Лента: Политика

Ушли в прошлое времена, окончившиеся чуть более четырёх лет назад, когда было принято говорить, что Кремль использует энергию в качестве «геополитического инструмента». Восприятие угрозы, распространяемое воинами холодной войны в США в основе своей имело целью настроить Европу против увеличения энергетической зависимости от Кремля.

Москве приписывали способность влиять на Западно-Европейскую политику с тайным планом саботировать трансатлантическое партнёрство.

Тем не менее, незаметно или необсуждаемо геополитика энергетики трансформируется. Президент в Белом Доме, Барак Обама, не тратил времени зря из-за деления Каспийской энергии между соперниками. У него нет особых отношений с Большой Нефтью, в отличие от предшественника в Овальном Кабинете.

Посол Ричард Морнингстайл, специальный посланник США на Каспии, тихо сошёл со сцены и «рынок» мало-помалу вступает в свои права. Если европейский энергетический бизнес с Россией сегодня и имеет неопределённые перспективы, то скорее по экономическим причинам, чем из-за механического движения к диверсификации источников импорта.

Эра Билла Клинтона в геополитике каспийской энергии, которая была основой в течение всего президентства Джорджа Буша, насыщенной могучим чувством соперничества из-за российского статуса энергетического мотора, уступает дорогу. Это лишь одно из последних посланий, которые можно вытянуть из объявления в Москве о том, что филиал российского энергетического гиганта Газпром подписал 20-летнюю сделку с Levant LNG Marketing Corp. об израильском прибрежном газовом месторождении Тамар в Средиземном море.

Россия смотрит на восток

Без сомнения, сделка по Тамар переписывает азбуку геополитики энергетической безопасности. Но, во-первых, каковы факты?

Тамар – лишь одно из двух прибрежных газовых месторождений в Израиле недалеко от Хайфы, второе – Левиафан. Запасы месторождения Тамар оцениваются приблизительно в 270 миллиардов кубометров (потенциал Левиафана оценивается в 450 кубометров).

Проект плавучего завода по сжижению газа в Тамаре, который, как ожидается, будет введён в строй в 2017 году, – один из первых в своем роде в мире и будет сжижать газ израильского Тамара и более мелкого месторождения Далит на плавучих судах сжижения со скоростью 3 миллиона тонн ежегодно, что сравнимо с 84 миллиардами кубометров газа за 20 лет сделки с Газпромом, это приблизительно 30% от оцениваемых резервов Тамар.

Сделка предусматривает, что Газпром обеспечит финансовую поддержку развитию проекта FLNG путём акционерных инвестиций финансирования, которое, как ожидается, будет весьма значительным.
Сделка позволяет Газпрому исключительное право покупки СПГ в проекте Тамар, что означает расширение экспорта сжиженного газа российской компанией и её торгового портфолио. Приводят слова одного из главных руководителей Газпрома:

«Это важный рубеж для усиления позиций Газпрома на мировом рынке сжиженного газа. Мы уверены, что соглашение не только поможет усилить и диверсифицировать портфолио Газпрома в области СПГ, но и … станет основой нашей успешности в азиатско-тихоокеанском регионе, где мы недавно заключили долгосрочные и среднесрочные соглашения с несколькими партнёрами в Индии и северо-западной Азии».

По данным Международного Газового Союза, Россия в 2011 году занимала восьмое место в списке крупнейших экспортёров СПГ. Очевидно, сделка представляет собой огромный шаг вперёд к усилению влияния Газпрома на быстрорастущем азиатском рынке СПГ. Президент Владимир Путин всего лишь на прошлой неделе убеждал, что России нужно увеличить усилия по СПГ ради диверсификации своего газового экспорта, сконцентрированного на слабом европейском рынке.

Соглашение позволяет Газпрому (крупнейшему в мире производителю традиционного газа) экспортировать прямо на рынки с высокими ценами в Японию, Южную Корею, Китай и Индию, которые недоступны для трубопроводов. В октябре Газпром подписал соглашение сроком на 20 лет с индийской GAIL о поставках 2,5 миллионов метрических тонн СПГ ежегодно, причём поставки начнутся в 2019 году.

