Лента: Политика

Многие африканские страны стремятся к тому, чтобы реформировать и сделать более профессиональными свои армии, полицию и разведывательные службы. Естественно, в этом процессе возникает множество трудностей, но, одновременно, эти действия все большим числом государств воспринимаются как необходимость для достижения долгосрочного мира и стабильности на континенте.

"Инициатив по проведению таких преобразований становится все больше, и связано это с тем, что все больше стран становятся на путь демократии или заново воссоздают институты демократии после продолжительных и изнурительных гражданских войн", – отмечает генерал-майор Чарльз Коулмен, являющийся гражданином Ганы. Раньше он руководил подготовкой новобранцев к службе в рядах ганских вооруженных сил, а сейчас занимает должность старшего аналитика в панафриканской неправительственной организации по исследованию ситуации с безопасностью в Африке.

"Еще не так давно политическая элита использовала армию и полицию лишь для того, чтобы сохранить власть, и особо не задумывалась о населении, – подчеркивает он. – Но сейчас в так называемых "новых африканских демократических странах" слово "безопасность" постепенно приобретает новое значение, ставящее в центр внимания интересы народа". Вместе с тем, отмечает Коулмен, "уж слишком долго африканские вооруженные силы, правоохранительные органы и разведывательные службы являлись источником конфликтов и опасности для обыкновенных африканцев". "Иногда это было связано с маленькими пособиями, вынуждавшими военных грабить и вымогать у гражданских лиц деньги для того, чтобы просто выжить, – напоминает он. – Нередко президенты и другие высокопоставленные правительственные чиновники использовали армии, чтобы подавить массовые волнения или избавиться от противников. Да и часто случалось так, что военное командование само устраивало перевороты и прибирало власть к рукам".

Подобные высказывания можно было услышать и из уст генсека ООН Пан Ги Муна. "В Африке, как нигде больше, силы безопасности плохо обучены и слабо оснащены, военным платят мало и нерегулярно, а руководство очень часто осуществляется непрофессионально, – говорит он. – В результате, вооруженные силы сами являются частью проблемы и на регулярной основе становятся причастны к серьезным нарушениям прав человека. А из-за практически полного отсутствия контроля со стороны гражданского общества и необходимости отчитываться перед населением, солдаты и полицейские могут, по сути, спокойно выходить сухими из воды даже в самых тяжелых ситуациях".

"В некоторых странах службы, призванные обеспечить безопасность населения, даже стали неотъемлемой частью культуры безнаказанности и насилия", – отмечает генерал- майор Ишола Уильямс, работающий генеральным секретарем нигерийского отделения международной антикоррупционной организации "Трансперенси Интернэшнл".

Поэтому во многих странах, которые восстанавливаются после гражданских войн или продолжительного правления диктаторов, пришедшие к власти реформаторы стремятся разорвать все связи с прошлым, и одним из необходимых шагов по демократизации политической системы они видят реструктуризацию сил безопасности с тем, чтобы поставить их под контроль нового гражданского правительства.

"Реформа сектора безопасности" /РСБ/ – термин, который обычно используется для описания подобных инициатив, – объясняет генерал Коулмен. – Конечно, есть и другие определения, но, в любом случае, смысл слова "безопасность" в таких случаях подразумевает не только основополагающие структуры, такие как армия и полиция".

"Тут предпочтительно, чтобы процесс преобразований касался и судебных органов, и тюремной системы, и институтов гражданского общества, и государственных учреждений, в том числе парламента и министерств, – подчеркивает он. – Все это взаимосвязано до предела, нельзя делать одно, забывая о другом. Только в этом случае можно реально добиться конечной цели, заключающейся в создании таких вооруженных сил, которые бы гарантировали защиту обычным людям".

"Подавляющее большинство африканских стран может получить массу полезного от РСБ", – говорит Квеси Анинг, глава департамента по предотвращению конфликтов Международного центра по подготовке миротворцев им. Кофи Аннана в Гане, предоставляющий консультационную помощь военным и полицейским структурам по всему континенту.

"Даже в нашей стране координация полиции и армии оставляет желать много лучшего при решении внутренних конфликтов, например, в проблематичном районе Бавку на севере страны, – отмечает он. – Да и там, где нет конфликтов, всегда есть потребность в институтах по контролю за деятельностью служб безопасности и механизмах для координации и консультаций".

