Лента: Политика

12 мая этого года в Болгарии состоялись внеочередные парламентские выборы. К их необходимости привели начавшиеся в январе массовые уличные акции протеста. Их участники (а таковых, оценочно, было до 20% всего количества жителей) выступали против резкого подъема тарифов на электроэнергию, коррупции во властных органах, растущей безработицы и, в целом, против всей социально-экономической политики правящей правой партии ГЕРБ («Граждане за европейское развитие Болгарии»). Дело дошло до 7 случаев самосожжения. Игнорировать столь массовое и радикальное недовольство было невозможно и президент Росен Асенов Плевнелиев (ГЕРБ) вынужденно отправил правительство в отставку, распустил парламент и назначил новые выборы.

В свое время болгары связывали свои надежды на лучшую жизнь со вступлением в Европейский Союз, что и произошло 1 января 2007 года. Надежды эти, похоже, не оправдались. Страна как была, так и осталась беднейшей среди членов ЕС (за исключением Румынии). Формально за это время средний доход болгарина вырос с 20 до примерно 40 процентов дохода среднестатистического европейца, но расходы выросли больше. Согласно данным Национального института статистики, средняя заработная плата в стране до уплаты налогов на конец апреля составила 778 левов (примерно 395 евро), пенсия – вполовину меньше. В тоже время, по расчетам Института социальных исследований КНС Болгарии, для нормальной жизни семье из четырех человек требуется иметь доход в 2264 лева в месяц, что при двух работающих, получающих среднюю заработную плату, невозможно. 23% болгарских семей живет ниже порога бедности. Уровень безработицы, по данным Агенства по труду, после сезонного сокращения, вызванного начинающимся курортным сезоном, на начало мая составил 11.6%. Среди молодежи он выше в 2 раза.

Экономическая структура за последние годы подверглась еще бОльшей деформации, чем ранее. По оценке экспертов союза «Произведено в Болгарии», в магазинах страны лишь 7-9% товаров болгарского производства, тогда как до вхождения иностранных торговых сетей таковых было около 30%. Даже 90% продаваемых овощей и фруктов – не местного производства. За 2012 год ухудшился баланс торговли Болгарии с другими членами ЕС: экспорт упал на 3.6%, а импорт вырос на 7.5%. Не избалованы болгары и европейскими инвестициями. Они сопоставимы с теми деньгами, которые высылают на родину трудовые эмигранты, а за первые 2 месяца этого года переводы гастарбайтеров в 3 раза превысили иностранные инвестиции в страну. За 2012 год эмигранты перевели в страну около 780 млн евро, что составило примерно 2% от ВВП Болгарии. При росте ВВП в 0.8% за год это означает, что без данных переводов ВВП бы снизился.

Согласно докладу Visa Europe, 31% болгарской экономики находится «в тени». Почти половина алкоголя производится нелегально.

Т.е. у болгар были все основания для радикального протеста и, кажется, они должны были отразиться на результатах выборов. Но не отразились, т.к. есть такое явление, которое условно можно назвать «болгарский синдром». Он означает ощущение безнадежности и неверия в возможность каких-либо позитивных изменений в жизни и с помощью выборов особенно, недоверие ко всем политикам без исключения. Оно присуще жителям многих стран, но в Болгарии проявляется особенно остро.

Непосредственно перед выборами этот синдром получил дополнительное обоснование. 10 мая обнаружилось, что в типографии города Костиноброд, которой было поручено напечатать необходимые бюллетени, после их отгрузки осталось еще 22 паллеты с 770 тысячами идентичных бюллетеней. 11 мая, в день тишины, все (или почти все) партии провели пресс-конференции, на которых отрицали свою причастность к данным бюллетеням. Между тем на каждой паллете нашлись ярлыки с указанием избирательных округов. Естественно, этот факт укрепил подозрения в том, что бюллетени в количестве 750 тысяч штук предназначались для вброса. По этому поводу идет соответствующее расследование, однако уже после 12 мая прокуратура заявила, что опротестовывать выборы нет оснований. О том, что выборы прошли в соответствии со стандартами, сообщили и международные наблюдатели (в основном из стран ЕС).