В настоящее время у России есть лишь один завод по сжижению газа (Сахалин-2, где Газпром работает с Royal Dutch Shell и Mitsui), и главным образом поставки идут в Южную Корею и Индию. На прошлой неделе Газпром объявил о решении построить завод СПГ во Владивостоке, на российском Дальнем Востоке, для обеспечения поставок в азиатско-тихоокеанский регион.

Кстати говоря, соглашение по Тамар появилось в критический момент, когда Газпром оказался втянут в борьбу за свою традиционную монополию в экспорте российского газа с интересами мощных соперников, действующих в византийских коридорах власти в Кремле, которые тоже заявили о праве экспортировать СПГ.

Однако настоящее значение соглашения заключается в перечерчивании геополитики восточного Средиземноморья, которая ныне оказалась на пороге арабской весны. Проект Тамар разрабатывается консорциумом, где доминируют израильские компании – Delek Drilling, Avner Oil Exploration, Isramco Negev-2 и Dor Gas – в которых 36% у американского нефтяного гиганта Noble (Noble также обладает долей 39,7% в проекте Левиафан). То есть и Тамар, и Левиафан – по сути американо-израильские совместные предприятия, и соглашение в Газпромом не могло быть заключено без одобрения американских и израильских партнёров.

Итак, Газпром приглядывается и к участию в израильском газовом месторождении Левиафан. Ожидается, что Левиафан войдет в строй в 2016 году. Тут целая история. Очевидно, что у президента России Владимира Путина были серьёзные намерения, когда он во время одного из первых иностранных визитов посетил Израиль в июне, вскоре после своего возвращения в Кремль в итоге прошлых президентских выборов.

Иначе говоря, визит в июне подчеркнул, как открытие Израилем значительных газовых месторождений в восточном Средиземноморье произвело тектонический сдвиг в геополитике региона. Москва видит огромные возможности, поскольку Левиафан тянется до южных вод Кипра. Noble Energy, сделавшая ставки на Израиль, одновременно и ведущий игрок в прибрежных разработках на Кипре, и уже взялась за месторождение Афродита с потенциальными запасами 7 tcf , а оно всего в 25 милях (40 км) к западу от Левиафана. Да уж, у Израиля и Кипра появилась необходимость объединить усилия.

Всё это запустило поток визитов высокопоставленных лиц двух стран, у которых, что интересно, есть одно общее – напряжённые отношения с Турцией. Анкара ранее была стратегическим союзником Израиля, пока два года назад они не разошлись, поскольку турецкое исламское руководство посчитало целесообразным дистанцироваться от Бель-Авива, чтобы очистить свой образ «модели» для стран нового Ближнего Востока, возникающих после арабской весны.

Неудивительно, что Турция в ярости от того, что Израиль объединяется с их непреклонными врагами – Кипром, а следовательно, и Грецией, и угрожает воспользоваться военной силой, чтобы остановить прибрежное бурение на юге Кипра. У Анкары существует ещё и проблема с российским энергетическим экспортом в целом, поскольку у неё есть собственные амбиции стать главным энергетическим узлом между Западом и Востоком.

Цельная картина

Выход России. Российско-турецкие отношения в последнее время проходят время испытаний, причем исторически Россия имела тесные связи с Кипром и Грецией, которые то же исповедуют православную веру.

В то же время в недавнем прошлом российские компании проявляют заинтересованность в Кипре. Это показатель растущего российского участия в экономике Кипра – и того, что Никосия благоприятно воспринимает российский патронаж – ведь Путин в 2010 году предложил стране $3.5 миллиардный заём для помощи банковскому сектору.

Поскольку экономика Кипра страдает от влияния экономического краха в Греции, Никосия обратилась в Кремль за ещё одной срочной ссудой до $5 миллиардов. Москва размышляет. Путин предложил, что Россия могла бы присоединиться к плану Евросоюза по оказанию помощи Кипру.

Московский фактор в газовых находках катапультировал Кипр из просто захудалого Средиземноморья и налоговой гавани для выросших на улицах российских бизнесменов до потенциальной региональной энергетической державы. Мнение экспертов таково: Кипр сидит на газовых запасах, которых может хватить на два столетия при нынешнем уровне потребления.

