Лента: Политика

Благосостояние немцев тесно связано с валютным союзом

Европейский банковский кризис в 1933 году непосредственно способствовал разгрому демократии. Как ни странно, именно немцы не извлекли уроков из истории.

Неужели на европейских часах без одной минуты полночь? Похоже, немецкая общественность не понимает всей серьезности положения в Европе – и тем самым рискует накликать беду: точное повторение кризиса XX века. Ради предотвращения которой, вообще говоря, и затевалась европейская интеграция.

К такому выводу мы пришли на встрече Института Николаса Берггрюна, состоявшейся в конце мая в столице Италии.

Чем больше вероятность неконтролируемого выхода Греции из валютного союза, тем больше растет давление на испанские банки, а значит, повышается опасность банковской паники во всем Средиземноморском регионе — настолько сильной, что Европейский центробанк не сможет с ней совладать. Уже наблюдается заметная ренационализация европейской финансовой системы. Данный процесс может продолжаться до полной дезинтеграции.

То обстоятельство, что именно немцы не извлекают уроков из истории, нас удивляет. Зациклившись на воображаемой угрозе инфляции, немцы, похоже, большее значение придают 1923 году (гиперинфляция), чем году 1933-му (похороны демократии). С их стороны хорошо было бы вспомнить, что именно европейский банковский кризис в 1933 году непосредственно способствовал разгрому демократии – причем не только в Германии, но и повсюду на европейском континенте.

Похоже, на удивление немногие европейцы (включая банкиров) помнят о том, что именно произошло в мае 1931 года, когда Creditanstalt, крупнейший банк Австрии, столкнулся с трудностями. Последующий европейский банковский кризис, повлекший, в частности, банкротство двух крупнейших немецких финансовых институтов, открыл вторую часть мирового экономического кризиса. Если для первой части определяющим был обвал на американских биржах, то во второй все вращалось уже вокруг банкротства европейских банков.

А что было дальше? За банковским кризисом последовал «мораторий Гувера»: выплату военных долгов времен Первой мировой и репараций приостановили. После этого почти все страны-должники, прежде всего Германия, полностью или частично прекратили обслуживать иностранные долги. В 1932 году безработица в Европе поставила печальный рекорд: в июле 1932 года в Германии не могли трудоустроиться 49% членов профсоюзов.

Политические последствия известны. Но национал-социалисты были лишь худшим из целого ряда экстремистских движений, которые извлекли из кризиса политические дивиденды. В 1928 году партиям, критически настроенным по отношению к существовавшей в Германии системе, – коммунистам и фашистам — удалось привлечь на свою сторону 13% избирателей. А в ноябре 1932 года они получили уже почти 60% голосов. Партии крайне правого толка добились хороших результатов в Австрии, Бельгии, Чехословакии, Венгрии и Румынии, в то время как в Болгарии, Франции и Греции возросла популярность коммунистов.

В результате на обширных территориях Европы демократия умерла. Если в 1920 году демократическая система правления существовала в 24 европейских странах, то в 1939 году таких государств оставалось одиннадцать. И даже банкиры помнят, что произошло в том году.

Те из нас, кто в 90-х годах настойчиво предупреждали, что эксперимент с созданием валютного союза кончится плохо, могли бы радоваться или злорадствовать, если бы не страх перед повторением истории.

Итак, что мы имеем? Страны на периферии Европы переживают депрессию. По прогнозам Международного валютного фонда (МВФ), в 2012 году внутренний валовый продукт Греции сократится на 4,7%, Португалии — на 3,3%. В Испании безработица достигает 24%, в Греции — 22%, в Португалии — 15%. В Греции, Ирландии, Италии и Португалии размер государственного долга перевалил за 100% ВВП. Эти страны, равно как и Испания, уже практически лишены возможности привлекать средства на финансовых рынках.

И вот приходит банковский кризис. Больше трех лет мы твердим, что континентальная Европа должна навести порядок в балансах своих банков, — не сделано почти ничего. При этом уже два года на периферии еврозоны в банковском секторе отмечается тихая паника. Так называемые умные инвестиции — солидные, незастрахованные вклады состоятельных частных клиентов — были изъяты из греческих и других банков средиземноморского клуба».

