Лента: Политика

Нынешняя внешняя политика Турции, в том числе ее ближневосточная составляющая начала формироваться после прихода к власти в стране в 2002 г. происламистской Партии справедливости и развития во главе с Р.Т. Эрдоганом. Причем разворот в сторону арабского мира происходил одновременно с реализацией курса «ноль проблем с соседями». Главным идеологом новой внешнеполитической концепции, названой неооттоманством, считается глава МИД Турции А. Давутоглу. В Анкаре считают, что Турция должна восстановить свои позиции на Ближнем Востоке и в Северной Африке, т. е. в районах, некогда входивших в состав Османской империи. Укрепление связей со странами региона стало одним из внешнеполитических приоритетов Анкары. В рамках этого курса Турция улучшила отношения с Сирией, Ираном и Ираком, в то время как связи с Израилем стали постепенно отходить на второй план, а в 2010 г. резко ухудшились. Вместе с тем, наступательная ближневосточная политика Турции вступила в противоречие с региональными интересами Саудовской Аравии, Египта и Ирана.

Усиление ближневосточного вектора турецкой политики было связано и с неудачными попытками Анкары вступить в Евросоюз. На внешние факторы наложилась и серьезная внутренняя трансформация в самой Турции, где отмечается рост исламистских и националистических настроений. Так, по данным опроса (2011 г.) 43% турок не считают НАТО организацией, необходимой для их страны, 53% — не поддерживают вступление Турции в Евросоюз, а 43% респондентов назвали ближневосточные страны более необходимыми для Турции в экономическом отношении, чем страны ЕС.

В то же время начавшаяся на рубеже 2010-2011 гг. «арабская весна» внесла очень серьезные коррективы в ближневосточную политику Турции и ее отношения со многими странами региона. В Анкаре без колебаний поддержали «арабские революции», а турецкие лидеры стали активно продвигать в арабских странах, где к власти пришло новое руководство, свою концепцию «турецкого пути» — мирной революции, основанной на исламских ценностях в сочетании преобразованиями демократического характера. Осенью 2011 г. премьер-министр Турции Р. Т. Эрдоган посетил Тунис, Ливию и Египет, где всячески пропагандировал турецкую «исламскую демократию» в расчете на то, что политические силы, пришедшие к власти в этих странах, возьмут ее в качестве образца для национального строительства. Напомним, что ранее Анкара оказывала активную и разностороннюю помощь ливийским повстанцам, которые вели борьбу за свержение режима М. Каддафи, приняла участие в натов-ской военной операции в Ливии.

Резкий поворот произошел в турецко-сирийских отношениях. После нескольких лет выстраивания дружественных связей с соседней странной Р. Т. Эрдоган полностью перестроил политику по отношению к сирийскому режиму. Из близкого политического и экономического партнера Сирия превратилась во враждебное государство, а свержение режима президента САР Б. Асада стало главной целью турецких властей. Через Турцию противникам Асада поставляется оружие и перебрасываются боевики. На турецкой территории расположена штаб-квартира ведущей вооруженной группировки мятежников — Сирийской свободной армии, и руководящие органы Сирийского национального совета, выполняющего функции политического руководства оппозиции. В Анкаре выступают за создание на территории Сирии «зон безопасности» для мирных жителей, не исключают и иностранной военной интервенции в соседнюю страну. Турция была в числе организаторов группы «Друзья Сирии», созданной противниками режима Б. Асада. Вместе с Египтом, Ираном и Саудовской Аравией Турция участвует в работе недавно организованного «исламского квартета» по сирийскому урегулированию. Анкара тесно координирует с Вашингтоном свою деятельность в Сирии. В то же время, сирийские события показывают, что НАТО не готово безоговорочно удовлетворять внешнеполитические амбиции Анкары, что больно бьет по турецкому стремлению к региональному лидерству. На территории Турции находятся свыше 85 тыс. сирийских беженцев.

