Лента: Политика

Порядочный человек не должен действовать по принципу "моя хата с краю". Если он видит готовящееся злодеяние и может его предотвратить, то обязан это сделать. К этому сводится объяснение вмешательства США в Ливии, данное Бараком Обамой. Отказаться от такого вмешательства в сложившихся обстоятельствах значило бы для нас "предать самих себя", заявил он 28 марта в обращении к американскому народу по поводу воздушных налетов на африканскую страну.

Противоречие в терминах

Хозяин Белого дома ратовал за моральную внешнюю политику так, словно не усматривал в этом противоречия в терминах. Оно, между тем, достаточно очевидно. Моральный долг не зависит или во всяком случае не должен зависеть от обстоятельств. Для порядочного человека это абсолют /хотя и о том, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями, тоже не следует забывать/. Долг политический по определению относителен.

На самом деле, конечно, Обама – в первую очередь все- таки политик. Можно напомнить, что летом 2007 года, когда он вел предвыборную президентскую кампанию под лозунгом прекращения войны США в Ираке, он публично утверждал, что "Соединенным Штатам не следует использовать свои вооруженные силы для решения гуманитарных проблем" и что "предотвращение потенциального геноцида в Ираке – недостаточно веская причина для того, чтобы держать там американские войска".

В то время Обама считался аутсайдером гонки, и агентство АП, которому это было сказано, не цитировало, а пересказывало его слова. Но они широко известны, и в подтверждение своей позиции нынешний хозяин Белого дома ссылался тогда на то, что США не вмешивались /и, на его взгляд, правильно делали/ в конфликты в Конго и Судане.

Теперь то же самое говорят о подходе США к Кот- д'Ивуару. Да и по Ливии Обама тоже сразу ввел требования морального абсолютизма в жесткие политические рамки. "Америка не может использовать свои вооруженные силы всюду, где происходят репрессии", – признал он.

Всегда необходимо учитывать "затраты и риски, связанные с интервенцией". В данном конкретном случае США сочли, что их "важные стратегические интересы" в Египте, Тунисе и всем регионе в целом, а также ряд других факторов, включая наличие "широкой коалиции" единомышленников и предполагавшуюся возможность "остановить силы Каддафи без развертывания американских сухопутных войск", делали проведение операции оправданным.

Позже помощники Обамы говорили, что "не надо зацикливаться на прецедентах", то есть возводить модель вмешательства в Ливии в абсолют и пытаться примерять ее к другим режимам в Магрибе и на Ближнем Востоке. Надо полагать, намек все услышали и поняли, включая не только, скажем, Сирию, но и не слишком демократичных союзников США в регионе.

С другой стороны, в той же ливийской речи хозяин Белого дома утверждал, что вообще "никогда не предпринимать акций в защиту правого дела" все же неправильно. Обобщая свой подход к "использованию американской мощи и, в более широком плане, американского лидерства в мире", он подчеркивал: "Бывают моменты, когда нет прямой угрозы для нашей безопасности, но есть – для наших интересов и ценностей". В эти моменты Америке "не следует бояться действовать" – при условии, что "бремя действий" разделят с нею и другие. "Подлинное лидерство – это создание условий и коалиций, чтобы другие тоже могли вносить свой вклад", – пояснял Обама.

Звучит знакомо. Продвижение собственных интересов под флагом защиты ценностей – подход не новый и, конечно, заманчивый, особенно если действовать предполагается чужими руками. Но если с моральными императивами особо не поспоришь, то прагматичные политические доводы предполагают возможность контраргументов.

Критика слева: Кусинич

И они не замедлили появиться. Выступление Обамы было раскритиковано в США и справа, и слева. При этом примечательно, что несогласные, не сговариваясь, предсказали более частое использование вооруженной силы во внешней политике страны.

На левом фланге Демократической партии США непримиримую позицию по отношению к ливийской операции занял член палаты представителей Деннис Кусинич. Он выступил в Конгрессе с пространной речью, в которой заявил, что доктрина "превентивной войны", существовавшая при президенте Джордже Буше-младшем, сменилась при Обаме "утверждением права начинать войну вообще без всякого предлога в виде ссылок на угрозу для нашей страны", – просто на основании того, что некий режим "может угрожать силой тем, кто внутри страны поднял против него оружие". При использовании подобных критериев "чрезмерное использование вооруженных сил будет практически неизбежным", – утверждал законодатель, т.е. "новая военная доктрина администрации приведет не к миру, а к расширению войн".

