случае американскому военно-политическому руководству придется готовиться к большой войне с великой военной державой – хотя еще совсем недавно в американских правящих кругах господствовала уверенность в том, что никто, кроме исламских экстремистов, не дерзнет бросить вызов «единственной сверхдержаве».


В.И. Батюк, доктор исторических наук, Института США и Канады РАН
Источник: Журнал "Россия и Америка в ХХI веке "

Примечания

[*] Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (проект № 15-07-00051 «Конфликты низкой интенсивности в американской военно-политической стратегии в начале XXI века»).

[1] Китай заявил протест в связи с военным сотрудничеством США с Тайванем. 26.12.2016 8:47 http://www.forbes.ru/news/336161-kitay-zayavil-protest-v-svyazi-s-voennym-sotrudnichestvom-ssha-s-tayvanem

[2] Спор о Южно-Китайском море: суд в Гааге отверг права Пекина. Обновлено: 14:04 13.07.2016. https://ria.ru/world/20160712/1464640532.html

[3] ANNUAL REPORT TO CONGRESS. Military and Security Developments Involving the People’s Republic of China 2016. Office of the Secretary of Defense. Generated on 2016 April 26.

[4] Asia-Pacific Maritime Security Strategy. July 2015.

[5] Capaccio T. China's Ballistic-Missile, Stealth-Fighter Advances Draw Attention of U.S. // Bloomberg. Jan 6, 2011 http://www.bloomberg.com/news/print/2011-01-05/china-s-ballistic-missile-stealth-fighter-advances-draw-attention-of-u-s-.html

[6] Farley R. US Military's Worst Nightmare: A War with Russia and China (at the Same Time). // The National Interest. August 28, 2016. http://nationalinterest.org/feature/us-militarys-worst-nightmare-war-russia-china-the-same-time-17490

[7] Gompert D., Cevallos A., Garafola C. War with China: Thinking Through the Unthinkable. – Santa Monica: RAND, 2016.

[8] Hunter D. HUNTER: Smart Move: Arms for allies. Thursday, September 22, 2011 http://www.washingtontimes.com/news/2011/sep/22/in-a-move-aimed-to-strengthen-us-security-interest/print/

[9] The National Military Strategy of the United States of America. 2015. The United States Military’s Contribution To National Security. June 2015.

[10] Pellerin Ch. Hyten: Deterrence in Space Means No War Will be Fought There. // DoD News, Defense Media Activity. WASHINGTON, Jan. 26, 2017. https://www.defense.gov/News/Article/Article/1061833/hyten-deterrence-in-space-means-no-war-will-be-fought-there

[11] Philipp J. CHINA SECURITY: In Disputed Waters, China Is The Thief Who Yells ‘Stop Thief’. // Epoch Times. February 2, 2016. http://www.theepochtimes.com/n3/1955898-china-security-in-disputed-waters-china-is-the-thief-who-yells-stop-thief/

[12] Senate Armed Services Committee. Statement of Admiral Timothy J. Keating, U.S. Navy Commander U.S. Pacific Command before the Senate Armed Services Committee on U.S. Pacific Command Posture. March 19, 2009.

[13] US National Security Strategy. February 2015. P. 24.