Лента: Политика

Весь 2010 год изобиловал словесной риторикой о необходимости модернизации российской экономики, о "перезагрузке" отношений с США и о "партнерстве в области модернизации" с ЕС. Российское руководство говорило о незаменимой роли Запада в деле улучшения экономического положения России. Запад также словесно поддерживал эти идеи и вводил в моду новые политические фразеологизмы. "Нам с Россией перезагрузка не нужна. Мы хотим нажать кнопку "перемотка вперед", -- заявил в июне президент Европейского совета Харман ван Ромпей. Как развивались отношения России с ЕС в этом году и на каком этапе они находятся 19 декабря в преддверии 2011 года?

Споры об интеграции России с ЕС похожи на споры по поводу сотрудничества России с НАТО. Оценки аналитиков абсолютно полярны: от слов о том, что в отношениях с Западом наступил настоящий прорыв и Россия может присоединиться к ЕС и вступить в НАТО, до твердой уверенности, что все это лишь обычные слова в рамках дипломатических переговоров.

Обоснованность мнения первых подтверждала активная позиция российского руководства. Предложения президента РФ Дмитрия Медведева по поводу нового договора о безопасности в Европе, разговоры на высшем уровне о необходимости отмены визового режима, стремление встать на путь примирения с Польшей и, наконец, статья премьер-министра России Владимира Путина в немецкой газете "Sueddeutsche Zeitung", где он предлагает ЕС создать альянсы в судостроении, автопроме и авиапроме и даже говорит о возможном формировании в перспективе зоны свободной торговли с ЕС. Однако для того, чтобы танцевать танго, нужны двое. После каждого уклончивого ответа представителей Европейского совета на предложения российского руководства скептики утверждали, что отношения находятся в тупике, это никакая не "перемотка вперед" и даже не "перезагрузка" -- Запад просто нажал кнопку "пауза", так как не видит выгоды в партнерских отношениях с Россией.

Во время визита В. Путина в Германию в конце ноября канцлер Германии Ангела Меркель в ответ на высказанную В. Путиным необходимость отмены виз заявила, что это не произойдет в ближайшем будущем. В то же время А. Меркель пообещала, что для бизнесменов будут введены "определенные послабления, потому что получить визу тяжело". А президент Франции Николя Саркози считает, что через 10-15 лет РФ и Евросоюз войдут в единое экономическое пространство с общей концепцией безопасности. И становится еще более неясно, что это: действительно "перемотка вперед", наверстывание упущенного времени в интеграционном процессе, или "пауза", прикрытая дипломатичной словесной риторикой.

"Зона свободной торговли с Евросоюзом действительно идея блестящая и необходимая, это именно то, в чем особенно нуждается мелкий и средний бизнес", -- сказал в интервью корр. Синьхуа заместитель директора Московского Центра Карнеги С. Грин, который не так часто относится с энтузиазмом к инициативам российского премьера. По его мнению, чтобы было легче соседствовать и сотрудничать с Россией, ЕС должен сделать ее себе подобной, зависимой от тех же институтов, норм и экономических рисков.

Отмена виз в этом деле также очень важна, считает С. Грин. Особенно интересно это будет жителям тех регионов России, где нет европейских консульств. Сейчас у ЕС стоит вопрос о безвизовом режиме со странами так называемого восточного партнерства -- Украиной, Беларусью и Молдовой. "Если безвизовый режим дадут России, то как тогда ЕС сможет оправдать необходимость получения виз для граждан этих стран, или, например, Турции? А масштабную отмену визового режима сразу с несколькими государствами провести будет довольно сложно хотя бы потому, что в Европе сейчас нарастает беспокойство по поводу миграции", -- говорит С. Грин.

Однако к лозунгу "партнерство в области модернизации" многие эксперты относятся довольно скептически. "Технологическая модернизация -- это сфера деятельности компаний и фирм, а не правительств", -- пишет директор Московского Центра Карнеги Дмитрий Тренин в статье "В отношениях РФ-Европа союзная составляющая требует изменения".