Ирак является предметом особого внимания Анкары. С территории этой страны исходит угроза безопасности Турции, что главным образом связано с деятельностью боевиков сепаратистской Рабочей партии Курдистана (РПК), основные базы которой расположены на севере Ирака. Турецкая авиация и артиллерия регулярно наносят удары по боевикам РПК в Иракском Курдистане. В Анкаре заявляют: «Турция ведет и продолжит вести операции в местах расположения террористических организаций в Северном Ираке», так как иракское правительство «наблюдает за терактами со стороны и не предпринимает никаких действий». Серьезные опасения турецкого руководства вызывает и сохраняющаяся общая нестабильность в Ираке. Вместе с тем, до недавнего времени отношения между двумя странами в целом развивались позитивно. Их обострение, произошедшее в последние месяцы, связано с обвинениями Багдада в адрес Анкары во вмешательстве во внутренние дела Ирака путем поддержки иракской суннитской оппозиции, в том числе в деле вице-президента Ирака Т. аль-Хашеми, а также различием в позициях сторон по отношению к событиям в Сирии. Недовольство Багдада вызывает и расширение политических и экономических (особенно в нефтяной отрасли) связей Турции с иракской курдской автономией. Правительство Ирака подвергло резкой критике не согласованный с Багдадом визит главы МИД Турции А. Давутоглу в Киркук в августе с. г., назвав его «грубым вмешательством» в иракские внутренние дела. Турция традиционно покровительствует иракским туркоманам, проживающим преимущественно в районе Киркука.

Отношения Турции с Сирией и Ираком осложняются проблемой распределения между тремя государствами вод рек Евфрат и Тигр. Причем контроль над водными ресурсами рассматривается Анкарой в качестве ключевого элемента мощи турецкого государства. В Анкаре заявляют, что, строя плотины и контролируя речные стоки в арабские страны, Турция сможет контролировать весь арабский мир. Турецкие власти успешно осуществляют масштабный «Проект Юго-Восточной Анатолии», реализация которого предполагает полностью решить национальную продовольственную проблему, но в то же время резко уменьшит речной сток в Сирию и Ирак.

В нынешнем турецко-иранском диалоге основное место занимают два вопроса. Это курдская проблема и ситуация вокруг ядерной программы ИРИ. Анкара поддерживает право Ирана на мирное использование ядерной энергии, но при этом выступает против возможного создания Ираном атомного оружия. Политическая активность Анкары на иранском направлении обусловлена не только политическими причинами. Иран почти на 20% обеспечивает потребности Турции в природном газе. Кроме того, Турция, стремясь стать крупнейшим транзитным государством по поставкам энергоносителей в Европу, рассчитывает на иранский газ. Вместе с тем, в последнее время Анкра под нажимом США сокращает закупки иранской нефти и газа.

В отношениях двух стран проявляются черты традиционного соперничества в регионе и исламском мире. Имеет место трудно преодолимое взаимное недоверие. Сказываются и конфессиональные различия. В последнее время отношения между Турцией и Ираном осложнились. В Тегеран выразил недовольство согласием Анкары на размещение на турецкой территории радара системы ПРО США. Две страны занимают различные позиции в отношении событий в САР, что, однако, не мешает им участвовать в «исламском квартете» по Сирии. В целом, как считают эксперты, правительство Р. Т. Эрдогана «пытается сохранить взвешенный баланс между политикой США в отношении Ирана и развитием экономических и политических связей со своим крупнейшим и наиболее сильным ближневосточным соседом».

В первые годы после прихода к власти в стране ПСР Турция продолжала развивать партнерские отношения с Израилем в политической, экономической и военной сферах, но постепенно Израиль стал занимать все меньше места в турецкой политике. Отношения между двумя странами ухудшились после проведения Израилем в конце 2008 – начале 2009 г. военной операции против боевиков движения ХАМАС в секторе Газа. Анкара резко осудила израильские действия и выступила в поддержку палестинских исламистов, что способствовало повышению авторитета правительства Р. Т. Эрдогана в арабских и исламских странах.

Двусторонние отношения резко обострилась после инцидента с попыткой прорыва блокады сектора Газа т. н. «Флотилией мира» в мае 2010 г., когда в результате действий израильских военных погибли турецкие граждане. В итоге произошел системный кризис в отношениях бывших близких партнёров, который выражается в обострении противоречий между ними по целому спектру региональных проблем. В частности, Анкара обвиняет Израиль в поддержке курдских сепаратистов, а последний начал искать региональных союзников в лице Греции и Кипра. Р. Т. Эрдоган объявил, о замораживании торговых и военных связей с Израилем. Ситуацию усугубляет спор между двумя странами по вопросу об использовании газовых ресурсов на шельфе в Восточном Средиземноморье.


Источник: "Институт Ближнего Востока "