Лента: Политика

Причина кризиса Евросоюза не экономико-политическая, она кроется в отсутствии чувства идентичности культуры. Недостаток разделяемого всеми членами ЕС чувства европейской идентичности отражается в отсутствии понимания смысла Евросоюза, в новой вспышке гипертрофированного национализма и в парадоксе евротеологии.

Европа как сообщество не несет смысловой нагрузки. У нас нет общего языка, чувства идентичности, общей исторической памяти. Коротко говоря, мы не являемся единой нацией. Чтобы построить Европейское государство, мы должны его выдумать или создать империю.

Никто еще не пробовал создать европейскую нацию. В прошлом многие пытались построить континентальную империю с собственной нацией в центре и остальными народами в подчинении (Наполеон) или же на положении рабов (Гитлер). Эти попытки провалились.

Вот уже полвека мы вовлечены в неограниченный по времени и неопределенный в географических границах процесс, называемый «европейской интеграцией». Эта задача по видимости заключается в преодолении статуса национальных демократических государств, но без точного определения какими институтами и насколько демократическими следует их заменить. Работа продвигается. В 1973 году в Европейское пространство была интегрирована нация, антиевропейская по призванию — Великобритания, а спустя двадцать лет в Маастрихте был придуман первый во всеобщей истории валютный союз без единого государства.

Эта валюта сегодня циркулирует в 17 из 27 стран сообщества (среди 51 государства, условно считающихся европейскими). Так что нельзя полностью считать евро «единой валютой», а еще менее двигателем Европейского государства, которое, согласно отважным отцам-основателям, из этого процесса неизбежно должно возникнуть. Этой валюте-сироте, принятой семнадцатью бывшими родителями, которые злобно посматривают друг на друга, трудно возбудить к себе доверие, а тем более политический энтузиазм.

Из-за евро и Европа теряет свою привлекательность. Она рискует стать козлом отпущения нашей тревоги. Европейцев на всех широтах подстрекают к мрачной еврофобии. На ней спекулируют политические предприниматели с сомнительными демократическими устоями. Вновь наблюдаются вспышки гипертрофированного национализма и этнических особенностей не только в «расширенной» Европе (Венгрия — крайний случай), распространяются теории заговора и вытаскиваются на свет Божий протоколы Сионских мудрецов, даже не особенно приспособленных к современности.

Если некоторое время тому назад авантюристы-ксенофобы кричали в основном об «опасности ислама», сегодня легкой целью для обвинений дочери Ле Пена, Вайлдерса, Босси и им подобных стал «Брюссель», Молох, которому наши политики призывают жертвовать во имя евро. Десять лет назад возмущение Европейского сообщества пригвоздило Австрию Хайдера к позорному столбу за гораздо менее резкие высказывания. Сегодня Венгрия Орбана может позволить себе гораздо больше в плане нового ирредентизма и удушения свободы при почти всеобщем безразличии.

Причина кризиса Евросоюза не экономико-политическая, она кроется в отсутствии чувства идентичности культуры. Не достает чувства единства, на которое должна опираться любая политика. Европейцы не могут договориться друг с другом, даже когда хотят это сделать. Взаимно выдвигаются негативные стереотипы, как будто они являются фактическими истинами. Мы скрываем эти клише в глубине души в хорошие времена, но в плохие они вырываются наружу с неожиданной силой.

Дефицит общения вместе с пафосом нетерпимости вносят свой вклад в евроязык Евросоюза, в жаргон, используемый функционерами Брюсселя, которые для защиты «государственных интересов несуществующего государства» (Энзенсбергер) должны быть уверены в том, что обычные европейцы их не поймут, без всякого намека на иронию.

Отсюда распространенность использования акронимов (Eac, Rtd, Entr, Taxud, Elarg, Hr и так далее, чтобы остаться в пределах Генеральных директив, извините, Dg) и труднопереводимых терминов (acquis communautaire, governance, trilogue и тому подобных), написанных и произносимых руководителями Евросоюза, не избранными, но отобранными национальными лидерами, чтобы предоставить рабочие места своим бывшим безработным коллегам (Баррозу, Ван Ромпей) или извлеченными из третьих рядов политических классов (Эштон).

Европейская корректность приносит вред Евросоюзу и доставляет радость его врагам. Само слово Европа стало табу, его заменили унизительным синонимом Европейский Союз. В результате этих манипуляций «Европа» заменена в духе Оруэлла удобными словечками, годными для того, чтобы заблокировать всякое критическое размышление о себе. В то же время «евроскептик», то есть тот, кто сомневается в табу на слово Европа, как перевели бы этот термин деятели эпохи просвещения, звучит анафемой для евротеологов. На это семантическое выхолащивание, может быть, не поддались бы историки и философы от Вольтера до Дидро, от Робертсона до Юма, если бы они жили в наши дни. Они хотели интерпретировать европейскую цивилизацию в плане общечеловеческих ценностей.

Отсутствие понимания смысла Европейского Союза отражается в недостатке ощущения своей идентичности. Никогда в истории литовец и киприот, мальтиец и и словак, итальянец и эстонец, англичанин и австриец, не говоря уже о французах и немцах, не жили под одной крышей, не делили хлеб насущный, мысли и глубокие чувства.

Еще по теме: Кризисы в Евросоюзе – крушат или созидают?

Конечно, идентичность всегда множественна. Мы все родственники в этом мире после Адама и Евы. Во многих из нас несмотря ни на что живет чувство, что мы европейцы, что особенно ощущается, когда мы находимся вне Европы. Но от этого чувства до возникновения чувства политического единства — целая пропасть.

Может быть, в один прекрасный день родится сообщество в европейском смысле на другом пространстве и более узкое, чем ЕС. Лишь бы сегодня, а не завтра мы, европейцы и итальянцы в первую очередь постановили, что нельзя отступать от либерального и демократического характера наших институтов в любых границах.

Парадокс евротеологии заключается в том, что десятилетиями методически подрываются вместе с национальными государствами также и западные ценности, которые являются смыслом и дают жизненную силу и которые сегодня можно внедрить в Европейское государство только силой или обманом.

Отцы-основатели объясняли, что они работали для европейцев, а не вместе с европейцами. Но мы за это время выросли и, надеюсь, привыкли все подвергать сомнению и научились делать выбор. Сначала демократия, Европа потом.



Лучо Караччоло (Lucio Caracciolo)
Источник: "ИноСМИ "
Оригинал публикации: "Europa: quella identità condivisa che manca all’Unione "