Но стремление к кардинальным реформам всегда было наиболее активным в тех странах, где только-только закончилась война. Так, в Сьерра-Леоне реструктуризация национальной армии началась в 2000 году, еще до того, как в 2001 году завершилась гражданская война. Со значительными капиталовложениями из Великобритании и под командованием британских офицеров и технических специалистов, реформа была нацелена на то, чтобы изменить структуру вооруженных силы полностью, сверху донизу.

"Армия была особенно ослаблена на руководящем уровне из- за того, что почти все опытные, профессиональные офицеры погибли или сбежали, – подчеркивает генерал-майор Джонатан Райли, британский военнослужащий, отработавший в Сьерра- Леоне и позже вернувшийся на родину. – Поэтому здесь нам пришлось начинать практически с нуля".

В подготовке полиции правительству страны большую помощь оказывала миротворческая миссия ООН. С тех пор ситуация в Сьерра-Леоне продолжает оставаться относительно спокойной даже несмотря на то, что в 2007 году здесь прошли выборы, в ходе которых между кандидатами на высший государственный пост развернулась острая борьба. Причем силы безопасности не только не стали вмешиваться в ситуацию путем поддержки правящей партии, как это частенько случалось в период 60-80-х годов, но и обеспечили плавный переход власти после того, как стало очевидно, что победила оппозиция. В настоящее время правительство планирует сократить численность армии с 10 до 8,5 тыс. человек.

В Анголу после продолжавшейся около четверти века гражданской войны долгожданный мир пришел в 2002 году. При этом десятки тысяч бойцов с обеих сторон конфликта были разоружены и демобилизованы, значительная часть повстанцев влилась в ряды вооруженных сил, и были созданы единые государственные правоохранительные органы.

Национальная полиция и армия Бурунди была реструктурирована поэтапно, после того, как оппозиционные вооруженные формирования, участвующие в гражданской войне, подписали предварительное мирное соглашение в 2003 году. Часть правительственных и повстанческих войск была демобилизована, но, одновременно, многие бывшие боевики были приняты в ряды служб безопасности. В апреле 2008 года страна начала реализацию плана по сокращению общей численности армии и полиции с 25 до 15 тыс. человек.

В Кот-д’Ивуаре мирное соглашение было подписано в 2007 году. В соответствии с документом, в стране было создано коалиционное правительство, которое поставило перед собой целью восстановление страны, создание единой армии и проведение всеобщих выборов. Однако процесс разоружения и демобилизации боевиков проходит очень медленно, а между сторонами возникли разногласия по поводу того, на какой основе формировать силы безопасности.

Планы реформирования военных институтов обсуждаются и Гвинее-Бисау. Однако политическая нестабильность в этой стране, в частности, проявившаяся в убийстве президента в начале марта 2009 года, является серьезным препятствием для значительных преобразований. В государствах же, где были инициированы лишь некоторые шаги по реформе служб безопасности, они обычно были недостаточно хорошо скоординированы с другими мерами по урегулированию постконфликтных ситуаций, в частности, по разоружению, демобилизации и реинтеграции /РДР/ тех повстанцев, которые хотят вернуться к мирной жизни, а поэтому не принесли заметных положительных результатов.

Для решения подобных проблем под эгидой ООН регулярно организуются международные конференции. Одна из них прошла в июне 2007 года и была полностью посвящена эффективной координации между РСБ и программами РДР. На встрече было признано, что одна из самых успешных и эффективных реформ сил безопасности в Африке прошла в ЮАР. Она была такой всеобъемлющей и широкомасштабной, что в стране ее предпочитают называть трансформацией, а не просто реформой.

Раньше задачи южноафриканской армии сводились к тому, чтобы защитить политическую систему белого населения от попыток захвата власти со стороны коренных африканцев. Но с окончанием режима апартеида и первыми демократическим выборами в 1994 году практически все государственные структуры прошли всеобъемлющую ревизию. В результате, в 1995 году был выработан документ по оборонной стратегии, руководящим принципом которого стало создание таких вооруженных сил и полиции, которые первостепенное внимание уделяли бы безопасности населения, защите свободы, сохранению мира и стабильности. "Причем новые структуры отличались от старых даже не столько кардинально другими поставленными целями, сколько расовыми, этническими, географическими и половыми изменениями, необходимыми на том этапе", – отмечает генерал-майор Роналд де Врис. Он являлся ключевой фигурой на ранней стадии процесса формирования новых вооруженных сил в ЮАР.