Кусинич, кстати, прямо назвал эту доктрину "незаконной", поскольку Обама принял свое решение по Ливии на собственный страх и риск, без консультаций с Конгрессом, которому по Конституции принадлежит исключительное право на объявление войны. Ссылки Белого дома на "ограниченный" по времени и масштабам характер вмешательства парламентарий отмел, как словесную эквилибристику "в орвелловском духе". По его словам, после второй мировой войны все войны Америки, включая и вьетнамскую, были ограниченными. Значения прерогатив Конгресса и подтверждающих их решений Верховного суда США это нисколько не умаляет.

Кстати, с юридической точки зрения все эти тезисы выглядят, как минимум, резонно. И заинтересованные наблюдатели уже ведут для Ливии отсчет 60 дней, в течение которых президент США обязан заручиться согласием Конгресса на ведение боевых действий за рубежом.

По ходу своего выступления Кусинич сообщил много любопытного. Например, ему, по его словам, "ясно, что администрация планировала войну против Ливии по меньшей мере за месяц" до начала боевых действий. В подтверждение он сослался на заблаговременное распоряжение президента о тайной поддержке ливийских повстанцев по линии ЦРУ, а также привлек внимание к некоему полковнику Халифе Хифтару, который "последние два десятилетия жил в вирджинском пригороде /Вашингтона/ без видимых средств к существованию", а недавно – примерно в то же время, когда было принято решение о тайной операции ЦРУ – отбыл на родину. Чуть позже "Нью-Йорк таймс" сообщала из Бенгази, что "бывший генерал" Хифтар "недавно вернулся из изгнания в США и самопровозгласил себя командующим полевыми формированиями повстанцев", но вскоре вдрызг рассорился с другими лидерами ливийской оппозиции.

Наконец, Кусинич напомнил и еще об одном любопытном совпадении. По его словам, Лондон и Париж еще с ноября прошлого года планировали "серию военных учений под названием "Южный мистраль" против некоего условного противника, именовавшегося "Саутленд". На период с 21 по 25 марта с.г. намечалась учебная "совместная воздушная операция на основании воображаемой резолюции Совета Безопасности ООН". 19-20 марта на основании реальной резолюции те же Франция, Великобритания и США на самом деле начали воздушные налеты на Ливию. По убеждению конгрессмена, в этом свете как минимум логично поинтересоваться, были ли те все же спонтанными или заранее спланированными.

Допустим /хотя прямо и публично этого никто не говорит/, взгляды Кусинича и его единомышленников считаются в вашингтонском истеблишменте экстремальными. Но, между прочим, самая прочная база политической поддержки Обамы – это именно демократический левый фланг.

Критика справа: Киммит

Что касается правых, им "мускулистая" внешняя политика с идеологической подкладкой, скорее, нравится. Бывшие госсекретари Генри Киссинджер и Джеймс Бейкер опубликовали в соавторстве в "Вашингтон пост" комментарий "Основания для военного вмешательства США", в котором ратовали за "прагматичный идеализм", очень схожий с подходом Обамы. Они, например, тоже считают, что в принципе Америка "не может быть мировым жандармом" и использовать силу в ответ на любой "гуманитарный вызов", поскольку непонятно, где ей в таком случае останавливаться.

Упоминая в этом контексте Сирию, Йемен, Алжир и Иран, а также союзные США, но ценностно чуждые им режимы – Бахрейн, Марокко и Саудовскую Аравию, Киссинджер и Бейкер выражают уверенность в том, что реальным критерием должен быть все- таки жизненно важный национальный интерес Америки. Но при этом они полагают, что для Ливии действительно можно было "сделать исключение" в силу одиозного характера режима в Триполи и благоприятно, с точки зрения США, сложившихся обстоятельств.

Тем не менее, и на правом фланге американской политики звучат сомнения. Например, отставной генерал Марк Киммит, который в администрации Дж.Буша-младшего сначала курировал в Пентагоне Ближний Восток, а затем стал помощником госсекретаря США по военно-политическим делам, выступил на страницах "Вашингтон таймс" против концептуальных основ ливийской операции. Он напомнил, что до последнего времени использование военной силы рассматривалось в США, как "решающий и последний способ поддержки жизненно важных интересов" страны. Сила пускалась в ход после того, как все остальные варианты были испробованы и не принесли результата. Зато уж и бить при этом старались так, чтобы живого места не осталось.

Ливия в эту модель не укладывается, пишет Киммит. Жизненные интересы США там не затронуты, дипломатия себя не исчерпала. Вместо этого вооруженные силы используются "беспрецедентным образом, не согласующимся с аксиомами прежних поколений", – в качестве "всего лишь одного из формообразующих элементов в общей дипломатической кампании".

По мнению автора, это "шаткий прецедент". "Если операция "Рассветная одиссея" отражает взгляды нынешней администрации на использование силы и американских военных в качестве средства поддержки дипломатии, то следует ожидать снижения порогов вмешательства и более частого использования вооруженных сил, причем, в ролях, не опирающихся на решающий характер" данного инструмента, указывает специалист. "Для наших военных, которым в обозримой перспективе предстоит нести на своих плечах бремя трех войн, политика более частого вмешательства и неоптимального использования силы в качестве инструмента дипломатии, – это ошибка", – подчеркивает он.

