Лента: Политика

Отметьте этот день на своих календарях. Похоже, мы, наконец, вступили в советскую эпоху в Америке.

Помните Советский Союз, который уже почти 20 лет как умер? Но кому сегодня приходит в голову заняться его переоценкой? Даже в годы своего триумфа, «империю зла» иногда называли «второй супердержавой». В 1991 году, после семи десятилетий существования, СССР внезапно развалился и исчез с карт, оставив Соединенные Штаты – «единственную супердержаву», даже «гипердержаву», на планете Земля – в изумлении, но торжествующими.

СССР держал курс на исчезновение довольно долго, хотя официальный Вашингтон об этом понятия не имел. Когда это произошло, «эксперты» по Советам, вроде министра обороны Роберта Гейтса (бывшего в то время директором ЦРУ) по-прежнему ожидали, что «холодная война» будет продолжаться еще долго. В Вашингтоне все глаза были прикованы к мощи советских вооруженных сил, которые советское руководство никогда не оставляло без финансирования, даже когда склеротичная бюрократия гнила на корню, экономика страны (которая перестала расти в конце 1970-х) находилась в падении, бюджетные дефициты росли, а социальные выплаты подъедали все оставшиеся средства. Даже такой энергичный реформистский лидер, как Михаил Горбачев, не мог остановить гниение, особенно когда в конце 1980-х цена российской нефти резко упала.

Оглядываясь назад, самой характерной чертой последних лет Советского Союза можно назвать то, как он продолжал вливать деньги в вооруженные силы – и свою военную авантюру в Афганистане – когда на самом деле уже стоял на грани банкротства, а построенное в стране общество уже начинало разрушаться. В конце концов, его стареющие руководители допустили ужасающий просчет. Они приняли военную мощь за силу и влияние. Вооруженные до зубов и обладающие ядерным арсеналом, способным многократно уничтожить всю жизнь на Земле, Советы, тем не менее, оставались гораздо более бедной, слабой и (не считая гонки вооружений) менее технологически инновационной из двух супердержав.

В декабре 1979 года, возможно, попавшись на приманку администрации Картера, чей советник по национальной безопасности стремился истощить Советы с помощью их собственного «Вьетнама», Красная армия вторглась в Афганистан, чтобы поддержать слабое коммунистическое правительство в Кабуле. Когда сопротивление в сельской местности под руководством исламских партизан-фундаменталистов, пользовавшихся поддержкой другой супердержавы, усилилось, Советы отправили в страну дополнительные войска, перешли в новые наступления, призвали на помощь ВВС и воевали жестоко и тщетно в течение десяти лет, пока в 1989 году, спустя долгое время после того, как они были разгромлены, Советы не вывели из Афганистана свои потерпевшие поражение войска.

Горбачев назвал Афганистан «кровоточащей раной», и когда израненная Красная армия наконец доковыляла до дома, она оказалась в стране, которая вскоре перестала существовать. Для Советского Союза Афганистан без преувеличения оказался «кладбищем империй». Даже если в конце ее вооруженные силы еще существовали, империя этой войны не пережила. (И если вам до сих пор не кажется, что это описание немного жутковато, то это просто удивительно, учитывая текущую ситуацию в США.)

В Вашингтоне, администрация Буша – Буша-старшего, а не младшего – объявила о победе, а затем забросила столь раздутый «дивиденд от мира» в ближайшую сточную канаву. Застигнутые врасплох развалом Советского Союза, вашингтонские стратеги не вынесли из этого события никаких значимых уроков (точно так же, как они не вынесли практически никаких значимых уроков из своего собственного поражения во Вьетнаме шестнадцатью годами раньше).

Как раз наоборот, последующие американские администрации слепо двигались по той самой дорожке, которая довела Советы до краха. Они периодически соглашались с тем, что в отсутствие значительных врагов, ключом к глобальной мощи США по-прежнему оставалась забота об американских вооруженных силах и вскармливание связанного с ними военно-промышленного комплекса. По мере того, как шли годы, эти войска все чаще посылали в отдаленные уголки планеты, чтобы вести приграничные войны, создавать военные базы и, наконец, установить по всей планете глобальный Pax Americana (Американский мир).

