Лента: Политика

Премьер-министр Бельгии Херман Ван Ромпей стал первым президентом Европейского союза. Такое решение приняли в 19 ноября на неформальном экстренном саммите в Брюсселе главы государств и правительств Евросоюза. На пост высокого представителя ЕС по внешней политике и безопасности /главы европейской дипломатии/ лидеры стран ЕС утвердили еврокомиссара по торговле, британскую баронессу Кэтрин Эштон.

Пост постоянного председателя Европейского совета, которого полуофициально для ясности называют президентом ЕС, и должность высокого представителя ЕС по внешней политике и безопасности вводятся Лиссабонским договором, вступающим в силу 1 декабря. Это означает значительное изменение структуры управления Евросоюзом, направленное на упрощение системы принятия стратегических решений внутри ЕС и на обеспечение эффективной единой европейской внешней политики.

Президент ЕС не имеет реальной власти. У него есть две основные функции: представлять ЕС на международной арене на высшем уровне и председательствовать на заседаниях Европейского совета.

В Европейском совете, который состоит из глав государств или правительств всех входящих в сообщество стран, президент даже не имеет права голосовать. Однако это не делает его фигуру менее значительной: именно ему предстоит координировать подготовку к саммитам и вести промежуточные консультации по всем спорным проблемам ЕС с главами государств сообщества. Фактически, именно за президентом будет последнее слово при формулировании проектов документов и заявлений, которые ложатся на стол участников европейских саммитов. Таким образом, не имея законодательной или исполнительной власти, президент получает серьезное влияние в формировании европейской повестки дня.

В свою очередь, высокий представитель по внешней политике и безопасности унаследовала функции сразу двух европейских чиновников – своего предшественника на этом посту, по версии договора Ниццы, – Хавьера Соланы и еврокомиссара по внешним связям и политике соседства Бениты Ферреро-Вальднер. Кэтрин Эштон также войдет в новый состав Еврокомиссии в ранге первого заместителя председателя Еврокомиссии Жозе Мануэла Баррозу. Впервые в истории Евросоюза в ее распоряжении окажется полноценная внешнеполитическая служба ЕС, которая по своей структуре и функциям приближается к нормальному министерству иностранных дел. Штат этой структуры может достичь 5 тысяч человек, она получит право открывать европейские дипмиссии по всему миру. Ее бюджет еще предстоит точно определить, однако источники подчеркивают, что Евросоюз не намерен экономить на внешней политике.

Высокий представитель займется координацией внешнеполитической деятельности ЕС, ему предстоит принимать решения по текущим международным проблемам и формулировать первую реакцию ЕС на происходящие в мире события. Высокий представитель будет председательствовать на заседаниях Совета ЕС по внешним делам, в который входят министры иностранных дел всех стран ЕС. Именно этот орган принимает основные внешнеполитические решения Евросоюза, кроме глобальных стратегических решений, которые входят в компетенцию Европейского совета – саммита ЕС. Высокий представитель будет обеспечивать выполнение решений Совета и отчитываться перед Европарламентом и Советом ЕС о своей работе.

Комментируя итоги саммита 19 ноября, глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу отметил, что саммит "однозначно и окончательно" решил дилемму Киссинджера. Речь идет об известном изречении госсекретаря США Генри Киссинджера: "Я хочу позвонить в Европу. Какой телефонный номер?"

Киссинджер намекал на чрезвычайно сложную систему управления Евросоюзом, в котором страны-председатели менялись каждые полгода, и, соответственно, постоянно менялись лица внешнеполитических представителей ЕС.

"Киссинджер был министром иностранных дел. Сегодня ему бы пришлось набирать только один номер – номер заместителя председателя Еврокомиссии, высокого представителя ЕС по внешней политике и безопасности, которым стала Кэтрин Эштон", – подчеркнул Баррозу.

По словам главы Еврокомиссии, именно в этом заключается главный смысл Лиссабонского договора, реформирующего руководящую структуру ЕС. "Отныне вместо меняющегося каждые 6 месяцев председателя Европейского совета появляется постоянный президент Евросоюза, который сможет постоянно работать с нашими партнерами, лидерами США, России или Китае", – подчеркнул Баррозу. Соответственно, с внешнеполитическими партнерами ЕС на уровне министров иностранных дел будет работать Кэтрин Эштон.

В то же время Лиссабонский договор не упраздняет ротационное полугодовое председательство государств ЕС, просто отныне страны-председатели Евросоюза будут заниматься исключительно внутренними вопросами сообщества. С 1 января 2010 года председательство перейдет от Швеции к Испании, 1 июля эстафету примет Бельгия, а с 1 января 2011 года председателем ЕС станет Венгрия.

Новые еврочиновники приступят к исполнению своих обязанностей с 1 января 2010 года.

