Лента: Политика

В последние недели появились солидные публикации, касающиеся взаимоотношений России с Китаем, наполненные сомнениями в отношении выбранного руководством страны курса на развитие всеобъемлющего стратегического партнерства и взаимодействия с нашим восточным соседом.

В отличие от предыдущих лет, когда при анализе российско-китайских отношений все внимание концентрировалось, сначала, на гипотетической военно-политической угрозе Китая для России, затем, на миграционной экспансии и захвате мигрантами чуть ли ни целых регионов страны, нынешние публикации в дополнение к вышеназванным усмотрели в Китае новую угрозу – угрозу перспективам развития российской экономики.

Без особой озабоченности по поводу доказательств утверждается, что основные внешние риски для России связаны с усилением новых центров экономической силы, прежде всего, Китая, завоевывающего доминирующие позиции на товарных и финансовых рынках. Новый статус Китая, утверждают их авторы, чреват дальнейшим углублением сырьевой направленности российского экспорта.

В тезисе о том, что Китай завоевывает доминирующие позиции на товарных рынках, в том числе и «традиционно российских», а также новых, технологически сложных, нет ничего нового.

Да, Китай уже завоевал доминирующие позиции на товарных рынках Европы, Северной Америки, не говоря о странах Африки и Латинской Америки. Более того, теперь наблюдается очевидная экспансия Китая на таких направлениях, как производство сложного высокотехнологичного оборудования, наукоемкой продукции.

Постепенное укрепление позиций Китая на рынки высокотехнологичной и наукоемкой продукции, возможно, и несет угрозу России, но, вероятнее всего, только в сфере освоения и коммерциализации заимствованных у России технологий, которые сама Россия пока не в состоянии самостоятельно освоить и выйти с готовой продукцией на международные рынки. При этом следует отметить, что к тому времени, когда нашей стране при нынешних темпах выстраивания инновационной экономики удастся все-таки внедрить в производство технологии из запасников советского периода, мировой технологический рынок перестанет нуждаться в них.

Условия для нынешнего этапа развития России сложились таким образом, что в обозримой перспективе неизбежной остается сырьевая направленность российского экспорта. При этом понятно, почему? В силу исторических причин Россия пока не в состоянии выходить на внешние рынки, в том числе и на китайский, с новой высокотехнологичной продукцией или с передовыми инновационными разработками, но может предложить углеводороды, другие энергоресурсы, сырье, продовольствие, зерно.

Альтернативы у нас нет. Выход только один – ускоренно развиваться: осуществить реиндустриализацию на основе самых передовых технологий. Этому и соответствует взятый Россией курс на развитие инноваций, нанотехнологий, внедрение новейших разработок в производство неизбежно связан с международным трансфером технологий. Не следует изобретать велосипед, проще купить технологию его производства. И в этом смысле, сырье – источник средств для новых технологий. К тому же Россия с учетом своих интересов будет решать, где приобретать новейшие технологии – в Китае ли, или в других, более продвинутых в технологическом отношении, странах.

Но если тезис о России как «сырьевом придатке» Китая обсуждается не первый год, то утверждения об опасности со стороны китайского юаня для экономики страны до сих пор встречались редко. Насколько же оправдана продекларированная в публикациях последних недель «китайская угроза» и, прежде всего, интернационализация китайского юаня, в валютно-финансовой области?

Целенаправленное движение Пекина в сторону завоевания прочных позиций на мировых финансовых рынках очевидно, как очевидно и стремление потеснить американский доллар в качестве единственной мировой резервной валюты.

Но это желание не только Китая. Это стремление проявляется среди стран БРИКС, а также в других международных объединениях, в первую очередь, в Восточной и Юго-Восточной Азии, а также в Европе. И в этом смысле риски для России связаны скорее не с Китаем, а с тем, какую стратегию в конечном счету удастся выработать при решении задач, касающихся реформирования финансовых институтов. Насколько полно эта стратегия будет соответствовать национальным интересам России, насколько она будет последовательной, соответствующей реальной обстановке а не амбициям, направленным исключительно на замещение доллара другой резервной валютой.

Существование БРИКС, активным членом которого, являются РФ и КНР, позволяет России не только воздействовать на финансовые риски, но и быть непосредственным и заинтересованным участником процесса, говоря словами Президента России Д.А. Медведева, создания «более представительной, стабильной и предсказуемой системы международных резервных валют».

То, что в БРИКС сегодня делается в плане многовалютности, устраивает Россию. Четвертый саммит этой диалоговой структуры, состоявшийся в конце марта 2012 г. в Индии, продемонстрировал готовность участников взаимодействовать в рамках плавного перехода к новой системе мировых резервных валют. Страны БРИКС приняли решение о кредитовании друг друга, а также совместных проектов в национальных валютах. Они заявили о необходимости укрепления сотрудничества стран БРИКС в МВФ.

Следует учитывать и тенденции, наблюдающиеся уже сегодня в Восточной и Юго-Восточной Азии, где обсуждается возможность перехода к практике взаиморасчетов в национальных валютах. Находящиеся здесь Япония и Южная Корея спокойно реагируют на возможность интернационализации китайского юаня на региональном уровне. В марте 2012 года Токио даже обнародовал план о закупке госзаймов Китая на сумму 65 мрд юаней. Таким образом, юань впервые может войти в пакет инвалютных резервов развитой страны.