Это стремление, оказавшееся при повторном рассмотрении бредовым, похоже, достигло своего окончательного выражения в годы второй администрации Буша, чья печально известная «односторонность» основывалась на уверенности в том, что ни одной стране или даже группе стран нельзя позволить даже приблизиться к уровню американской военной мощи. (Как было сказано в Национальной стратегии безопасности 2002 года – и более резко тут и не скажешь – США должны были «создать и поддерживать» такую военную мощь, которая бы «противостояла любым вызовам».) Военные фундаменталисты Буша твердо верили в то, что перед лицом самой технологически продвинутой, большой и разрушительной силы враждебные государства будут «шокированы и приведены в трепет» одной лишь демонстрацией ее мощи, а у дружеских государств тоже не останется никакого выбора, кроме как подчиниться. В конце концов, как сказал сам президент, выступая в 2007 году перед Съездом ветеранов зарубежных войн, армия США – это «величайшая сила для освобождения людей, с которой мир когда-либо сталкивался».

Таким образом, высокопоставленные чиновники администрации Буша допустили еще большую ошибку, чем Советы, приняв военную мощь за силу и влияние, что стало колоссально неверным истолкованием экономического положения США в мире и текущей ситуации вообще.

Безграничные военные амбиции

Нападения 11 сентября 2001 года, этот «Перл-Харбор двадцать первого века», решили исход дела. В пространстве, брошенном Советским Союзом, которое годами было оккупировано мелкими государствами-изгоями вроде Северной Кореи, появился новый враг-оборотень, аль-Каида (она же исламский экстремизм, она же новый «тоталитаризм»), который мог быть таким большим, как вам хочется. Внезапно мы оказались в центре того, что администрация Буша немедленно назвала «глобальной войной с террором» – и в этот раз в ней не было ничего «холодного».

Чиновники администрации Буша срочно намекнули, что готовы использовать динамичную американскую армию, чтобы «осушить болото» глобального терроризма. («Хотя мы постараемся найти каждую гадюку в болоте, суть стратегии состоит в том, чтобы осушить болото», – настаивал спустя две недели после 11 сентября заместитель министра обороны Пол Вулфовиц.) Они дали понять, что готовы предпринять эти осушающие операции против исламских «террористических сетей» не менее, чем в 60 странах по всему миру.

Другими словами, их военные амбиции не знали границ. Похоже, что этих границ не знали и деньги и ресурсы, которые поплыли в Пентагон, в военную промышленность, во все более милитаризированные разведслужбы, в компании наемников, вроде Blackwater и KBR, разжиревшие на приватизации военных планов администрации и многомиллиардных неконкурентных контрактах, которые она с радостью раздавала, в новое Министерство национальной безопасности и активизировавшееся, еще более мощное государство, помешанное на национальной обороне.

По мере того как Пентагон расширялся, примеряя на себя все новые роли, эти цифры оказались ошеломительными. К концу правления администрации Буша, Вашингтон раздавал ВПК почти вдвое больше денег, чем девять ближайших государств вместе взятых тратили на свои военные расходы, а общие военные расходы США составляли почти половину от общемировых. Схожим образом, к 2008 году, США контролировали почти 70 процентов мирового рынка вооружений. У них также было 11 авианосных ударных групп, способных патрулировать мировые моря и океаны, в то время, как ни у одного государства, которое даже с натяжкой можно было представить в роли будущего врага, не было больше одной подобной группы.

К тому времени частные подрядчики построили для Вашингтона почти 300 военных баз в Ираке, начиная с малюсеньких боевых постов и заканчивая огромными «американскими городами», где жили десятки тысяч военнослужащих и частных подрядчиков и имелись многочисленные автобусные линии, военные магазины, променады с фаст-фудом, массажные салоны, водоочистные заводы и силовые установки, бараки и аэродромы. Они занимались схожим строительством в Афганистане и, в меньшей мере, по всему региону Персидского залива. Это также требовало крупных инвестиций в процесс, выглядевший как перманентная оккупация нефтяного центра планеты. Как сказал об этом влиятельный политический обозреватель правых взглядов Макс Бут (Max Boot), принявший недавно участие в турне по американским гарнизонам, США владеют военными базами, которые сводятся к «фактической американской империи военных магазинов в стиле Уоллмарт, ресторанов быстрого питания, полей для гольфа и спортзалов».

