Лента: Политика

В августе прошлого года я рассказывал читателям «Бизнес-журнала» о грандиозном скандале, который по своему размаху перекрывал все финансовые аферы в истории, вместе взятые. Банки Barclays, HSBC, Королевский банк Шотландии (RBS) и еще с полдюжины «системообразующих» финансовых институтов планеты были пойманы за руку на противозаконном сговоре по искусственному занижению процентной ставки LIBOR.

Масштаб махинаций определялся объемом финансовых инструментов, прямо или косвенно завязанных на Лондонской межбанковской ставке предложения (так расшифровывается LIBOR). По самым приблизительным оценкам он составил около 1 квадриллиона 200 триллионов долларов. Для сравнения: суммарный годовой ВВП всей планеты составляет около 50 триллионов долларов.

Показательно, что махинации со ставками LIBOR производились банковскими людьми с лихой беспечностью: никто не таился, все действовали в открытую и даже не пытались скрыть преступления. Весь мир облетели выдержки из чата трейдера, занимавшегося валютными торгами по швейцарскому франку, со своим подельником, который отчитывается перед Британской банковской ассоциацией (British Banker’s Association, BBA) по процентным ставкам, установленным на текущий момент в Королевском банке Шотландии:

Трейдер: Будь добр, опусти на 6 пунктов LIBOR по швейцарскому франку!
Подельник: Что мне за это будет?
Трейдер: У меня осталась со вчерашнего дня парочка суши-роллов!
Подельник: ОК, опускаю на 6 пунктов — только ради тебя!
Трейдер: Йоооо‑хоооо! Теперь будет круто!

«Манипуляция базовой мировой ставкой, затрагивающей интересы миллиардов людей, в обмен на суши не первой свежести — как еще можно лучше передать меру моральной деградации современного сектора финансовых услуг?» — риторически вопрошает культовый журналист Rolling Stone Матт Тайбби.

Основные следственные действия по махинациям со ставкой LIBOR закончились еще зимой. Завершились и судебные заседания, призванные определить меру вины ведущих банков планеты. Знаете, какое наказание понесли виновные в крупнейшей в истории афере? Barclays оштрафовали на 441 миллион долларов, UBS — на 1,47 миллиарда, RBS — на 615 миллионов. Цифры эти особенно впечатляют на фоне доходов этих лукавых организаций: 24,7 миллиарда долларов, 26,5 миллиарда и 39,2 миллиарда соответственно.

Стоит ли говорить, что никто из сотрудников банков не оказался на нарах? Государство, наложив щадящие штрафы и отпустив с миром банкиров, прямым текстом дало понять, что не собирается нарушать сложившийся статус-кво между политической властью и финансовой элитой. Оно понятно: активы лишь шести крупнейших банков США равняются 60% годового национального валового продукта.

Отказавшись от активной роли, государственные структуры предоставили частным и юридическим лицам, пострадавшим от манипуляций ставкой LIBOR, самостоятельно искать справедливости в суде. Что те и попытались сделать: в суд было направлено более 20 исков, исходящих от пенсионных фондов, частных акционеров, муниципальных и корпоративных эмитентов облигаций. Банки обвинялись в нарушении антитрестовского законодательства и преступном сговоре с целью координированного снижения ставки LIBOR и, как следствие, извлечения искусственно полученной прибыли за счет снижения издержек по позициям, открытым в свопах фиксированной ставки на плавающую.

И вот в марте этого года случилось эпохальное событие: федеральный судья южного дистрикта Нью-Йорка Наоми Бухвальд, рассмотрев все иски, объединенные в единое дело (так называемый class-action), пришла к заключению, что в действиях банков и вовсе нет состава преступления! И на этом основании отклонила претензии контрагентов банковского беспредела.

То есть, вы понимаете: миллиарды долларов, потерянных на банковской махинации со ставкой LIBOR, есть, а состава преступления нет! Вот они — чудеса правосудия! Знаете, какой аргумент защиты подействовал на судью решающим образом? Роберт Вайз, представляющий интересы Bank of America на суде, заявил, что банки нельзя в принципе обвинять в нарушении антитрастового законодательства потому, что процесс формирования и утверждения ставки LIBOR не является конкурентным в первую голову! «Для нашего спора важно понимать, что речь вообще не идет о конкуренции. Банки, передавая (Британской банковской ассоциации — Прим. автора) сводки по ставкам в процессе формирования LIBOR, никак друг с другом не конкурируют!» — поделился триумфальной выдумкой звездный адвокат.

Раз нет конкуренции, значит, нет и нарушения антитрастового законодательства. Раз нет нарушения антитрастового законодательства, значит, нет и оснований для рассмотрения исков. Раз нет оснований для рассмотрения исков, значит, нет и состава преступления. Логика, конечно, формальная, но железная! Именно так и постановила Наоми Бухвальд, отказав обобранным истцам даже в намеке на справедливость.