Сами национальные вооруженные силы Южно-Африканской Республики начали формироваться в 1994 году путем объединения семи различных движений – боевого крыла победившего Африканского национального конгресса /АНК/, повстанческой группировки, действовавшей армии и четырех армий из хоумлендов – территорий, отведенных для африканцев в ЮАР. Этот процесс сопровождался демилитаризацией министерства обороны и усилением контроля над службами безопасности со стороны гражданского общества, в частности, путем создания наблюдательного органа от парламента. Одновременно, схожим реформам по формированию единого целого из различных структур подверглась полиция, а затем и судебная система.

Последующая реструктуризация и обучение национальных вооруженных сил ЮАР и правоохранительных органов сделало их высокопрофессиональными институтами, приверженными борьбе с преступлениями и другими угрозами для населения на родине, и готовыми вносить посильный вклад в африканские и международные миротворческие миссии за границей. По мнению бывшего командующего военным крылом АНК полковника Роки Уильямса, "успеху трансформации способствовало сразу много факторов, а в первую очередь, – сильное государство, подъем экономики и тот факт, что реформами руководили сами южноафриканцы".

Как и в ЮАР, конфликт в ДРК завершился подписанием соглашения между конфликтующими сторонами о создании новой единой национальной армии. Но желаемый результат так и не был достигнут. Конголезский министр обороны Шарль Мвандо Нсимба сам признал в январе это, заявив: "Вооруженные силы остаются по большей части недееспособными, недисциплинированными на всех уровнях, связанными с криминальными кругами и несущими угрозу для мирного населения. Кроме того, солдатам нерегулярно выплачивается зарплата".

В Демократической Республике Конго создание новых вооруженных сил оказалось проблематичным процессом. Хоть в подготовке военнослужащих стране помогают миротворцы миссии ООН и европейские специалисты, по-прежнему нередки инциденты, когда солдаты и даже офицеры оказываются причастны к грабежам, изнасилованиям и другим преступлениям в отношении мирного населения. Особенно часто это наблюдается в северо-восточных районах.

"Мы, военные, являемся отражением волеизъявления конголезского народа, и поэтому должны избрать такую линию поведения, которая бы в наибольшей мере устраивала их", – не перестает напоминать своим офицерам подполковник Жорж Муколе. Но при этом он вынужден признать, что "пока правильный образ поведения у них только находится в стадии формирования".

Война в ДРК была разрушительной, а ситуация – запутанной. В войне участвовали не только многочисленные местные повстанческие группировки, но и армии нескольких соседних государств. В 2002 году основные противоборствующие силы подписали мирное соглашение, в соответствии с которым в стране было создано коалиционное переходное правительство, а одним из пунктов договора стало обязательство со стороны враждующих движений демобилизовать часть своих войск, объединив другую часть с армией. После некоторых задержек в 2006 году в стране были проведены первые демократические выборы. Новая конголезская конституция гласит, что вооруженные силы "относятся к республике и служат всей нации". Как отмечает профессор Мвайиле Тшийемба – эксперт по международным отношениям и военным делам, выдвинутое в ходе работы над соглашением предложение о том, что армия должна не только охранять правительство, но также "защищать демократические принципы и гарантировать безопасность населения и его собственности", стало, само по себе, новаторской идей. Однако власти ДРК сразу же столкнулись с рядом трудностей и противоречий, разобраться с которыми не удается и по сей день.

В частности, это связано с тем, что междоусобная борьба между повстанцами во время переходного периода побуждала их преувеличивать численность своих войск, в результате чего, как свидетельствуют исследования специалистов из Европы и ЮАР, из 340 тыс. боевиков, которых предполагалось демобилизовать, 130 тыс. оказались "мертвыми душами". Затем началось разоружение 75 тыс. повстанцев, а остальные были интегрированы в национальные силы безопасности. Однако этот процесс контролировался очень плохо, в результате чего в рядах вооруженных сил осталось много лидеров из движений и группировок, которые подозревались в совершении военных преступлений и преступлений против человечества. Поведение этих "отнюдь не святых" полевых командиров и приближенных к ним лиц перенеслось и на новую армию.