В зависимости от того, как считать, по всему миру разбросано от 700 до 1200 или даже больше американских баз, от самых маленьких до больших, признанных и непризнанных. Тем временем, Пентагон вливал деньги в самый дикий полет мысли своего научно-исследовательского бюро DARPA, чей бюджет вырос на 50 процентов. В рамках DARPA, хорошо финансируемые ученые экспериментировали с различными способами ведения научно-фантастических войн в ближайшем и отдаленном будущем (в то время, когда никто не был готов вложить правительственные деньги в полет мысли по поводу, например, улучшения образования для юных американцев). Пентагон также инициировал новую форму военно-воздушной силы, боевые действия с применением самолетов-беспилотников, при которых «мы» находились за тысячи миль от поля битвы, а поле битвы не обязательно находилось в той стране, с которой мы вели войну.

Пентагон также ввязался в две катастрофические войны с потенциальной стоимостью в триллион долларов (а также в различные стычки по всему миру) – и все это по самым высоким ценам в то время, когда практически ничего не инвестировалось в мосты, туннели, системы водоснабжения и прочие объекты стареющей американской инфраструктуры. Побед никаких не наблюдалось, но вооруженные силы находились в полной боевой готовности, а многие миссии расширялись в геометрической прогрессии, даже в то время, как экономика США выходила из-под контроля, бюджетный дефицит рос быстрыми темпами, бюрократия становилась еще более склеротичной, а задолженность другим государствам росла не по дням, а по часам.

Другими словами, в гораздо более богатой стране, другая группа лидеров, наблюдавшая в свое время, как взорвался Советский Союз, решительно встала на советскую дорожку к катастрофе.

Военная расточительность

Осенью 2008 года под американской экономикой разверзлась пропасть, которую администрация Буша блаженно игнорировала, и в нее провалились миллионы людей. Огромные организации пошатнулись или обрушились; масштабная безработица отказывалась исчезать; взыскания по закладной происходили в ошеломляющих масштабах; инфраструктура начала деформироваться; бюджеты штатов оказались пойманы в мертвой хватке кризиса; рабочие места для учителей – тоже своеобразная инфраструктура – пошли прахом, а дефицит федерального бюджета взлетел до небес.

Конечно, в Овальном офисе появился новый президент, некто (как считали многие избиратели), настроенный на то, чтобы покончить (или, по крайней мере, свернуть) с войнами Буша и заблуждениями о военном всесилии и технологическом всезнании, сопровождавшими их. Джордж У. Буш подтолкнул эту страну к краю пропасти, и его военные стратегии, как считали многие из его критиков, были не менее чрезмерными и аномальными, чем культ исполнительной власти, лелеемый его высокопоставленными советниками.

Но вот какое странное дело. В разгар Великой рецессии, под руководством нового президента, предположительно избавленного от многих иллюзий по поводу американского всевластия и могущества, военная политика продолжила расширяться практически по всем направлениям. В бюджетном 2010 году бюджет Пентагона вырос дискретно, и хотя война в Ираке достигла некого унылого застоя, новый президент удвоил американское военное присутствие в Афганистане, едва придя к власти – а затем сделал это вновь в конце 2009 года. В Афганистане «наращивание» произошло по разным направлениям. В лучшем случае США завершали одну войну в Ираке, чтобы подлить масла в огонь другой.

Как и в Советском Союзе перед его развалом, возвышение и снабжение вооруженных сил за счет остального общества и экономики превратилось к этому времени в новый стандарт; настолько, что невозможно было хоть сколько-нибудь серьезно высказаться – из страха быть обвиненным в том, что ты «не поддерживаешь наши войска» – о том, чтобы покончить с американскими войнами или уменьшить масштаб глобальных операций или отказать в средствах, затребованных у Конгресса для подготовки к войнам.

Даже когда после многих лет астрономического роста расходов министр обороны Роберт Гейтс начал говорить о сокращении расходов в Вашингтоне, это было сделано ради перераспределения еще больших средств на ведение войн. Газета New York Times подвела итог, объяснив, к чему реально приведет сокращение бюджета Пентагона: «Текущие бюджетные планы прогнозируют рост бюджета Пентагона лишь на 1 процент (с поправкой на инфляцию) в течение следующих пяти лет». Всего лишь 1-процентный рост – в то время как, бюджеты штатов сокращают до крайности. Другими словами, как и советские вооруженные силы, Пентагон планирует жировать, чтобы ни случилось с остальными.

