Лента: Политика

Ложное обещание глобальных элит, что неолиберальная экономика излечит все беды посредством эликсира бесконечного экономического роста, помогает объяснить возмущенные националистические движения, которые раздирают политику Запада, отмечает бывший британский дипломат Алистер Крук.

Рауль Илархи Мейхер, давно пишущий комментатор, написал кратко и вызывающе: "Всё! Модели, на которой базировались наши общества в течение, как минимум, того времени, что мы живем, пришел конец! Вот поэтому есть Трамп."

"Экономического роста больше нет. Реального роста нет уже несколько лет. Все, что осталось, это пустые несерьезные радостные цифры индекса фондового рынка S&P, поддерживаемые ультрадешевым заемным капиталом и выкупом акций, и цифры трудовой занятости, которые прячут неисчислимые миллионы, которые не входят в число работающих. Но больше всего имеется задолженности, как государственной, так и частной, которая служила для сохранения иллюзии роста, а теперь она больше не может это делать.

"У этих ложных цифр роста только одна цель: чтобы общественность сохранила в их роскошных креслах действующих лиц, облеченных властью. Но они могут вводить людей в заблуждение с помощью занавеса Оз [Волшебника страны Оз – Волшебника Изумрудного города в русской версии, прим. перев.] лишь какое-то время, и это время уже прошло.

"Вот что означает восхождение Трампа, а также Брекзит, Ле Пен и все остальные. Это конец. То, что двигало нас всю нашу жизнь, потеряло и направление и свою энергию".

Мейхер продолжает: "Мы находимся в центре самого важного глобального события за многие десятилетия, в некоторых отношениях, пожалуй, даже за многие столетия, это настоящая революция, которая останется самым важным фактором влияния на мир на многие годы вперед, и я не вижу, чтобы кто-то говорил об этом. Это меня озадачивает.

"Событие, о котором речь, это конец мирового экономического роста, что неумолимо приведет к концу централизации (включая глобализацию). Это также будет означать конец существования большинства, и особенно наиболее влиятельных, международных институтов.

"Аналогичным образом это станет концом для – почти – всех традиционных политических партий, которые правят своими странами в течение десятилетий, и уже сегодня имеют рекордно низкие уровни поддержки или близки к этому (если вам не ясно, что происходит, то посмотрите на Европу!)

"Дело не в том, чего хочет или что предпочел бы кто-то или какая-то группа людей, дело в "силах", которые не поддаются нашему контролю, которые сильнее и масштабнее, чем просто наши мнения, хотя они и могут быть созданы человеком.

"Множество умных и не таких умных людей ломают головы над тем, откуда взялись Трамп, Брекзит и Ле Пен, и все эти "новые" и страшные вещи, люди и партии – и они придумывают небольшие, но ненадежные теории о том, что это все из-за более пожилых людей, из-за более бедных, расистски настроенных и нетерпимых людей, глупых людей, людей, которые никогда не голосовали, и тому подобного.

"Но никто в реальности не знает и не понимает. Что странно, потому что это не так трудно. Говоря иначе, все это происходит потому, что рост закончился. А если рост закончился, то значит закончилось и расширение и централизация во всем бесчисленном множестве их видов и форм, в которых они проявляются".

Мейхер пишет далее: "Глобального как движущей силы нет, панъевропейского нет, и останутся ли Соединенные Штаты едиными, совсем не является закрытым вопросом. Мы идем к массовому движению десятков отдельных стран и государств и обществ к замыканию в себе. И все они в том или ином виде испытывают – неминуемые – трудности.

"Что делает всю эту ситуацию настолько труднообъяснимой для всех, так это то, что никто не хочет признать все сказанное. Хотя часто рассказы об ужасной нищете исходят как раз из тех самых мест, откуда также взялись Трамп, Брекзит и Ле Пен.

"То, что политико-экономическо-медийная машина круглосуточно фабрикует новости о положительном росте, помогает в какой-то мере объяснить отсутствие осознания ситуации и самокритики, но лишь в какой-то мере. Остальное связано с тем, кем мы являемся. Мы думаем, что мы заслуживаем вечного роста".