Все проблемы – словно гвозди

Поскольку уж речь зашла об инструментах, уместно вспомнить американскую поговорку: "Если у вас есть только молоток, то вам любая проблема кажется гвоздем". Еще пару лет назад, в разгар финансово-экономического кризиса, знакомый политолог доверительно говорил мне, что опасается милитаризации внешней политики США. Дескать, в тяжелых кризисных условиях невоенные программы и рычаги влияния недофинансируются и слабеют. А военным мускулам – не только из-за Ирака и Афганистана, но и во имя сохранения рабочих мест в самой Америке – власти атрофироваться не дают.

На днях нечто подобное я прочитал у профессора гарвардской школы государственного управления Стивена Уолта. Он вообще считает, что речь идет о "самом успешном" идеологическом подлоге, который когда-либо совершали правые силы в США. По его убеждению, в результате целенаправленных усилий, предпринимавшихся "с середины 1960-х годов" до наших дней, американцам внушили, будто "на безопасность" – а фактически на войны и приготовления к ним – бессчетно тратить бюджетные деньги достойнее и правильнее, чем на улучшение жизни в собственной стране.

В комментарии для журнала "Форин полиси" Уолт задается очевидными, но от этого не менее интересными вопросами: почему Обама, избранный в 2008 году в качестве антипода Бушу-младшему, в вопросе использования вооруженной силы за рубежом ведет себя очень похоже на своего предшественника; и почему ведущие политические партии страны, отчаянно сражающиеся за каждый грош в госбюджете, спокойно взирают на начало "новой авантюры стоимостью по 100 млн долларов за день".

Пять причин

Навскидку автор называет пять причин подобного поведения властей США. Во-первых, "когда у тебя сотни самолетов, "умных" бомб и крылатых ракет, весь мир выглядит, как мишень", – пишет он /помните про гвоздь и молоток?/ К тому же это накладывается на общее для совершенно всех политиков в США убеждение в том, что Америка – "не такая, как все" остальные страны, что у нее по праву свое, особое место в мире и уникальная историческая роль. В политологии это называется концепцией "американской исключительности".

К тому же у США нет сейчас, по определению Уолта, "серьезных врагов" в мире. Попросту говоря, некому дать им сдачи, и они, соответственно, этого не опасаются. Между прочим, на днях "Крисчен сайенс монитор" напечатала комментарий, в котором рассуждала о том, что ливийский опыт может подтолкнуть так называемые "государства-изгои" к нуклеаризации. Ливии, отказавшейся в 2003 году от ядерного оружия и теперь подвергающейся бомбежкам, противопоставляется в этом контексте КНДР, с которой Вашингтон, образно говоря, "пылинки сдувает".

Третья причина – сугубо добровольческий характер формирования вооруженных сил США. Уолт уверен, что если бы в Ираке и Афганистане воевали дети американских политиков и банкиров, то войн было бы заметно меньше. Согласно новому исследованию специалистов из Пенсильванского университета, при наличии призыва на военную службу массовая поддержка войн в обществе сокращается на 17 проц.

Два оставшихся фактора – настроения истеблишмента /"какой смысл быть крупной шишкой в Вашингтоне, если нельзя переделывать мир по своему вкусу?"/ и самоустранение Конгресса США. На последнее обстоятельство, как мы уже знаем, сетовал и Кусинич.

Кстати, они же общим хором, хотя и каждый по-своему, отвергли и гуманные соображения, к которым апеллировал Обама. Уолт, ссылаясь на публикации политолога из Техасского университета Алана Купермана и репортера "Чикаго трибюн" Стива Чапмэна, указывал, что "страшилки" насчет готовившейся резни в Бенгази "не выдерживают даже поверхностной проверки", поскольку, например, в других захваченных ими городах лоялисты Каддафи никаких массовых репрессий не устраивали. Кусинич же просто спрашивал в своем выступлении в Конгрессе, что, собственно, такого гуманного в разжигании в Ливии гражданской войны, способной "превратить эту страну в кладбище".

Есть ли все-таки "доктрина Обамы"?

Помимо всего прочего вокруг ливийской речи Обамы сразу разгорелись споры о том, можно ли видеть в ней изложение новой внешнеполитической доктрины действующего президента страны. Мнения разделились, но сам факт дискуссии примечателен. Бывший сенатор и претендент на президентское кресло Гэри Харт даже заявил, что, если "доктрины Обамы" пока и нет, то надо ее /как некий "набор принципов вмешательства"/ составить и обнародовать, поскольку "нельзя же постоянно импровизировать в ответе на все эти локальные и региональные конфликты".