Особенно проблематичным делом оказалось создание единых структур в институтах безопасности. Теоретически планировалось, что вооруженные силы будут состоять из 18 объединенных бригад, созданных из представителей правительственных сил и различных группировок. Предполагалось, что сначала они должны были получить навыки совместной военной службы, а затем быть направлены для службы отечеству подальше от родных мест. Процесс, получивший название "перемешивание", был нацелен на то, чтобы разрушить устоявшиеся связи и сформировать лояльное отношение у населения к новой армии. На торжественном построении в августе 2008 года генерал Габриель Амиси, возглавляющий сухопутные войска страны, заявил: "Нет солдат из Катанги или из Киву, вы все солдаты национальной армии".

Но некоторые командиры не согласились с этим утверждением, и в первую очередь, это касалось генерала Лорана Нкунды, принадлежавшего к народности тутси и возглавлявшего в то время движение под названием "Национальный конгресс по защите населения" /НКЗН/. Он согласился на включение его бойцов в состав национальной армии, но отказался от полной интеграции и размещения в других областях. "Наша группировка должна оставаться в провинциях Южная и Северная Киву для защиты населения от радикальных руандийских хуту /осевших на востоке ДРК после устроенного у себя на родине в 1994 году геноцида, унесшего жизни 800 тыс. человек за 100 дней/", – заявил генерал. Естественно, с ростом напряженности в отношениях между сторонами повстанцы, верные Нкунде, покинули свои объединенные бригады и в 2006 году возобновили полномасштабные вооруженные действия, в том числе и против правительственных войск.

Генерал-лейтенант Бабакар Гайе из командования миротворческой миссией ООН в ДРК отмечает, имея в виду подобные случаи, что "решение на мирных переговорах объединить разные группировки в одну армию было неплохой идей для прекращения конфликта, но, к сожалению, оно не стало основой для создания хороших вооруженных сил".

В октябре 2008 года столкновения между национальной армией и НКЗН во главе с мятежным генералом переросли в ожесточенную конфронтацию. Под напором повстанческого движения многие армейские подразделения тогда попросту разбежались, и только своевременное размещение подкрепления из миротворческой миссии ООН предотвратило взятие Гомы – стратегически важного города, являющегося столицей провинции Северная Киву на востоке страны.

Лоран Нкунда был арестован в Руанде в конце января этого года. Это позволило правительству сначала договориться с другими представителями движения о прекращении огня, а затем начать обсуждение условий их возвращения в состав вооруженных сил. Один из основных конголезских посредников в этом диалоге, священник Аполинур Малумалу приветствовал шаги по реинтеграции, назвав их "движением к миру", но при этом он настоял на том, чтобы во главу угла была поставлена защита мирного населения, и призвал власти "не допустить ошибок прошлого".

Генсек ООН Пан Ги Мун в ходе своего визита на восток ДРК в начале марта также предупредил о необходимости соблюдать осторожность в отношении повстанцев. "Ни один человек, подозреваемый или обвиненный в насилии или других серьезных нарушениях, не должен войти в ряды национальной армии или полиции", – заявил он.

Конечно, есть и положительные сдвиги в процессе формирования новых служб безопасности в ДРК, о которых нельзя не упомянуть. Так, инструкторы из миссии ООН и другие квалифицированные специалисты достаточно эффективно готовят объединенные бригады в армии и повышают дисциплину среди сотрудников правоохранительных органов. Сотни офицеров прошли курсы на тему об отношении военных к гражданским лицам и предотвращении насилия в отношении мирных граждан со стороны своих подчиненных. Для улучшения имиджа военнослужащих в глазах общественности сотни солдат, входивших в инженерные бригады, были демобилизованы и направлены на реализацию гражданских проектов по восстановлению домов, дорог, мостов и другой необходимой инфраструктуры.

Особого внимания заслуживает реакция соответствующих служб на нарушение военными прав мирных жителей в ходе боев в провинции Северная Киву. Большое число солдат и офицеров предстали перед военными судами и были приговорены к долгосрочным или пожизненным заключениям. Например, только в Гоме в декабре 2008 года около 400 человек из вооруженных сил содержалось в тюрьме за подобные нарушения, ожидая суда.

На январском семинаре по вопросу реформирования армии и полиции министр юстиции Лузоло Бамби Лесса подчеркнул важность "как повышения профессионализма командующего состава, так и модернизации системы военных судов". "Эти меры равно необходимы для того, чтобы искоренить коррупцию, остановить расхищение госимущества и предотвратить сексуальное насилие и другие виды нарушений прав человека в отношении самого ранимого и уязвимого населения", – отметил он.

