Лента: Политика

Глобализация приводит к возрастанию роли информационных систем в военной сфере. На смену традиционной гонке вооружений приходит борьба за информационное превосходство. Приоритет информационных аспектов безопасности наиболее четко и ясно выражен в военной политике Соединенных Штатов и Китая.

Развитие процессов глобализации носит объективный характер и в первую очередь связано с экономическим развитием. Экономические связи уже не одно столетие носят глобальный характер. Благодаря экономическим интересам возник «великий шелковый путь» и были открыты морские пути между континентами. Вначале экономические связи были ограничены объемом грузов и продолжительностью их транспортировки. Со временем развитие транспортных коммуникаций и систем связи привело к созданию и успешному функционированию транснациональных компаний.

Начало процессов глобализации связано с появлением возможности управлять транснациональными компаниями, когда для органов управления стало несущественным, где находится управляемый объект – на соседней улице или в другом полушарии.

Иначе говоря, необходимые условия для развития глобализации возникли тогда, когда, независимо от степени удаленности управляемого объекта от управляющего, стало выполнимым условие:

Тцу < Tис

(Тцу – время цикла управления объектом, Тис – время изменения состояния управляемого объекта. Тцу вычисляется по формуле: Тцу = tси + tпр + tди, где tси – время сбора информации, tпр – время принятия решения, tди – время доведения решения до управляемого объекта). Очевидно, что решение по управлению, поступившее на управляемый объект после того, как он изменил свое состояние, не может быть верным, а управление эффективным.

Глобализация стала возможной благодаря прогрессу в средствах связи и управления, а сам этот прогресс был в значительной степени стимулирован потребностями глобализирующейся экономики.

Глобальные государственные экономические интересы требуют и глобального проецирования силы. Соблюдение приведенного выше условия необходимо и при управлении группировками вооруженных сил независимо от географического района их развертывания.

Роль информационных систем в военной сфере с развитием глобализации возрастает. Глобальные информационные системы даже невоенного назначения создают качественно новые условия для повышения эффективности управления оружием и группировками войск. Но при этом эффективность управления становится уязвимой и зависимой от устойчивости системы управления в условиях воздействия противника.

Информационные системы в военной сфере стали играть не только обеспечивающую роль. Они превратились в мощное средство воздействия и на действующего или потенциального противника, и на государство в интересах трансформации его в дружеское или союзническое. В современных условиях и в обозримой перспективе значение информационных, в том числе психологических, операций будет постоянно возрастать.

Необходимость и важность информационного воздействия на потенциального противника была очевидна всегда. Еще за шесть веков до нашей эры древнекитайский военный теоретик Сунь Цзы так передал суть этого воздействия: «Война – это путь обмана <…> если ты и можешь что-нибудь, показывай противнику, будто не можешь; если ты и пользуешься чем-нибудь, показывай ему, будто ты этим не пользуешься; хотя бы ты и был близко, показывай, будто ты далеко; хотя бы ты и был далеко, показывай, будто ты близко; заманивай его выгодой; приведи его в расстройство и бери его; если у него все полно, будь наготове; если он силен, уклоняйся от него; вызвав в нем гнев, приведи его в состояние расстройства; приняв смиренный вид, вызови в нем самомнение; если его силы свежи, утоми его; если у него силы дружны, разъедини; нападай на него, когда он не готов; выступай, когда он не ожидает».

«Разлагайте все хорошее, что имеется в стране вашего противника; вовлекайте видных представителей вашего противника в преступные предприятия; подрывайте их престиж и выставляйте в нужный момент на позор общественности; используйте сотрудничество с самыми подлыми и гнусными людьми; разжигайте ссоры и столкновения среди граждан вражеской страны; подстрекайте молодежь против стариков; мешайте всеми средствами деятельности правительства; препятствуйте всеми способами оснащению, обеспечению и наведению порядка в армии; сковывайте волю воинов противника бессмысленными песнями и музыкой; обесценивайте все традиции и богов ваших врагов; посылайте женщин легкого поведения с тем, чтобы дополнить дело разложения; будьте щедры на предложения и подарки для покупки информации и сообщников; вообще, не экономьте ни на деньгах, ни на обещаниях, т.к. они приносят богатые дивиденды».

