Лента: Политика

Сенат США высказался в поддержку нового Договора СНВ, подписанного в апреле. Российские законодатели еще не одобрили договор, но с большой вероятностью это сделают, что значит, что новый договор, наконец, вступит в силу. Это оставляет для обсуждения два вопроса. Во-первых, о чем же именно договорились две стороны, и, во-вторых, что это все означает? Давайте начнем с первого.

Первый Договор СНВ был подписан 31 июля 1991 года, и сокращения в рамках этого договора были полностью проведены в 2001 году. Договор ограничил число ядерных боеголовок, оснащенных средствами доставки. В дополнение к ограничению числа базирующихся на земле и на подводных лодках межконтинентальных баллистических ракет и стратегических бомбардировщиков, договор ограничил общее число боеголовок, готовых к запуску, до 6000. Это ошеломительное число ядерных ракет показывает, насколько больше их было до подписания договора СНВ. СНВ-1 истек в 2009 году, и новый договор, по сути, восстанавливает его действие.

Важно помнить, что договор СНВ был впервые предложен Рональдом Рейганом. Его изначальное предложение состояло в сокращении численности межконтинентальных баллистических ракет. Учитывая тот факт, что у Советов не было эффективной межконтинентальной бомбардировочной авиации, а у Соединенных Штатов был большой флот B-52, а также разрабатывались новые бомбардировщики, договор, предложенный Рейганом, уменьшил бы количественное преимущество Советов в том, что касалось ракетных систем, одновременно не сокращая преимущество США в бомбардировщиках. Советы, конечно, выступили с возражениями, и на свет появился более сбалансированный договор.

Поразительно то, что договор СНВ был подписан буквально перед распадом Советского Союза, а его условия были выполнены уже после того, как СССР исчез. Договор СНВ был основан на политической действительности начала 1980-х годов. Подписавшие и первый договор СНВ, и новое соглашение проигнорировали тот факт, что само по себе ядерное оружие не является проблемой. Проблемой являются геополитические отношения между двумя державами. Численность ракет может повлиять на бюджетные предположения и теоретические показатели, но опасность ядерной войны исходит не от количества ракет, а от политических отношений между государствами.

Важность политических отношений

Мне нравится приводить следующий пример. Существуют две страны, исторически являющиеся врагами. Многие века они вели друг с другом войны, и, во многом, они по-прежнему друг друга не любят. Сегодня (и уже несколько десятилетий) обе они являются значимыми ядерными державами. Однако ни у одной из сторон нет систем обнаружения для защиты от оппонента, и ни одна из сторон не подготовила никаких планов ведения ядерной войны. Это пример из реального мира, я говорю о Франции и Британии. Между ними не подписано никаких соглашений, регулирующих ядерное оружие, несмотря на тот факт, что у обеих есть достаточно ракет, чтобы разбомбить друг друга. Ситуация такова потому, что ядерное оружие не является в данном случае проблемой. Вопрос стоит в политических отношениях между Францией и Британией, и поэтому тщательная калибровка французско-британского ядерного баланса незначительна и является излишней.

Политические отношения, существовавшие между Соединенные Штатами и Советским Союзом в 1980-х годах отличаются от нынешних. Начиная с 1950-х годов, Соединенные Штаты и Советский Союз находились в состоянии, близком к войне. С геополитической точки зрения, различия между ними были очень велики. Соединенные Штаты боялись, что Советы захватят Западную Европу, чтобы изменить мировой баланс сил. Учитывая тот факт, что баланс сил был не в пользу Советского Союза, считалось возможным, что Советы попробуют исправить ситуацию с помощью войны.

Так как Соединенные Штаты гарантировали безопасность Европы с помощью войск и обещания использовать ядерное оружие против Советского Союза, чтобы не дать тому захватить Европу, считалось, что СССР начнет войну, попытавшись нейтрализовать американский ядерный потенциал. Это потребовало бы неожиданного советского ракетного нападения на Соединенные Штаты. Из этого также следовало, что с целью защитить Европу, Соединенные Штаты могут нанести упреждающий удар по советскому военному потенциалу, чтобы защитить США и баланс сил.

До 1960-х годов у Соединенных Штатов было подавляющее преимущество. Бомбардировщики давали США возможность нанести удар по Советскому Союзу прямо со своей территории. Советы решили не создавать значительные силы бомбардировщиков, решив вместо этого положиться на ракетный потенциал, который начал безотказно действовать лишь в середине 1960-х годов. Карибский кризис частично проистекал именно из этого неравновесия. Советы были заинтересованы в Кубе, потому что они могли расположить там ракеты ближнего действия, угрожавшие флоту B-52 и американскому населению, если бы B-52 нанесли удар по Советскому Союзу.

