Лента: Политика

До сих пор российская внешняя политика остается реактивной и прагматичной.

Такой ее сделала реакция на наследие 90-х годов прошлого века, когда наша дипломатия, рядясь в одежды идеализма, была зачастую просто-напросто продажна. В нулевые годы внешняя политика России сосредоточилась на себе и своей выгоде, которая понимается до сих пор почти только в сугубо материальном смысле.

Между тем, наступает новая эпоха, перед Россией стоят новые задачи – во многом идеальные. Без решения этих идеальных задач ей уже не добиться и многих прагматических, а главное – не разрешить основную цель внешней политики: не выразить саму себя и свою миссию.

Наличие миссии и выработка путей ее реализации – это единственное, что гарантирует действительную самостоятельную и независимую внешнюю политику нашей страны.

Можно без преувеличения сказать, что суть внешней политики сводится к самореализации и распространению в мире своей миссии. Ведь каждая культура своеобычна и неповторима, и каждый народ, если он не находится в состоянии депрессии, желает, чтобы другие народы узнали о его особой правде и как в можно в большей степени приняли ее. Тем более это относится к русским, как к народу по сути своей мессианскому.

Миссия – это выражение своей имманентной сущности. Но не только – она еще и откровение, направленное на высшие смыслы. Она призывает открыть миру свое тайное знание о человеке и человечестве. А в случае с Россией – это Божественные смыслы, носительницей которых была Россия за исключением периода большевистского правления. (Но и тогда ее миссия было религиозной: атеизм и богоборчество – тоже религия безбожия). Это и есть сверхзадача российской внешней политики.

Сейчас Россия еще не до конца выбралась из постперестроичного кризиса и смыслы свои видит еще туманно, а отчасти и стесняется их. Нужно время, чтобы российская миссия выработалась внутри страны и обрела каналы трансляции себя вовне. Если Россия не погрузится в новый кризис, неминуемо произойдет возрождение миссии России, потому что к этому ее подталкивает сама логика развития страны, пробуждающееся самосознание ее народа, психологическая специфика русских.

Трудно сказать, сколько нам потребуется для этого времени, но ясно одно – к этому нужно готовиться, и готовиться не только морально, но и делами своими на внешнеполитической арене. Перед дипломатией России встают новые насущные задачи, которые до сих пор она ленилась или не умела выполнять.

Что из себя представляет сегодня наша дипломатия? Она зачастую успешно разрешает стоящие перед Россией крупномасштабные задачи, умело ведет внешнеполитические игры, строит союзы. В том числе, и борется за расширение наших сфер влияния, как в пределах бывшей Российской империи, так и за ее пределами. Россия все очевиднее склоняет «Старую Европу» ко все более глубокому сотрудничеству и даже союзничеству, с прицелом «отлепить» их от Америки. Но делается это все на уровне большой политики и тайной дипломатии. Эти задачи мало затрагивают дипломатические миссии, работающие в той или иной стране. Россия мало и неумело занимается созданием своего положительного образа, плохо транслирует нашу культуру, не говоря уже о наших духовных ценностях.

А что может быть важнее для русских?

Но русские просто не умеют этого делать. И не умеют не только сейчас, но и не умели, увы, и раньше. В силу своей специфической религиозности Россия всегда оставляла себя в определенной изоляции от внешнего мира. Даже когда никакого «железного занавеса» в реальности не было и в помине, Россия выстраивала его ментально.

Строить отношения с народами империи России помогала не искусная политика, а народное чутье, сумевшее, например, сделать из нелепой и навязанной большевиками идеологии «дружбы народов» очень комфортную среду обитания для всего населения СССР. Российская империя не заботилась о положительном образе нашей страны среди народов зарубежных стран, просто не видела в этом нужды. СССР пытался этим заниматься, но часто это получалось грубо и нелепо.

Постсоветская Россия почти полностью отказалась от задачи оказания влияния на народы мира. И не потому что считала ее маловажной, а потому что не знала как к ней подступиться. Она заказывала разработки по формированию своего имиджа зарубежным фирмам и получала каждый раз очередную абракадабру, практическое воплощение которой не приносило никакой пользы, а часто приносило и вред.

