Лента: Политика

Исходя из своих экономических и военно-политических интересов, США разработали различные подходы к этно-территориальным конфликтам в Грузии и Азербайджане. Цель военной политики США в Грузии – достижение преобладания почти во всем бассейне Черного моря, контроль над Северным Кавказом и значительной частью юга России. Восстановление территориальной целостности Грузии даже силовыми методами отвечало интересам США, и они приняли непосредственное участие в строительстве вооруженных сил Грузии по стандартам НАТО. Формально признавая Нагорно-Карабахскую Республику неотъемлемой частью Азербайджана, США, однако, не заинтересованы в решении этой проблемы силовым путем и ведут политику лавирования между Азербайджаном, Арменией и НКР. Военное сотрудничество США и НАТО с Азербайджаном направлено на защиту экономических интересов США и подготовку к операции против Ирана.

После распада СССР Южный Кавказ стал играть особую роль в экономике, геополитике и геостратегии Запада. «С появлением Южного Кавказа на месте бывшего российско-советского Закавказья США и ЕС получили удобный плацдарм на границах России и Ирана, а также доступ к энергетическим ресурсам Каспия, на которые приходится значительная часть мировых запасов нефти и газа»[1].

Южный Кавказ с давних времен был ареной борьбы между его региональными соседями – Турцией, Ираном, Россией. С начала XX в. в борьбу активно включились нерегиональные государства – Германия и Великобритания, а в 1990-е годы – США. Одной из причин, побуждающих Соединенные Штаты стремиться к доминированию в Закавказье, является его геостратегическое положение «перешейка» между Черным и Каспийским морями, обеспечивающее преобладание в восточной части Черноморского региона и в западной части Каспийского.

Фактором первостепенной важности, определяющим не только интерес Запада к Южному Кавказу, но и формирование индивидуальных подходов к его республикам, стали углеводородные ресурсы Каспийского бассейна. В 1990 -е гг. основным приоритетом американской политики на Южном Кавказе являлось развитие экономических отношений с республиками региона для обеспечения доступа к энергоресурсам Каспия и доставки энергетического сырья в Европу. В это время американская военная политика на Южном Кавказе уступала дипломатии и экономике. США и их западные союзники четко определили свои военно-политические приоритеты по отношению к региональным соседям государств Южного Кавказа – Турции, Ирану и России. Турции – евразийскому государству, члену НАТО, имевшему тесные исторические связи с Азербайджаном и Грузией, – отводилась роль посредника между закавказскими республиками и Западом. Иран изначально воспринимался как противник, влияние которого в Каспийском регионе и на Южном Кавказе необходимо было максимально ограничить. Россию считали соперником слабым, но все еще сохраняющим имперские амбиции. США стремились исключить всякие перспективы реинтеграционных процессов России с республиками Закавказья и минимизировать ее присутствие на Черном и Каспийском морях. Западные политики полагали, что российские национальные интересы в этом регионе можно полностью игнорировать.

В первой половине 1990 -х гг. XX в. основным инструментом американской военной политики на пространстве СНГ являлась НАТО. Почти все постсоветские государства были привлечены к сотрудничеству с альянсом в рамках программы «Партнерство ради мира». Вскоре эта программа приняла многовекторный характер в зависимости от интересов Запада к той или иной постсоветской республике. Кавказ официально вошел в зону ответственности регионального командования объединенных вооруженных сил НАТО «Юг»[2]. Под контроль НАТО и США постепенно попало все российское побережье и акватории Черного и Каспийского морей, а также вся территория Северо-Кавказского военного округа[3].

Отношение республик Южного Кавказа к НАТО в значительной степени зависело от перспектив решения эно-территориальных проблем. Уже со второй половины 1990 -х гг. грузинское руководство, не удовлетворенное политикой России в разрешении югоосетинского и абхазского конфликтов, обратилось в сторону Запада и НАТО, безоговорочно признававших право Грузии на восстановление ее территориальной целостности. Неоднозначная позиция Соединенных Штатов в Карабахском конфликте помешала их сближению с Азербайджаном в военно-политической сфере в 1990 ?е гг., однако в 2001 г., при администрации Буша-младшего, ситуация изменилась и военно-политическое сотрудничество между Баку, Вашингтоном и Брюсселем начало быстро развиваться.

При президентстве Дж. Буша американская военная политика в Закавказском регионе стала почти преобладать над экономикой и дипломатией. Затягивание переговорных процессов по урегулированию этно-территориальных конфликтов, укрепление самопровозглашенных республик Карабаха, Абхазии и Южной Осетии, а также усиление российского влияния в двух последних способствовали сближению Тбилиси и Баку с Соединенными Штатами и НАТО. Грузия и Азербайджан полагали, что это поможет решить этно-территориальные проблемы, в том числе силовым путем, и гарантирует их безопасность. На смену ограниченного привлечения республик Южного Кавказа к программам НАТО пришла политика активного втягивания Грузии и Азербайджана в альянс. В 2004 г. на саммите НАТО в Стамбуле было принято решение о расширении сотрудничества со странами Закавказья и Средней Азии и обсуждалась возможность приглашения некоторых из них в альянс[4]. Опираясь на НАТО, Соединенные Штаты смогли использовать этно-территориальные конфликты Южного Кавказа для укрепления экономических и военно-политических позиций в регионе, в том числе для решения задач, связанных с Россией и Ираном.