Известно, что сам Обама к выдвижению доктрин не склонен. Еще в 2008 году в предвыборных дебатах со своим соперником по первой президентской гонке сенатором Джоном Маккейном он говорил, что его подход к мировым делам "не будет таким же доктринерским, как доктрина Буша, поскольку мир сложен", и США следует "рассматривать свою безопасность в терминах общей безопасности и общего процветания с другими народами и другими странами".

Недавно, уже по поводу Ливии, президент в одном из интервью сказал, что "эту конкретную ситуацию" важно не пытаться рассматривать, "как своего рода доктрину Обамы, которую мы станем единообразно, словно формочки для пирожных, применять повсеместно". "Каждая страна в регионе различна", – добавил он.

Другое дело, что весь этот регион в целом, на который Обама "нацеливался" еще в своей известной каирской речи 2009 года, теперь окончательно выдвигается в глазах Вашингтона на первый план. "Президент и его помощники рассматривают революцию в арабском мире как важнейшее событие за время пребывания Обамы у власти, сравнимое, видимо, по своему значению с окончанием "холодной войны" в 1989 году, – утверждает вашингтонский обозреватель "Лос- Анджелес таймс" Дойл Макманус. – Они уже разрабатывают более широкую политику, чтобы добиться правильного результата... Они не станут называть это "доктриной", но выглядеть это почти наверняка будет именно так. Впредь, по их словам, это будет краеугольным камнем, в этом будет смысл внешней политики Обамы".

Стоит напомнить, что доныне важнейшим внешнеполитическим достижением действующей администрации США были "перезагрузка" отношений с Россией и возобновление процесса ядерного разоружения.

И нашим, и вашим

Я множество раз воочию и по телевизору наблюдал выступления Обамы на пресс-конференциях и всякий раз дивился тому, насколько обстоятельно, академично и отчасти даже педантично общается с журналистами этот человек, славящийся своим ораторским талантом. Трудно избавиться от впечатления, что это вообще его стиль – кажущийся ему правильным и естественным. Сам он охотно признается журналистам, что ничего не делает сгоряча, наскоком, а наоборот, стремится все тщательно проанализировать и взвесить, особенно в жизненно важных вопросах войны и мира. Известна его склонность к компромиссам, без которой, скорее всего, не было бы, например, главного его внутриполитического успеха – реформы системы медицинского обслуживания в США.

Качества все эти, конечно, достойные и даже замечательные. Но вот один местный журналист с полувековым стажем, не одно десятилетие наблюдающий с близкого расстояния политическую кухню Белого дома, полагает, что они же делают нынешнего президента сравнительно "слабым и нерешительным" лидером, который "постоянно запаздывает", как в случае с той же Ливией. Еще более тяжким для политика грехом Обамы этот опытный наблюдатель считает "стремление всем нравиться".

Это может казаться придиркой. Кому, скажите, – не только политику, но и любому человеку – не хочется пользоваться уважением и в собственных, и в чужих глазах? Но о политическом лидере судят, прежде всего, по результатам его политики.

А, например, насчет той же Ливии отставной генерал- лейтенант армии США Джеймс Дубик, отвечавший в 2007-08 гг. за формирование национальных сил безопасности в Ираке, с высоты своего боевого опыта на днях написал, что "бесполетная зона" сама по себе победы над верными Муамару Каддафи войсками не принесет.

Генерал не употреблял оборотов типа "половинчатое решение", но утверждал, что без "солдатских ботинок на земле" Ливии американцам и их союзникам не обойтись. "Аппетит к еще одной крупномасштабной наземной операции почти отсутствует, но военные реалии умеют себя навязать, – указал Дубик, работающий теперь в Институте изучения войны. – Поскольку уж коалиция вмешалась, какими бы благородными ни были ее мотивы, она теперь уже в любом случае участвует в определении политического будущего Ливии" – хотя бы в целях предотвращения хаоса или прихода к власти "исламских фундаменталистов". Надо уметь навязывать свою волю, в этом "смысл войны, нравится это кому-то или нет", – добавил отставной военачальник.

Вопрос на засыпку

Что касается доктрины, то есть ли она у Обамы, нет ли ее – схоластика. Формально написанной и провозглашенной – пока нет. Но на практике жизнь ее уже формирует. И, похоже, зачастую совсем не так, как ему самому изначально хотелось.
После начала обстрелов Ливии в одной из популярных юмористических новостных викторин по американскому общественному радио NPR прозвучал шутливый вопрос: "Какой лауреат Нобелевской премии мира запустил больше крылатых ракет, чем все остальные лауреаты вместе взятые?" Вот и вся мораль...


Источник: По материалам ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.