Конец "роста"

Так что же, мировой "рост закончился"? Конечно, Рауль Илархи говорит о "совокупной" величине (и при любом спаде будут иметься примеры роста). Но ясно, что инвестирование, приводимое в движение кредитованием, и политика низких процентных ставок оказывают все меньше и меньше воздействия – или никакого воздействия вообще – на генерацию роста – будь то с точки зрения внутреннего роста или роста торговли, как пишет Тайлер Дерден в ZeroHedge:

"После почти двух лет программы количественного смягчения в еврозоне экономические цифры остаются очень слабыми. Как подробно излагает GEFIRA, инфляция все еще колеблется рядом с нулем, в то время как рост ВВП в регионе начал замедляться, а не ускоряться. Согласно данным ЕЦБ, для роста ВВП в 1,0 евро нужно было напечатать 18,5 евро по программе количественного смягчения, ... В этом году ЕЦБ напечатал почти 600 миллиардов евро в рамках программы покупки активов (количественного смягчения)".

Центральные банки могут и создают деньги, но это не то же самое, что создание богатства или покупательной способности. Направляя создание кредитов посредством банков, выдающих займы их привилегированным клиентам, центральные банки предоставляют одной группе субъектов покупательную способность – покупательную способность, которая неизбежно должна была быть передана от другой группы субъектов в Европе (т.е. передана от обычных европейцев в случае с ЕЦБ), которые, конечно, будут иметь меньше покупательной способности, меньше доходов для произвольных трат.

Обесценивание покупательной способности не является таким очевидным (отсутствует безудержная инфляция), потому что все основные валюты девальвируются более или менее pari passu (наравне и одновременно – лат.) – и потому что власти периодически подавляют цену золота, чтобы не было наглядного стандарта, с помощью которого люди могли бы сами "видеть" степень общего понижения курса их валют.

Мировой торговле также наносится большой урон, как довольно элегантно объясняет Ламберт Стретер с сайта Corrente: "Вернемся к перевозкам грузов: я начал отслеживать перевозку грузов ... частично потому, что это интересно, но больше потому, что перевозка грузов связана с товаром, а отслеживание товара казалось намного более привлекательным способом разобраться с "экономикой", чем экономическая статистика, не считая того, о каких книгах говорили обитатели Уолл-Стрит в любой отдельно взятый день. И даже не заставляйте меня начинать о Ларри Саммерсе.

"И то, что я увидел, – это спад, и не идущие вниз отметки, за которыми следует восстановление, а спад в течение месяцев, а затем года. Сокращение железнодорожных перевозок, даже если вычесть уголь и зерно, и сокращение спроса на грузовые вагоны. Сокращение перевозок на грузовых автомобилях и сокращение спроса на грузовики. Неустойчивый воздушный фрахт. Никакого рождественского отскока в тихоокеанских портах. И теперь у нас есть крах компании Hanjin – весь этот капитал, заблокированный в судах "на мели", хотя согласен, это всего лишь 12 миллиардов долларов или около того – и всеобщее признание, что каким-то образом "мы" инвестировали сли-и-и-ишком много денег в крупные суда и корабли, подразумевая (я предполагаю), что нам нужно перевозить намного меньше товара, по крайней мере, чем мы думали, через океаны.

"Тем временем, и находясь в видимом противоречии не только с медленным крахом мировой торговли, но и с сопротивлением "торговым соглашениям", складское хранение грузов является одним из немногих положительных моментов в недвижимости, а управление цепочкой поставок – это перспективная сфера. В ней непропорционально много социопатов, и поэтому она растущая и динамичная!
"А экономическая статистика, судя по всему, не говорит о том, что что-то не так. Потребители являются мотором экономики и они чувствуют себя уверенно. Но в конечном итоге людям нужны товары; жизнь проходит в материальном мире, даже если вы думаете, что живете без какой-либо помощи. Это загадка! Так что я вижу противоречие: товаров перемещается меньше, но цифры говорят "все прекрасно". Я ведь прав? Так что в дальнейшем я буду исходить из того, что цифры не важны, а важны товары".