Перед Соединенными Штатами встала необходимость определить политический курс по отношению к трем острым этно-территориальным конфликтам Закавказья, возникшим в конце 1980-х – начале 1990-х гг., – Карабахскому, Югоосетинскому и Абхазскому. Эти конфликты, вылившиеся в вооруженное противостояние (внутригосударственное в Грузии, межгосударственное в Азербайджане и Армении), представляли прямую угрозу планам Запада по доступу к энергетическому сырью Каспийского региона. Запад был крайне заинтересован в прекращении острых фаз конфликтов и обеспечении относительной стабильности и безопасности в регионе. На этом этапе активное участие в снижении уровня интенсивности конфликтов, помимо ООН, приняли США, ОБСЕ и Россия. Привлечение российских миротворческих сил к погашению вооруженного противостояния Южной Осетии и Абхазии с Грузией в тот сложный момент отвечало интересам США, ОБСЕ и ООН.

На Западе сложились определенные устойчивые стереотипы трех республик Закавказья. Американцы и европейцы воспринимают Грузию, Армению и Азербайджан как государства, насильственно присоединенные к Российской империи, а затем и к Советскому Союзу, и игнорируют исторические реалии возникновения этно-территориальных проблем региона.

Грузинская Демократическая Республика, республики Армения и Азербайджан возникли после краха Российской империи и двух революций 1917 г., Февральской и Октябрьской. Свою независимость республики провозгласили в мае 1918 г. В период с 1918 по 1921 г. государственное строительство республик Закавказья проходило в условиях гражданской войны, германской и турецкой оккупации, английской аннексии, борьбы против РСФСР. Между молодыми национальными государствами региона шли острые пограничные и территориальные споры.

В 1918 г. правительство Грузинской Демократической Республики своей агрессивной националистической политикой по отношению к Абхазии и Южной Осетии заложило предпосылки современных этно-территориальных конфликтов. Весной 1918 г. грузинское правительство объявило Южную Осетию и Абхазию частью государственной территории Грузии. В июне 1918 г. Тифлис (Тбилиси), ссылаясь на необходимость борьбы с большевизмом, ввел в Абхазию и Южную Осетию свои войска, которые жестоко подавили сопротивление местного населения.

Однако на Западе реальные исторические события, положившие начало этно-территориальным проблемам Закавказья, игнорируются или трактуются исходя из собственных политических интересов.

Роль этно-территориальных проблем Грузии в военной политике США и НАТО

Грузия стала первой постсоветской республикой Южного Кавказа, в которой США и НАТО смогли создать наиболее благоприятные условия для реализации своих военно-политических планов. Залогом этого успеха явился взаимный интерес: Вашингтон и Брюссель интересовало геостратегическое положение Грузии, а в Тбилиси полагали, что благодаря военной помощи Америки и альянса можно достаточно быстро разобраться с самопровозглашенными Абхазией и Южной Осетией.

США и НАТО изначально рассматривали Грузию как важный геополитический объект Кавказского региона, представляющий собой «коридор, по которому нефть будет поступать из Каспия на мировые рынки», а также «стратегические ворота энергетических и торговых маршрутов, соединяющих Восток и Запад»[5].

Соединенные Штаты стремились к укреплению своих позиций в Грузии не только для обеспечения безопасности транспортировки энергетического сырья из Каспийского региона в Европу. Целью их военной политики было достижение преобладания почти во всем бассейне Черного моря, а также контроль над самым нестабильным регионом РФ – Северным Кавказом и значительной частью юга России. В случае проведения военной операции против Ирана Грузия могла быть использована в качестве дополнительного плацдарма. Восстановление территориальной целостности и достижение стабильности в Грузии отвечало интересам США, безоговорочно признававшим Абхазию и Южную Осетию ее неотъемлемой частью.

В начале 1990 -х гг. Запад ограничивался поддержкой позиций Грузии при обсуждении ее территориальных проблем в международных организациях – ООН и ОБСЕ, не уделяя внимания требованиям «сепаратистских провинций», Южной Осетии и Абхазии. Вопрос о восстановлении территориальной целостности Грузии предполагалось решить мирным путем, на основе многосторонних переговоров.

Активное непосредственное участие России в урегулировании этно-территориальных конфликтов в Грузии в их острый период устраивало Запад, но не отвечало интересам грузинского руководства. По мере роста напряженности между Тбилиси и Москвой политическое руководство Грузии во главе с Э. Шеварднадзе все чаще и настойчивее заявляло о своем намерении сблизиться с НАТО и США. Часть представителей грузинского руководства из окружения Шеварднадзе полагала, что это может способствовать выдавливанию России из Абхазии и Южной Осетии и выводу с их территорий российских миротворцев.

В Грузии и на Западе упорно стараются извратить роль России в урегулировании югоосетинского и абхазского конфликтов, обвиняя ее в проведении политики, направленной на разрушение территориальной целостности грузинского государства. Но Россия была вынуждена участвовать в погашении и недопущении возобновления острых фаз этих конфликтов несравненно активнее, чем другие государства и международные организации, во имя защиты своих национальных интересов – обеспечения безопасности и стабильности Северного Кавказа.

