Лента: Политика

Последние теракты в Московском метро вновь всколыхнули целый пласт выступлений и суждений на тему: что такое исламистский терроризм на нашем Северном Кавказе; исламский ли он вообще или националистический; можно ли как-то обезопаситься; применим ли к нам опыт других стран и т. п. Как всегда, была высказана масса эмоциональных и дилетантских по своей сути суждений, без которых видимо в таких ситуациях не обходится, но которые, если честно, вызывают крайнее раздражение. Особенно в этом плане «отличился» оппозиционный политик Б.Немцов, который подверг критике не тактику, а стратегию борьбы с терроризмом, мимо чего пройти просто невозможно. При этом автор должен отдельно отметить, что написанием этой статьи ни в коей мере не нарушает редакционную политику Института Ближнего Востока, так как то, что произошло в Москве, имеет не сугубо «внутрироссийское значение», а является частью борьбы цивилизованного общества против того явления, которое с чьей-то легкой руки получило название «Аль Каида».

Итак, один из основных тезисов Б.Немцова звучит так: «обстановка в Чечне свидетельствует о том, что сепаратистские идеи Дж. Дудаева победили, республика не подчиняется законам РФ, там главенствует шариат и т.п.». Об этом заявил бывший т.н. министр иностранных дел Ичкерии А.Закаев, который стал для Немцова высшим экспертным авторитетом. Это абсолютно ложное утверждение. Тему «неподчинения законам РФ и главенство шариата» оставим для правоведов. Поговорим об идеях национал-сепартизма. Эти идеи, в качестве основного проводника которых выступал Дж. Дудаев, умерли уже давно. Если быть точным, то именно тогда, когда новый эмир «кавказского халифата» Д.Умаров объявил о намерении его создать и ассоциировал себя и своих боевиков с исламистами, которые воюют в Ираке, Афганистане и других «горячих точках» планеты.
Это произошло около 4 лет назад и было широко разрекламировано на сайтах боевиков. На самом деле отправной точкой этой борьбы «идей» стал тот момент, когда в Чечню прибыли первые арабские добровольцы. Подчеркнем – добровольцы, а не наемники, что принципиально. Указанное решение Д.Умарова стало прямым следствием противостояния именно сепаратистко-националистических идей и исламистского радикализма. То есть выбор между приверженностью «западным» ценностям (сторонником чего в силу своего нынешнего местопребывания является тот же А.Закаев.) и «идеям всемирного халифата» (Д.Умаров, А.Астемиров и М.Удугов). Если еще проще – кого выбрать в качестве основного политического и финансового спонсора: Запад или Восток. Запад не оправдал надежд боевиков ни в финансовом, ни в морально-политическом плане. Это особенно ясно стало тогда, когда после серии резонансных актов в США и странах Европы там к идеям чеченских идеологов сильно «поостыли». Вернее, после этих актов перед руководством НВФ на Северном Кавказе со всей очевидностью встал вопрос о публичном дистанцировании от «исламских волонтеров», которые прямо ассоциировались в западном мире с «Аль-Каидой». Вот здесь как раз и прошел «водораздел», и руководство НВФ в силу своей конфессиональной принадлежности и финансовой зависимости выбрало Восток, о чем громогласно и заявило. Огромную роль в этом фатальном для боевиков выборе сыграли арабы (Абу Хафс, Моганед, Сейф Уль-Ислам), находящиеся в ставке Д.Умарова в ранге «политкомиссаров». Будем настаивать на том, что роль их именно больше «идеологическая», нежели чем «военная». Ровно для этого арабы старались рассредоточиться по максимально большему числу отрядов боевиков, и не для того, чтобы руководить боевыми действиями. В чисто военном искусстве они в своем абсолютном большинстве чеченцам сильно уступают. И даже в планировании наиболее резонансных терактов (Беслан, Норд-Ост и т.п.) и использовании террористов-смертников, в которых принимали активное участие «пришельцы», больше идеологии, нежели военной составляющей. И воевали они в Чечне не за деньги, а за идею. Пусть ущербно-ложную, но идею, поэтому не надо их называть «наемниками».

