Лента: Политика

Продолжающийся с 2001 года вооруженный конфликт в Афганистане, объявленный в ряде стран НАТО приоритетной военной задачей, оказывает доминирующее влияние на весь глобальный спектр военно-политических вопросов, определяя как сегодняшнюю дискуссию о задачах вооруженных сил, так и направления их развития на отдаленную перспективу, указывается в представленном в Лондоне ежегодном докладе Международного института стратегических исследований "Военный баланс 2010".

"Военные действия в Афганистане, равно как и в Ираке, вызвали необходимость проведения переоценки роли антитеррористических стабилизационных операций в военном планировании, а некоторые доктрины разрабатываются в настоящее время с учетом этих операций",– указывают авторы исследования. Они обращают внимание на растущее "осознание необходимости повышения степени понимания операционной среды – ее лингвистической, исторической, культурной и политической составляющих". Такое понимание поможет установлению прочных и более доверительных отношений с местным населением, что, в свою очередь, будет содействовать укреплению безопасности на местах, повышению качества управления и эффективности работы местных органов власти.

Как отмечается в исследовании, военное руководство ряда стран и, в частности, США стало предоставлять войскам большую свободу в выборе тактики при проведении той или иной операции с учетом конкретных местных условий. Для характеристики этого нововведения даже был предложен термин "децентрализация". Но это новое веяние в механизме функционирования вооруженных сил охватывает в основном область антиповстанческих действий и не умаляет важности традиционных направлений подготовки военнослужащих. Эксперты отмечают, что на повестку дня поставлен вопрос о повышении готовности вооруженных сил к "нетрадиционным боевым действиям" и "асимметричным угрозам".

Следует учитывать изменившуюся природу конфликтов. В США это нашло отражение в более тщательном анализе особенностей как нынешних, так и возможных будущих конфликтов, а также в активизации дискуссий о формировании и оснащении вооруженных сил. Одни специалисты настаивают на сохранении традиционных возможностей, в том числе и в качестве фактора предотвращения конфликтов, другие указывают на отсутствие смысла в самом делении средств ведения войны на традиционные и иные в силу их все более тесного переплетения. "Продолжающиеся изменения в характере конфликтов таковы, что войны все сложнее подгонять под /традиционные/ рамки какой-то конкретной категории, что вынуждает военных быть готовыми к использованию более широкого взаимодействия и к объединению усилий различных родов войск по всему спектру конфликта,– говорится в докладе.– Военным также необходимо проанализировать такие возникающие проблемы, как использование кибернетических средств ведения войны и потенциальные последствия климатических изменений".

Вооруженным силам Великобритании необходимо прилагать усилия в этом направлении, подчеркнул в своем выступлении директор Международного института стратегических исследований профессор Джон Чипмэн. В этом отношении, сказал он, "мы сталкиваемся сейчас с интеллектуальным вызовом, сопоставимым с характерной для 1950-х годов угрозой ядерной войны". Угроза использования кибернетического оружия, по мнению Чипмэна, пока остается серьезно недооцененной, несмотря на то, что уже в ближайшие годы кибернетические средства ведения войны могут стать решающими в межгосударственных конфликтах. "Если ранее задачей было захватить и удерживать территорию противника, то сейчас с помощью кибернетических средств стало возможным фактически парализовать все его важнейшие системы",– пояснил глава лондонского института.

Авторы доклада отмечают, что модернизации вооруженных сил и их подготовке к противодействию новым вызовам препятствуют финансовые проблемы, переживаемые в настоящее время многими странами. "Нехватка организационных возможностей, технических средств или финансовых ресурсов может привести к тому, что страны вынуждены будут переоценить свои ожидания и требования, предъявляемые к вооруженным силам",– говорится в исследовании. С финансовыми проблемами сталкивается, в частности, Великобритания, и ей предстоит трудный выбор в отношении как своих военных планов, так и закупок военной техники.

Дискуссии вокруг противоречивых вопросов оборонной сферы активизировались и в других странах. К примеру, в Австралии среди аналитиков укрепилось мнение, что не следует ожидать усиления влияния страны в АТР ранее 2030 года. В Латинской Америке определенные ожидания Бразилии, изложенные в ее оборонной стратегии 2008 года, связаны с ее ролью в экономически укрепляющейся группе БРИК. Оборонная "Белая книга" Китая 2008 года подчеркивала возросшую уверенность вооруженных сил этой страны и указывала на то, что Китай достиг "исторического, переломного момента" и выполняет важную роль в обеспечении безопасности и порядка в мире".

Что касается российских вооруженных сил, то они находятся на этапе реализации очередной реформы, исход которой пока невозможно предсказать, констатируют аналитики лондонского института. В докладе отмечается, что предпринятая руководством России в сентябре 2008 года "амбициозная попытка" реформировать и модернизировать ВС страны "вероятно, повысит их пригодность к выполнению современных боевых операций и их эффективность при участии в локальных и региональных конфликтах", но лишь при условии успешного завершения этой реформы.

Эксперты напоминают, что за последние 15 лет в России предпринимался целый ряд попыток осуществления оборонной реформы, поэтому в новой попытке аналитики лондонского института усматривают пока лишь одно отличие от предыдущих – внесение фразы "перспективный облик ВС" в название концептуального документа, представленного на коллегии министерства обороны РФ, – "Перспективный облик вооруженных сил РФ и первоочередные меры по его формированию на 2009-2020 годы". Эта фраза, как полагают британские эксперты, ориентирует нынешнее реформирование ВС на перспективу.