Конголезская полиция тем временем уже приняла к исполнению своего рода руководство, в соответствии с которым основополагающее внимание блюстителей порядка должно быть направлено на защиту прав населения. При этом любому сотруднику правоохранительных органов, независимо от статуса и служебного положения, грозят серьезные санкции в случае нарушения этого или других указанных в документе принципов.

Как и ДРК, Либерия очень сильно пострадала от продолжительной и изнурительной гражданской войны с участием множества враждующих друг с другом группировок. И, как и в Демократическом Конго, в 2003 году в результате многосторонних мирных переговоров было создано переходное правительство, в котором были представлены все основные движения. Но было и одно, но очень существенное различие – соглашение предусматривало не слияние существующих повстанческих организаций в единую армию, а формирование совершенно новых вооруженных сил, как говорится, "с нуля". Страна обратилась с просьбой к США "сыграть лидирующую роль" в подготовке армии, а тем временем миссия ООН в Либерии взялась за реструктуризацию полиции.

Набор для службы в армию Либерии начался в 2006 году, и до настоящего времени все 2 тыс. военнослужащих, 100 из которых – представительницы слабого пола, продолжают проходить подготовку. "Что касается Либерии, то в стране сейчас идет процесс создания новой армии, и требования к ее профессионализму у правительства очень высоки", – говорит лейтенант Эрик Денис, изучающий международное гуманитарное право, чтобы попасть в ряды вооруженных сил Либерии. Он, как "истинный патриот", надеется помочь в формировании нового института безопасности, который никогда не запятнает свой облик перед населением страны, где все предыдущие вооруженные организации, будь то правительственные армии или повстанческие группировки, лишь наводили ужас на мирных граждан. "Мы хотим иметь настоящие вооруженные силы, состоящие из профессиональных солдат", – подчеркивает Денис.

К новым вооруженным силам сами либерийцы относятся с осторожным оптимизмом. Исследование общественного мнения, проведенное в 2008 году, показало, что 55 проц. жителей страны доверяют армии.

Подготовка новой армии не начиналась, по сути, вплоть до 2006 года, то есть до того момента, как в результате демократических выборов коалиционная переходная администрация была заменена полноценным правительством, возглавляемым президентом Эллен Джонсон-Серлиф. Но к тому моменту уже более 100 тыс. бойцов из различных движений прошли программу разоружения и демобилизации под руководством ооновских специалистов. Еще около 14 тыс. человек покинули ряды старой национальной армии и министерства обороны.

Мирный договор предписывал, что кандидаты для новых вооруженных сил Либерии "могут быть набраны из бывших военных формирований, но только в индивидуальном порядке и при обладании всеми необходимыми навыками". Заявления о поступлении на службу в новую армию подали более 12 тыс. жителей страны.

Критерии для отбора были очень строгими. Чтобы быть зачисленным, кандидат должен был не только иметь отличную физическую форму, но и обладать как минимум 12-летним образованием. Пригодность каждого потенциального военнослужащего проверялась также специальной комиссией, которая не только осуществляла всестороннее медицинское обследование, но и выясняла причастность к нарушениям прав человека. Кроме того, комиссия ездила по родным для кандидатов местам, проверяя указанные данные и расспрашивая местных жителей о прошлом интересующих их лиц. В конечном счете, три четверти всех заявок было отклонено, еще часть новобранцев отсеялась в ходе первоначальных тренировочных курсов.

В отличие от прежних вооруженных сил, где, как правило, предпочтение отдавалось той или иной этнической группе, в новой армии строго соблюдался национальный и географический баланс. Правительство надеялось, что около 20 проц. мест будет отдано женщинам, но такого количества кандидаток, удовлетворяющих всем требованиям, не нашлось. Сейчас на службе находится около 100 представительниц "слабого пола", то есть около 5 проц. от общего числа военнослужащих.