Внесли свой вклад в развитие информационных методов борьбы и российские полководцы. Так, Александр Суворов во время итальянского похода впервые включил в состав единого плана боевых действий проведение пропагандистской операции, и этот план был успешно реализован. Результат – массовая сдача в плен противника.

Известно и выражение Наполеона о том, что четыре тысячи газет могут причинить больше зла, чем стотысячная армия. Он впервые предусмотрел в составе средств обеспечения походную типографию с набором иностранных шрифтов.

Один из известных российских военных теоретиков Е. Месснер относил информационную среду к четвертой среде военных действий (наряду с сушей, водой и воздушным пространством): «…душа вражеской армии, душа вражеского народа стали важнейшими стратегическими объектами; мобилизация духа собственного народа стала важнейшей задачей верховного стратега. Разложить дух врага и уберечь от разложения свой дух – вот смысл борьбы в четвертом измерении, которое сделалось более важным, чем три прочих измерения».

Великобритания в период первой мировой войны существенно продвинулась в развитии методов информационной борьбы. Появились специальные структуры по ведению пропаганды в войсках и среди населения противника, а также по влиянию на формирование общественного мнения в нейтральных странах. Известно выражение П. Уорбертона: «В нынешние времена основной задачей в войне является не уничтожение вооруженных сил противника, как было раньше, а подрыв морального состояния населения вражеской страны в целом до такого уровня, чтобы оно заставило свое правительство пойти на мир. Вооруженное столкновение армий – это лишь одно из средств к достижению этой же цели».

Руководство фашистской Германии уделяло большое внимание информационной составляющей войны. Гитлер говорил о существовании «более глубокой стратегии – войне интеллектуальным, психологическим оружием», а также о том, что «место артиллерийской подготовки перед атакой пехоты <…> займет пропаганда, которая сломит врага психологически прежде, чем вступят в действие армии». Скоординированное информационное воздействие против СССР организовывалось на уровне министерства пропаганды, министерства иностранных дел, главного управления имперской безопасности СС (РСХА), военной разведки (Абвера) и восточного управления национал-социалистической партии. Штаб ВГК (верховного главнокомандования) включал в свой состав отдел пропаганды, каждая армия, танковая группа и воздушный флот имели роты пропаганды.

Хорошо организованным и эффективным было информационное противостояние Советского Союза. В качестве опорных точек использовались разветвленные сети коммунистических, прокоммунистических и молодежных организаций, а также таких международных структур, как Коминтерн. Организацией информационной борьбы занималось высшее политическое руководство государства.

Несмотря на очевидную важность информационного воздействия и его применение на практике уже с древних времен, именно глобализация привела к качественным изменениям в этой сфере.

Как известно, термин «информационная война» впервые ввел американский эксперт Thomas Rona в 1976 г. в отчете для компании Boeing «Системы оружия и информационная война»[1] при оценке зависимости американской экономики от информационных систем.

Как средство воздействия информационные системы были применены в ходе войны «Буря в пустыне» в 1991 г., хотя только в 1992 г. термин «информационная война» был закреплен официально директивой министра обороны США DODD 3600 от 21 декабря 1992 г. Информационная обработка противника в ходе операции «Буря в пустыне» привела к сдаче в плен 70 000 (83%) иракских военнослужащих.

В феврале 1996 г. Министерство обороны США ввело в действие «Доктрину борьбы с системами контроля и управления», а через два года – «Объединенную доктрину информационных операций»[2]. В принятых документах информационная война определялась как «комплексное воздействие на систему государственного и военного управления противостоящей стороны, на ее военно-политическое руководство, которое уже в мирное время приводило бы к принятию решений, благоприятных для стороны – инициатора информационного воздействия, а в ходе конфликта полностью парализовало бы функционирование инфраструктуры управления противника».

Согласно этим доктринам, информационные операции включают в себя весь спектр действий в информационной сфере, от обеспечивающих до воздействующих, а также психологические операции.

Основную координирующую роль в проведении психологических операций в США играет Государственный департамент, отслеживая, направляя и координируя межведомственную деятельность всех, за исключением подчиненных военному ведомству, представительств США в зарубежных странах.

В каждой стране работу направляют главы дипломатических миссий через представителей различных правительственных ведомств. В военное время руководство психологической операцией может быть передано военному управлению (региональному командованию или командованию на ТВД).

