Лента: Политика

В унылом пригородном районе Москвы, куда ездил в октябре Арнольд Шварценеггер, с первого взгляда ничего необычного не просматривается. Это потому что, район этот — Сколково — только сейчас выбрали в качестве места строительства новой российской Кремниевой долины, жемчужины хваленого проекта, который, как обещает президент Дмитрий Медведев, поможет модернизировать его впавшую в зависимость от нефти страну.

Губернатор Калифорнии привез с собой небольшую армию «шишек» из Google, Microsoft и прочих занимающихся технологиями компаний, которые, как надеются русские, дадут им самые необходимые для реализации их амбициозного плана технологии.

Губернатор сыграл свою роль по бумажке ко всеобщему удовлетворению. Русские его обожают (зная по сделанным в 1990-х зернистым пиратским копиям его фильмов), и он похвалил маленького Медведева, назвав его «президентом дела» и «великим провидцем», а Сколково — «золотой шахтой» для иностранных инвесторов. И еще он сказал: «Мы не видим в России врага».

Наверно, и правда не видим. Но есть и такое мнение, что Кремль призывает к сотрудничеству сотни иностранных технологических компаний исходя не только из благих намерений. По словам специалиста по информационной безопасности из Сиэтла Джеффри Карра (Jeffrey Carr), среди тех, кто получит выгоду от этого «огромного горшка с медом», будут спецслужбы, которые отслеживают каждый байт в интернете.

«Если надо устроить подслушивание на объекте», — поясняет он, — «то лучше всего сделать это еще на стадии его строительства».
По его словам, Сколково станет «хитом» с точки зрения сбора информации.

Это означает, что компании Кремниевой долины будут косвенным образом помогать государству, которое, как полагают многие, лидируют в области развития технологий компьютерных войн, то есть, с точки зрения правительств стран Запада, самой последней в списке мировых угроз. Сам термин «компьютерная война» спорен, в частности, потому, что из-за него размывается грань между преступлением, активистской деятельностью и прочими видами компьютерных атак, но не только из-за этого, а еще и потому, что зачастую оказывается невозможным убедительно показать, кто стоял за ними. Так, две недавние волны компьютерных атак, нацеленных на соседей России, стали одной из причин перемены мнения Вашингтона и его союзников о международной безопасности.

Заря компьютерных войн

В этом году были полностью изменены планы на, как считают многие, новую эру в истории компьютерных войн, которые заместитель министра обороны США Уильям Линн (William Lynn) недавно назвал в своей статье в журнале Foreign Affairs «катастрофической угрозой».

В октябре администрация Обамы консолидировала имеющиеся в распоряжении армии громадные средства обеспечения компьютерной безопасности под управлением министерства национальной безопасности; случилось это спустя несколько месяцев после создания в армии нового, компьютерного командования, объединяющего подразделения из различных служб. В этом году Пентагон должен еще опубликовать новый документ «Стратегия национальной обороны при компьютерных войнах». Компьютерная безопасность также станет одним из главных пунктов в новой концепции безопасности НАТО, которая должна появиться в ноябре — впервые за десятилетие.

Но, несмотря на неоспоримый факт возникновения киберпространства как нового потенциального поля боя, среди экспертов пока мало согласия о том, что такое вообще «компьютерная война». Термин был придуман почти двадцать лет назад, но впервые к нему было привлечено всеобщее внимание в 2007, когда удары перенесли веб-сайты прибалтийского государства Эстония. Тогда же случилась ожесточенная словесная перепалка между этой бывшей советской республикой и Москвой, пришедшей в ярости из-за переноса статуи солдата-красноармейца из центра столичного Таллинна.

Теперь Эстония состоит в Европейском Союзе и в НАТО, и многие считали «бронзового солдата» символом советской оккупации. Кремль же смотрит на это по-другому и осуждает перенос статуи, считая его издевательством над памятью о якобы имевшем место освобождении Эстонии от нацистов советскими войсками. Прокремлевская молодежная организация «Наши» устраивала уличные протесты против «фашистской» Эстонии, а Москва прекратила поставлять ей нефть. Именно тогда ряд эстонских сайтов, поддерживавшихся парламентом, различными министерствами, банками и прочими организациями, временно захлебнулись в потоке запросов.