Тем временем, президент-«противник войны» осуществляет надзор над расширением новых стандартов по многим фронтам, включая увеличение размера самой армии. По сути, когда речь идет о глобальной войне с террором – даже если сегодня никто это название не использует – расточительность по-прежнему может поразить любого.

Возьмем, к примеру, контракт на перевозки с принимающей стороной на сумму в 2,2 миллиарда долларов, который Пентагон использует, чтобы платить откупные афганским службам безопасности, которые в свою очередь передают часть этих платежей талибам, чтобы те не мешали безопасной транспортировке американских грузов по афганским дорогам. А если вы не хотите думать о том, как ваши налоговые доллары поддерживают Талибан, давайте обсудим 683 тысячи долларов, которые Пентагон потратил, по информации газеты Washington Post, чтобы «отремонтировать кафе, продающее мороженное и кофе Старбакс» на базе в Гуантанамо. Или 773 тысячи долларов, потраченные там же для «реконструкции здания из шлакоблоков, в котором расположены рестораны KFC и Taco Bell». Или 7,3 миллиона долларов, потраченные на поля для бейсбола и американского футбола, или кабинку для отработки бейсбольных ударов стоимостью в 60 тысяч долларов или обещанную кабину для отработки ударов по футбольным воротам стоимостью в 20 тысяч долларов. Все эти расходы включены в два миллиарда долларов, которые ушли на поддержание и ремонт американской базы и тюремного комплекса, которые Барак Обама пообещал закрыть, но не может этого сделать.

А как насчет посольства США в Багдаде, раскинувшегося на территории в 104 акра (42 гектара), этого комплекса из 21 здания по сути американского торгового центра-превратившегося-в-крепость, стоимостью почти в 750 миллионов долларов? Его содержание стоит более полутора миллиардов долларов в год, и оно имеет столько же общего с «посольством», сколько Макдональдс – с местной забегаловкой, где жарят бургеры. Согласно недавней проверке, миллионы долларов «федеральной собственности», приписанной к тому, что, по сути, является огромным центром командования в регионе, включая 159 из 1168 автомобилей посольства, пропали или не упомянуты ни в каких отчетах.

И раз уж мы говорим об экспансии в дальних странах, как насчет недавних планов Пентагона по строительству баз в Центральной Азии, являющихся частью предполагаемого «мини-строительного бума». В эти планы входит строительство антитеррористического учебного центра, который будет построен за бросовую цену в 5,5 миллионов долларов в… нет, нет, не в Толидо или Экроне или Эль-Пасо, а во взрывном городе Ош в южной Киргизии. И это лишь один из нескольких проектов в этой стране и соседствующем с ней Таджикистане, которые, по сообщениям, будут профинсированы из «контр-наркотического фонда» Центрального командования США (и, в конце концов, из вашего кармана).

Или давайте рассмотрим особенно поразительный пример военной экспансии под руководством президента Обамы, о которой так отлично написали корреспонденты газеты Washington Post Карен Деянг и Грег Джаффе в статье, озаглавленной «“Тайная война” США расширяется по всему миру, а силы спецназа расширяют свои полномочия». Эта история прошла незамеченной в стране, которую, очевидно, ничуть не беспокоит возможность того, что ее силы будут дислоцированы и готовы вести бои по всей планете.

Вот как начиналась эта статья:

«По словам высокопоставленных военных и чиновников администрации, несмотря на свою приверженность мягкой дипломатии и действуя за пределами зон боевых действий в Афганистане и Ираке, администрация Обамы значительно расширила ареал тайной войны, которую США ведут против аль-Каиды и других радикальных группировок. Численность и бюджет сил специального назначения выросли, и отряды этих сил дислоцированы сегодня в 75 странах, в то время как в начале прошлого года их число составляло около 60».

Теперь, не открывая географический атлас, просто попытайтесь назвать любые 75 стран на этой планете – это больше трети государств, входящих в Организацию объединенных наций. Спецагенты США сегодня ведут военные действия, или готовятся к ним или обучают других вести боевые действия или тайно собирают разведданные именно в 75 странах, разбросанных по Азии, Африке, Ближнему Востоку и Латинской Америке. На пятнадцать больше, чем во времена Буша.