Но теперь, когда граждане окончательно теряют доверие, тихая паника может перекинуться и на относительно мелких вкладчиков. В случае выхода Греции из еврозоны средства на счетах в банках страны заморозят, евро на них конвертируют в новые драхмы. Таким образом, евро в греческом банке не равен евро в банке немецком. За прошлый месяц греки облегчили свои счета более чем на 700 млн евро.

Но хуже другое: в прошлом месяце прошла волна изъятия вкладов в испанских банках. Во время недавней поездки в Барселону одного из нас в очередной раз спросили, насколько безопасно доверять свои средства отечественным банкам. Такой процесс таит в себе взрывной потенциал: движение части вкладчиков, которое сегодня еще можно охарактеризовать как бег трусцой, может превратиться в скоростной забег к выходу. Причем в случае отказа Греции от евро панического изъятия вкладов не избежать и в других странах PIIGS. Люди разумные зададутся вопросом: кто следующий?

Кредитный кризис на периферии еврозоны остается серьезным. Банки не могут привлечь частный капитал в объеме, позволяющем взять 9-процентную планку, и потому распродают активы, попутно ограничивая кредитование. Все это только усугубляет рецессию в еврозоне. Дробление и «балканизация» банковского дела в странах еврозоны уже идут полным ходом.

В Европе ускоряется и процесс политической «фрагментации». На последних выборах в Греции от 7 до 10% избирателей отдали предпочтение мелким партиям, которые выступают против программы экономии, навязанной Евросоюзом Афинам в обмен на пакеты помощи. Традиционно сильные партии теряют голоса избирателей, отдающих предпочтение мелким политическим силам. Так, в Италии «Движение пяти звезд» комика Беппе Грилло недавно одержало победу на муниципальных выборах в Парме.
В Германии последний писк политической моды — бунтарская партия, именующая себя «Пиратами». В Нидерландах, Франции и Норвегии большой поддержкой пользуются популисты. И это беспокоит.

Казалось бы, путь, который может вывести из кризиса, очевиден. Во-первых, необходимо провести рекапитализацию банков в еврозоне — причем не только в периферийных, но и в центральных странах — посредством приобретения неголосующих привилегированных акций напрямую Европейским фондом финансовой стабильности (EFSF) и Европейским механизмом стабильности (ESM). За образец следовало бы взять результативную американскую программу TARP (Troubled Asset Relief Program).

Опыт Ирландии и Греции свидетельствует, что рекапитализация банков по тому сценарию, который реализуется до сих пор и предполагает привлечение государствами средств на национальном финансовом рынке и/или из фонда EFSF, — это путь к катастрофе. Платежеспособность государств дополнительно снижается, риски для банков растут, поскольку доля государственных долговых обязательств в их портфелях увеличивается.

Прямые финансовые вливания могли бы это предотвратить. Налогоплательщики в странах евро стали бы акционерами банков еврозоны, и нынешняя «балканизация» банковского дела частично была бы остановлена. Гипотетически это помогло бы сломить сопротивление политиков трансграничным слияниям и поглощениям в изнеженных национальных банковских системах. Частичная национализация носила бы временный характер: благодаря притоку средств солидные банки смогли бы генерировать новый капитал, а значит, выкупать привилегированные акции у государств, что равносильно реприватизации.

Риски для налогоплательщиков нужно минимизировать посредством дополнительных мер: создания общеевропейской системы страхования вкладов, финансируемой за счет соразмерных отчислений самих банков, — например, налога на финансовые транзакции или, еще лучше, пошлины на все банковские обязательства.

Нужна система реструктуризации банков, в ходе которой нагрузка в первую очередь ложилась бы на незастрахованных кредиторов, а средства налогоплательщиков использовались бы для покрытия банковских потерь в последнюю очередь. Кроме того, следует ограничить размер банков. Наконец, — что тоже немаловажно, — поскольку речь идет о деньгах европейских налогоплательщиков, регулирование и надзор необходимо осуществлять уже на европейском уровне.