Выяснилось, что многие из так называемых DDoS-атак (распределенная атака типа «отказ в обслуживании») были осуществлены так называемыми «ботнетами», то есть объединениями зараженных компьютеров, выполнявшими инструкции горстки хакеров. По словам министра обороны Эстонии Яака Аавиксоо (Jaak Aaviksoo) то стало первым серьезным сигналом о том, что компьютерные могут стать угрозой для национальной безопасности.

«Они были совершены, чтобы дестабилизировать общество и поставить под сомнение способность правительства поддерживать закон и порядок в интернете», — сказал он.
По его словам, доказательств причастности российского государства к атакам, кроме косвенных, «практически нет», но эстонские официальные лица всё равно винят в них Кремль.

«Самая сущность этих атак, высокий уровень скоординированности и сосредоточенности», — сказал Аавиксоо, — «означает, что в них был задействован значительный материальный и человеческий ресурс».

Москва свою причастность отрицает. Вскоре после совершения атак известный депутат парламента похвастался, что один его союзник лично организовал атаки.
«Они лгут», — сказал, имея в виду эстонские власти, бывший ученый, а ныне — ведущий пиарщик Кремля Сергей Марков. — «Они отлично знают, что это сделали несколько молодых ребят, сидевших в [отколовшемся от Молдавии промосковском регионе] Приднестровье и хотевших просто продемонстрировать неофициальную возмущенную реакцию оскорбленных представителей гражданского общества».

«Военная операция»

Атаки на Эстонию пока остаются самыми серьезными в истории подобных действий, но они были гораздо меньшими по масштабу и хуже организованными, чем аналогичная волна атак, захлестнувших еще одну бывшую советскую республику, перед этим погладившую Москву против шерсти. Во время конфликта России и Грузии в августе 2008 года DDoS-атаки против президентской администрации, ряда министерств и частных компаний более чем на неделю вывели из строя двадцать сайтов и нарушили коммуникацию.

Заместитель советника по национальной безопасности при президенте Михаиле Саакашвили Ираклий Порчхидзе считает, что на самом деле атака началась за месяц до начала войны, а задействованы в ней были десятки тысяч «ботнетов», управлявшихся преимущественно одной петербургской преступной группировкой. В ряде атак распространялись изображения Саакашвили в нацистской форме и другие элементы пропаганды. Масштаб, момент и сложность атаки говорили о причастности Кремля, который, по словам Порчхидзе, воспользовался этим как боевым оружием.

«Это была новая страница в истории компьютерных войн», — сказал он.

Специалист по компьютерной безопасности Карр, полгода занимавшийся расследованием нападений на эстонские и грузинские сайты, тоже считает, что улики свидетельствуют не в пользу утверждений России, что удары по Грузии были нанесены спонтанно разгневанными хакерами. Это была «в буквальном смысле военная операция» российского правительства. «Они раздавали хакерам списки жертв», — сказал он.

Расследование, проведённое некоммерческой организацией Cyber Consequences Unit (США) показало, что русские хакеры притворялись американцами и захватывали американские программы. Представитель этой организации Джон Бамгранер (John Bumgraner), ранее бывший экспертом ЦРУ по компьютерной безопасности, говорит, что эти цели могли подвергаться атакам другими способами и в прошлом.

«Иначе их могли бы “заглушить” электронными средствами, расстрелять из артиллерии или разбомбить с воздуха», — считает он. — «Так что компьютерные атаки на самом деле спасли объекты от уничтожения».

Несогласные ссылаются на отсутствие улик, прямо подтверждающих виновность Кремля. Грузинский специалист по компьютерной безопасности Нодар Давитури полагает, что атаки, направленные против грузинских сайтов, вероятно, были совершены самостоятельно действующей группой «детей».