Под руководством Государственного департамента информационное агентство США определяет основы политики в области международной информации для каждой страны и способствует достижению целей американской внешней политики, воздействуя на общественное мнение в других странах.

Министерство обороны США организует и осуществляет руководство психологическими операциями в вооруженных силах. Средства для проведения психологических операций имеются у каждого вида вооруженных сил, однако главные задачи возлагаются на сухопутные войска.

Основные директивные установки, касающиеся психологических операций, определяет Комитет начальников штабов (КНШ). За проведение информационных операций, включая психологические, отвечает Стратегическое командование США, которое, по всей видимости, принимает участие в планировании информационных операций в части средств, выходящих за пределы возможностей регионального командования, отслеживает ход выполнения операции и, при необходимости, оказывает помощь, привлекая дополнительные силы и средства.

Психологические операции по уровням проведения разделяются на стратегические, оперативные и тактические. Стратегические операции планируются и проводятся в мирное и военное время. Проведение оперативных психологических операций, как правило, согласуется с властями союзных государств, находящихся в конфликтном регионе. Психологические операции на тактическом уровне направляются непосредственно против личного состава противника для снижения его боеготовности.

В связи с ростом активности средств массовой информации (СМИ) по освещению кризисных ситуаций, военных операций и конфликтов в различных регионах мира руководство вооруженных сил стран НАТО в последние годы приняло ряд мер по урегулированию взаимоотношений со СМИ[3].

В вооруженных силах США разработана законодательная и правовая база и сформированы структуры, отвечающие за взаимодействие со СМИ. Общие вопросы информационного обеспечения американских вооруженных сил изложены в директиве министра обороны 5122.5, а основные принципы – в наставлениях КНШ ВС США «Ведение боевых действий объединенными формированиями вооруженных сил США» и «Доктрина использования службы по связям с общественностью при проведении операций». Порядок работы представителей СМИ в войсках наиболее детально рассмотрен в уставах и наставлениях всех видов вооруженных сил, в том числе FM 100‑5, FM 100‑6, FM 46‑1, FM 7‑34.

Согласно названным документам, основная работа ведется службой по связям с общественностью, представляющей собой систему специальных органов, подразделений и должностных лиц, которые осуществляют целенаправленное информационное воздействие на гражданскую и военную аудиторию внутри страны и за рубежом, формируя позитивное отношение к деятельности американских вооруженных сил. Собственными службами по связям с общественностью располагают виды вооруженных сил.

Руководит деятельностью службы помощник министра обороны по связям с общественностью при содействии информационной структуры в ВС США, включающей аппарат помощника министра обороны, информационную службу и информационную школу при министерстве обороны.

Помощник министра обороны по связям с общественностью подготавливает заявления и публичные выступлений министра обороны и официальных представителей Пентагона перед общественностью и в конгрессе, а также статьи для печати в военных и гражданских СМИ; организует и руководит процессом пропагандистского воздействия на американских военнослужащих, национальную и международную общественность.

Специальная информационная служба Пентагона готовит для него рекомендации по вопросам организации информационной деятельности; определяет порядок распространения аудиовизуальной информации и работу службы радио- и телевещания ВС США; обеспечивает подготовку печатных, радио- и телематериалов, а также фильмов для использования в национальных и зарубежных информационных программах.

Все возрастающее внимание информационным, в том числе психологическим, операциям, уделяет Китай, заимствуя все лучшее из западных подходов и опираясь на свой исторический опыт.

В Древнем Китае доктрина ведения психологических операций, основанная на философском учении Лао-Цзы (VI в. до н.э.)[4], включала воздействие на стратегию и дипломатию противника, демонстрацию собственной силы и отказ от слепой веры в удачу.

Во времена правления династий Цинь (221–206 гг. до н.э.) и Хань (206 г. до н.э. – 8 г. н.э. и 25–220 гг. н.э.) развивались новые формы психологических операций. В период правления династии Цинь использовались дипломатические каналы ведения психологических операций, в частности поддержка дружественных отношений с отдаленными государствами с одновременным проведением более агрессивной политики в отношении соседей. Во времена династии Хань шла интеграция экономических, политических и собственно военных аспектов психологических операций.

Во времена Трех Династий (220–280 гг. н.э.) китайские полководцы были уверены, что воздействие на морально-психологическое состояние противника является иногда более эффективным способом достижения военно-политических целей, чем сами боевые действия, и из многочисленных средств ведения войны часто предпочитали именно психологические операции.