Позиция, занятая в прецеденте с манипуляцией LIBOR всеми ветвями власти — политической, судебной и законодательной (последние, как водится, отделались парламентскими слушаниями), свидетельствует лишь об одном: перед нами проблема системного характера. В конце концов, определение «системообразующие банки», ставшее своеобразным мандатом на воровство, взялось не с потолка: последние полтора века финансовый капитал правит миром, диктует ему свои условия, определяет нормы поведения и распределяет меру дозволенного (всегда в духе quod licet Jovi, non licet bovi).
Очевидно, что, получив от государства индульгенцию, банки не заставили себя долго ждать и продолжили свои бесхитростные гешефты. В мае разразился новый скандал вокруг британского брокера ICAP и манипуляций со ставкой ISDAfix, которая во всем мире служит эталоном для расчетов стоимости свопов процентной ставки.

В первом приближении гешефт с ISDAfix может показаться младшим братом аферы с LIBOR — слишком уж скромной выглядит площадка для манипуляций: рынок interest rate swaps составляет несчастные 379 триллионов долларов. Подумаешь: всего-то в 75 раз больше годового валового продукта нашей планеты. Нашлась, однако, в деле с ICAP одна тонкость, которая натолкнула меня на довольно неожиданную (а для классических конспирологов — и неприятную) мысль. Но обо всем по порядку.

Хочу начать рассказ с очень важной для моих выводов детали — генеалогии ICAP. Крупнейший в мире брокер по обслуживанию финансовых организаций (в частности: главный посредник между банками на рынках производных ценных бумаг и свопов), компания ICAP plc появилась на свет в 1999 году после слияния двух организаций — Garban plc и Interncapial plc.

Plc — сокращение от Public Limited Company, публичная компания с ограниченной ответственностью — это такая изысканная британская форма инкорпорации. Не вдаваясь в скучные подробности, скажу лишь, что Plc, в отличие от частных и публичных компаний с неограниченной ответственностью, позволяет убить трех зайцев сразу:

– выходить на биржу и, тем самым, существенно увеличивать свою капитализацию;
– сохранять учредительский контрольный пакет акций и, тем самым, авторитарно задавать всю политику ведения бизнеса;
– в случае неблагополучного стечения обстоятельств всегда выходить сухим из воды (как и полагается частному бизнесу с ограниченной ответственностью).

Не удивительно, что Plc стала излюбленной организационно-правовой формой британского финансового и консалтингового бизнеса. Эдакая кульминация корпоративной мудрости, отлитая в законе.

Interncapial plc, отец ICAP plc, был создан в 1986 году Майклом Спенсером. Этого человека можно смело воспринимать как метафору Менеджера высшего звена по управлению Старыми Деньгами. Выпускник самой элитной католической школы Британии (обратите внимание — именно католической, а не англиканской!) Worth Abbey Benedictine и колледжа Corpus Christi при Оксфорде (основанного в 1517 году) получил лучшую, какая только возможна в финансовом мире, стажировку — в Drexel Burnham Lambert.

В 1986 году Спенсера из Drexel выгнали за ошибки в трейдинге (нарушение рисковых ограничений и превышение полномочий), и он сразу же учредил собственный бизнес — Intercapital Private Group Limited.
12 лет ушло у Майкла Спенсера на создание репутации — собственной и своего бизнеса. Не забывая о личных денежных интересах (иначе его состояние сегодня не измерялось бы миллиардом долларов), Спенсер, тем не менее, позиционировал свою фирму как надежного и беспрекословного выразителя воли финансовых элит.

И элиты откликнулись. В 1998 году Intercapital Private Group Limited поглотила Exco plc, которая, в свою очередь, приобрела в 1986 году British and Commonwealth Holdings, реального тяжеловеса — ему еще в 1960‑е годы принадлежала чуть ли не половина всего британского частного авиационного и морского флота.

Второй родитель ICAP plc — Garban plc — также радует разнообразием связей и рычагов влияния. Garban задуман в 1970 году как финансовое подразделение британского медийного гиганта MAI plc, чьи активы измерялись миллиардами фунтов стерлингов в те годы, когда миллион считался огромным состоянием. Для Garban MAI предопределила интересную карьеру: гигант поглощал одну за другой крупные и влиятельные финансовые и брокерские конторы, которые делегировали всю свою клиентуру в единый центр — Garban.

В 1996 году MAI plc объединилась с левиафаном по имени United News & Media plc, который был учрежден в 1918 году премьер‑министром Великобритании Дэвидом Ллойдом Джорджем (аккурат в годы своего премьерства — в период с 1916 по 1922-й).

Через два года после слияния было принято решение отправить Garban plc в самостоятельное плавание во имя более эффективного выполнения финансовых задач, возложенных на это подразделение клиентурой MAI и United Media (равно как и всех поглощенных ими финансовых и брокерских структур).

Первым же шагом Garban plc стало слияние в 1999 году с Intercapital lpc, созданной на базе компании Спенсера, поглощенной годом ранее Exco. Так появился на свет монстр Garban-Intercapital plc, которого в 2001 году переименовали в ICAP plc, героя нашего рассказа. Характерно, что Майкл Спенсер и сегодня исправно исполняет обязанности генерального директора компании.