«Грузинские сайты не так уж и сложно взломать, потому что в основном их делали непрофессионально», — сказал он. — «Не думаю, что российское правительство сильно напряглось, чтобы обрушить их».

Но Карр не воспринимает аргумент об отсутствии прямых улик.

«При рассмотрении уголовного дела очень редко удается принять решение о виновности на основе каких бы то ни было улик, кроме косвенных», — комментирует он. — «Даже ДНК — это не прямая улика. Так что я считаю ошибочным думать, что с компьютерными атаками нам надо сразу принимать какой-то золотой стандарт, которого все равно нет ни в каких других сферах».

Платформа для компьютерных преступлений

Карр, однако, не любит термина «компьютерная война».

«Никто не знает, что это вообще такое», — поясняет он. — «Можно привести пример компьютерной атаки во время войны, можно вспомнить и другие атаки разных видов, но нельзя все это называть войной, не определяя, что на самом деле имеется в виду».

Частично проблема в том, что размыта грань между разными видами компьютерных атак. Специалист по компьютерной безопасности из Центра стратегических и международных исследований Джеймс Льюис (James Lewis) считает, что главная угроза в этой области — это не война, а финансовые преступления, в связи с которыми «почти всегда всплывает Россия».

Один из последних примеров — это одна восточноевропейская группировка компьютерных преступников, разоблаченная в октябре, когда ФБР обвинило свыше шестидесяти человек из разных стран в краже десятков миллионов долларов у американских банков. Вирус Zeus Trojan, применявшийся для кражи паролей к банковским счетам, как считается, был написан российскими преступниками.

По словам Карра, подобные программы-черви «становятся платформой», на основе которой государство может заниматься компьютерным шпионажем или устраивать атаки. Поскольку программы могут базироваться и на серверах, физически находящихся не в России, они также дают Кремлю исключительно необходимую возможность правдоподобно отрицать свою причастность.

Льюис считает, что Кремль не привлекает к ответственности большинство уличенных хакеров, потому что хочет держать их на свободе, а когда надо — прибегать к их услугам.

«Это такое государство, которое относительно активно контролирует коммуникации и диссидентские группировки», — комментирует Льюис. — «Но они говорят, что неспособны управлять этими хакерами-патриотами. Тут неувязка. Вы же полицейское государство, а сами говорите, что эти ребята вам неподконтрольны».

Враждебные действия

Но специалисты по компьютерной безопасности считают, что США борются с компьютерной преступностью еще слабее. В октябре московская милиция начала расследование в отношении легендарного рассыльщика спама, который впоследствии исчез, и это совпало с 20-процентным снижением количества спама в мире.

Депутат Марков согласен с тем, что власти должны активнее бороться с компьютерной преступностью. Он возлагает вину не только на ученых, ставших хакерами после того, как им стало практически не на что жить после распада советской системы, но и слабость посткоммунистических институтов.

«Хотите улучшить ситуацию с компьютерной безопасностью в мире — помогите [российскому премьер-министру Владимиру] Путину и [президенту] Медведеву», — подытожил он.

Именно это и пытаются сделать компании Кремниевой долины. В октябре представители Microsoft сказали, что примут участие в развитии сколковских проектов на сумму, составляющую, возможно, десятки миллионов долларов, а летом Cisco Systems решили вложить миллиард.

Но Карр считает, что слова Маркова и других официальных лиц, по его словам, играющих важнейшую роль в развитии политики «информационных войн», не заслуживают полного доверия. Китай лидирует по электронному шпионажу, воруя интеллектуальную собственность Запада, но Россия на первом месте по «готовности предпринимать враждебные действия». Американские компании, участвующие в строительстве Сколкова, таким образом, непреднамеренно вредят мировой компьютерной безопасности.