После кризиса на Кубе обе страны вступили в сложную игру. Оба государства создали надежные ракеты, способные перелететь через океан, и оба обратились к чистой стратегии противодействия, призванной уничтожать не города, а вражеские ракеты. Ракеты были рассеяны и установлены в укрепленных шахтах. Ядерные подлодки, менее точные, но держащие на прицеле целые города, были отправлены в океаны. Надежность увеличилась. Начиная с середины 1960-х годов, ядерное равновесие считалось основанием глобального баланса сил.

Угрозой глобальному миру являлась возможность того, что одна или другая сторона получит решающее преимущество в этом мировом балансе. Осознание дисбаланса с обеих сторон позволило бы стороне, имеющей преимущество, навязать свою политическую волю другой стороне, которая была бы вынуждена капитулировать в случае любого столкновения.

Российско-американский стратегический баланс

Таким образом, обе стороны были зациклены на необходимости не дать другой стороне получить ядерное преимущество. Это привело к гонке ядерных вооружений. Желание покончить с гонкой было основано не на страхе того, что больше ядерных ракет являли собой опасность для мира, но на страхе того, что любое отсутствие равновесия в арсеналах или же видимость этого отсутствия может вызвать войну. Вместо поддержания динамичного равновесия, когда обе стороны состязались бы соразмерить свои потенциалы, на свет появилась концепция основанного на договорах решения, в рамках которого равновесие бы стало статичным. Эта концепция сама по себе была опасна, так как зависела от проверок соблюдения условий договоров и привела к развитию развернутых в космосе систем наблюдения.

Договоры не смогли устранить тревогу. Обе стороны продолжили одержимо готовиться к внезапному удару, и обе стороны вели яростные внутренние споры о том, не нарушает ли другая сторона условия договора. Схожим образом развертывание новых систем, не подпадавших под условия договоров, приводило к внутренней политической борьбе, особенно на Западе. Когда в 1980-х годах в Европе были развернуты баллистические ракеты средней дальности «Першинг-II», европейские левые организовали крупное сопротивление этим планам. Они опасались, что новые системы могут дестабилизировать ядерное равновесие, дав Соединенным Штатам преимущество, способное привести к ядерной войне.

Это также стало основанием для советских возражений против программы СОИ, предложенной администрацией Рейгана, и получившей название «Звездные войны». Хотя звездные войны казались полезными и безобидными, Советы заявили, что если Соединенные Штаты смогут защитить себя от советского нападения, это даст США преимущество в ядерном равновесии, позволяя им нанести удар по Советскому Союзу и давая им огромное политическое влияние. Таким же всегда было и официальное обоснование российских возражений против противоракетной обороны – они заявляли, что ПРО нарушит ядерное равновесие.

Соединенные Штаты никогда не хотели включать в эти договоры тактическое ядерное оружие. Обычные вооруженные силы Советов казались значительно мощнее, чем у американского альянса, и тактическое ядерное оружие казалось единственным способом нанести поражением советским силам. Со своей стороны Советы никогда бы не согласились на договор, ограничивающий обычные вооруженные силы. В этом было их большое преимущество, и если бы они согласились на паритет, это навсегда бы лишило их единственного рычага влияния. По этому поводу не было никакого согласия практически до тех пор, пока Советский Союз не развалился, а к тому времени было уже все равно. Таким образом, хотя обе державы стремились к стратегической стабильности, на тактическом уровне борьба продолжалась. Договоры не могли сдержать политическое напряжение, существовавшее между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

А теперь мы подходим к фундаментальной проблеме идеи ядерного равновесия. Угроза ядерной войны проистекала не из какого-то кровожадного стремления уничтожить человечество, но из сложного геополитического противостояния между двумя великими державами, пришедшими на смену развалившейся мощи Европы. Соединенные Штаты сдерживали Советский Союз, а Советский Союз отчаянно искал выход из этого окружения либо с помощью подрывной деятельности, либо с помощью войны. У Советского Союза были гораздо более значительные обычные вооруженные силы, чем у Соединенных Штатов. Американцы компенсировали ядерными ракетами, чтобы заблокировать возможные шаги Советов. По мере того, как Советы увеличивали свой стратегический ядерный потенциал, американские ограничения, наложенные на их обычные военные силы, сокращались, но были компенсированы тактическими ядерными средствами.