В китайском трактате о стратегии «Шесть искусств ведения войны» приводится пример характерной для древнекитайской армии штабной структуры: из 72 сотрудников штаба за проведение психологических операций отвечали девятнадцать человек (26%). Пять из них пропагандировали мощь своей армии, четыре расхваливали доблесть своих войск, восемь разведывали намерения противника, а двое вызывали у солдат противника чувство неуверенности, подрывая их веру в богов и духов.

В трактате указывается главный объект для психологического воздействия – разум командира. Китайский полководец должен был обладать тремя достоинствами – интеллектом, характером и высоким моральным духом. Среди человеческих слабостей, свойственных полководцам, особо выделялись чрезмерная храбрость, легкое отношение к смерти, нетерпеливость и необдуманность в поступках.

Главной целью психологических операций в Древнем Китае, по мнению китайских исследователей, было введение врага в заблуждение, что обеспечивалось интеграцией действий войск с проведением психологических операций. Эксперты академии сухопутных войск Народно-освободительной армии Китая (НОАК) считают, что принципы, лежащие в основе древнекитайской доктрины ПсО, не потеряли своей актуальности и сегодня.

Военно-политическое руководство КНР, изучив опыт участия США в вооруженных конфликтах конца XX – начала XXI в., пришло к выводу, что информационные и психологические операции стали неотъемлемой частью современной войны. Поэтому в строительстве НОАК упор сделан на совершенствовании не только вооруженных средств борьбы, но и информационных технологий и информационного оружия. Китайское руководство считает, что этот принцип должен быть взят за основу модернизации всей военной организации государства.

Но даже в условиях информационной цивилизации важнейшим фактором боевой мощи, по утверждению представителей китайского военного ведомства, остаются люди, под контролем которых находятся оружие и информация.

Второй принцип китайской теории информационно-психологических операций – «умело применять худшее для победы над лучшим». Поскольку КНР по-прежнему значительно отстает от развитых стран Запада по развитию информационных технологий и средств ведения информационной войны, китайские специалисты предлагают в первую очередь активизировать использование «худших» средств для победы над обладающим «лучшими» средствами противником.

Первые упоминания о системных исследованиях в области ведения информационно-психологических операций в Китае можно отнести к середине 80-х гг. XX в., когда научно-исследовательские организации НОАК и Комитета по оборонной науке, технике и оборонной промышленности начали проводить симпозиумы и публиковать материалы по проблемам информационно-психологического противоборства.

Специалисты НОАК исходят из того, что современные информационные технологии сделали информационно-психологическую войну стратегическим средством и эффективным способом достижения победы. Интернет предоставляет неограниченные возможности для ведения пропаганды. Умело подготовленная сетевая атака может превратить в хаос социальную, политическую и экономическую жизнь страны, что негативно скажется на морально-психологическом состоянии населения и армии. Это говорит о необходимости поиска новых способов ведения информационных войн.

Китайские военные специалисты под термином «информационные операции» понимают «совокупность всей боевой активности, которая включает разрушение и парализацию информационных систем противника, а также деятельность по защите собственных информационных систем».

Китайские эксперты считают, что одним из принципов ИВ (информационной войны) является информационное доминирование, то есть возможность защитить собственные информационные структуры и разрушить информационную структуру противника.

Информационные операции рассматриваются в «широком» и «узком» смысле. В первом случае речь идет о боевых действиях, где господствует информация и «цифровые» части используют соответствующие средства. Во втором случае рассматриваются информационные операции в смысле «информационные операции на поле боя», которые предполагают комплексное использование разведки, дезинформации, оперативной маскировки, психологической и электронной борьбы, а также нанесение ударов по всей информационной инфраструктуре противника, включая личный состав.

Cпециалисты НОАК определяют термин «психологическая война» как многоуровневую деятельность на стратегическом, оперативном и тактическом уровне. Цель психологического воздействия они видят в обеспечении высокого морально-психологического потенциала нации, включающего состояние общественного сознания, культурные традиции, ритм экономической жизни страны и боевой дух армии.

Китайские эксперты в области ведения ПсО (психологических операций) делают акцент на системе человеческих ценностей, лежащей в основе мотивации поступков. По их мнению, стратегических целей психологической войны можно достичь, подрывая государственную идеологию и расшатывая систему ценностей того или иного народа.