Что нам даст прагматический подход к формированию наших зон влияния, подход, часто построенный на военной и относительной экономической силе? Что он нам даст, если наши бывшие народы все более и более психологически и культурно от нас отдаляются? Наша цель, если мы хотим в том или ином виде восстановить имперское доминирование, состоит в том, чтобы восстановить единое психологическое и культурное пространство, вновь найти с нашими народами общий язык. Надо учесть, что наши народы – не их правительства, а сами народы – во многом хотят того же и не будут противиться нашей «мягкой силе», если она наконец проявит себя.

Порой народы сами подсказывают, чтобы мы могли для решения этой задачи сделать. Так, в Армении я не раз слышала пожелание, чтобы Россия создала в республике библиотеку, где хотя бы в электронном виде были представлены книги, в последние годы выходящие в нашей стране. Это помогло бы создать неразрывную связь между странами, не вынуждало бы студенчество и интеллигенцию обращаться к одной лишь англоязычной литературы, которая гораздо доступнее и как раз в электронном формате, подняло бы престиж русского языка. И такие библиотеки необходимы во всех республиках.

Есть еще много насущно необходимого, если мы не стремимся только создать для себя примитивные колонии (а Россия никогда этого не хотела), а хотим вернуть то позитивное, одухотворенное, что прежде существовало между нашими народами. Для этого надо, к примеру, бережно относиться к природным богатствам республик, не разграблять их. Скажете, это нереально сейчас, когда мы безжалостно грабим свои? Свои – это наше внутреннее дело, и хотя это очень плохо, на формирование русской миссии это непосредственно не влияет.

Миссия же первейшее дело, и то, что может навредить нашей миссии, должно быть под особым вниманием.

Необходима и ровность отношения. Российская внешняя политика очень неровная, она то обещает беспрецедентную помощь и покровительство, то обдает ледяным холодом безразличия. Жители республик привыкают к этой нестабильности и приучаются не слишком доверять России. Что может быть для нас хуже, если нам перестают верить? Пусть даже нам продолжают доверять правительства, более осведомленные, но мы теряем людей, народы наши.

Примеров можно приводить много, но вывод ясен: должно быть особое направление во внешней политике, нацеленное на установление, поддержание и развитие отношений с народами. Пускай сейчас это будет самоцелью. Но так мы сформируем поле реализации нашей будущей миссии.

Та же политика, направленная на простых людей, на народы, должна развиваться по отношению к самым разным странам. Речь идет не просто о положительном образе России, а по возможности, о глубинной связи, построенной на избирательном сродстве культур. Так, в культурном плане нас многое объединяет с Западной цивилизацией, Европой и Америкой. Только народы этих стран зачастую об этом и не догадываются. А культурная политика России часто ограничивается проведением официозных мероприятий, не затрагивающих массы населения. Но мы хотим с этими странами дружить, хотим даже единой системы безопасности от Ванкувера до Владивостока. Как воспринимают эту идею люди на Западе? Как бред. И это не вина наших политиков, которые всячески пытаются ее разъяснить власть предержащим.

Тут вина дипломатических миссий во всех этих разнообразных странах, поскольку мы остаемся в западном сознании странным монстром, которому психологически довериться просто невозможно. Для каждой страны отдельно должна быть разработана программа самопредставления России, русского языка, русской культуры, направленная на самые широкие массы населения.

Зачем это делать? На сегодняшний день вроде и незачем. С какими-то странами (с той же Америкой) отношения у нас вконец испорчены, с какими-то (как со «староевропейскими) они в меру хорошие, но построены на прагматике. Мы уже сегодня должны заботиться о будущем, когда, надеюсь, приступим к реализации нашей миссии.

Необходимо помнить и о развивающихся странах (а так же и совсем не развивающихся). Там наше влияние среди населения может быть особенно важно.

Зацикливаться на сегодняшнем дне нельзя. Мы должны видеть перспективу нашей мессианской политики, когда Россия расправит крылья и в области дипломатии сможет небезуспешно конкурировать с Америкой. А если у нас нет сил на подготовку поля для осуществления миссии, значит, мы ничего и не стоим. Надо собрать все силы по крохам и взяться за эту большую работу.



Светлана Лурье
Источник: "Terra America"