Лента: Политика

Страсти по поводу оказания экономической помощи Греции, оказавшейся в преддефолтном состоянии, – лишь верхушка айсберга экономических проблем, свалившихся на Европейский cоюз в период кризиса. Совпавшая с ним ратификация Лиссабонского договора, избрание общих президента и министра иностранных дел ЕС мыслились как взлет европейского единства. Но сегодня Европа куда менее едина, чем даже пару лет назад, а многие основополагающие принципы и символы евроинтеграции поставлены под вопрос.

Страны ЕС оказались в числе наиболее пострадавших от кризиса: в прошлом году ВВП снизился там в среднем на 4,1% при среднемировом падении порядка 3%. По характеру принимавшихся антикризисных мер Старый Свет разделился на две группы. Одни резко нарастили государственные расходы за счет внутренних и внешних заимствований (своих резервов почти ни у кого не оказалось), не останавливаясь перед резким увеличением бюджетного дефицита. Дефицит не выше 3% от ВВП – условие членства в зоне евро – это сегодня для большинства стран ЕС уже недосягаемая мечта. В Греции, которую заставили пойти на болезненные сокращения госрасходов (как условие предоставления экстренной помощи), ожидается дефицит в размере 12,7% от ВВП. Но не намного от нее отстают Великобритания – 12%, Испания – 11,4% и даже считающаяся почти благополучной Франция – 8,2%. Общий долг, накопленный странами ЕС, составляет сегодня 84% от их совокупного ВВП (в Греции он достигает 125%, в Италии – 118%).

Большую тревогу у творцов экономической политики вызывают также накопленные государствами социальные обязательства. Если оценить уже принятые парламентами законы о медицинском и пенсионном обеспечении, которые тоже можно рассматривать как неснижаемые обязательства бюджетов, то окажется, что долг стран ЕС приближается к 434% от их ВВП (в Греции – к 875%). Сейчас "транжиры" обращаются за помощью к более экономным партнерам, но те не понимают, почему они должны поощрять чужую расточительность. Добрая половина Европы испытывает проблемы с платежеспособностью, при этом производство почти не растет, а безработица превышает 10%.

Вторая группа стран продемонстрировала чудеса самоограничения, но тоже с весьма неутешительными результатами. Наиболее решительно затянули пояса прибалты, которые, как выяснилось, не могли рассчитывать на кредиты извне. Так, Литва сократила расходную часть бюджета на 30%, зарплаты в госсекторе – на 20-30%, пенсии – на 11%; налоги были повышены на все – от лекарств до алкоголя. В итоге Вильнюсу удалось удержать дефицит на уровне 9% от ВВП, но результатом стали 14-процентная безработица, 15-процентное падение производства, массовый отток рабочей силы и удвоение числа самоубийств – по этому показателю страна вышла на первое место в мире.

Именно по такому, второму пути гранды Евросоюза – прежде всего Германия, сохранившая размер госдолга на уровне 70% от ВВП, – предлагают идти Греции и другим государствам с серьезными финансовыми проблемами из групп PIGS (Португалия, Италия, Греция, Испания). Ясно, что бюджетное самоограничение будет иметь следствием затяжную депрессию, высокую безработицу, социальный протест. Не встречают восторга у населения и повсеместно рассматриваемые планы увеличения пенсионного возраста: в Испании – с шестидесяти пяти до шестидесяти семи, в Греции и Франции – с шестидесяти до шестидесяти трех – шестидесяти пяти.

Сложившаяся ситуация говорит о том, что, во-первых, восстановление европейской экономики будет долгим и мучительным. Это плохо для России, которая в значительной степени зависит от экспорта в Евросоюз – на него приходится более 60% нашей внешней торговли. Экономика будет подталкивать нас к развороту на более перспективные быстрорастущие рынки Восточной и Южной Азии.

Во-вторых, гораздо менее определенными стали перспективы евро, которому еще совсем недавно предрекали выход на роль главной мировой резервной валюты. В европейских СМИ на полном серьезе стали обсуждать возможность разрушения еврозоны. Появились пока не очень многочисленные сторонники идеи выхода из нее стран с жесткой финансовой политикой – Германии, Австрии, Финляндии, Голландии, возможно, Франции, – которые могли бы сформировать новый валютный альянс. О целесообразности нахождения в зоне евро стали задумываться и в неплатежеспособных странах, которые не могли решить свои бюджетные и долговые проблемы путем девальвации национальной валюты (за неимением таковой). Появились прогнозы заката эпохи евро.

В-третьих, финансовые и социальные проблемы сделали Европу более пацифистской, менее интересующейся военно-политическими вопросами и укреплением трансатлантической солидарности. Это приводит к росту напряженности в отношениях с США, которая, казалось, была преодолена с приходом к власти Барака Обамы. В Вашингтоне зреет разочарование в европейских союзниках – и в связи с их нежеланием и неспособностью помочь даже партнерам по НАТО, той же Греции, и из-за растущей оппозиции в Европе увеличению оборонных расходов и военных обязательств. Это уже нашло выражение в решении Нидерландов вывести свои войска из Афганистана. Министр обороны США Роберт Гейтс недавно сетовал, что только пять из 28 стран – членов НАТО выдерживают обязательство расходовать на оборону больше 2% от своего ВВП.

В-четвертых, налицо очевидный спад антироссийских настроений. Они гораздо слабее не только по сравнению со временем войны в Южной Осетии, но и, пожалуй, за последние пару десятилетий. В странах "старой Европы" из-за экономики не до нас. А в Центральной и Восточной Европе впервые обнаружили, что ЕС – не единственный свет в окошке. Россия, хоть и упала больно в прошлом году, в этом – растет быстрее Евросоюза, обладает наибольшими на континенте золотовалютными резервами и способна помочь. Успехи в странах ЦВЕ политических сил, по крайней мере, не имеющих аллергии на улучшение отношений с Россией, уже наблюдаются (президентские выборы в Литве и на Украине, избрание мэра Риги).

Полагаю, сегодня инициативы нашей страны по сближению с европейскими партнерами имеют наибольший шанс быть услышанными за все годы после завершения "холодной войны".


Вячеслав Никонов
Источник: "Известия"