Оба конфликта, югоосетинский и абхазский, были спровоцированы политикой пришедших к власти грузинских националистов. В результате конфликта в Южной Осетии, влившегося в 1990–1992 гг. в форму жесткого вооруженного грузино-осетинского противостояния, беженцы из Южной Осетии хлынули через Кавказский хребет на территорию Северной Осетии. В то время на Северном Кавказе назревала острая конфронтация между осетинами и ингушами, а в Чечне власть захватили лидеры сепаратистов.

Причиной югоосетинского конфликта стало решение Верховного Совета (ВС) Грузии, принятое в декабре 1990 г., об упразднении Югоосетинской АО и превращении ее в «Цхинвальский регион». Это решение было подтверждено в феврале 1992 г., когда ВС Грузии провозгласил возвращение к Конституции Грузинской Демократической Республики 1920 г., лишавшей Южную Осетию каких-либо прав на автономию. На референдуме, проведенном в Южной Осетии, 90% ее населения высказалось за полную независимость от Грузии. Между грузинскими военными формированиями и осетинскими силами самообороны начались боевые действия.

Благодаря участию РФ в их погашении, 24 июня 1992 г. в Сочи президенты РФ и Грузии Б. Ельцин и Э. Шеварднадзе смогли подписать «Соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта». На основе соглашения была учреждена Смешанная контрольная комиссия для «обеспечения контроля за прекращением огня, выводом вооруженных формирований, роспуском сил самообороны и обеспечением режима безопасности». В соглашении предусматривалось введение в Южную Осетию миротворцев в составе Смешанных сил по поддержанию мира. Эти силы состояли из российского, грузинского и осетинского батальонов, поддерживающих тесные контакты с миссией ОБСЕ в Грузии[6]. Вооруженное противостояние между Грузией и Южной Осетией вошло в русло переговорного процесса. Но этот процесс затягивался, и Южная Осетия в одностороннем порядке провозгласила свою независимость.

После установления советской власти в Закавказье, Сухуми объявил о создании Абхазской Советской Социалистической Республики (31 марта 1921 г.). Грузинская ССР ее независимость признала[7]. Однако под давлением центрального партийного руководства Абхазская ССР была вынуждена изменить свой государственный статус и 19 февраля 1931 г. вошла в состав Грузинской ССР в качестве автономной республики[8].

По грузинской конституции 1920 г. Абхазия субъектом государственно-правовых отношений не является. В 1992 г., в ответ на возвращение Грузии к этой конституции, ВС Абхазии заявил о восстановлении Конституции Абхазской ССР 1925 г., согласно которой она являлась суверенной республикой[9]. 14 августа 1992 г. в Абхазию вошли грузинские войска и двинулись на Сухуми. В борьбе за выживание абхазский народ создал свои вооруженные формирования. Кровавый вооруженный конфликт в Абхазии привлек внимание США и других государств Запада, а также мировой общественности и международных организаций, включая ООН и ОБСЕ, только после того, как абхазские вооруженные формирования нанесли поражение грузинским войскам. Западный мир единодушно выступил в поддержку Грузии. Россия приняла самое активное участие в урегулировании ситуации в Абхазии, угрожающей безопасности российских границ. Интересам РФ отвечало решение этой проблемы путем переговоров и исключения возможности силовых действий Грузии против Абхазии.

4 апреля 1994 г. при участии РФ и ООН между абхазской и грузинской сторонами было подписано «Четырехстороннее соглашение о добровольном возвращении беженцев и перемещенных лиц». Одним из главных условий этого соглашения являлось обеспечение российской стороной возвращения грузинских беженцев в Абхазию. 14 мая 1994 г. представители Абхазии и Грузии подписали еще один документ – «Соглашение о прекращении огня и разъединении сил». В этом документе содержалось обращение к Совету глав государств СНГ с просьбой о размещении в создаваемой зоне безопасности коллективных миротворческих сил. Ввод миротворческих сил в зону конфликта начался в июне 1994 г., состав сил был чисто российским[10].

По мере того как переговорные процессы между Грузией, Абхазией и Южной Осетией затягивались, трещина в грузино-российских отношениях становилась все глубже. Тбилиси обвинял Москву не только в том, что она сознательно затягивает переговорный процесс и не в достаточной мере выполняет свои обязательства по возвращению грузинских беженцев в Абхазию, но и в том, что она оказывает самопровозглашенной Республике Абхазии экономическую и военную помощь. Россия на официальном уровне признавала Абхазию и Южную Осетию неотъемлемыми частями Грузии, поскольку в то время Кремль опасался, что иной подход к решению этой проблемы может противопоставить РФ международному сообществу, «взорвать кое-как существующее СНГ, осложнить позиции России по целому ряду вопросов от Чечни до Косова»[11].