Пока идет расследование, Избирательная комиссия обнародовала утвержденные результаты выборов. Оказалось, что к избирательным урнам пришло всего около 48% лиц, имеющих право голоса. Явка оказалась самой низкой за период с 1989 года. 4-х процентный порог, необходимый для получения мандатов в Народном собрании, смогли преодолеть лишь 4 из 36 участвовавших в выборах партий и все они были представлены в предыдущем составе парламента.

Победителем стала бывшая правящая правоконсервативная партия ГЕРБ, получившая 99 мест (на 19 мест меньше, чем раньше), вторыми пришли ее основные оппоненты, социалисты (БСП) с 86 мандатами (+46), третьи – партия турецкого меньшинства, считающаяся либеральной (ДСП, «Движение за права и свободы») – 34 места (-3), четвертые – националисты партии АТАКА, сохранившие 21 мандат. Всего в Народном собрании Болгарии 240 депутатов. Это означает, что и ГЕРБ, и БСП для того, чтобы составить правительственное большинство, должны вступить с кем-то в коалицию. Но вступить в союз с ГЕРБом желающие вряд ли найдутся. У БСП такой союзник может быть, это – ДСП, но вместе у них всего лишь 120 из 240 мандатов, и их правительство будет сильно зависеть от позиции партии АТАКА.

Послевыборные маневры партий начались сразу же после обнародования данных экзит-пулов. Лидер ГЕРБа Бойко Методиев Борисов объявил, что был нарушен «день тишины» (пресс-конференции по поводу найденных бюллетеней) и в результате этого его партия потеряла 6-7% голосов, и поэтому настаивает на аннулировании результатов выборов. При этом он отметил, что ГЕРБ в очередной раз получил доверие избирателей, т.к. впервые правящая партия, шедшая на выборы в столь сложной обстановке, стала их победителем.

Лидер социалистов, Сергей Дмитриев Станишев (кстати, его вполне можно по примеру А. Вассермана называть «Сергей Дмитриевич», т.к. он родился в славном городе Херсоне, УССР) посчитал, что, учитывая административный ресурс, который был у ГЕРБа, правящий блок потерпел поражение, и заявления о необходимости аннулировать результаты выборов означают лишь стремление уйти от политической ответственности. Его предложение следующее: сформировать технический кабинет с участием как партийных представителей, так и беспартийных.

Президент Плевнилиев пообещал в пятницу, 17 мая, начать консультации с представителями парламентских партий на предмет создания правительства.

В целом же те болгары, которые участвовали в уличных протестах, оказались в своем большинстве в новом парламенте не представлены, т.к. они на выборы просто не пришли. Программы парламентских партий не сильно друг от друга отличались, не ставя под сомнение европейский путь Болгарии и не суля каких-либо существенных преобразований. Т.е. ожидать, что при новом парламенте что-то в Болгарии существенно изменится, не приходится. А при учете того, чтокризис продолжает развиваться и на слабой стране это отражается более болезненно, чем на сильной, стоит предположить вероятность новых и, возможно, более радикальных протестов.


Олег Кропотов
Источник: "Однако"

---

Из комментариев к статье


Серов Алексей Борисович 18 мая 2013 13:13:42 Moscow

В Болгарии – полная "задница". Много там знакомых. И бизнесменов, и общественников. Болгарию (как и Украину) используют как поставщиков некоторых сельхозпродуктов, И ВСЁ. Из Болгарии в основном пшеницу вывозят. Там трактора ещё советские, развалилась вся инфраструктура сельского хозяйства, всё скупил Гленкор на корню. В общем, для аграрной страны – это полная задница.Промышленность (своя, а не проданные европейцам мощности) практически отсутствует. Контакты с нами по АЭС им просто впрямую запретили налаживать. Американцы "Вестингауз" проталкивают. Вот и растёт эл. энергия. Так что теперь они завопят "помогите, братушки!" Они всегда нас зовут, когда им шандец приходит. Ну а потом у них опять "европейский выбор" появится.... В общем-то, Всё это предсказал Ф.М. Достоевский в тексте