Большая часть китайских научных исследований в области ПсО посвящена проблеме информационно-психологической безопасности государства. В них говорится о необходимости для Китая перехватить инициативу в области психологической войны, так как информационно-психологическая безопасность является важной составляющей государственной безопасности.

По мнению китайских специалистов, информационно-психологические факторы в современном мире игнорировать нельзя. Психологическая война не требует больших финансовых затрат, относительно гуманна и очень эффективна. С другой стороны, сегодня открыт доступ населения к информации, поэтому появилось больше возможностей и для ведения против Китая психологической войны.

По мнению военно-политического руководства КНР, необходимо разработать эффективную стратегию защиты своих интересов в информационно-психологической сфере. Подобная стратегия должна заключаться в эффективной информационной защите сознания своих граждан путем «иммунизации». Это подразумевает снятие запрета на соприкосновение людей с идеями, заимствованными извне, с одновременным показом их ошибочности. Именно таким образом специалисты в области ведения ПсО предлагают выработать у населения КНР «психологический иммунитет».

В ближайшем будущем основной целью психологической войны, по мнению китайских экспертов, станет формирование общественного мнения, а ее передним краем станут попытки установления контроля над СМИ. Для решения этой задачи Китай должен развивать собственные информационные ресурсы и с их помощью управлять общественным мнением в нужном направлении. Одна из стратегий информационно-психологического воздействия – угрозы и запугивание, которые могут быть использованы при воздействии на общественное мнение и СМИ.

Сравнение американских и китайских подходов к проведению информационных и психологических операций показывает, что они сходятся в главном – психологические операции входят в состав информационных операций. Информационные операции фактически состоят из двух компонентов. Один воздействует на сознание (составляет суть психологических операций), другой – на информационные системы (на свои – для повышения устойчивости, на чужие – для нарушения устойчивости).

Информационные операции должны проводиться не только во время возникновения военного конфликта, но и задолго до его возникновения. До возникновения конфликта информационные операции могут быть направлены на достижение конечной политической цели противоборства, избегая военного конфликта, либо на заблаговременное создание выгодных условий к началу военного конфликта. Создание выгодных условий к началу конфликта ведется по двум направлениям: создание необходимых условий внутри страны и формирование благоприятного отношения к будущему конфликту среди мирового сообщества.

Глобализация, став стимулом развития информационных систем, создала технологический фундамент для реализации идей тысячелетней давности. Появление такого технологического фундамента привело к дополнению содержательной части информационного противоборства, успех которого зависит не только от эффективного использования технологических возможностей информационных систем (ИС), но и от уровня развития, надежности и устойчивости функционирования этих систем. Поэтому содержательная часть информационного противоборства стала включать в себя обеспечение надежности и устойчивости функционирования своей ИС в условиях активного воздействия противника, а также способность к дезорганизации и выводу из строя ИС противника. Так возникли понятия киберпространств и кибервойн.

На основании доклада 1996 г. специальной комиссии по защите критической инфраструктуры в 1998 г. была издана президентская директива PDD-63, а в 2000 г. разработан и утвержден президентом национальный план защиты американских информационных систем. В США организация и проведение информационных операций вошли в число основных задач созданного в 2002 г. нового Стратегического командования (CDR USSTRATCOM). В рамках Стратегического командования в июне 2009 г. создано Киберкомандование (USCYBERCOM).

Информация – критический стратегический компонент, который позволяет лицам, принимающим решения на всех уровнях, принять лучшие решения быстрее и действовать скорее[5]. Информация должна быть доступна там, где это необходимо, когда это необходимо, и тем, кто в ней нуждается.

Создавая так называемую Глобальную информационную решетку (GIG), США закладывают фундамент, который должен обеспечить их глобальное информационное превосходство на всю обозримую перспективу. Фактически, GIG, использующий метод пакетной коммутации сообщений, должен позволить создать информационную сеть, открытую для наращивания, так же как и Интернет. Сеть должна связать в единую систему все возможные источники информации, расположенные на вооружении и военной технике, и возможных потребителей информации. Причем некоторые типы подвижных объектов различного вида (наземные, воздушные, надводные, космические) должны быть способны выступать не только как потребители или источники информации, но и как активные элементы сети связи.