Начиная с 1997 г. вопрос об урегулировании отношений между Грузией и Абхазией регулярно обсуждался в Конгрессе США. Президент Б. Клинтон неоднократно заявлял, что признает и поддерживает права Грузии на сохранение территориальной целостности. На встрече грузинской и абхазской сторон под эгидой ООН (Женева, 23–26 июля 1997 г.) в консультативной группе «Друзья генерального секретаря ООН по Грузии» участвовали представители США, а также России, Великобритании, Франции и Германии. На встрече грузинская сторона подняла вопрос об интернационализации миротворческих сил в Абхазии. Но этот вопрос так и не был решен, и миротворческую миссию продолжала осуществлять только Россия.

Задачами американской военной политики в Грузии во второй половине 1990 -х гг. были обеспечение надежности энерготранзита каспийских ресурсов и создание инфраструктуры мобильного военного базирования[12]. Для решения второй задачи Соединенным Штатам необходимо было добиться вывода российских (бывших советских) военных баз из Грузии. На саммите ОБСЕ в Стамбуле (ноябрь 1999 г.) российское руководство обязалось вывести свои военные базы, и под нажимом Тбилиси российские базы из Вазиани и Гудаут были выведены.

Активный характер американская военная политика в Грузии приняла в конце 2001 – начале 2002 г. Пентагон стал непосредственно участвовать в строительстве вооруженных сил Грузии. Осенью 2001 г. в республику прибыли первые американские военные инструкторы, в задачи которых входила подготовка грузинского спецназа для борьбы с террористами и сепаратистами. В России эту акцию восприняли как подготовку Грузии к решению абхазской и югоосетинской проблем силовым путем. Негативная реакция России на прибытие в Грузию американских военных специалистов предостерегла Вашингтон от поспешных попыток создания в Грузии американских и натовских военных баз[13].

Возрастающее недовольство грузинского руководства российской политикой в Абхазии и Южной Осетии активизировало его стремление к вступлению в НАТО. На Парижском саммите НАТО (21–22 ноября 2002 г.) Грузия подала официальную заявку о вступлении в блок. В Тбилиси полагали, что членство поможет решить проблемы Южной Осетии и Абхазии. Это не противоречило американской политике в Закавказье, где Вашингтон намеревался разыграть карту «дозируемых и контролируемых» конфликтов невысокой интенсивности как средства давления на Россию. Возможность прямого участия в восстановлении территориальной целостности Грузии ни Соединенными Штатами, ни НАТО не рассматривалась. Принудить Абхазию и Южную Осетию к повиновению должны были подготовленные США и НАТО грузинские вооруженные силы.

Став президентом Грузии в 2003 г., М. Саакашвили намеревался как можно скорее решить территориальные проблемы. Весной 2004 г. при невмешательстве России, воспринятом Саакашвили как готовность идти на уступки, ему удалось быстро разделаться с руководством Аджарии и лишить ее права автономии. Но для легкой победы над Абхазией и достойного сопротивления поддерживающей ее России вооруженные силы Грузии были еще слишком слабы.

В 2004 г. в Грузии завершилась реализация программы США и НАТО «Обучи и оснасти», начатая в 2002 г. За это время американские военные инструкторы подготовили 4 батальона, по 560 чел. личного состава каждый, и 180 военнослужащих механизированной роты – всего около 2,5 тыс. чел.[14] В 2005 г. Соединенные Штаты начали осуществлять новую программу – «Операция по сохранению стабильности», – по масштабам в два раза превосходящую предыдущую. М. Саакашвили считал, что по окончании новой программы грузинская армия будет соответствовать самым современным требованиям НАТО[15].

Окончательный вывод российских военных баз с ее территории, начавшийся при Шеварднадзе, отвечал интересам американской военной политики в Грузии. Москва в мае 2005 г. согласилась полностью вывести две остающиеся базы (в Батуми и Ахалкалаки) в 2008 г. Досрочный вывод российских баз был воспринят в Тбилиси как очередная уступка России. И с начала 2007 г., несмотря на обязательство М. Саакашвили не допускать создания на территории Грузии военных баз каких-либо третьих стран, стала рассматриваться возможность размещения в Грузии американских систем ПРО[16].

В 2006 г. грузинское руководство начало подготовку к наступлению на Абхазию. В сентябре 2006 г. Тбилиси удалось установить контроль над верхней частью Кодорского ущелья, там развернулась крупная грузинская группировка силовых структур. Несмотря на протесты абхазской стороны, до августа 2008 г. грузинские военные формирования оставались в Кодори не только на границе, но и на территории Абхазии.

Готовясь к проведению военных акций против Абхазии и Южной Осетии, Тбилиси стремился добиться вывода из них российских миротворцев. Вашингтон поддержал требование грузинского парламента о прекращении Россией миротворческой операции в зоне грузино-осетинского конфликта. 15 февраля 2006 г. в пресс-службе Государственного департамента США заявили, что «Соединенные Штаты признают суверенное право Грузии голосовать по данному вопросу, касающемуся ее территориальной целостности»[17].

США стремились как можно скорее добиться для Грузии предоставления «Плана действий по подготовке к членству в НАТО». С точки зрения Вашингтона и Тбилиси, решение этой задачи позволило бы выдавить российских миротворцев из Южной Осетии и Абхазии, предостерегло бы Россию от активного участия в их защите и дало возможность Тбилиси применить силу против «сепаратистов».

