Лента: Политика

Афинские беспорядки повторятся в Милане, Мадриде и Марселе. На границах вновь появятся КПП. Национальные валюты воскреснут – и будут девальвированы.

История взлета и падения послевоенной Западной Европы, когда ее напишут, будет состоять из трех томов. Первый будет озаглавлен "Голые факты", второй – "Блаженный самообман", а третий – материал для него собирается в наши дни – "Мошенничество".

Первый голый факт, на котором строилась послевоенная Европа – военная необходимость. Это выражено в знаменитом афоризме лорда Исмэя о целях и задачах НАТО: "русских не впускать, американцев не выпускать, немцев не распускать". Второй голый факт – твердая валюта, дар Людвига Эрхарда, автора экономической реформы, которая создала немецкую марку, отменила ценовой контроль и обеспечила сдерживание инфляции на несколько поколений. Третьим фактом был созданный Жаном Монне общий рынок, давший Европе общую экономическую, но не политическую идентичность.

Результат: Wirtschaftswunder в Германии, Les Trente Glorieuses во Франции и il miracolo economico в Италии. Экономическое чудо могло бы продолжаться по сей день. Но...

В 1965 году государственные расходы в Западной Европе как доля ВВП составляли в среднем 28%, сегодня – более 50%. В 1965 году уровень рождаемости в Германии составлял здоровые 2,5 ребенка на одну женщину. Сегодня это катастрофические 1,35 ребенка. В послевоенные годы среднегодовой рост ВВП в Европе составлял 5,5%. После 1973 года он редко превышал 2,3%. В 1973 году европейцы работали 102 часа на каждые 100 часов рабочего времени американцев, в 2004 году – всего 82 часа.

Именно на фоне общего замедления роста Европа вступила в фазу блаженного самообмана.

Все началось с иллюзии о том, что, если сложить ВВП государств-членов постоянно расширяющегося Европейского Союза, то получится экономика, превышающая по объему американскую. Разве это не делало "Европу" экономической сверхдержавой? Была иллюзия о том, что Европе не нужны серьезные военные возможности, поскольку она может осуществлять глобальное влияние посредством дипломатии и "мягкой силы". Была иллюзия о том, что европейцы разделяют единые ценности и поэтому будут подчиняться единым нормам, определяющим преступление и наказание. Была иллюзия о том, что жители континента не отстают по производительности труда, а просто, будучи людьми просвещенными, предпочитают досуг работе.

Наконец, была колоссальная иллюзия о том, что у Европы есть своя "модель", отличная от американской и превосходящая ее, защищающая Старый Свет от опасных международных течений: глобализации, исламизма, демографии. Европейцы любят отпуска и полагали, что история тоже дала им долгий отпуск.

Все это какое-то время творило чудеса, маскируя европейские неудачи и раздувая европейскую гордость. Но всегда опасно подменять достижения высокопарными словами, принимать суждения за факты или, более общо, верить в собственный бред.

Именно в этот момент Европа, пребывавшая в состоянии блаженного самообмана, перешла к прямому мошенничеству.

Было мошенничество со вступлением Греции в еврозону – обоюдное, так как Афины предоставили фальшивые бюджетные показатели, а Брюссель закрыл на это глаза. Было мошенничество с так называемыми Маастрихтскими критериями – финансово-экономическими показателями, необходимыми для вступления в еврозону, которые были немедленно попраны Францией и Германией, а в условиях нынешнего кризиса вообще отброшены. Было мошенничество с европейской конституцией, категорически отвергнутой на всех референдумах, но пересмотренной и утвержденной решениями парламентов.

Сейчас в Европе происходит не кризис, а скорее разоблачение: событие, напоминающее скандал с Мэдоффом, а не Lehman Brothers. Удивительно то, что это кого-то удивляет. У Греции никогда не было шансов на спасение и рано или поздно она объявит дефолт. Банкам, держащим греческие долговые облигации, рано или поздно придется пройти рекапитализацию. Рекапитализация ляжет на плечи немецких налогоплательщиков и скорее рано, чем поздно доведет до предела их терпение. Китайцы не бросятся на помощь: они не тратят денег впустую.

А потом Италия последует за Грецией. Европейский кризис докатится до берегов США, а экономические невзгоды Америки – до берегов Европы; это будет двустороннее цунами.

Америка его переживет, потому что Америка – государство. Однако еще Бисмарк отметил: "Говорить о "Европе" – неправильно. Европа – понятие географическое". "Фискальный союз", о котором было заговорили, никогда не станет реальностью: его не поддержат немецкие избиратели – и ни одна другая страна, желающая сохранить фискальную самостоятельность, то есть, собственно говоря, ключевой элемент демократического суверенитета.

Следующий этап – взрыв европейского проекта. Учитывая то, что европейские лидеры сделали с этим проектом за последние тридцать с чем-то лет, это вовсе не плохо. Но цена будет слишком высока. Афинские беспорядки повторятся в Милане, Мадриде и Марселе. Маргинальные партии обретут влияние. На границах вновь появятся КПП. Национальные валюты воскреснут – и будут девальвированы. Страны предпочтут загнивание реформе. Это будет долгий и закономерный парад ужасов.

Где она, Европа Исмэя, Эрхарда и Монне? В памяти; дело только за тем, чтобы кто-то захотел ее оттуда извлечь. Лет через пятьдесят это, возможно, и произойдет.


Брет Стивенс (Bret Stephens)
Источник: "Голос России "
Оригинал публикации: "What Comes After Europe? "