Фальшивый эликсир

То есть, если быть более фальшиво-эмпиричным: как отмечает "Блумберг" в статье "Ослабленная валюта больше не является эликсиром, как раньше": "мировые центральные банки 667 раз понижали ключевые ставки с 2008 года, согласно "Банку Америки". За этот период времени 10 основных конкурентов доллара обесценились на 14%, однако экономики стран "большой восьмерки" выросли в среднем всего на 1%. С конца 1990-х годов снижение стоимости валют 23 промышленно развитых экономик на 10% с учетом инфляции увеличило объем чистого экспорта всего на 0,6% ВВП, согласно "Голдман Сакс".

Это по сравнению с 1,3% ВВП в предыдущие два десятилетия. Торговля США со всеми странами сократилась до 3,7 триллионов долларов в 2015 году по сравнению с 3,9 триллионов долларов в 2014 году".

С "концом роста" закончилась и глобализация: Даже "Файнэншл Таймс" согласна, как пишет ее комментатор Мартин Вулф в своей статье "Ситуация с глобализацией кардинально меняется": "Глобализация в лучшем случае буксует. Может ли она дать задний ход? Да. Для этого нужен мир между великими державами ... Имеет ли значение пробуксовка глобализации? Да."

Глобализация буксует – не из-за политической напряженности (это удобный "козел отпущения"), а из-за того, что экономический рост является вялым в результате настоящего соединения факторов, вызывающих его остановку – и из-за того, что мы вступили в дефлирование долга, которое ограничивает то, что осталось от личных доходов для потребления. Но Вулф прав. Усиление напряженности с Россией и Китаем не решит каким-то образом проблему слабеющего контроля над глобальной финансовой системой – даже если бегство капитала в доллар, возможно, дает американской финансовой системе ощущение преходящей "эйфории".

Так что же может реально означать "кардинальное изменение" ситуации с глобализацией? Означает ли это конец неолиберального, финансиализированного мира? Трудно сказать. Но не ждите быстрого "разворота" – и никаких извинений. Великий финансовый кризис 2008 года – на тот момент – как многие считали, означал конец неолиберализма. Но этого так и не произошло – напротив, был навязан период бюджетной экономии и мер жесткой экономии, способствовавший усилению недоверия к существующему положению дел и кризису, заложенному в широко распространенном, общепринятом мнении, что "их общества" идут в неправильном направлении.

Неолиберализм глубоко укоренен – в особенности в европейской "тройке" и в еврогруппе, которая следит за интересами кредиторов, и которая по правилам Европейского Союза доминирует в финансовой и налоговой политике ЕС.

Слишком рано говорить, откуда появится экономический вызов господствующим взглядам, но в России существует группа известных экономистов, объединенных в "Столыпинский клуб", которые снова проявляют интерес к этому старому противнику Адама Смита, Фридриху Листу (умер в 1846 году), разработавшему "национальную систему политической экономии". Лист отстаивал (различающиеся интересы) государства перед интересами индивидуума. Он придавал особое значение национальной идее и настаивал на особых требованиях каждой страны в соответствии с обстоятельствами, и особенно в соответствии с уровнем ее развития. Он, как известно, сомневался в честности призывов к свободной торговле со стороны развитых стран, в особенности со стороны Британии. Он был, что называется, отъявленным анти-глобалистом.

Пост-глобализм

Заметно, что это может вполне соответствовать текущим пост-глобалистским настроениям. Одобрение Листом необходимости национальной промышленной стратегии и подтверждение роли государства как решающего гаранта социальной сплоченности не является какой-то причудой кучки российских экономистов. Это привлекает общественное внимание. Правительство Мэй в Соединенном Королевстве как раз отходит от неолиберальной модели, правившей в британской политике с 1980-х – и движется в сторону подхода Листа.

Как бы то ни было (вернется ли этот подход снова в моду), очень даже современный британский профессор и политический философ Джон Грэй утверждает, что важным вопросом является: "Воскрешение государства – это один из способов, которым настоящее время отличается от "новых времен", обнаруженных Мартином Жаком и другими обозревателями в 1980-е. В то время казалось, что национальные границы растворяются и возникает глобальный свободный рынок. Эту перспективу я никогда не считал убедительной.