В Вашингтоне полагали, что вопрос о вступлении Грузии в НАТО может быть решен положительно уже на 57-м саммите НАТО (Рига, 28 ноября 2006 г.). Вместо этого на саммите было принято решении о продолжении сотрудничества с Украиной и Грузией в рамках «интенсифицированного диалога»[18]. Попытка США добиться для Грузии и Украины предоставления «Плана действий…» на сессии Совета НАТО в Бухаресте (2–4 апреля 2008 г.) также оказалась безуспешной. И на сессии Совета НАТО на уровне министров иностранных дел в декабре 2008 г. (после августовских событий в Южной Осетии) приглашения к участию в «Плане действий…» Украина и Грузия не получили. Было только принято решение о повторном рассмотрении их заявок и об активизации сотрудничества с ними в рамках «интенсифицированного диалога»[19].

Грузинское руководство во главе с М. Саакашвили, не останавливаясь перед экономическими трудностями, наращивало военную мощь страны. В период с 2004 по 2007 г. Тбилиси увеличил бюджет Министерства обороны более чем в 13 раз (с 55 до 734 млн. долл.), а численность ВС с 17,8 до 21 тыс. чел.[20] В 2008 г. ВС Грузии окончательно перешли на новое западное вооружение. В Восточной Грузии, у города Гори, примерно 35 км южнее Цхинвала, в строй вступила самая большая в стране военная база, оснащенная по последнему слову современной техники и соответствующая стандартам НАТО.

Поддерживаемая США и НАТО, но не отвечающая экономическим интересам Грузии избыточная милитаризация должна была привести страну к катастрофическим последствиям. Отсутствие экономических результатов стало главной причиной активности Тбилиси по сохранению территориальной целостности страны. Недовольство народа перенаправлялось на внешнего врага – Россию, территориальной целостности препятствующую. Судя по ряду провокационных заявлений М. Саакашвили, он собирался не только разбираться с мятежными провинциями, но и воевать с Россией («Если начнется война, то это будет война между Грузией и Россией»[21]). Перед мировым сообществом Тбилиси пытался представить Россию как зачинщицу конфликтов и перенести акцент с противостояния Грузии с Абхазией и Осетией на отношения с Москвой. Эту позицию поддерживали США и ряд западных стран.

По мере обострения внутренней ситуации в Грузии положение М. Саакашвили и его приверженцев становилось все более шатким. Исправить его надеялись с помощью удачной военной операции против югоосетинских и абхазских сепаратистов, которую поддержат США и НАТО и примет мировое сообщество. Времени на проведение операции оставалось мало, так как истекал срок президентства Дж. Буша. Вероятно, американские и западные спецслужбы знали о планах М. Саакашвили, но надеялись, что грузинские ВС окажутся более боеспособными, а Россия широкомасштабные военные операции против Грузии не начнет.

Неудачная военная авантюра Саакашвили на неопределенное время отодвинула перспективу приглашения Грузии в НАТО и привела к трагическому для Грузии результату – невозможности восстановления государственной территории в формально существовавших до августа 2008 г. границах. Но, несмотря на негативные последствия попыток Соединенных Штатов и НАТО использовать этно-территориальные проблемы Грузии для укрепления своих военно-политических позиций на Южном Кавказе, политический курс Вашингтона и Брюсселя по отношению к Грузии не изменился.

Карабахский конфликт и формирование военной политики США по отношению к Азербайджану и Армении

Азербайджан, главный обладатель месторождений газо-водородного сырья в Закавказье, к тому же занимающий основное положение при транспортировке этого сырья в Европу, являлся главным объектом национальных интересов США и других стран Запада. Обеспечение защиты своих интересов в этой республике стало основной задачей военной политики США.

До 2001 г. в геостратегическом плане Азербайджан рассматривался США, Западной Европой и Турцией «как плацдарм для возможного геополитического и экономического прорыва в Центральную Азию». Кроме того, территория Азербайджана, непосредственно граничащая с Ираном, может быть использована США и НАТО при проведении антииранской военной операции. Укрепление военно-политических связей между Азербайджаном и США могло бы привести к установлению контроля над западной частью Каспийского региона, включая акваторию Каспийского моря, и ограничить там присутствие России.

Препятствием на пути вовлечения Азербайджана в сферу военной политики США стал Карабахский конфликт. Западу предстояло решить вопрос о том, какую из сторон конфликта следует поддержать.

Выступившая на стороне Карабаха Армения могла представлять значительный интерес для Соединенных Штатов и их экономических партнеров как более короткий путь транспортировки углеводородного сырья из Каспийского региона в Европу. Но этому помешал конфликт с Азербайджаном и особый, исторически сложившийся характер армяно-турецких отношений. Кроме того, Вашингтон вынужден был считаться с богатыми и влиятельными армянскими диаспорами Америки, Европы и стран Ближнего Востока, оказывающими политическую и экономическую поддержку Еревану и Степанакерту. Соединенным Штатам, формально признающим право Азербайджана на сохранение целостности государственной территории, приходилось в 1990 -е гг., особенно в разгар армяно-азербайджанского противостояния, лавировать между двумя странами – Арменией и Азербайджаном.