Но пока большинство либерийцев аплодируют стремлению создать профессиональную армию, которая не будет наживаться на гражданском населении, определенные аспекты этой инициативы вызывают вопросы. В частности, некоторые аналитики, занимающиеся проблемами безопасности, недоумевают по поводу решения о создании всего столь небольших по численности личного состава вооруженных сил. Этого может быть и достаточно в краткосрочной перспективе, пока задача по сохранению мира и стабильности лежит на ООН, но что будет, когда миротворцы уйдут? Будет ли способна эта армия сдержать возможную активизацию повстанцев или защитить от внешней агрессии границы страны, расположенной в известном своими многочисленными войнами и конфликтами регионе?

По мнению старшего исследователя Международного центра по подготовке миротворцев им. Кофи Аннана Томаса Джайе, который принимал участие в написании доклада для Комиссии по реформированию либерийской системы управления, "решение обучить всего 2 тыс. солдат было обусловлено финансовыми проблемами, а не какими-то расчетами о возможных угрозах". "Они хотят получить результаты, но не готовы тратить на это нормальные деньги", – характеризует генерал Чарльз Коулмен в более общем плане подобные инициативы стран-доноров по реформированию структур безопасности.

Решение правительства США перепоручить подготовку новой армии Либерии двум частным американским компаниям также вызвало ряд вопросов, в частности, потому что детали контракта по сей день остаются в секрете.

"Денег потрачено много, но мы не можем сказать на что, – заявила экспертам из Международной кризисной группы президент страны Эллен Джонсон-Серлиф. – В данном случае мы сталкиваемся именно с недостаточной прозрачностью и отсутствием отчетности по поводу того, как расходуются средства".

Кроме того, некоторые наблюдатели указывают на отсутствие опросов общественности, которые позволили бы выяснить мнение жителей страны о том, какими они хотят видеть новые вооруженные силы. Комиссия по реформированию либерийской системы управления, которая дает рекомендации правительству в вопросах государственных преобразований, уже выразила свою обеспокоенность "недостаточным участием гражданского общества и законодательных органов в процессе реформы сектора безопасности".

"Лишь техническая подготовка, насколько бы она ни была великолепной, не создаст такую армию, какая нужна Либерии", – отмечает глава Комиссии и бывший временный президент Амос Сойер.

"У каждого вооруженного формирования, воевавшего на территории Либерии последние 25 лет, и так были представители, прошедшие подготовку под руководством профессионалов из США, – подчеркивает он. – Но суть проблемы лежит в политической области. И чтобы новая армия и другие институты безопасности находились под контролем и служили интересам нации, наша Комиссия настаивает на том, чтобы правительство и местные власти вносили больший вклад в реформу сферы безопасности".

Эта проблема касается не только Либерии. Реформаторские инициативы обычно предусматривают проведение перед реализацией программы по преобразованию служб безопасности всеобъемлющих национальных консультаций, чтобы заручиться общественной поддержкой. Но в тяжелых условиях, которые обычно сопутствуют послевоенному периоду, когда новые власти с трудом встают на ноги и вынуждены решать массу проблем экономического и социального характера, обсуждения реформ в армии и полиции проводятся очень редко.

"Гражданское общество в Африке должно само более активно участвовать в этом процессе, – уверен генерал Чарльз Коулмен. – Оно играет тут очень важную роль, но, вместе с тем, чтобы избежать резкой негативной реакции, ему следует выполнять свои обязанности с определенным тактом, не слишком сильно давить на правительство и исключить возможность собственного превращения в средство давления для других организаций, в том числе и тех, которые являются донорами".

ООН планирует продолжить широкие консультации по вопросу улучшения координации для реформирования сил безопасности в Африке и других частях света. "Реформы в секторе безопасности слишком часто подвержены влиянию извне", – говорит помощник генсека ООН Дмитрий Титов, являющийся главой управления верховенства права и институтов в сфере безопасности департамента операций по поддержанию мира Секретариата ООН.

"Может быть, мы не должны фокусироваться на конечных получателях результатов, к которым относятся народы, общества и правительства, живущие в условиях недостаточной безопасности? Может быть, инициативы по реформе в секторе безопасности должны исходить от них самих?", – отмечает он.

"Африка сама должна проявлять больше инициативы, – соглашается с ним генерал-майор Мартин Агваи, нигерийский офицер, служивший заместителем командующего миротворческой миссией ООН в Сьерра-Леоне. – Страны Черного континента сами должны взять ответственность за реформирование своих институтов безопасности. Мы, и никто другой, должны дать толчок этому процессу, и тогда поддержка мирового сообщества последует сама собой".


Источник: "Компас" ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.