Я столь подробно излагаю родословную ICAP не случайно. Густоветвистая генеалогия компании призвана оттенить важное обстоятельство: деловая активность крупнейшего в мире банковского брокера (а манипуляции со ставкой ISDAfix — часть этой активности) никоим образом не является капризом или произволом того или иного частного лица (скажем, Майкла Спенсера). ICAP — это дисциплинированный солдат, который уже четверть века обслуживает интересы британских финансовых и политических элит, поэтому ни о какой самодеятельности не может быть и речи.

Суть новоиспеченного скандала в следующем. У ICAP plc есть подразделение, расположенное в американском Нью-Джерси, которое ежедневно собирает данные по процентным ставкам среднесрочных свопов, открытых по шести основным валютам (евро, доллар Гонконга, иена, британский фунт, швейцарский франк и доллар США). На основании данных, поставленных ICAP, Thomson Reuters рассчитывает показатель ISDAfix, на который ориентируется ценообразование всех валютных свопов в мире. Вся эта информация поступает на так называемое электронное окно 199015, которое затем публикуется Thomson Reuters, Bloomberg и Telekurs.

На информацию, поставляемую ICAP, подписано ни много ни мало 6 тысяч компаний и финансовых организаций. На основании показаний ISDAfix ежедневно совершаются сделки на 1,4 триллиона долларов.

Механика формирования исходных данных для расчета ISDAfix поражает воображение: трейдеры самого ICAP, равно как и трейдеры всех крупнейших банков планеты, являющихся клиентами ICAP, поставляют информацию не Thomson Reuters напрямую, а в подразделение ICAP в Нью-Джерси. Собрав данные, сотрудники «Острова сокровищ» (так с нескрываемой завистью называют американский филиал ICAP нью‑йоркские брокеры, намекая на занебесные зарплаты и бонусы, которыми балуют своих работников британские хозяева) вручную набивают их в терминале, после чего отправляют в Thomson Reuters.

Скандал разразился 8 апреля, когда Bloomberg опубликовал сообщение о том, что Комиссия по торговле товарными фьючерсами США инициировала расследование деятельности отдела свопов на процентные ставки ICAP, а также 15 других банков-клиентов британского брокера. Расследование ведется по подозрению в том, что между ICAP и их банковскими друзьями сложился преступный сговор, в результате которого ввод данных, вводимых в окно 19901, систематически задерживался.

Руководство ICAP, разумеется, все опровергает: «Наше внутреннее расследование пока не нашло ничего, что могло бы вызвать у меня бессонницу по ночам», — великодушно пошутил Майкл Спенсер. И добавил: «Мы придерживаемся наших процедур, поэтому в данный момент я не могу признать, что брокеры ICAP нарушили какие-либо положения».

Удастся ли Комиссии по торговле товарными фьючерсами собрать достаточно доказательств вины ICAP или не удастся, в принципе никакой роли не играет. В любом случае у скандала нет ни малейшего шанса на развитие: максимум, что грозит ICAP и их клиентам, — штраф, который быстро растворится в широком потоке прибыли.

Почему я так считаю? Допускаю, что мой ответ кому-то может показаться парадоксальным, но все же попробую. Что такое 1 квадриллион 200 триллионов долларов, скрытых в транзакциях, которые завязаны на LIBOR?

Что такое 379 триллионов, проглядывающих за показателями ISDAfix? Вопрос становится риторическим, если мы еще раз соотнесем эти цифры с единственной реальностью, данной нам в ощущениях, — суммарным валовым продуктом, производимым человечеством, — 50 триллионов долларов.

Все, что превышает этот продукт, является виртуальной фикцией. Воздухом.

Глядя на пропорции между этим воздухом и реальностью, поневоле заключаешь, что современная финансовая система не просто не имеет никакой опоры в живой экономике, но и создает угрозу дисбаланса, способного в долю секунды — при неблагоприятном стечении обстоятельств — стереть эту самую живую экономику в порошок.

Если бы банки и посредники вроде ICAP оперировали какими-то своими, эксклюзивными долларами (фунтами, иенами, евро и т. д.), вопросов не возникало бы: финансовая система существовала бы в параллельной реальности и никак не могла повлиять на живую экономику. Проблема, однако, в том, что доллары, фунты, иены и евро и там и там используются одинаковые.

Миллиард долларов прибыли, полученной брокером из чистого воздуха свопа или дериватива второго/третьего уровня, — это такой же миллиард долларов, над созданием которого фабрики и заводы корячатся годами.

Таким образом, приходится констатировать, что у виртуальной кредитно-финансовой системы и живой экономики общая система кровообращения. В подобной ситуации любая дестабилизация кредитно-финансовой системы чревата мгновенным коллапсом и гибелью всего общественного организма.

Данное обстоятельство и объясняет, почему государственная машина постоянно спускает и будет всегда спускать на тормозах любые преступления, какие бы только ни творили банкиры. Государству банально деваться некуда. И оно, и все наше общество являются заложниками виртуальной кредитно-финансовой системы.


Сергей Голубицкий
Источник: "Бизнес Журнал"