По процедуре, назначения на оба поста осуществляются решением Европейского совета – то есть главами государств и правительств стран ЕС. Накануне саммита 19 ноября европейские дипломаты отмечали, что председательствующая в ЕС Швеция будет стремиться добиться компромисса, но если он не будет достигнут, вопрос может быть решен, в соответствии с нормами Лиссабонского договора, голосованием по принципу "двойного большинства" – "за" должны проголосовать 55 процентов стран ЕС /15 из 27/, суммарное население которых составляет не меньше 65 процентов от всего Евросоюза /320 из 495 млн. человек/. По словам дипломатов, к голосованию прибегать не хотелось, особенно при выборе первого в истории президента.

В реальности процесс определения кандидатов на оба эти поста стал отличным примером того, как страны ЕС преодолевают собственные разногласия и амбиции и находят компромисс между собой по сложнейшим вопросам. Удается это не всегда, но гораздо чаще, чем мог бы подумать сторонний наблюдатель, перебирая газеты различных европейских стран, изобилующие ядовитыми "шпильками" и упреками в адрес Евросоюза.

Итак, в 2007 году, когда пост председателя Европейского совета только обсуждался в рамках подготовки Лиссабонского договора, главным кандидатом в президенты ЕС считался Тони Блэр. К осени этого года, когда вопрос перешел в практическую плоскость, фигура Блэра была давно отодвинута в тень, страны ЕС, равно как и влиятельные лоббистские группы, наперебой предлагали своих кандидатов. В изначальном списке, который в октябре суммировал все предложенные кандидатуры, фигурировали 23 человека! По крайней мере, об этом свидетельствуют европейские источники. Официально никто подобного списка не публиковал, он существовал как база для консультаций.

Требования разных стран и групп были разнообразными и зачастую взаимоисключающими: президент ЕС должен быть известен в мире, иметь влияние на мировой арене, обладать сильными навыками переговорщика, не иметь чрезмерных властных амбиций, быть женщиной, быть выходцем из влиятельной страны ЕС, быть выходцем из малой страны ЕС, быть выходцем из новой /постсоветской/ страны ЕС и многое другое. Естественно, никто не мог удовлетворить всем требованиям, кроме того, к каждому из возможных кандидатов были и серьезные претензии. Так, положение премьера Бельгии Хермана Ван Ромпея выглядело особенно обнадеживающим: он считается блестящим переговорщиком, но малоизвестен на международной арене и, по мнению СМИ, не обладает харизмой. Впрочем, шансы Ван Ромпея резко выросли, когда перед саммитом стало известно, что его поддерживают Париж и Берлин.

Экс-премьер Великобритании Тони Блэр – выходец из страны, славящейся евроскептицизмом. За время своего премьерства он неоднократно был инициатором острых разногласий в Евросоюзе по самым разным вопросам. Кроме того, Великобритания не входит в ключевые структуры ЕС – зону евро и Шенген. Наконец, лидеры стран Евросоюза не могут забыть его активной поддержки администрации Буша, что в Европе не считается комплиментом.

Фаворит европейского банковского лобби, дуайен европейской политической элиты и последовательный сторонник евроинтеграции, премьер Люксембурга и председатель Еврогруппы /совет министров финансов зоны евро/ Жан-Клод Юнкер потерял значительную часть своего авторитета, не сумев отстоять во время финансового кризиса традиционную независимость европейских банков. В обмен на госпомощь банкам пришлось частично отказаться от святого принципа банковской тайны к полному восторгу контрольных и налоговых органов стран ЕС. Огромный политический опыт и влияние Юнкера сыграли, скорее, против него, так как функции президента ЕС в Лиссабонском соглашении лишь намечены, их еще предстоит уточнить. Не секрет, что многое будет зависеть от личности первого главы ЕС. Ряд европейских лидеров опасались, что Юнкер на этом посту сумеет значительно расширить объем президентских полномочий в ущерб возможностям национальных правительств стран сообщества.

Наконец, Блэр и Юнкер считались "блокирующими антиподами". Аналитики изначально были уверены, что эти два политика, придерживающиеся диаметрально противоположных взглядов на вопросы евроинтеграции, автоматически заблокируют избрание друг друга.

Шансы экс-президента Латвии Вайры Вике-Фрейберги, несмотря на призывы Европарламента и ведущих женщин- еврокомиссаров избрать женщину в президенты ЕС, а также невзирая на ее агрессивную медиа-кампанию, были практически равны нулю, не в последнюю очередь из-за ее безнадежно испорченных отношений с Россией. ЕС сегодня объективно нуждается в как можно лучших отношениях с Москвой, что подтвердил и состоявшийся 18 ноября саммит Россия-ЕС в Стокгольме. Опять же в условиях приближения зимы и опасений нового газового кризиса выбирать такого президента было бы немудро.