"Глобализированная экономика существовала и до 1914 года, но она опиралась на отсутствие демократии. Необузданная мобильность капитала и рабочей силы может увеличивать производительность и создавать стоимость в беспрецедентных масштабах, но она также крайне разрушительна своим воздействием на жизни рабочих – особенно, когда капитализм оказывается в одном из своих периодических кризисов. Когда у глобального рынка начинаются серьезные проблемы, неолиберализм сдают в утиль, чтобы удовлетворить массовое требование безопасности. И это то, что происходит сегодня.

"Если напряженность между глобальным капитализмом и национальным государством была одним из противоречий тэтчеризма, то конфликт между глобализацией и демократией ударил по левым. От Билла Клинтона и до Тони Блэра левоцентристы приняли проект глобального свободного рынка с таким же горячим энтузиазмом, что и правые. Если глобализация не в ладах с социальной сплоченностью, то общество надо перестроить, чтобы оно стало придатком рынка. Результатом стало то, что большие сегменты населения были оставлены разлагаться в застое или нищете, некоторые без каких-либо перспектив найти полезное место в обществе".

Если Грэй прав, что когда в глобализированной экономике начинаются проблемы и люди требуют, чтобы государство обратило внимание на их собственную местечковую, национальную экономическую ситуацию (а не на утопические заботы централизующей элиты), то это говорит о том, что как только глобализация закончится, закончится и централизация (во всех ее многих проявлениях).

ЕС, конечно, как символ интровертированной централизации, должен прислушаться. Джейсон Коули, редактор (левого) издания "New Statesman", говорит: "В любом случае ... как бы вы это не определяли, [наступление "новых времен"] не приведет к социал-демократическому возрождению: кажется, что во многих западных странах мы вступаем в эпоху, когда левоцентристские партии не могут формировать правящее большинство, передав поддержку националистам, популистам и более радикальным альтернативам".

Проблема самообмана

Итак, возвращаясь к сути сказанного Илархи, что "мы находимся прямо в центре самого важного глобального события за многие десятилетия ... и я не вижу, чтобы кто-то говорил об этом. Это меня озадачивает", и на что он отвечает, что в конечном счете это "молчание" связано с нами самими: "Мы думаем, что заслуживаем вечного роста".

Он точно прав в том отношении, что это как-то отвечает христианской идее линейного прогресса (здесь – материального, а не духовного); но с более прагматичной точки зрения, разве "рост" не лежит в основе всей западной финансиализированной, глобальной системы: "речь шла о выведении "других" из их нищеты"?

Вспомните, как Стивен Хэдли, бывший американский советник по национальной безопасности президента Джорджа У. Буша, ясно предупреждал, что внешнеполитическим экспертам следует пристально следить за растущим недовольством общественности: что "глобализация была ошибкой" и что "элиты, не осознавая последствий, вовлекли [США] в опасную ситуацию".

"Эти выборы связаны не только с Дональдом Трампом", – утверждал Хэдли. "Они связаны с недовольством нашей демократии и с тем, как мы будем с этим разбираться ... кого бы не избрали, ему придется заниматься этим недовольством".

Одним словом, если глобализация уступает место недовольству, то отсутствие роста может подорвать весь финисиализированный глобальный проект. Стиглиц говорит нам, что это было очевидно в последние 15 лет – в прошлом месяце он отметил, что он тогда предупреждал о: "растущем сопротивлении в развивающемся мире глобализирующим реформам: Это казалось загадкой: людям в развивающихся странах сказали, что глобализация увеличит общее благосостояние. Так почему же так много людей стали так враждебно к ней относиться? Как может то, что наши политические лидеры – и многие экономисты – сказали сделает всех обеспеченными, так осуждаться? Один ответ, который иногда можно услышать от неолиберальных экономистов, выступавших за эту политику, заключается в том, что благосостояние людей улучшится. Они просто не знают этого. И их недовольство является вопросом для психиатров, а не экономистов".

Это "новое" недовольство, говорит теперь Стиглиц, распространяется и на развитые экономики. Вероятно, Хэдли это имеет ввиду, когда он говорит, что "глобализация была ошибкой". Теперь это угрожает американской финансовой гегемонии и, следовательно, ее политической гегемонии тоже.


Алистер Крук – бывший британский дипломат, являвшийся высокопоставленным сотрудником британской разведки и дипломатом Европейского Союза
Источник: "Переводика"
Оригинал публикации: "End of Growth’ Sparks Wide Discontent"