Но дело все равно было в геополитической ситуации. С развалом Советского Союза Советы проиграли холодную войну. Военное завоевание более не было ни возможным вариантом действий, ни необходимостью. Таким образом, ядерный баланс между США и СССР потерял смысл. Если русские напали на Грузию, Соединенные Штаты не собирались начать из-за этого ядерную войну. Кавказ – это не Западная Европа. Договор СНВ означал не только сокращение ядерных вооружений. Он также означал сокращение их тщательно выверенным способом, чтобы ни у одной из сторон не появилось стратегического, а, значит, и политического преимущества.

Таким образом, новый Договор СНВ является столь же устаревшим, как и Версальский договор. Он не увеличивает и не уменьшает безопасность. Он решает вопрос безопасности, который последний раз был значим более 20 лет назад в совершенно другой геополитической вселенной. Если можно обосновать сокращение ядерных вооружений, это обоснование должно делаться в рамках текущей геополитической ситуации. У сокращения стратегических вооружений, может, и есть свои достоинства, но бессмысленно пытаться выражать их в контексте устаревшего договора.

Значимость нового Договора СНВ

Так почему же договор был подписан? Не потому, что кто-либо пытается откалибровать американские и российские ядерные арсеналы. Скорее, договор связан с фиаско по поводу знаменитой «кнопки перезагрузки», привезенной Хиллари Клинтон в Москву в марте 2009 года. Напряженность по поводу значительных, но не связанных с ядерным оружием вопросов повредила отношениям между США и Россией. Русские считали, что американцы хотят создать вокруг Российской Федерации новый альянс, призванный сдерживать Москву. Американцы считали, что русские пытаются создать сферу влияния, которая стала бы основанием новой региональной системы, базирующейся в Москве. У каждой стороны было резонное восприятие намерений другой стороны. Клинтон хотела перезагрузить отношения. Русские этого не хотели. Они не считали прошлое желанной моделью отношений, и американское видение перезагрузки казалось им угрозой. Ситуация ухудшилась, а не улучшилась.

В Вашингтоне появилась идея о необходимости мер по укреплению доверия. Одним из способов укрепить доверие, как иногда считают дипломаты, является достижение небольших успехов, которые могут стать основанием для более крупных. Новый Договор СНВ посчитали именно таким небольшим успехом, ведь он, по сути, предполагал эффективное возобновление маловажного договора, не вызывающего возражений. За этим должны были последовать и другие успехи. Никто на самом деле не думал, что этот договор важен сам по себе. Но некоторые посчитали, что укрепление доверия прямо сейчас может послать в Москву неверный сигнал.

Оппозиция в США была разделена на две группы. Одна из них, состоящая из республиканцев, увидела в этом политическую возможность досадить президенту. Другие же утверждали, хотя и не очень связно, что использование устаревшего вопроса в качестве основания для выстраивания отношений с Россией позволяет обеим сторонам избежать обсуждения по-настоящему серьезных проблем, разделяющих две стороны: роль России в странах бывшего СССР, расширение НАТО и ЕС, использование Россией энергоресурсов, чтобы давить на своих европейских соседей, будущее ПРО против Ирана, роль России на Ближнем Востоке и многое другое.

Вместо того, чтобы создать атмосферу доверия между двумя странами, новый Договор СНВ создал бы иллюзию успеха, оставляя фундаментальные вопросы гноиться. Контраргументом против этих заявлений было то, что за этим успехом последуют и другие. Контраргументом для этого заявления было то, что, растрачивая энергию на новый Договор СНВ, Соединенные Штаты откладывали и игнорировали более фундаментальные вопросы. Этот спор стоит того, чтобы его вести, и обеим сторонам есть, что сказать, но идея о том, что Договор СНВ был значим сам по себе, не является частью этого спора.

В конце концов, вопрос свелся к следующему: Договор СНВ был в лучшем случае незначителен. Но если бы президент Барак Обама не смог провести его через Сенат, его авторитет в глазах русских просто бы развалился. Дело было не в том, что новый Договор СНВ создал бы атмосферу доверия, а в том, что неспособность ратифицировать договор это доверие уничтожила бы. Именно на основании этого Сенат США ратифицировал договор. Оппоненты ратификации утверждали, что в договоре не упоминается ПРО и тактическое ядерное оружие. Их более веский довод состоял в том, что Соединенные Штаты просто договорились по поводу слегка модифицированной версии договора, предложенного Рональдом Рейганом четверть века назад и не имеющего ничего общего с современной геополитической действительностью.

Ратификация договора позволила Обаме избежать проблемы, но оставила открытым вопрос, на который он не хочет давать ответ: в чем заключается российская стратегия США? Пока что он лишь сымитировал американскую стратегию двадцатипятилетней давности, а не определил, какой она будет в будущем.


Джордж Фридман (George Friedman)
Источник: "ИноСМИ"
Оригинал публикации: "Making Sense of the START Debate "