Отсюда первый вывод. Россия на Кавказе сейчас ведет войну не с сепаратистами как в начале 90-х, а с одной из ветвей мирового движения «радикального исламизма». И наличие в отрядах боевиков мусульман различной этнической принадлежности тому подтверждение. Носители сепаратистских идей поняли в большинстве своем их утопичность и составляют сейчас основное ядро сторонников Р.Кадырова, которые стремятся интегрироваться, как умеют, в общую экономическую модель и реалии России.

Второе. Б.Немцов привел статистику, которая свидетельствует о растущей за последние два года динамике терактов на Северном Кавказе, из чего он сделал вывод о том, что «тактика борьбы российского руководства провалилась». Особенно досталось «российскому руководству» за его союз с Р.Кадыровым.

Сразу же отметим, что из тех 700 терактов, которые произошли на Северном Кавказе за прошлые два года, хорошо, если треть, проведены именно «джихадистами». Или точнее, были мотивированы исключительно идеологическими причинами. Та терактивность, которую мы наблюдаем, в основном связана с обыкновенной и циничной борьбой местных кланов и тейпов за власть и экономические преференции. То есть идет обычный дележ активов, в том числе и «бесплатно» поступающих в виде дотаций из Центра. Это, безусловно, тоже нехорошо, но отношения к борьбе с радикальным исламизмом не имеет. Это надо понимать, так как решения борьбы с этими двумя явлениями лежат в разных плоскостях: политико-экономической и идеологической, и смешивать их не надо.

Что же касается реальных успехов, то они, несомненно, значительны. Банды раздроблены и малочисленны, людская база их воспроизводства значительно сужена по сравнению даже с началом 2000 гг. Они не способны более на широкомасштабные военные операции, таких как захват Назрани или попытки прорыва, в котором погибли псковские десантники. Выбиты в большинстве своем основные «знаковые» фигуры, которые отличались хорошими организаторскими способностями и могли планировать резонансные операции.

Это прекрасно доказывает и последние теракты. Вспомним, как Д.Умаров в течение трех дней делал абсолютно противоречивые заявления: то отказывался от проведения терактов, то брал на себя ответственность. Это говорит о трех вещах. Первое. Теракты в Москве планировали не в ставке Д.Умарова, где ничего о них не знали. Второе. Устойчивая связь между различными группами боевиков отсутствует, а это корень любой эффективной военной модели сопротивления. Третье. Такая ситуация приводит к переходу боевиков на Северном Кавказе на модель действия «Аль-Каиды», «головка» которой определяет публично цель (как это сделал, кстати, тот же Д.Умаров после подрыва «Невского экспресса»), а реализовывают ее слабо связанные между собой группы, которые сами определяют способ и средства. Это очень «неудобная» для спецслужб схема, в которой отсутствует одно из самых уязвимых звеньев – каналы связи. То, что произошло в Москве, является классическим примером. Есть все основания подозревать, что и второй подрыв железнодорожных путей на трассе Москва – Санкт-Петербург из той же серии.

Такое ослабление НВФ стало возможным именно потому, что умеренная часть боевиков во главе с А.Кадыровым перешла на сторону центральной власти, как бы Б.Немцов к этому не относился. Следует понимать, что другого способа «обескровить» массовые протестные проявления, острием которого является вооруженная борьба, не существует, несмотря на массу «минусов» такого решения. Постепенная интеграция основной массы недовольных в существующие экономические схемы – это единственный путь решения проблемы. И израильский опыт, который так часто сейчас упоминается «к месту и не к месту», свидетельствует об этом. В израильском случае – это союз с нынешним руководством ФАТХ, благодаря которому, кстати, и удается проводить добрую половину «точечных ликвидаций». Последний эпизод с убийством в ОАЭ эмиссара ХАМАС Мабуха, в котором принимали участие спецслужбы ФАТХ, это продемонстрировал. Но и без всякого израильского опыта эту схему очень удачно применяли в разных странах и в разное время (корень британской политики в колониях), и в том же СССР (Фрунзе в Средней Азии и Чечне).