Более того, Россия не может позволить Израилю и Кипру взяться за руки ради развития связей и ради начала поставки газа на европейский рынок, что могло бы повредить традиционной роли Газпрома, как ключевого поставщика Европы. Израильская морская зона граничит с кипрской, а Левиафан заходит в кипрские южные воды, и существуют планы объединить израильский и кипрский экспорт в Европу через Грецию. При условии тесных связей с Кипром и растущем влиянии «российского лобби» в израильской политике, Москва маневрирует, чтобы занять удобную позицию и справиться с серьёзной работой по газовому экспорту с месторождения Левиафан.

В самом деле, Москва обладает цельной картиной энергетической карты восточного Средиземноморья. Её недавние действия по продвижению связей с Ливаном и её упорная позиция по Сирии могут рассматриваться и в таком свете. Россия в конце января пригласила президента Ливана Мишеля Сулеймана в Москву.
Сейсмические 3-D исследования показали, что Ливан, вероятно, обладает главными газовыми месторождениями в своей морской экономической зоне, которые могут иметь больший потенциал, чем прибрежное месторождение Кипра. Достаточно сказать, что американские геологические исследования оценивают Levant Basin (тянется от Сирии через воды Ливана, Израиля, Кипра, полосу Газы и Египет) в 122 триллиона кубических футов газа и около 1,7 миллиарда баррелей нефти.

«Деидеологизированное» возвращение

Нет большого секрета в том, что политический конфликт в Леванте пересекается с глобальными энергетическими стратегиями. Израиль не хочет, чтобы его возможности экспорта ограничивала Россия, поскольку Тамар и Левиафан дают уникальный шанс развивать дружбу и прорвать изоляцию. Но соглашение о Тамар показывает, что Израиль может быть весьма прагматичен, если Москва предложит правильное сочетание услуги за услугу.

Какова будет услуга со стороны России – покажет время. Правительство Израиля ещё должно одобрить соглашение с Газпромом по Тамар. В то же время, израильская пресса сообщила, что критерии для иностранных инвестиций в разработку газового месторождения Левиафан – наличие квалификации в разработке природного газа, производство СПГ и другие – подозрительно намекают, что Газпром намерен получить долю в проекте.

В грубом приближении Израилю потребуется более $10 миллиардов на одну только экспортную инфраструктуру. Неудивительно, что слухи об отказе в приобретении доли Газпромом стихли.
Наверняка израильтяне будут торговаться ради оптимальной сделки, а это, скорее всего, будет включать в себя и политические моменты. Израиль не сомневается в собственной способности свести на нет российские стратегически связи с Ираном, особенно в части продажи вооружений. Израиль надеется, что Россия поспособствует достаточно мягкой «смене режима» в Сирии ради такого сдвига, который не дестабилизирует регион до неблагоприятного положения.

Однако по зрелом размышлении кажется всё сложнее удержать Россию вдали от энергетических ресурсов восточного Средиземноморья, особенно, если план состоит в строительстве завода СПГ на Кипре для производства и экспорта газа, полученного с израильского Левиафана и кипрской Афродиты – чего добивался Noble Energy.

Главное преимущество России в том, что она уникально расположена для передвижения в непостоянных водах восточного Средиземноморья, которые усыпаны спорами из-за морских границ и эксклюзивных экономических зонах – между Грецией и Турцией, Израилем и Ливаном, Кипром и Турцией и – в последнее время – Сирией и Турцией.

«Деидеологизированное» возвращение пост-советской России на Ближний Восток в матрице, где всё постоянно – в её интересах, а всё остальное эфемерно и переговорный процесс начинает давать результаты, как эффектно показывает сделка по Тамар. В конце концов, не так уж мало побудить к дружбе Израиль с одной стороны и Иран, Сирию и Ливан с другой, с Кипром и Грецией с одной стороны и Турцией – с другой – да ещё при этом заставить практически их всех чувствовать уважение из-за своих связей с Россией.


М.К.Бхадракумар
Источник: "Polysmi"
Оригинал публикации: "Moscow casts wide net in Mediterranean "