"Нет ясности того, что стороны хотят друг от друга, -- говорит С. Грин, -- того, что они понимают под словами "партнерство в области модернизации". По его мнению, и Россия Европе не может предложить ничего интересного, это сотрудничество может быть полезно для нее только тем, что подлинная интеграция, интеграция снизу вверх, является залогом нормальных отношений. Это такой уровень интеграции, когда отношения зависят от институтов, а не от людей и властей". А решение вопроса безопасности будет идти уже вслед за пониманием того, что мы защищаем. Пока же политики стараются "перемотать вперед" и предлагают, например, новый договор о безопасности в Европе, не дожидаясь того уровня интеграции, когда бы стороны хотели вместе и обоюдно друг друга защищать. И вместо "перемотки вперед" в вопросе безопасности опять начинается "топтание на месте" и наступает "пауза".

Пытаясь наладить отношения с Европейским союзом, Россия старается укрепить связи с отдельными его членами, естественно, наиболее влиятельными. Д. Тренин заметил, что Россия, которая с самого начала работает с объединенной Европой на двух "этажах" -- брюссельском и национальном, станет еще больше "обхаживать" последний, чем объективно будет способствовать "национализации" европейской политики.

По мнению доктора политических наук, заведующего отделом социологии и социальной психологии Института научной информации по общественным наукам РАН Дмитрия Ефременко, "участие в Европейском союзе неизбежно ограничивает свободу политического маневра отдельных его членов, включая и самых мощных, с которыми Россия стремится развивать привилегированные отношения на двусторонней основе. Он квалифицирует отношения России с Евросоюзом как "застой" и считает, что "ситуация здесь почти патовая". "Похоже, что чем дольше Россия и Европейский союз взаимодействуют, тем больше их взаимное отчуждение. Сам институциональный дизайн ЕС фактически блокирует сколько-нибудь существенное сближение с Москвой", -- сказал Д. Ефременко.

Иными словами, получается замкнутый круг: для сближения на "брюссельском" /то есть ЕСовском/ "этаже" необходима тесная связь на национальном "этаже", но при этом институты ЕС и сложившаяся там практика препятствуют развитию отношений отдельных стран с Россией. Тем более что ЕС давно дошел до той стадии, когда сближение только на уровне политических лидеров невозможно, а Россия пытается работать именно такими методами.

Директор Центра европейских и международных исследований ГУ-ВШЭ Т. Бордачев также признает, что "диалог на уровне Россия-Евросоюз топчется на месте". Однако он видит причину этого не только в российских внутренних проблемах, как все предыдущие эксперты, но и в несамостоятельной роли ЕС на мировой арене. "Европа не спешит определяться с позицией ни по одной из выдвинутых Россией на саммите 31 мая-1 июня в Ростове-на-Дону инициатив. Нет официальной реакции на проект соглашения об отмене визового режима и предложение России и Германии о создании комитета России-ЕС в области безопасности /Мезебергский меморандум/. Затянувшееся молчание свидетельствует, скорее, не о подготовке внятной позиции, а о прогрессирующей апатии, которую ЕС проявляет на международной арене", -- пишет он в статье "Метания Европы".

"Не случайно единственным значимым для международной политики итогом германо-российско-французского саммита в Довиле /18-19 октября/ стало согласие Д. Медведева принять участие в мероприятиях саммита НАТО в Лиссабоне... Встреча, которая могла стать началом стратегического диалога России и ЕС, в значительной степени свелась к обеспечению взаимопонимания на совсем другом, российско-американском глобальном уровне," -- пишет Т. Бордачев в другой своей статье "В хорошей одежде просто удобнее.Евросоюз не хочет и не может быть ответственным глобальным партнером". Эксперт считает, что ЕС постепенно превращается в "подобие" мировой Швейцарии, -- приятного почти во всех отношениях, но совершенно непригодного для серьезных инициатив партнера. "Для России, у которой на страны ЕС приходится более 50 проц внешнеторгового оборота, это серьезный повод задуматься," -- подчеркивает он.

Таким образом, с одной стороны несовершенство российских институтов, на которое все время указывают европейцы, а с другой -- несамостоятельная политика самих членов ЕС, которая ограничена не только авторитетом США, но и сложной институциональной системой самого Европейского союза. Но при этом большой внешнеторговый оборот и, следовательно, необходимость упрощать механизмы взаимодействия. На этой "немой сцене" отношения России и ЕС переходят в следующий, 2011 год.


Источник: "Женьминь Жибао он лайн "