Начавшиеся еще в 1918–1921 гг. армяно-азербайджанские споры по поводу государственной принадлежности Карабаха продолжались в советский период. По настоянию И.В. Сталина, 5 июля 1921 г. Пленум Кавбюро ЦК РКП(б) решил передать Карабах Азербайджанской ССР, предоставив ему статус автономной области. И в 1923 г. в составе Азербайджанской ССР была образована Нагорно-Карабахская АО.

В 1988 г., во время принятия новой Конституции СССР, армянское крыло Совета Народных депутатов НКАО обратилось с ходатайствами в Верховные советы Азербайджана и Армении с просьбой о передаче НКАО в состав Армянской ССР. Руководство Азербайджана попыталось подавить движение армянских сепаратистов силовым путем, и конфронтация переросла в вооруженный конфликт. Требования армянского населения НКАО были поддержаны Арменией[22].

После распада СССР карабахский конфликт приобрел качественно новую форму. Его лидеры, вместо лозунгов присоединения к Армении, стали выдвигать лозунги государственной независимости. 10 декабря 1991 г. в НКАО под контролем международных наблюдателей был проведен референдум и большая часть населения области высказалась за провозглашение независимости Нагорного Карабаха. Азербайджан начал широкомасштабные военные действия против вновь образованной Нагорно-Карабахской Республики (НКР). Бойцам НКР не только удалось отстоять свою территорию, но и увеличить ее за счет присоединения приграничных азербайджанских земель[23].

Острота Карабахского конфликта, переросшего в армяно-азербайджанскую войну, побудила мировое сообщество в лице ООН и ОБСЕ взять на себя функции по его урегулированию. В Минскую группу ОБСЕ, созданную в 1992 г. для решения проблемы Карабаха, вошли США, Россия и Франция. В 1994 г., благодаря усилиям президента Азербайджана Гейдара Алиева и деятельности Минской группы ОБСЕ, азербайджанская и армянская стороны подписали соглашение о прекращении огня. Но вопрос о статусе Нагорного Карабаха до сих пор остается нерешенным.

На развитие отношений США с Азербайджаном в 1990 -е гг. негативно повлияла так называемая «907-я поправка» к закону «В поддержку свободы», принятая американским Конгрессом в 1992 г. Поправка одобряла введение санкций против Азербайджана и блокировала предоставление ему экономической и военной помощи. Некоторые сдвиги в отношениях между Баку и Вашингтоном наметились только в 1994 г., после прекращения войны в НКР. В том же году Азербайджан стал участником программы НАТО «Партнерство ради мира».

Приблизительно со второй половины 1998 г. Вашингтон, обеспокоенный политикой президента Азербайджана Гейдара Алиева, не во всем отвечающей американским интересам, и сближением Армении с РФ, стал поворачиваться в сторону Армении. В конце 1998 и в 1999 г. США старались убедить Алиева пойти на уступки армянской стороне и рассмотреть разработанные Минской группой ОБСЕ варианты урегулирования, согласно которым Карабаху может быть предоставлен особый статус в рамках «межгосударственной ассоциации». В этом случае не будет нарушена фактическая независимость Нагорного Карабаха и формально сохранена территориальная целостность Азербайджана[24].

После прихода в Белый Дом республиканской администрации во главе с Дж. Бушем отношения Азербайджана с США вступили в новую фазу развития, чему способствовала отмена Соединенными Штатами «907-й поправки». С этого времени Брюссель и Вашингтон начали активно укреплять свои военно-политические позиции в Каспийском регионе. С 2000 по 2006 г. Азербайджан посетили высокопоставленные представители НАТО и Пентагона, включая министра обороны США Д. Рамсфельда. Одной из целей визитов было обеспечение безопасности транспортировки каспийской нефти по путепроводу Баку–Тбилиси–Джейхан. Пентагон также интересовали возможности размещения мобильных военных баз на территории Азербайджана в связи с планами перемещения американских войск в Евразии и подготовкой военной операции против Ирана[25]. Взаимные антииранские интересы, как полагает большинство азербайджанских военных экспертов, лежат в основе военного сотрудничества Вашингтона с Баку.

О намерении вступить в НАТО руководство Азербайджана заявило в 2003 г., в настоящее же время сотрудничество Азербайджана с НАТО осуществляется в рамках нескольких программных планов совместных действий[26]. В 2003 г. Соединенные Штаты совместно с НАТО приступили к реализации в Азербайджане программы «Каспийский страж» (Caspian Guard), которая предполагает создание в Каспийском регионе сети подразделений специального назначения и полицейских сил. Эти силовые структуры должны будут немедленно реагировать в чрезвычайных ситуациях, например в случае терактов на объектах по добыче и транспортировке нефти. США предполагают истратить на программу в течение ближайших 10 лет не менее 100 млн. долл., ее реализация может обеспечить Соединенным Штатам контроль почти над всем Каспийским регионом.