Предыдущая реформа, завершившаяся в 2004 году, говорится в исследовании, "привела к некоторым улучшениям, таким как создание ограниченного количества подразделений постоянной готовности и набору /в армию/ относительно небольшого количества профессиональных солдат /контрактников/". "Хотя эта реформа не привела к фундаментальному изменению структуры российских вооруженных сил, она, предположительно, проложила путь к проведению более системной реформы путем подчинения генерального штаба министерству обороны", – делают вывод эксперты лондонского института. Нынешняя же реформа, считают они, стала – по общему мнению – реакцией на конфликт в Закавказье в августе 2008 года. "Эта кампания выявила фундаментальные недостатки в композиционном построении /российских ВС/, их подготовке, осуществлении командования и контроля, в оснащении и доктрине,– считают авторы исследования.– Слабые действия /войск/ усилили сомнения в отношении того, что ВС могут рассматриваться в качестве надежного инструмента поддержки российских целей в области внешней политики и безопасности, а также укрепили опасения по поводу того, что ВС не смогут в будущем гарантировать надежность обычных /неядерных/ оборонных возможностей".

Реализуемый в настоящее время план реформирования ВС России сталкивается, как полагают аналитики, с целым рядом проблем, среди которых негативная демографическая тенденция, оснащение войск устаревшим – еще советским – вооружением, ограниченность финансовых возможностей, коррупция и преступность в ВС, а также высокий уровень потерь в мирное время. По мнению британских экспертов, в принимаемых мерах отсутствует прозрачность, что, утверждают они, было характерно и для всех предшествующих аналогичных попыток с начала 1990-х.

Как утверждается в докладе, представленные "реформаторами" планы не имеют под собой четкой стратегической базы. В России, напоминают лондонские эксперты, такая реформа обычно основывается на военной доктрине, "но до начала осуществления нынешних изменений никакой новой доктрины одобрено не было". "Проявляется отсутствие ясности и согласия в российском обществе и в политической элите в отношении того, какие же ВС нужны России и почему именно такие,– отмечается в исследовании.– Иными словами, нет общего понимания того, с какими основными угрозами Россия может столкнуться в ближайшее время, в среднесрочной перспективе и в более отдаленном будущем, и какими будут основные задачи ВС сил с учетом этих угроз". Совершенно неясно пока и то, как на реализацию этих планов скажется крупный бюджетный дефицит, с которым Россия столкнулась впервые за последние почти десять лет, резюмируют аналитики.
Успех реформы будет "во много зависеть от возможностей российской оборонной промышленности выполнить свои обещания по быстрой модернизации и переоснащению". Пока же, утверждают лондонские аналитики, "планы внутренних закупок не отличались успехами особенно в том, что касается развития и начала серийного производства важнейших новых платформ".

"Хотя предложенные реформы направлены на улучшение состояния ВС и их общего уровня готовности, по- прежнему не ясно, как быстро это можно будет сделать,– отмечается в докладе. – Вероятно, пройдет несколько лет, прежде чем "перспективный облик" ВС как-то сформируется и окажет воздействие на их боеготовность". "Если все эти усилия окажутся успешными, российские ВС, вероятно, станут более пригодными к выполнению боевых операций на нынешних полях сражений и более эффективными при их участии в локальных и региональных конфликтах", – делают вывод аналитики.

В исследовании говорится о необходимости углубления и расширения отношений между Россией и НАТО. "Существующий Совет Россия – НАТО должен быть реформирован в целях вывода отношений между сторонами на новый уровень сотрудничества", – заявил глава Международного института стратегических исследований профессор Чипмэн. По его словам, в Североатлантическом альянсе происходит переоценка стратегических целей, когда задача расширения за счет Украины и Грузии отодвигается на неопределенное время, а на ее место в качестве приоритетной выходит проблема создания новых отношений с Россией. Чипмэн заметил, что инициатива Москвы о новом договоре о европейской безопасности едва ли в ближайшее время приведет к заключению нового глобального соглашения, однако это не мешает принятию практических шагов в данном направлении.

Подводя итог состоянию военного баланса в мире, аналитики отмечают, что глобальный экономический спад практически не затронул сферу оборонных расходов: страны мира в целом не сократили свои ассигнования на вооруженные силы, закупку военной техники и финансирование боевых операций. С 2006 по 2008 год мировой оборонный бюджет увеличился с 1,3 трлн до 1,55 трлн долларов и, по оценкам, продолжил рост в 2009 году, хотя, возможно, и не столь значительно, как ожидалось ранее, в силу нестабильности американского доллара.

"Экономический кризис не оказал серьезного воздействия на оборонные расходы последних 18 месяцев",– заявил ведущий эксперт Международного института стратегических исследований Марк Стоукер. По его словам, проведенные аналитиками института подсчеты показали, что средства, затраченные в последние годы на военные нужды, фактически не изменились в пропорциональном отношении к глобальному ВВП. Так, в 2008 году этот показатель составил 2,56 проц., а, к примеру, в 2004 году был равен 2,6 проц.

В докладе отмечается, что ведущие военные державы мира сохранили свое лидерство в сфере оборонных расходов и даже немного их увеличили, несмотря на экономические проблемы. Исключением в этой группе, как считают авторы исследования, стала лишь Россия, которая, по их оценкам, несколько сократила свои оборонные расходы.


Источник: "Компас" ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.