Лента: Политика

Плюсом договора является то, что он позволяет возобновить проверки российских ядерных сил на местах, но сенаторы должны четко дать понять Москве, что не считают его налагающим ограничения на американскую противоракетную оборону
Подписав в 2002 году Московский договор, президент США Буш и российский президент Путин, так же, как и их предшественники, способствовали снижению ядерной угрозы путем сокращения наступательных вооружений. Но Московский договор был иным. Он был заключен после того, как в 2001 году Америка вышла из Договора о противоракетной обороне 1972 года, и Соединенные Штаты и Россия впервые сокращали свои наступательные ядерные вооружения в отсутствие соглашения, сдерживающего развитие противоракетной обороны.

Отказ от привязки сокращения наступательных вооружений к ограничениям на создание противоракетной обороны знаменовал собой ключевой момент в создании новой ядерной повестки, не сфокусированной, как в годы "холодной войны", на противостоянии Организации Варшавского договора и НАТО. Реальная угроза состояла в том, что самое опасное оружие мира могло оказаться в руках самых опасных режимов мира — или террористов, способных осуществить еще более разрушительные атаки, чем теракты 11 сентября. А поскольку эти же государства-изгои также занимались разработкой баллистических ракет, противоракетная оборона (наряду с наступательными вооружениями) должна была стать неотъемлемой частью безопасности Соединенных Штатов и наших союзников.

Именно в этом контексте следует рассматривать потенциальный вклад нового Договора СНВ в укрепление национальной безопасности США. Этот договор является скромным, предусматривая сокращение наступательных ядерных вооружений до 1550 с каждой стороны — этого более чем достаточно для сдерживания. Хотя он ограничивает число средств доставки, командующие Вооруженными силами США подтвердили, что в нашем распоряжении останется боеспособная ядерная триада, состоящей из бомбардировщиков, средств доставки подводного и наземного базирования. Более того, плюсом этого договора является то, что он восстанавливает режим верификации российских ядерных сил, прекратившийся с истечением в прошлом году срока действия первоначального Договора СНВ. Эффективная верификация была значительным достижением президентов Рейгана и Джорджа Буша-старшего, и ее возобновление имеет ключевое значение.

Однако с новым Договором СНВ связан ряд законных опасений, которым следует уделять внимание в процессе ратификации и, если договор будет ратифицирован, в ходе будущего мониторинга выполнения администрацией Обамы своих обязательств.

Во-первых, более компактный потенциал сдерживания делает еще более настоятельной необходимость модернизации нашей ядерной инфраструктуры. Эту точку зрения последовательно защищает сенатор от Аризоны Джон Кайл (Jon Kyl). Благодаря его усилиям, на развитие ядерно-оружейного комплекса министерства энергетики выделяется порядка 84 миллиардов долларов. Ратификация договора способствует подкреплению данных обязательств, и Конгресс должен в полной мере профинансировать президентскую программу. Кроме того, Конгресс должен поддержать усилия министерства обороны по модернизации наших средств доставки, как было предложено в недавнем докладе об оборонной стратегии, составленном бывшим министром обороны Биллом Перри (Bill Perry) и бывшим советником президента по национальной безопасности Стивеном Хэдли (Stephen Hadley).

Во-вторых, Сенат должен четко дать понять, что США, ратифицируя договор, не восстанавливают существовавшую в годы "холодной войны" привязку наступательных вооружений к противоракетной обороне. В этом отношении преамбула нового Договора СНВ вызывает тревогу, так как признает их "взаимосвязь". Чиновники администрации заявляют, что привязки нет, что этот договор не ограничит возможности США по созданию ПРО. Но Конгресс должен сделать так, чтобы это было отражено в будущем бюджете министерства обороны.

Москва утверждает, что приемлемыми, согласно данному договору, являются только нынешние американские планы в области противоракетной обороны. Но США должны иметь полную свободу в создании и развертывании самых эффективных систем обороны — не только тех, о которых идет речь сегодня. Это означает возможность достижения качественных прорывов и количественных улучшений.

Я лично отмечала тенденцию Москвы интерпретировать любое положение договора как твердое обязательство. Русским надо понять, что США в полной мере используют технологии и талант Америки для повышения нашей способности перехватывать и уничтожать баллистические ракеты недружественных стран.

Россию должен успокоить тот факт, что ее ядерный арсенал слишком велик и сложен для того, чтобы наши системы противоракетной обороны могли принизить его значимость. Более того, соглашения между НАТО и Россией о сотрудничестве в области противоракетной обороны, достигнутые недавно в Лиссабоне, могут повысить прозрачность и позволить Москве и Вашингтону начать совместную работу в данной области. В конце концов, северокорейская или иранская ракета представляет угрозу не только Соединенным Штатам, но и всей международной стабильности.

Кроме того, ратификация этого договора не должна преподноситься как способ добиться содействия России по другим вопросам. В Кремле знают, что бесхозные ядерные заряды, оказавшись в руках террористов, некоторые из которых действуют на нестабильном юге России, будут опасны. Одно это должно подтолкнуть наши правительства к сотрудничеству, выходящему за рамки нового Договора СНВ, и изучению угрозы со стороны тактического ядерного оружия, которое является более компактным и рассредоточенным, что затрудняет мониторинг и контроль. Россия также знает, что ядерный Иран на нестабильном Ближнем Востоке или дальнейшее развитие арсенала Северной Кореи — не в ее интересах, так как данные страны являются ее соседями. Это помогает объяснить ужесточение позиции Москвы в отношении Тегерана и ее давние опасения по поводу Пхеньяна.

Сенат должен определиться с тем, какое место новый Договор СНВ займет в будущей безопасности Америки. Ядерное оружие останется с нами надолго. После этого договора наши усилия должны быть сосредоточены на борьбе с распространением оружия массового поражения, а не дальнейшем сокращении стратегических арсеналов США и России, которые, на самом деле, не представляют угрозы друг другу и международной стабильности.

Именно на основе современного, но более компактного ядерного арсенала и постоянно совершенствующихся системы обороны следует укреплять ядерную безопасность США (и наших союзников). При условии принятия соответствующих обязательств и надлежащего разъяснения его положений ратификация нового Договора СНВ может способствовать достижению этой цели. Если Сенат включит эти обязательства и разъяснения в протоколы ратификации, то можно будет с уверенностью сказать, что новый Договор СНВ заслуживает ратификации — будь то в конце нынешней сессии или в следующем году.

Кондолиза Райс (Condoleezza Rice)
Источник: "Голос России"