Хотя Азербайджан с 2000 г. занимает приоритетные позиции в американской военной политике на Южном Кавказе, Вашингтон не отказался от попыток втянуть в сферу своего влияния и Армению. Беспокойство Запада вызывает успешное развитие отношений между Арменией и Ираном, основанное на противостоянии Турции и ее союзнику Азербайджану, а также то, что Ереван, оставаясь единственным союзником РФ в регионе, позволяет Москве сохранять военную базу в Гюмри – стратегический плацдарм на геополитическом пространстве Южного Кавказа. Тесное сотрудничество Азербайджана с США и НАТО, рост его военных расходов, увеличение и модернизация азербайджанских ВС заставляют Ереван опасаться попыток Баку решить карабахскую проблему силовым путем и подталкивают Армению к более тесному сближению с Россией.

Вашингтон осторожно, но неуклонно пытается изменить пророссийскую ориентацию Армении и сблизить позиции Армении и Азербайджана при решении проблемы Нагорно-Карабахской Республики. Возобновление вооруженной конфронтации между НКР, Арменией и Азербайджаном негативно отразится на экономических планах Запада на Южном Кавказе. Замораживание этого конфликта и постоянный контроль над ним дают Соединенным Штатам возможность сохранять и наращивать свое присутствие в регионе.

Последствия использования США этно-территориальных проблем Закавказья в целях военной политики

В настоящее время военно-стратегические позиции США и НАТО на Южном Кавказе, несомненно, укрепились. Вашингтон и Брюссель установили тесные военно-политические контакты с Грузией и Азербайджаном, используя перспективы своего участия в разрешении обременяющих обе республики конфликтов. При этом подходы США к решению конфликтов в Грузии и Азербайджане различны и отвечают прежде всего собственным интересам американцев.

США и большая часть мирового сообщества воспринимают абхазский и югоосетинский конфликты как внутреннее дело Грузии, обладающей неотъемлемым правом на восстановление своей государственной территории. Абхазия и Южная Осетия в их представлении являются «мятежными провинциями» Грузии, подобно Каталонии в Испании или Ирландии в Великобритании. При этом остается незамеченным, что ни Мадрид, ни Лондон не покушаются на автономные права своих «сепаратистских провинций», тогда как Тбилиси в начале 1990-х годов лишил Абхазию и Южную Осетию всех прав национальных автономий и этим спровоцировал этно-территориальные конфликты.

Определение подходов к Карабахскому конфликту для США и НАТО оказалось более сложным. До настоящего времени ни США, ни другие страны – участницы процесса мирного урегулирования так и не смогли выработать однозначного подхода и безоговорочно поддержать какую-либо из конфликтующих сторон.

Позиция США по отношению к этно-территориальным конфликтам в Закавказье определяется, прежде всего, «национальными интересами». В Грузии перевешивают военно-стратегические интересы. Восстановление территориальной целостности Грузии позволило бы Вашингтону и Брюсселю иметь военные базы на самой нестабильной границе России, а также минимизировать ее присутствие в Черноморском регионе. Формально поддерживая мирное урегулирование абхазской и югоосетинской проблем, США и НАТО не исключали возможности использования силовых методов, но в открытую конфронтацию с Россией, тоже имеющей «национальные интересы» в Абхазии и Южной Осетии, вступать не собирались. Силовые акции должна была осуществить сама Грузия.

В Азербайджане перевешивают интересы экономические. Возобновление широкомасштабных боевых действий между НКР, Арменией и Азербайджаном при попытке решить проблему Карабаха силовым путем неизбежно нанесет ущерб международным консорциумам по добыче и транспортировке энергетического сырья. К тому же мировое сообщество не так однозначно воспринимает право Азербайджана на НКР и участие Армении в судьбе самопровозглашенной республики, как право Грузии на восстановление своей территориальной целостности. В этой ситуации Соединенные Штаты предпочитают продолжение переговорного процесса о статусе НКР, формально признанивая ее частью Азербайджана. Помощь в развитии и модернизации ВС Азербайджана по стандартам НАТО, расширение и укрепление военно-политического сотрудничества Вашингтона, Брюсселя и Баку направлено не на решение проблемы НКР силовым путем, а на обеспечение безопасности транспортировки энергетического сырья из Азербайджана в Европу, ограничение военного присутствия России на Каспии и на подготовку Азербайджана к проведению военной операции против Ирана.

Спровоцированная США и НАТО, участвовавшими в формировании грузинской военной политики и строительстве ВС Грузии, попытка М. Саакашвили решить этно-территориальные проблемы силовыми методами никому из прямых или косвенных участников этой трагедии не принесла безоговорочно позитивных результатов. Военная агрессия Грузии против Южной Осетии сильнее всего ударила по интересам грузинского государства, утратившего надежду на восстановление своей территориальной целостности. Ее последствия негативно отразилась на Южной Осетии и России, понесших людские и материальные потери. Россия, признавшая независимость Южной Осетии и Абхазии, вынуждена была во время всеобщего экономического кризиса увеличить экономическую помощь этим республикам. Значительно возросло ее участие в обеспечении их безопасности, включая охрану границ. Грузино-российские отношения потерпели окончательный крах, и перспектива улучшения их в ближайшее время не просматривается. Республики СНГ не признали независимость Абхазии и Южной Осетии. США и другим недоброжелателям России удалось выиграть против нее информационную войну и убедить мировое сообщество в том, что если РФ и не напала первая на Грузию, то ее силовые действия оказались избыточными.