Грегори Фейфер (Gregory Feifer),
перевод InoSMI
Источник: "Security Lab "


* * *


Ненависть Запада к Сколково ("The Kremlin Stooge", Канада)

Что такого в попытках президента Медведева создать в Сколково «город инновационных технологий», что они выводят из себя некоторых западных журналистов? Похоже, здесь присутствует нечто большее, чем обычное желание некоторых СМИ видеть неудачи России во всем, за что она берется. Похоже, эти источники упражняются в самосбывающихся пророчествах. Давайте взглянем на некоторые образчики этой перегретой риторики и постараемся понять, что же за ней скрывается.

Для начала следует взглянуть на статью Русской службы «Радио Свободная Европа / Радио Свобода», авторы которой одновременно пытаются посмеяться над Россией и сделать из нее пугало. Автор статьи, озаглавленной «Мечты России о Кремниевой долине могут стать угрозой киберпространству», не ограничивается высмеиванием замыслов Медведева. Он заявляет, что компании из Кремниевой долины, вкладывающие деньги в Сколково, «…будут косвенным образом помогать государству, которое, как полагают многие, лидирует в области развития технологий кибернетических войн, представляющих новейшую угрозу глобальной безопасности». Ссылаясь в основном на заключения эксперта по кибербезопасности из Сиэтла Джеффри Карра (Jeffrey Carr), автор напоминает нам, что ФСБ проявляет большой интерес к электронной информации, а также высказывает предположение, что Сколково создается как центр сбора данных и прослушивания. Почему? Потому что, утверждает этот эксперт, «если надо устроить подслушивание на объекте … то лучше всего сделать это еще на стадии его строительства».

Подозреваю, что слова Карра здесь вырваны из контекста, потому что в противном случае эта мысль оказывается глупой настолько, что я даже не знаю, с чего начать. Ладно, ладно, знаю – начать надо с неизбывно глупого сравнения с Силиконовой долиной, поскольку схожесть между Сколково и Силиконовой долиной ограничивается тем, что оба названия начинаются с одной и той же буквы. Надеюсь, та бездумная эхокамера, которую называют современной журналистикой, прекратит повторять это сравнение.

Во-первых, Силиконовая, или правильнее Кремниевая долина, это вообще-то даже и не место. Это название придумал в 1971 году журналист из Electronic News Дон Хефлер (Don Hoefler). Основу того, что сегодня называют Кремниевой долиной, составляет Пало-Альто. Кремниевую долину начали создавать случайно. Это была инициатива преподавателя электронной техники из Стэнфордского университета, который хотел сдать университетскую землю в аренду ряду компаний из сферы высоких технологий, чтобы добыть для вуза деньги. Это место хотели назвать «Стэнфордский индустриальный парк». Правительство Соединенных Штатов не имело к нему никакого отношения. Там появилась компания Hewlett-Packard, начинавшая свою деятельность как мастерская в гараже. За ней последовали другие.

Сколково, в отличие от Кремниевой долины, это полностью государственный проект. Его концепция, а также те задачи, которые этот проект должен будет выполнять, были известны еще до начала строительства. Кремниевая долина выросла вокруг первой компании по изготовлению микропроцессоров, и с самого начала состояла исключительно из компьютерных предприятий. Сколково изначально должен стать намного более многопрофильным проектом. Сюда будут включены нанотехнологии, связь, разработка программного обеспечения, биомедицинские исследования, энергетика и информационные технологии. Если бы все было наоборот, и подмосковную мастерскую в гараже на две машины начали сравнивать с американским или европейским планом по созданию с нуля передового научно-исследовательского центра, то тогда американцы и европейцы могли бы смеяться.