Как бы ее не называли, это по-прежнему бушевская глобальная война с террором, которая расширяется все дальше. Деянг и Джаффе цитируют неназванного «высокопоставленного военного», говорящего, что администрация Обамы позволяет делать «вещи, которые предыдущая администрация не разрешала», и пишут также, что командующие войск специального назначения сегодня «бывают в Белом доме гораздо чаще», чем в годы Буша.

Неудивительно, что эти войска специального назначения и сами увеличились за первые полтора года президентского срока Обамы, и сейчас их численность за рубежом составляет 13 тысяч человек. На бюджетный год 2011 администрация запросила увеличение их бюджета на 5,7 процента до 6,3 миллиарда долларов.


Давным-давно, силы специального назначения получили свое название, потому что они были малочисленными и «специальными». Теперь же их, по сути, превращают в секретные войска внутри вооруженных сил, и, как и подобает их растущему размеру, и как сообщает Ноа Шахтман (Noah Shachtman) из журнала Wired, одни лишь армейские силы специального назначения должны получить новую «штаб-квартиру» в северном Афганистане стоимостью в 100 миллионов долларов. Ее территория составит около 17 акров (7 гектаров), на которой будут расположены «здание коммуникаций, тактический центр управления, учебная база, станция медицинской помощи, база техобеспечения машин… столовая, прачечная и псарня для рабочих собак… вспомогательные объекты включают в себя дороги, электростанцию, колодец, непитьевое водоснабжение, водохранилище, системы подачи воды, систему бытовой канализации, систему кабельной канализации, тротуары, пешеходные дорожки, стоки и парковку».


Шахтман добавляет, что на строительство этой штаб-квартиры уйдет год, и «к тому времени США, как утверждают, должны начать выводить свои войска из Афганистана. Как утверждают». И не забывайте, что войска специального назначения – это лишь одна часть растущей американской военной машины.

Ползучий гигантизм

За первые полтора года работы администрации Обамы мы увидели продолжение того, что можно назвать монументальной социалистическо-реалистичной эпохой американского ведения войн (включая решение построить еще одно огромное «посольство» в багдадском стиле в пакистанском Исламабаде). Этот ползучий гигантизм, со всеми его перерасходами средств и частными привилегиями, несомненно, показался бы очень знакомым Советам. Не менее знакомым покажется и почти целое десятилетие, проведенное армией США со все более катастрофическими результатами, на афганском кладбище.

Как бы Вашингтон не был опьянен войной, США пока еще не превратились в Советский Союз образца 1991 года – пока еще не превратились. Но они больше и не являются триумфальной «единственной супердержавой». Их глобальное влияние видимо иссякает, их способность побеждать в войнах недвусмысленно стоит под вопросом, их экономическая жизнеспособность открыто под сомнением. США превратились из энергичного государства в немощное, и этот факт лишь подчеркивают текущая катастрофа нефтедобывающей платформы BP и «спасательные работы» в Мексиканском заливе. С каждым годом аэропорты страны тускнеют и все больше напоминают свои аналоги в странах Третьего мира. В отличие от Франции или Китая, в стране нет и мили скоростных железных дорог. И когда речь идет о будущем, особенно о создании и поддержке инновационных отраслей в области альтернативных источников энергии, мы отстаем от остальных. США все больше превращаются в низкопроизводительную сервисную экономику, теряя хорошие рабочие места, которые уже никогда не вернутся в страну.

И если наши армии вернутся домой с поражением… берегитесь.

В 1991 году Советский Союз внезапно исчез. Холодная война закончилась. Как и после многих других войн, казалось, что в ней есть очевидный победитель и очевидный проигравший. Спустя почти 20 лет, в то время как США движутся по советской дорожке к катастрофе – даже если мир просто не может себе представить, что такое обанкротившаяся Америка – гораздо очевиднее, что в этой титанической борьбе двух супердержав, которую мы назвали холодной войной, было двое проигравших, и что когда «вторая супердержава» сошла со сцены, первая уже направлялась к выходу, хотя и очень-очень медленно и в состоянии самоопьянения самодовольством. Почти каждое решение, принятое с тех пор в Вашингтоне, включая решение Барака Обамы расширить войну в Афганистане и войну с террором, превратило то, что в 1991 году было лишь одним возможным вариантом событий в неотвратимую судьбу.

Позвоните Политбюро в Вашингтоне. Мы в беде.


Том Энгельхардт (Tom Engelhardt)
Источник: "ИноСМИ"
Оригинал публикации:"Entering the Soviet Era in America "