С другой стороны, ей, также как и Блэру, не забыли вечного следования в кильватере администрации Джорджа Буша, в годы президентства Вике-Фрейберги в Латвии /1999-2007/.


"Я хочу быть человеческим лицом Евросоюза", – гордо заявила накануне саммита Вайра-Вике Фрейберга на конференции по равенству возможностей в Европарламенте. "Лучше не надо", – пробормотал наблюдавший эту сцену в прямой трансляции в баре резиденции Совета ЕС высокопоставленный французский дипломат. Он в этот момент выразил не только личное мнение, но и общую позицию Парижа и Берлина. Ее можно суммировать одной фразой: "Для демонстрации уважения старых стран ЕС к новым государствам вполне достаточно поляка Ежи Бузека на посту председателя Европарламента".

Даже к прилежному и не очень заметному премьеру Нидерландов Яну Петеру Балкененде, который долгое время был лидирующим компромиссным кандидатом, нашлись претензии. Нидерланды – родина Международного трибунала для бывшей Югославии – долгое время выступали с наиболее жесткой позицией в отношении интеграции Сербии в ЕС, безапелляционно увязывая этот процесс с выдачей лидеров боснийских сербов, даже когда остальные страны Евросоюза смягчили позицию, стараясь умиротворить Белград по проблеме Косово. На этой почве Балкененде сильно испортил отношения с рядом ведущих европейских государств, в частности, с Францией.

Подобные раскладки существовали и по остальным, менее значительным кандидатам на пост президента ЕС, и по всем кандидатам на пост высокого представителя. В то же время вопрос о высоком представителе был жестко увязан с постом президента. Именно тандем должен был удовлетворить все страны ЕС.

Накануне саммита главными кандидатами считались глава МИД Великобритании Дэвид Милибэнд и экс-премьер Италии Массимо Д'Алема, причем Д'Алема явно лидировал. Британцы яростно атаковали бывшего главу итальянского правительства, используя даже тезис, что он недостаточно хорошо знает английский язык.

На это отреагировал даже Хавьер Солана, который выразил уверенность, что его возможный преемник Д'Алема "знает английский в достаточной мере". "Возможно, он говорит по- английски не как Шекспир, но это относится и ко мне", – подчеркнул Солана. Святая правда – Солана отлично владеет английским, однако говорит с сильным испанским акцентом.

И несмотря на это, ситуацию с высоким представителем лидерам ЕС фактически удалось разрешить еще до начала саммита. Дело в том, что Д'Алема был не столько ставленником Берлускони, который входит в наиболее влиятельную в Европе Европейскую народную партию, сколько фигурой европейских социалистов. Перед началом саммита состоялись консультации по этому поводу лидеров социалистов и глав государств ЕС, входящих в эту партию, в которых закономерно принял участие и лейборист Гордон Браун. Именно на этой встрече они договорились отказаться от обеих кандидатур в пользу лейбористки Кэтрин Эштон. Как стало известно потом, эта рокировка прошла при полной поддержке председательствующей в ЕС Швеции, которая провела перед саммитом множество серьезных консультаций с европейскими государствами и наметила возможных кандидатов.

Предложенный премьером Швеции Фредриком Рейфельдтом на саммите тандем Ван Ромпей-Эштон оказался чрезвычайно удачным с точки зрения удовлетворения амбиций основных заинтересованных сторон. Франция, Германия и Бенилюкс получили своего президента, Великобритания осталась вполне удовлетворена постом высокого представителя, борцы за права женщин тоже остались довольны, равно как и те, кто опасался назначать слишком влиятельного президента ЕС. Что до государств Восточной Европы, то они получили внятные разъяснения, что первый президент ЕС по определению не может быть выходцем из этой части Европы.

Итак, кто же такие новые европейские лидеры?

Херман Ван Ромпей родился 31 октября 1947 года в Эттербеке. В 1971 году окончил Католический университет Лёвена по специальности экономика, также имеет степень бакалавра философии.

В политику пришел в студенческие годы, став членом молодежной организации Христианской народной партии /ХНП/. В 1973-1977 гг был заместителем председателя этой организации. В 1978 году стал членом национального бюро ХНП, в 1988-1995 гг занимал пост сенатора от ХНП, совмещая его с постом председателя партии, на котором он оставался до 1993 года.

В настоящее время Херман Ван Ромпей – член партии Христианские демократы и фламандцы /ХДФ/, созданной в 2001 году в результате преобразования ХНП.

В 1972-1975 гг работал в Бельгийском национальном банке. В 1975-1978 гг являлся советником в кабинете премьер- министра, а в 1978-1980 гг – советником министра финансов. В 1980-1988 гг преподавал сначала в Высшей торговой школе Антверпена, затем в Брюссельской высшей экономической школе.

