Лента: Политика

Нынешний бесконечный спор о долге – попытка рассказать «страшные сказки» людям, не понимающим в экономике – считает известный американский экономист
       
От редакции. Портал Terra America охотно предоставляет место для высказывания одному из самых ярких неортодоксальных экономических мыслителей нашего времени, профессору государственного управления Университета штата Техас (Остин) Джеймсу Гэлбрэйту. Сегодня тема нашего разговора – последствия сделки Президента и Конгресса по поводу преодоления так называемого финансового обрыва и возможного очередного поднятия планки государственного долга. Господин Гэлбрейт считает, что сдерживание потолка долга Палатой представителей обусловлено исключительно идеологическими мотивами, а не экономическими резонами.

– Уважаемый господин Гэлбрэйт, мой первый вопрос посвящен последствиям сделки между Белым домом и Конгрессом, сделки, касающейся ставшего уже пресловутым финансового обрыва. Как Вы считаете, кому была наиболее выгодна эта сделка? В чем заключалась ее суть? Что делает эту сделку компромиссной?

– Если бы сделка не состоялась, нельзя было бы добиться продления страховок по безработице – как минимум. И в данном измерении это – компромисс. Но с политической точки зрения, я считаю, это – явная победа президента Обамы. Политически республиканцы по существу не выиграли вообще ничего. И они явно находятся в постоянной «глухой обороне», они все время отступают, когда речь заходит о проблемах, связанных с потолком государственного долга.

– Как Вы думаете, повлияет ли этот компромисс на мировую экономику, и скажется ли сама эта сделка как-либо на экономике и финансах России?

– Нет, она не несет с собой каких-либо значимых последствий для российской экономики. Но она означает сдвиг в сторону более сдержанной финансовой политики на мировом уровне, так как эта сделка не позволяет сохранять пониженный уровень подоходного налога в США. А это означает, что в течение года в США будет наблюдаться снижение экономического роста, пока непонятно, в каких пределах. Итоговые цифры уровня потребления вряд ли будут положительными.

– Как в дальнейшем будут проходить переговоры по теме финансового обрыва?

– Республиканцы капитулируют. Их влияние существенно упало. Президент, демократы в Конгрессе, большинство американского общества – все они желают покончить с этими попытками блокировать работу Белого дома, навязывая стране иллюзорные цели побежденной партии. Единственный вариант, при котором они могли бы добиться чего-то существенного, это если бы сам президент Обама решился им помочь. Но он дал нам очень ясно понять: возможно, республиканцы уйдут с переговоров не совсем с пустыми руками, но ничего особенного президент отдавать им не собирается.

– Давайте поговорим о национальном долге США в долговременной перспективе. Единственным реальным решением кажется постоянное повышение его потолка…

– Этот тщательно высчитываемый потолок государственного долга – творение чистой политической теории, у него нет никаких экономических предпосылок. Да, его будут поднимать, и государственный долг будет расти, пока не перестанет расти, когда экономика действительно не сможет его поддерживать, по объективным обстоятельствам, а не из-за политической калькуляции. Что однажды и произойдет. Но дело не в том, что мы находимся в нестабильном состоянии, как многие говорят. Никакой нестабильности более нет. Так что правильнее всего будет позволить событиям происходить своим чередом, и я думаю, что мы двигаемся к тому, чтобы реализовать именно эту стратегию.

Потолок государственного долга США – это фикция. И наилучшее решение проблемы госдолга – это забыть о нем. Очевидно ведь, что финансовые рынки проблема госдолга США не беспокоит. Американской промышленности очевидно, что правительство платит по счетам.

– То есть вы не считаете, что повышение потолка госдолга приведет к падению мировой экономики, доллара, к инфляции…

– Полная чушь. Все это просто страшные сказки для людей, которые не понимают экономики. За ними стоит попытка навязать американцам идею сокращения базовых программ страхования, шире – сокращения государственных обязательств и расходов. Президент Обама недавно сделал очень сильное заявление, назвав вещи своими именами. Речь идет на самом деле о Social Security, Medicare и Medicaid. И Президент ясно дал понять, что не собирается жертвовать этими программами.

– А другие страны, другие важные экономические субъекты, такие как страны Европы, они тоже разделяют это отношение к государственным долгам?

– У всех стран ЕС национальный долг измеряется в валюте, которую они не контролируют. И, в отличие от США, у них нет резервных активов. У них совсем другие проблемы. Никто не может сказать, что Греция должна игнорировать свой национальный долг, поскольку долг разрушает это государство. Но национальный долг США не разрушает страну.