"ОДНО СОВСЕМ ОСОБОЕ СЛОВЦО О СЛАВЯНАХ, КОТОРОЕ МНЕ ДАВНО ХОТЕЛОСЬ СКАЗАТЬ":

"Будут ли, наконец, все эти земли и землицы вполне независимы или будут находиться под покровительством и надзором "европейского концерта держав", в том числе и России (я думаю, сами эти народики все непременно выпросят себе европейский концерт, хоть вместе с Россией, но единственно в виде покровительства их от властолюбия России) – всё это невозможно решить заранее в точности, и я не берусь разрешать. Но, однако, возможно и теперь – наверно знать две вещи: 1) что скоро или опять не скоро, а все славянские племена Балканского полуострова непременно в конце концов освободятся от ига турок и заживут новою, свободною и, может быть, независимою жизнью, и 2) ... Вот это-то второе, что наверно, вернейшим образом случится и сбудется, мне и хотелось давно высказать.

Именно, это второе состоит в том, что, по внутреннему убеждению моему, самому полному и непреодолимому, – не будет у России, и никогда еще не было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов, как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому, неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, – у них характер в этом смысле как у всех, – а именно потому, что такие вещи на свете иначе и происходить не могут. Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться вперед. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например, ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают. Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа, так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, "имея в виду расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени". Долго, о, долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого, святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи перестанут жить в нем, – коченеет, калечится и умирает в язвах и в бессилии. Нынешнюю, например, всенародную русскую войну, всего русского народа, с царем во главе, подъятую против извергов за освобождение несчастных народностей, – эту войну поняли ли наконец славяне теперь, как вы думаете? Но о теперешнем моменте я говорить не стану, к тому же мы еще нужны славянам, мы их освобождаем, но потом, когда освободим и они кое-как устроятся, – признают они эту войну за великий подвиг, предпринятый для освобождения их, решите-ка это? Да ни за что на свете не признают! Напротив, выставят как политическую, а потом и научную истину, что не будь во все эти сто лет освободительницы-России, так они бы давным-давно сами сумели освободиться от турок, своею доблестью или помощию Европы, которая, опять-таки не будь на свете России, не только бы не имела ничего против их освобождения, но и сама освободила бы их. Это хитрое учение наверно существует у них уже и теперь, а впоследствии оно неминуемо разовьется у них в научную и политическую аксиому. Мало того, даже о турках станут говорить с большим уважением, чем об России. Может быть, целое столетие, или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами, будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О, я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила, значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут всё величие и всю святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в человечестве. Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия – страна варварская, мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры, ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы, извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец министерство в Болгарии и составилось новое из либерального большинства и что какой-нибудь ихний Иван Чифтлик согласился наконец принять портфель президента совета министров. России надо серьезно приготовиться к тому, что все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными, и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать, сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви, но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что стоит огромный магнит – Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к себе, тем сдерживает их целость и единство. Будут даже и такие минуты, когда они будут в состоянии почти уже сознательно согласиться, что не будь России, великого восточного центра и великой влекущей силы, то единство их мигом бы развалилось, рассеялось в клочки и даже так, что самая национальность их исчезла бы в европейском океане, как исчезают несколько отдельных капель воды в море. России надолго достанется тоска и забота мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при случае. Разумеется, сейчас же представляется вопрос: в чем же тут выгода России, из-за чего Россия билась за них сто лет, жертвовала кровью своею, силами, деньгами? Неужто из-за того, чтоб пожать столько маленькой, смешной ненависти и неблагодарности? О, конечно, Россия всё же всегда будет сознавать, что центр славянского единства – это она, что если живут славяне свободною национальною жизнию, то потому, что этого захотела и хочет она, что совершила и создала всё она".