В 1988 году занимал пост помощника министра финансов, госсекретаря по финансам, а также госсекретаря по делам мелких и средних предприятий. С 1993 по 1999 гг являлся вице-премьером федерального правительства и министром по бюджету. На этом посту стал известен как сторонник экономии госрасходов, достиг существенных успехов в сокращении государственного долга Бельгии.

С 1999 года по 30 декабря 2008 года – член палаты представителей бельгийского парламента. С 12 июля 2007 года по 30 декабря 2008 года – председатель палаты представителей. С 30 декабря 2008 года – премьер-министр Бельгии.

Женат, имеет четверых детей и одного внука.

Кэтрин Маргарет Эштон родилась 20 марта 1956 года в Апхолланде /Великобритания/. Изучала экономику в Лондонском университете. В 1980-е гг возглавляла бизнес-сообщество, поощрявшее деятельность компаний по социальным направлениям и защите окружающей среды. В 1998-2001 гг возглавляла комитет по здравоохранению в Хертфордшире, занимала ряд общественных постов по вопросам занятости и воспитания детей. Член Лейбористской партии.

Пожизненный титул пэра /баронесса Эштон Апхолланд/ был присвоен ей в 1999 году. С 2001 года занимала должность парламентского заместителя министра образования и переподготовки, с 2004 года – парламентского заместителя министра по конституционным вопросам. В 2006 году вошла в Тайный совет. В 2007 году заняла пост парламентского заместителя министра юстиции. С июня 2007 по октябрь 2008 года – лидер палаты лордов и лорд-председатель Тайного совета. С октября 2008 года – комиссар Европейской комиссии по торговле. В 2006 году она была названа "политиком года" в Великобритании.

Замужем. Муж – Питер Келлнер, журналист, президент компании по опросам общественного мнения /"YouGov"/. Имеет двух собственных и трех приемных детей.

Назначения на эти два поста трудно недооценить. Можно без преувеличения сказать, что именно когда саммит ЕС 19 ноября назвал первого президента ЕС и главу европейской дипломатии, Евросоюз поставил финальную точку в своем тяжелом институциональном кризисе. Этот кризис продолжался в течение 4,5 лет с момента провала проекта европейской конституции на референдумах во Франции и Нидерландах в 2005 году.

Суть кризиса была проста – после расширения Евросоюза в 2004 году с 15 до 25 стран, когда к сообществу присоединились сразу 10 стран Восточной Европы, ЕС начал быстро утрачивать управляемость. Старые механизмы и институты управления сообществом, рассчитанные на организацию из 12-15 западноевропейских государств с тщательно изученными проблемами и противоречиями и относительно схожей политической культурой, оказались неприменимы в условиях вступления в ЕС стран бывшего соцлагеря. Не то чтобы никто не предвидел этой проблемы. Одной из главных задач проекта европейской конституции, "отцом" которой считается один из патриархов евроинтеграциии экс-президент Франции Валери Жискар д'Эстен, было реформирование структуры управления Евросоюзом в контексте его глобального расширения. Конституция вполне могла вступить в силу, однако процесс ее согласования затянулся. Ирония заключается в том, что кампания противников Евроконституции во Франции и Нидерландах строилась не столько на критике документа как такового, сколько на разочаровании европейцев первыми итогами расширения. Таким образом, конституционный договор утопили те самые проблемы, которые он должен был разрешить.

В Ирландии можно устроить повторный референдум по базовому договору ЕС /как было с договором Ниццы в 2000 году, как было с Лиссабонским договором в 2009 году/, но во Франции – нет, особенно, если нет уверенности в успехе и если этот случай не единичный в ЕС, а значит не может быть классифицирован как исключение. Конституция была похоронена, и лишь 2 года спустя на ее основе было создан Лиссабонский договор. Из конституционного проекта выбросили всю символическую часть, которая позволяла противникам евроинтеграции пугать европейцев превращением Евросоюза в Левиафана – европейское сверхгосударство, готовое поглотить национальные государства вместе с их политической и культурно-исторической самоидентификацией. Стержнем договора о реформе, который позднее получил название Лиссабонского, стала реформа высших структур управления ЕС.

Для окончательного согласования, подписания и ратификации Лиссабонского договора всеми странами сообщества потребовалось еще два с половиной года – это был трудный путь, но сегодня он пройден, и 1 декабря договор вступит в силу. Заполнение двух ключевых вакансий Евросоюза завершило первый этап реформы управления ЕС.

Впереди у Евросоюза еще много работы, однако быстрота и эффективность институционального саммита стала хорошим знаком для сообщества.

Многие европейские и, в первую очередь, британские СМИ выражают недовольство этим выбором, считая Кэтрин Эштон недостаточно компетентной, а Хермана Ван Ромпея слишком серым для их должностей, но как они будут справляться со своими задачами в действительности – покажет только время.

Источник: По материалам ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.