Лента: Политика

Одной из заметных тенденций, которые обнаружили себя в ходе июньского (2012) саммита Шанхайской организации сотрудничества, является усиление экономических позиций Китая в Центральной Азии. Планы на этот счёт обнародовал председатель КНР Ху Цзиньтао, заявивший о намерении Пекина выделить центрально-азиатским членам ШОС 10 млрд. долл. кредитов «для поддержки проектов экономического сотрудничества». В настоящее время объем накопленных китайских инвестиций в Центральной Азии составляет около 20 млрд. долл. Замкнув на себя транспортные и финансовые потоки, проходящие через регион, Китай займёт положение крупнейшего экономического партнера этих стран.

Объектами пристального внимания Пекина являются топливно-энергетический комплекс и транспортно-коммуникационные проекты. На саммите ШОС Ху Цзиньтао предложил участникам организации активизировать усилия по созданию единой транспортной инфраструктуры, сети автомобильных и железных дорог, развития авиасообщения, телекоммуникаций и единой системы транспортировки энергоносителей. Ху Цзиньтао пообещал в течение трех лет организовать обучение 1,5 тысячи специалистов из стран-участников организации, в течение пяти лет предоставить стипендии 30 тысячам студентов и пригласить 10 тысяч студентов и преподавателей из действующих в государствах ШОС Институтов Конфуция. Использование китайской «мягкой силы» должно закрепить достигнутые ранее экономические успехи.

В топливно-энергетическом комплексе Центральной Азии Китай уже занимает прочные позиции. В Казахстане китайские компании контролируют около трети ТЭКа. Крупнейший экономический проект КНР в регионе – строительство газопровода Туркменистан – Узбекистан – Казахстан – Китай, первая очередь которого была запущена в декабре 2009 г. Первоначально его пропускная способность должна была составить 40 млрд. кубометров в год, 30 млрд. из которых – доля Туркмении и по 5 млрд. – Казахстана и Узбекистана. Однако в ноябре 2011 года мощность газопровода было решено увеличить до 65 млрд. кубометров. После его выхода на полную мощность Туркмения будет продавать Китаю газа больше, чем до начала кризиса продавала России (около 40 млрд. куб.м), что, как ожидают, приведет к переориентации экономических связей Ашхабада с северного на восточное направление.

О планах экономического продвижения КНР в Центральную Азию говорят и подписанные в ходе саммита ШОС двусторонние соглашения. Так, Пекин и Ташкент подписали декларацию о стратегическом партнерстве, соглашение о сотрудничестве в области экономики и технологий, а также меморандум о создании совместного промышленного парка. Договоренности с Таджикистаном носили более предметный характер. Наиболее значительными стали соглашение между «Таджикской алюминиевой компанией» (ТАЛКО) и Национальной китайской компанией по производству строительных материалов о строительстве в Шахритузском районе Хатлонской области совместного предприятия по производству цемента стоимостью 600 млн. долл., а также строительстве ТЭЦ «Душанбе-2». Всего в ходе визита президента Таджикистана Э. Рахмона в Пекин было подписано 10 соглашений на сумму около 1 млрд. долл.

Вектор экономических интересов КНР в Центральной Азии в последнее время заметно смещается в сторону транспортной инфраструктуры. Основные маршруты здесь еще с советских времен были проложены в северном направлении, сейчас это положение постепенно меняется. Ключевым китайским транспортным проектом стало строительство железной дороги КНР – Киргизия – Узбекистан, которая через Туркменистан и Иран должна обеспечить Поднебесной выход к Персидскому заливу и странам Ближнего Востока. Обсуждение данного проекта началось еще в 1990-е гг., но только сейчас он ощутимо сдвинулся с мертвой точки.

Вопросы строительства железной дороги обсуждались в ходе состоявшегося в начале июня визита в Пекин президента Киргизии А. Атамбаева, который встречался с председателем КНР Ху Цзиньтао и другими китайскими официальными лицами. Как сообщила киргизская сторона, подготовка договора о строительстве магистрали вступила в завершающую стадию. При этом Киргизии удалось настоять на принятом в постсоветских странах стандарте железнодорожной колеи (1520 мм) и предложить свои варианты финансирования строительства – отдать железную дорогу в концессию или создать совместное киргизско-китайское предприятие, которое будет самостоятельно привлекать инвестиции. Согласие со строительством дороги на саммите выразил и президент Узбекистана И. Каримов.

Помимо обсуждения проекта железной дороги в Пекине было подписано соглашение о выделении китайской стороной Киргизии кредита на строительство ЛЭП «Датка – Кемин», которая позволит передавать электроэнергию с юга на север независимо от Узбекистана и Казахстана. Новую ЛЭП планируется соединить с электросетями Казахстана, после чего по ней будет осуществляться транзит электричества в Синьцзян. Поддержку Пекина получил и проект строительства нефтеперерабатывающего завода в Кара-Балте мощностью до 800 тыс. тонн светлого топлива в год. Работать завод будет на казахстанской нефти.

Нельзя не заметить, что расширение экономических связей Киргизии с Китаем киргизские СМИ противопоставляют буксующим российским экономическим проектам, таким как строительство Верхне-Нарынского каскада ГЭС, Камбаратинской ГЭС, а также планам «Газпрома» по укреплению позиций на топливно-энергетическом рынке республики. Вынашиваемые с середины 2000-х гг. проекты масштабных российских инвестиций в строительство крупных гидроэлектростанций на территории Центральной Азии сегодня действительно приостановлены. Вызвано это целым рядом причин – стремлением не обострять отношения с «нижними» странами региона – Узбекистаном и Казахстаном, некоторым охлаждением отношений с Душанбе и Бишкеком, нестабильностью местных политических режимов, а также проблемами с окупаемостью проектов.

Вместе с тем усиление экономического влияния КНР в странах Центральной Азии со временем может стать проблемой для этих стран. Экономики Киргизии и Таджикистана уже сейчас находятся в сильной зависимости от КНР. После того, как Киргизия стала членом ВТО, она превратилась в крупнейший региональный хаб по перепродаже китайских товаров. Торговля китайским ширпотребом сегодня является средством существования для значительной части населения Киргизии и едва ли не главным препятствием для её вступления в Таможенный союз России, Казахстана и Белоруссии. Экономическая зависимость Таджикистана от КНР уже достигает критической величины. Внешняя задолженность республики составляет 2,1 млрд. долл. (33,4% ВВП), 40% из которых (900 млн.) приходится на Экспортно-импортный банк Китая. С учетом последних соглашений доля КНР во внешних долгах Таджикистана может достичь 70%.


Александр ШУСТОВ
Источник: "Фонд стратегической культуры "