Разумеется, пока речь идет о незначительной сумме госзаймов КНР, покупаемых Японией, но и она весьма показательна. Китай и Япония в настоящее время занимают соответственно первое и второе место по объемам приобретения госзаймов США. Колебания доллара США усиливаются, возрастает уровень непредсказуемости перспектив американских госзаймов. Поэтому понятно, что Япония, обращаясь к госзаймам Китая, исходит из интересов безопасности и многополярности своих инвалютных инвестиций.

Разработка системы международных резервных валют – процесс длительный, и вряд ли эта задача будет решена до 2020 года. Поэтому страхи перед интернационализацией юаня выглядят малоубедительно, чего, например, не скажешь о судьбе доллара США.

И все-таки, несмотря на это, мир продолжают пугать интернационализацией юаня. Причем в качестве главного аргумента выдвигается тезис о том, что якобы превращение Китая в эмитента региональной резервной валюты приведет к снижению стабильности мировой валютной системы, ограничит возможности использовать российский рубль в международных расчетах.

При этом авторы подают эту угрозу как нечто, что может уже вот-вот свершиться. И это при том, что вопрос о возможном превращении китайской национальной валюты «жэньминьби» лишь обсуждается, и понадобится значительное время, чтобы это могло стать реальностью. Чтобы институциализировать юань в качестве региональной валюты, сначала надо пройти этап взаиморасчетов в национальных валютах, а на это также понадобится время. И вопрос о том, действительно ли это отрицательно скажется на перспективах рубля, требует серьезного и комплексного изучения, а не голословных заявлений.

Важно также заметить, что сегодня у России появляется все больше шансов укрепить и расширить свои возможности на азиатско-тихоокеанском направлении, хотя это может кому-то и не нравиться. Председательство России в АТЭС в 2012 году должно простимулировать углубленный и профессиональный анализ диверсификации экономических интересов на востоке страны, в зоне Тихого океана. Это направление все больше становится одним из главных для России. В статье вновь избранного Президента В.В. Путина «Россия и меняющийся мир» намечен ряд конкретных действий России на международной арене до 2018 года, четко прописаны приоритеты и направления взаимодействия с внешним миром, в том числе и на Востоке.

Во-первых, В.В. Путин напомнил о повышении роли Азиатско-Тихоокеанского региона в настоящем и будущем России.

Во-вторых, он заявил о динамично укрепляющемся китайском факторе в международной политике и глобальной экономике, и поставил Китай на первое место среди приоритетных партнеров. Он особо подчеркнул: «… Рост китайской экономики – отнюдь не угроза, а вызов, несущий в себе колоссальный потенциал делового сотрудничества, шанс поймать «китайский ветер» в «паруса нашей экономики». Он также добавил, что своим поведением Китай не дает повода говорить о его претензиях на доминирование в мире, и для России он важен как партнер еще и потому, что между нашими странами закрыты все крупные политические проблемы и существует огромный потенциал взаимодополняемости, что создает необходимые предпосылки для выработки реалистической комплексной стратегии соразвития.

И, в-третьих, к числу ведущим партнеров России были отнесены остальные страны БРИКС, на долю которых приходится уже больше 25 процентов мирового ВВП. Тем самым, В.В. Путин недвусмысленно подчеркнул свою главную мысль: настала пора преодолеть односторонность европоцентризма и научиться учитывать реальное геополитическое место России как евроазиатско-тихоокеанской державы.

Удивительно, но столь ответственный подход, основанный на глубоком видении национальных интересов России и ее геополитического места, убедил далеко не всех в экспертном сообществе. Ряд публикаций, даже претендующих на роль целеполагающих, появившихся уже после выборов В.В.Путина на пост президента, вновь и вновь повторяют заигранные евроцентристские тезисы и прямо изображают Китай в качестве главной угрозы экономике России.

Странно все это, тем более, что в предстоящий период предстоит, похоже, решать колоссальные проблемы в том числе на азиатско-тихоокеанском направлении.

Россия еще не встроилась в АТР, а также в восточноазиатское сообщество, не встроилась прежде всего экономически. Однако, учитывая потенциал и перспективы развития Российской Федерации, Китай не только на словах, но и на деле демонстрирует готовность сотрудничать с Москвой. Есть интерес не только к российской энергетической и сырьевой базам, но и к российским транспортным проектам, к подходам по обеспечению продовольственной безопасности, экологической безопасности, к сотрудничеству в атомной, авиационной, космической и других сферах высоких технологий.

От России в тихоокеанской зоне ждут соответствующих действий. В АТР и в Восточной Азии, когда говорят об экономике, привыкли оперировать практическими, конкретными категориями. А у России, к сожалению, до сих пор сохраняются различия между тем, что декларируется, и тем, что конкретно делается в развитии Восточной Сибири и Дальнего Востока.

Существует расхожая метафора относительно двуглавого российского орла, который одинаково смотрит на Запад и на Восток. Но при этом как-то забывают о его крыльях, распростертых над европейской и азиатской частями державы. К сожалению, несмотря на осознание того факта, что на Востоке Россию омывает Тихий океан, пытаются махать только его западным, евроатлантическим крылом. Но на одном крыле, как известно, даже орел не сможет взлететь.


М.Л.Титаренко, академик, директор Института Дальнего Востока Российской академии наук
Источник: "Женьминь Жибао"