Но давайте на минутку вернемся к этому вздору насчет «подслушивания на объекте», чтобы ФСБ могла совать свой нос в «каждый байт в интернете». Неужели господин Карр полагает, что спецслужбы США не контролируют каждый байт трафика в интернете? Умоляю вас. А что за лепет насчет подслушивания? Помните операцию «Roadside» (Обочина)? В 2006 году британская разведка MI6 провела в России операцию с использованием российских «источников» (они «источники», когда работают на вас – а если они работают на кого-то другого, то их называют «предателями»). Тогда они использовали тайник, изготовленный в виде камня. Весь он был беспроводной, а перехват и передача зашифрованных электронных сообщений осуществлялась таким образом, что их получателю не надо было ничего трогать и даже останавливаться возле тайника. Когда ФСБ раскрыла этот тайник, то оказалось, что в «камне» использовались аккумуляторы компании Blackberry. Это было четыре года тому назад. Неужели кто-то всерьез думает, что ФСБ ставит здания в Сколково на прослушку и электронный перехват еще в момент их строительства? Зачем? Вы что, думаете, что технологии разведки дальше не двигаются? Давно вы проверяли приемное устройство на своем мобильном телефоне на предмет наличия в нем «жучков»? Попробуйте, почему бы и нет? Правильно, не можете – приемное устройство встроено в телефон. Можно ли отслеживать мобильную связь без ведома пользователя? Наверняка. Да уж… Интересно, как они это делают, без проводов.

Но наибольшее раздражение вызывает то упорство, с которым автор талдычит, что Россия «лидирует в области развития технологий кибернетических войн». Неужели? Есть ли в России государственное ведомство под названием «кибернетическое командование»? Ну-ка, покажите. А в США есть. Вся эта статья – какой-то мешок, битком набитый всякими «может быть», «возможно» и «не исключено». Но автор все равно во всем винит Россию. Например, он пишет: «…понятие кибератаки зачастую размыто… потому что зачастую оказывается невозможным убедительно показать, кто за ней стоит». Затем автору начинает подпевать Карр, сообщающий о своем открытии, ставшем итогом его шестимесячного расследования. Оказывается, кибератаки на эстонские и грузинские вебсайты организовало российское государство, «раздававшее хакерам списки жертв». Опять же – а ну-ка, покажите. Далее автор замечает, что Карр не воспринимает аргумент об отсутствии прямых улик. Как это? Список жертв, розданный российским государством, лично мне кажется прямой уликой. Почему ни один такой список не предъявили в качестве улики? Вместо этого нам рассказывают о «масштабе, моменте и сложности атаки», которые «свидетельствуют о причастности Кремля». Да вы смеетесь надо мной, признайтесь. Западные журналисты не устают сурово критиковать ту отвратительную, устаревшую, узколобую, неповоротливую и лишенную творческой жилки модель государственного устройства, которая действует в России. Они замолкают лишь тогда, когда что-то гадкое делается исключительно хорошо. Вот тогда во всем виноват Кремль, который в остальных случаях ну ничегошеньки не может сделать, как положено. Поскольку программы кибервойн «могут базироваться на серверах, физически находящихся не в России, то они также дают Кремлю важную возможность правдоподобно отрицать свою причастность». Правильно. Как и любому другому. Но мы все равно обвиняем Россию, почему так? В последнем параграфе глупость автора просто переходит все границы, и он сообщает нам, что «Китай лидирует по электронному шпионажу, воруя интеллектуальную собственность Запада, а Россия на первом месте по готовности предпринимать враждебные действия». Звучит как строчка из доклада об оружии массового уничтожения в Ираке, и сей факт не случаен. Надо же что-то говорить, когда у тебя нет ничего, кроме уверенности, не подкрепленной доказательствами.