Ясно одно: пока будет сохраняться опасность выхода из еврозоны кого-либо из ее членов, система страхования вкладов работать не будет. Ведь в таком случае выплата страховых компенсаций по вкладам в евро потребует огромных затрат: страна, покидающая еврозону, должна будет конвертировать все обязательства в евро в новую, стремительно обесценивающуюся национальную валюту. А если страхование будет действовать лишь до тех пор, пока соответствующая страна остается в еврозоне, банковской паники это не предотвратит. Так что необходимо минимизировать риск выхода стран из еврозоны. Для этого нужно, прежде всего, простимулировать экономический рост в еврозоне, отказавшись от не в меру жестких программ экономии. Европейскому центробанку следует ослабить денежную политику, евро должен подешеветь, необходимы налоговые стимулы в центральных странах еврозоны, инфраструктурные программы, а также существенный рост заработной платы (в центральных странах), который подогрел бы спрос.

Наконец, мы не видим альтернативы «обобществлению» долгов. В этой связи высказывается множество идей, но предложение немецких экономических мудрецов, предусматривающее создание европейского фонда погашения долгов, нам представляется наилучшим. Не в силу своей оптимальности, но потому, что это единственное предложение, способное примирить немцев с такой перспективой: речь идет о временной программе, а не об эмиссии евробондов на долгосрочной основе.

Правда, существует риск, что предложение, приемлемое для Германии, автоматически окажется неприемлемым для стран на периферии еврозоны — прежде всего, для Италии и Испании.

Их жители боятся «неоколониальной» зависимости в вопросах бюджетной политики от Германии, как сформулировал проблему один высокопоставленный политик во время нашей встречи в Риме. Однако утрата некой части суверенитета неизбежна.

До сих пор Германия безжалостно отвергала все предложения. Недавно немецкие политики в очередной раз высказались против прямой рекапитализации банков. Канцлер Ангела Меркель неизменно исключает возможность эмиссии евробондов. Слушая кое-кого из немецких официальных лиц, можно поверить, что они и правда жаждут выхода Греции. Другие горячо призывают установить над Испанией такой же диктат в вопросах бюджетной политики, как в Португалии.

Мы понимаем озабоченность немцев. Трудно рисковать деньгами немецких налогоплательщиков, когда на периферии еврозоны никаких реформ не проводится. Но для реформ требуется время — структурные перемены в Германии тоже подействовали не в одночасье. Зато эскалация банковского кризиса может произойти за считанные дни.

Наши предложения направлены на то, чтобы развеять опасения немцев. Ведь что-то нужно делать, и время не ждет! Нужно, чтобы немцы осознали: рекапитализация банков, общеевропейская система страхования вкладов и обобществление долгов — это не опции, от которых можно отказаться, а шаги, жизненно важные для преодоления дезинтеграции в Европе. Если же немцы и теперь не захотят увериться в этом, они должны понимать: цена распада валютного союза будет выражаться в астрономических суммах— как для них самих, так и для других стран.

Благосостояние немцев тесно связано с валютным союзом. Немецкие экспортеры пользуются конкурентными преимуществами, которые им дает евро. На страны еврозоны приходится 42% немецкого экспорта. Способствовать скатыванию в рецессию половины этого рынка не в интересах Германии.
Наконец, валютный союз всегда предполагал и углубление интеграции в рамках финансово-экономического и политического союза. На позапрошлой неделе это признала сама канцлер Ангела Меркель.

Но прежде чем Европа хотя бы приблизится к возможности сделать такой исторический шаг, ей предстоит доказать, что она извлекла уроки из прошлого. ЕС основывался, чтобы не допустить повторения катастроф, имевших место в 30-е годы XX века. И ключевым европейским политикам пора бы понять, насколько близко они подошли к тому моменту, когда сами могут стать причиной подобной катастрофы.


Нуриэль Рубини (Nouriel Roubini), Найэлл Фергюсон (Niall Ferguson)Источник: "Профиль "
Оригинал публикации: "Der Spiegel"

ДОСЬЕ

Найэлл Фергюсон (48 лет)— автор книги «Запад и остальной мир», преподаватель Гарвардского университета. Нуриэль Рубини (54 года)— профессор Нью-Йоркского университета и председатель организации Roubini Global Economics. Оба они вместе с Герхардом Шрёдером, Тони Блэром, Жаком Делором и многими другими экспертами входят в «Совет будущего Европы», созданный инвестором и филантропом Николасом Берггрюном для выработки путей выхода из нынешнего кризиса в Европе.