– Последние лет двадцать, а уж последние лет пять – определенно, много говорится о кануне глобальной финансовой катастрофы. Но, несмотря на эти разговоры, мировая система остается пока достаточно стабильной. Как бы Вы это объяснили? Что поддерживает эту стабильность?

– Как раз пять лет назад частный финансовый сектор фактически и пережил катастрофический крах. Но основания экономики не обрушились, в частности в США. Не обрушились по той причине, что государственные организации были готовы к тому, чтобы стабилизировать обстановку. И они подхватили многие функции, которые ранее выполняли представители частного сектора. Например, финансирование жилищного строительства, которое продолжается на очень низком уровне, поддерживается двумя компаниями, которые были частными, но теперь стали бюджетными: Fannie May и Freddie Mac. Федеральный резерв подхватил рынок ценных бумаг.

Это не привело и не могло привести к восстановлению экономического роста, но спасло от полного уничтожения целые отрасли. В Европе, к сожалению, не созданы институты, которые могли бы справляться с такими ударами, так что европейским странам, в частности странам-задолжникам, гораздо тяжелее. Это очевидно и по общественной ситуации, например, в Испании…

– Мой следующий вопрос совсем о другом – об американской мечте и ее возможном конце. Кажется, впервые в США люди говорят, что не верят в то, что будущие поколения будут жить лучше, чем предыдущие. Почему так? Как Вы думаете, американская мечта умирает или это просто сложный период, сложные времена, и американская мечта еще вернется, просто иначе понимаемая?

– Если вы мысленно пробежитесь взглядом по истории США, то увидите, что XX век, особенно его вторая половина, после Великой депрессии и Второй мировой войны, был периодом расширения экономического влияния за счет очень недорогих ресурсов, в особенности, дешевого топлива. Американским топливом была нефть, вначале мы ее добывали сами, а затем мы продолжили получать ее очень дешево от остального мира. И эта эра заканчивается.

Мы, несомненно, вступаем в эру, когда нам придется очень бережно расходовать наши ресурсы, если мы хотим сохранить наш уровень жизни. Возможно ли это? Думаю, что возможно, если помнить, что когда земля и нефть, по сути, были ничьими, особого интеллекта не требовалось. Вам не нужны мозги, когда у вас все есть. Но когда ресурсы скудны, вам приходится использовать ум. Людям придется пошевелить мозгами. Но им это понравится. Постепенно. Они это полюбят, в конце концов.

– И мой последний вопрос. Мы надеемся, что рано или поздно кризис закончится, и будет найдено какое-то эффективное решение, как преодолеть его последствия… Если представить себе, каким может быть это решение, как Вы думаете, будет ли оно основано на уже использующихся экономических концепциях, или наши концепции должны быть обдуманы, пересмотрены, и нам следует искать что-то новое?

– Сейчас – налицо кризис экономических идей. Дело не в том, что нам нужны новые идеи, но нам следует переоценить наши приоритеты по отношению к привычным идеям, которые руководили экономическим мышлением на протяжении более чем тридцати лет. Как будто бы и не прошло трех веков после Адама Смита, и экономисты не переосмыслили многие из его идей. Они переосмыслили. Однако в среде экономистов пока не очень принято признавать итоги этих размышлений, и это действительно серьезная интеллектуальная проблема.

Я всегда был против идеи стимуляции как рецепта от всех болезней системы, поскольку это «лекарство» предполагает, что базовая структура в порядке, и, все, что нужно, это «добавить топлива». Но чтобы преодолеть последствия обвала 2007-2008 годов, нам предстоит серьезный «ремонт», и одна лишь заправка двигателя топливом никуда нас не доставит. Так что я думаю, необходимо разобраться в том, каковы системные проблемы мировой экономики сегодня. А это потребует отказа от простых и дурацких рецептов, среди которых в настоящее время особенно популярны два: «мы должны сбалансировать бюджет» и «мы должны стимулировать экономику». И получается в итоге, что на высоких экономических постах в Европейском Союзе оказываются люди с очень слабым пониманием ситуации, которая стоит перед ними, и с самыми шаблонными и рутинными взглядами.

Голландец, чье имя я не могу воспроизвести, который только что был назначен на смену м-ру Юнкеру в качестве главы Еврогруппы, представляет собой как раз образец такого человека. Он выступает с самыми негодными банальностями в тот момент, когда людям нужно верить, что лидеры действительно понимают, что они делают. И, конечно, если политики повторяют эти шаблонные идеи, набравшись их от окружающих их экономистов, они оставляют у людей полностью противоположное впечатление. Политики совершенно точно будут выглядеть в глазах людей неуверенными в том, что они знают что делают. В данный момент экономисты наносят вред политическому лидерству в странах ЕС.


Беседовала Юлия Нетесова
Источник: "Terra America"