Значительное внимание будет уделено алгоритмам обработки информации. Очевидно, что увеличение объема информации, которая может быть предоставлена персоналу органа управления, может сыграть отрицательную роль, поскольку поток информации, выходящий за пределы возможностей человека по ее восприятию, как известно, вызывает стрессовое состояние с нарушением работоспособности и отдельного оператора, и органа управления в целом. Поэтому необходимо создавать алгоритмы обработки информации, предусматривающие подготовку вариантов возможных решений.

Создание Глобальной информационной решетки – процесс длительный, но наличие общего замысла построения системы объединяет все отдельные разработки в области вооружения, военной техники, средств связи и управления. По ходу реализации отдельных направлений последовательно формируется целостная система. По замыслу, эта система будет открыта для подключения к ней союзников и партнеров.

Практика проведения информационных операций в конфликтах последнего времени показала, что информационные и психологические операции достаточно эффективны на начальной фазе операции или локального военного конфликта. Если при созданных условиях вооруженным силам не удалось достичь поставленных задач и конфликт принимает затяжной характер, то результаты информационной операции могут быть сведены к нулю или же обороняющаяся сторона может достичь большего эффекта, начав свою информационную операцию. Подобная ситуация сложилась в ходе агрессии НАТО против Югославии в 1998 г. Информационная операция НАТО имела успех лишь в начале операции, в последующем инициатива перешла к югославской стороне и информационная война натовцами была проиграна.

Победа в информационной войне не гарантирует военного успеха, но ее долгосрочные последствия могут оказать серьезное влияние на обстановку в будущем. В августе 2008 г. Россия была поставлена в ситуацию вынужденного проведения миротворческой операции на Кавказе. Операция прошла успешно. Однако с самого начала Россия столкнулась с хорошо организованным и заблаговременно подготовленным противоборством в информационной сфере. В итоге, правильные с правовой и моральной точки зрения действия России до сих пор нуждаются в оправдании и попытках доказать их правомерность.

Судя по всему, в России наметился дисбаланс между теорией и практикой проведения психологических операций и операций, связанных с информационной безопасностью и устойчивостью систем управления. Для России критически важно определиться в своих принципиальных подходах к формированию глобального информационного пространства.

Наиболее четко и ясно приоритет информационных аспектов безопасности выражен в военной политике Соединенных Штатов и Китая. В США на имеющемся мощном фундаменте глобального превосходства в информационных технологиях фактически реализуются древнекитайские идеи информационного противоборства.

В свою очередь, Китай пытается подвести под идеи своих военных мыслителей прошлого современные информационные технологии. С этой целью в Китае намечается широкий спектр конкретных мер по развитию гражданских и военных информационных систем. Этой же цели в значительной мере подчинена космическая политика Китая. В НОАК разработана система стимулирования военных кадров для овладения передовыми методами управления боевыми действиями с использованием потенциала современных и перспективных информационных систем. С той же решительностью, с какой Соединенные Штаты стремятся к закреплению глобального информационного доминирования, в борьбу за такое доминирование готов включиться Китай. Идеи древнекитайских теоретиков оказались востребованы в глобализирующемся мире.

Информационные системы позволили поднять на качественно новый уровень не только информационное воздействие, но и эффективность боевых средств и управления войсками. На смену традиционной гонке вооружений приходит борьба за информационное превосходство. Становится реальностью выражение «кто владеет информацией, тот владеет всем миром».


Золотарев П.С., заместитель директора Института США и Канады РАН
Источник: Журнал "Россия и Америка в ХХI веке" №3 2009

---

[*] Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта 09-03-00812 а/р «Военная политика ведущих государств мира в начале XXI века как инструмент формирования многополярного мира».

[1] Thomas P. Rona. Weapon Systems and Information War. Boeing Aerospace Co., Seattle, WA, 1976.

[2] Joint Publication 3-13, Joint Doctrine for Information Operations. 9 October 1998. – http://www.iwar.org.uk/iwar/resources/us/jp3_13.pdf

[3] Жуков В. Информационное обеспечение военных операций в ВС США и ОВС НАТО // Зарубежное военное обозрение. 2000. №4.

[4] Авраменко А., Старунский А. Психологические операции. НОАК // Зарубежное военное обозрение. 2005. №4.

[5] Department of Defense. Global Information Grid. Architectural Vision. Vision for a Net-Centric, Service-Oriented. DoD Enterprise. June 2007.