Авантюра Грузии ударила и по американским и натовским позициям на Кавказе и на постсоветском пространстве. Стало очевидно, что для защиты своих потенциальных союзников НАТО не будет предпринимать никаких конкретных мер военного характера, способных привести к военной конфронтации с Россией. Вступление Грузии в НАТО, несмотря на попытки США его ускорить, остается под вопросом. Для его решения Брюссель должен будет преодолеть неоднозначное отношение ряда участников блока к Грузии, их негативные оценки внутригрузинской ситуации, а также определить, в каких границах принимать Грузию в альянс. Признание Грузии в ее современных границах равносильно косвенному признанию независимости Абхазии и Южной Осетии, а признание границ, формально существовавших до конфликта, приведет к очередному витку напряженности в отношениях с Россией.

Пример Грузии показал, что манипулирование этно-территориальными или конфессиональными конфликтами в военно-политических целях не гарантирует стопроцентного результата и может иметь непредсказуемые последствия. Такая политика несет в себе серьезные угрозы всему мировому сообществу, поскольку ее проводники, опираясь на этнические и, в ряде случаев, конфессиональные противоречия, вольно или невольно поддерживают национализм и религиозный экстремизм и разжигают конфликты, вместо того чтобы их гасить. Подобного рода конфликты необходимо решать дипломатическим путем на площадке ООН и только на основе международного права. В противном случае они могут привести к возникновению глобальных мировых проблем[27].


Дьякова Н.А., старший научный сотрудник Института США и Канады РАН
Источник: Журнал "Россия и Америка в ХХI веке №3 2009 "

---

[1] Крылов А. Кавказский узел мировой политики // Россия и новые государства Евразии. 2008. С. 31.

[2] Гушер А. Южный Кавказ, Америка, НАТО // Азия и Африка сегодня. 2005. №10. С. 15.

[3] Там же.

[4] Там же. С. 11.

[5] Jim Nichol and Julie Kim. Armenia, Azerbaijan, and Georgia: Political Developments and Implications for U.S. Interests. CRS Issue Brief for Congress. Wash., Congressional Research Service / The Library of Congress. December 3, 2001. P. CRS-1.

[6] Майоров М. Южная Осетия. Вооружены и привержены миру // Международная жизнь. 2002. №2. Сс. 40–42.

[7] Борьба за упрочение Советской власти в Грузии (1921–1925 гг.): Сб. документов и материалов. Тбилиси, 1959. С. 59.

[8] История Абхазской АССР. 1917–1937. Сухуми, 1983. Сс. 248–251.

[9] Бабурин С.Н. Территория государства. Правовые и геополитические проблемы. М., 1997. С. 249.

[10] Борисов И. Грузино-абхазское противостояние // Азия и Африка сегодня. 2001. № 5. С. 11.

[11] Чигорин А. Грузинский текст // Международная жизнь. 2004. № 9. Сс. 47–48.

[12] Там же. С. 44.

[13] Tyler P. Abkhazia hastens break with Georgia // International Herald Tribune. March 4, 2002.

[14] Вооруженные силы Грузии. (Как и для каких целей они создаются) // Азия и Африка сегодня. 2005. № 2. С. 43.

[15] Пахомычев А., Ташлыков Б. Вооруженные силы Грузии: современное состояние и тенденции их развития // Зарубежное военное обозрение (далее – ЗВО). 2006. № 5. С. 10; Военные новости из Грузии // ЗВО. 2004. № 12. Сс. 21–22.

[16] Иванов Ю.Е. Проблемы национальной безопасности России и Закавказье в эпоху глобализации // Военная мысль. 2005. № 2. С. 7.

[17] ЗВО. 2006. № 3. С. 70.

[18] Витров В. Основные итоги Рижского саммита НАТО // ЗВО. 2007. № 3. С. 4, 25; NATO’s script for Ukraine. 03.10.04. – http://www.news.uzhgorod.ua/eng/6635/

[19] ЗВО. 2008. № 9. Сс. 3–4.

[20] ЗВО. 2008. № 9; Jane’s Sentinel Security Assessment – Russia and the CIS. 2008. №22.

[21] Чигорин А. Грузинский текст… С. 55.

[22] Бабурин С.Н. Территория государства... С. 243.

[23] Там же. С. 244.

[24] Гушер А. Стратегические приоритеты: расчеты и реальность // Азия и Африка. 2000. № 10. Сс. 9–12.

[25] USA plans to expand military presence in Azerbaijan close to Iran // Armenian News Network/Alexanders G&OC. 12 Apr 2005. – http://www.gasandoil.com/goc/news/ntm51989.htm.

[26] The role of the Ministry of National Security in NATO–Azerbaijan cooperation // Diplomacy and Law. April 2007. №1 (007). – http://www.mns.gov.az/meqale_45_en.html.

[27] Все началось с Косова и грузино-осетинским конфликтом не закончится: Интервью с заместителем председателя Национального совета Словацкой Республики Анной Белоусовой // Международная жизнь. 2008. № 10. С. 28.