Отсюда второй вывод. Общая стратегия борьбы с террором на Северном Кавказе себя оправдала. Другой никто просто еще не придумал.

Теперь в отношении претензий Б.Немцова о «безответственности руководства спецслужб, оплеухи им со стороны террористов», их отказу подавать в отставку «как в цивилизованных странах» и т.п. При всем уважении к погибшим в метро, их количество никак не сопоставимо с жертвами в Мадриде и Нью-Йорке, где никто в отставку почему-то не подал. А если бы и подал, то ее никто бы не принял, ибо «коней на переправе не меняют». Это только все усложняет, и реальному поиску террористов не способствует. Если делают оргвыводы, то гораздо позже.

Теперь, что касается риторики в отношении «введения мер дополнительной безопасности на транспорте». Успокойтесь: никакой реальной безопасности от терактов на транспорте и местах массового скопления достичь ныне изобретенными человечеством техническими средствами невозможно. Транспорт придуман для передвижения огромных масс людей, а не для обороны от террористов. В его сущности лежит техническая идея, в корне противоречащая принципу защиты от террора. Предложение о введении обязательных именных билетов на пригородный и межгородской транспорт хорошее, оно поможет очень быстро идентифицировать тех, кто самоподорвался, но не более. Для того чтобы достичь профилактики необходимо, чтобы данные этих билетов в режиме «он-лайн» передавались на центральный пункт в Москву, тут же «фильтровались» через оперативные учеты спецслужб и принимались неотложные меры. Вы сильно верите, что где-нибудь в Кизляре на автостанции это будут учитывать и переправлять в Москву в режиме «он-лайн»? И при этом муж (брат, жених, дядя, племянник дяди и т.п.) не будет брать билеты на свое «незапятнанное имя» «по дружбе» (соседству, кумовству и т.п.) для лиц женского пола? А что произойдет, если детектор взрывчатки сработает на входе в метро у одного из входящих в большой толпе, и к нему начнет проталкиваться милиционер? А сколько надо новых сотрудников нанять, чтобы быстро и оперативно даже в условиях автоматизированных систем поиска обрабатывать в круглосуточном режиме весь пассажиропоток со всей страны?

Из этого третий вывод. В условиях существующих реалий основной упор по профилактике терактов необходимо сделать на усилении агентурного аппарата и создания эффективно пополняемой общей базы данных обо всех лицах, которые не то что воюют, а только вынашивают планы повоевать или увлекаются идеями С.Кутба. И пополнение этой базы должно быть поставлено в ряд одних из основных статей отчета региональных и городских отделов спецслужб, а не отдано «на откуп» местному начальнику, который сам будет определять, что важно, а что нет.

Только усиление оперативного проникновения в терструктуры на всех уровнях; отслеживание действий родственников убитых боевиков; агентурного прикрытия транспорта, мечетей, молельных комнат, медресе; кропотливая работа участковых на своем участке и т.п. может дать не абсолютную, но значительную гарантию неповторения терактов. В этом сейчас основной механизм предотвращения подобных случаев, а не в технических средствах, и уж точно не в отказе от прежней стратегии по «союзу» с основными тейпами и кланами. Для того чтобы что-то предотвратить, надо об этом знать заранее, а это возможно только с помощью агентуры. Все остальное – это полумеры.

И последнее. Для очистки совести заметим, что мнение автора статьи в отношении реплик Б.Немцова может не совпадать с мнениями руководства Института Ближнего Востока.


Ю.Б.Щегловин
Источник: "Институт Ближнего Востока"