В статье звучит признание в том, что Китай на самом деле является мировым лидером по компьютерному шпионажу. Он даже в свой пятилетний план включил задачу по совершенствованию этой деятельности. Но вам беспокоиться не надо, ибо Соединенные Штаты «уверенно лидируют на виртуальном поле боя». Они в кибервойне лучше, чем мировой лидер. Ну, я хочу сказать, что такое превосходство и делает их мировым лидером… Просто хотел убедиться, что вы все правильно поняли. Пусть мы и ведем разговоры о том, что Россия с ужасающей скоростью выкачивает огромные объемы информации, все равно Соединенные Штаты делают это лучше всех. Но Китай серьезно намерен их догнать, ибо как минимум один из хакеров, участвовавших в недавней кибератаке на Пентагон, был еще студентом завербован китайской военной разведкой, и теперь он отвечает за «конкуренцию между хакерами». Когда этих кибервоинов прижучили в провинции Чэнду, то оказалось, что это просто «кучка недоумков» с лэптопами. Мам, глянь – проводов-то нету. Для того, чтобы это четко и ясно дошло до каждого, повторю: для ведения кибершпионажа и для осуществления кибератак не нужно закладывать в здание провода. На самом деле, это просто верх глупости, потому что появляются конкретные улики без всякой на то необходимости. Исследователи, обнаружившие китайского шпионского трояна Ghostnet, заражавшего электронную почту, полагают, что «это доказывает, с какой легкостью можно освоить и применить элементарный с технической точки зрения прием для создания очень эффективной шпионской сети».

Зная это, логично было бы предположить, что Запад должен занять суровую и непримиримую позицию по отношению к китайцам с их проделками. Но это предположение неверное. По данным Американской торговой палаты в Шанхае, Китай это «самая яркая звезда на американском инвестиционном небосклоне», и 64,5 % опрошенных компаний (включая Cargill и General Motors) планируют в 2010 году увеличить объемы своих инвестиций в этой стране. Apple. Ford Motors. Nike. Heinz. Gap. Starbucks и Coca Cola. Все они рассматривают Китай в качестве своего основного рынка для экспансии. 3,6 миллиарда долларов прямых иностранных инвестиций за 2009 год, когда Америка спотыкалась и падала от ударов экономического кризиса. И все это – деньги американских компаний.

Но Китай не собирается строить «инновационные города». Поэтому он может продолжать шпионить за добропорядочными американцами и наращивать свои технические преимущества над Америкой, не так ли? Ну, не совсем. То, что есть в Китае, называется «научными парками». Научный парк Цинхуа, например. Он построен в национальной зоне высоких технологий Цзухай и специализируется на разработке информационных технологий, на НИОКР, а также на передовом экономическом образовании и управлении. «Став привлекательным местом для высококвалифицированных китайских и зарубежных профессионалов, и для инвестирования средств в научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, научный парк Цинхуа будет развиваться, превращаясь в ведущий центр инноваций в сфере высоких технологий», – признаются нам авторы электронной брошюры об этом парке. Инновации в сфере высоких технологий, за которые будут с радостью платить американцы, считающие, что они в основном уже не разрабатывают такие технологии для себя. А что эксперты по кибербезопасности думают по поводу рисков компьютерного шпионажа? Ну, мы можем спросить об этом Джеффри Карра, эксперта, который считает, что российское государство «лидирует в области развития технологий кибернетических войн, представляющих новейшую угрозу глобальной безопасности». А что вы думаете о китайском кибершпионаже, Джеффри?

«Люди нагнетают страхи по поводу Китая, хотя Китай не заинтересован в кибернападении на США. Ему нужны те же самые вещи, что и любой другой стране. И он относится к этому точно так же, как и мы все. Мы занимаемся шпионажем. Мы отстаиваем свои интересы. Мы как государство проявляем свою волю. Глупо пытаться вставать здесь на высоконравственные позиции. В этом нет никакой пользы».

Вот так. Но если бы Медведев сделал заявление, подобное тому, что прозвучало в электронной брошюре о парке Цинхуа – слово в слово, поменяв лишь название на Сколково, то западные журналисты начали бы в очередь выстраиваться, чтобы поизмываться над ним.

Слава Богу, не у всех такое отношение. Cisco Systems готова вложиться на миллиард. За ней идет Microsoft. В деле также Siemens. Удачи тебе, Сколково, а также России, чтобы она, как государство, проявила свою волю.


Источник: "ИноСМИ"
Оригинал публикации:"Abort, Retry, Ignore? The West’s Hate/Hate Relationship with Skolkovo "