Лента: Политика

Несмотря на кажущуюся простоту данного вопроса, ответить на него достаточно сложно, поскольку ясный ответ на него невозможен без разбора целого ряда не менее сложных вопросов.

Постановка проблемы

Первый и наиболее очевидный вопрос – а что это такое, что собой представляют (могут представлять) пророссийские силы в Беларуси? Как только мы формулируем данный вопрос, перед нами встает во всю мощь гораздо более фундаментальный вопрос самоопределения белорусского политикума – а что собой, собственно говоря, представляют пробелорусские силы, есть ли они, эти пробелорусские силы? – поскольку любая постановка вопроса о пророссийскости или прозападности тех или иных политических сил республики изначально предполагает их вторичность по отношению к неким базовым силам, которые несут на себе печать пробелорусскости.

Всю остроту и многозначность данной методологической в своей основе проблемы показывают следующие два вопроса: являются ли те силы, которые выступают за военно-политический нейтралитет Беларуси и не примыкание ни к одному из торгово-экономических гигантов в виде ЕС и РФ (такой своеобразный нейтральный белорусский оффшор на торговых путях из Европы в Россию и из "варяг в греки"), пробелорусскими? Если кому-то данный вопрос показался простым, то попробуем его усложнить более сложной формулировкой: являются ли пробелорусскими те силы, которые выступают за военно-политическую и торгово-экономическую изоляцию Беларуси в качестве европейской Северной Кореи и которые видят ее историческое предназначение исключительно в качестве транзитного государства?

Есть ли в Беларуси пробелорусские силы?

Очевидно, что вариант ответа на данный вопрос зависит от ценностной и цивилизационной приверженности носителей тех или иных политических взглядов. Например, кто-то в восторге от цивилизационного опыта Северной Кореи. Соответственно, он видит в качестве идеала развития Беларуси именно данную модель государственного и общественного устройства. И поэтому с полным на то основанием может претендовать на то, что именно он является выразителем чаяний подавляющей части белорусских избирателей независимо от их партийной и классовой принадлежности.

Но точно также о своей патриотичности могут заявить и представители других политических течений, на которые условно можно разделить все множество мнений в белорусском политическом мэйнстриме: прозападное и пророссийское.

Соответственно, что такое тогда в данном контексте представляют собой понятия пробелорусскости, прозападности или пророссийскости? – Они выступает в качестве инструментальных понятий для описания идеальной модели будущего, за которую представители той или иной политической силы будут призывать голосовать свой и не свой электорат.

Т.е. можно ли тогда сказать, что собственно пробелорусских сил в самой республике не существует? И что вся пресловутая "белорусскость" не стоит выеденного яйца без ответа на многие другие фундаментальные для рядового гражданина республики вопросы – уровень жизни, степень личной безопасности, доступ к цивилизационным благам, политическая и экономическая свобода, и т.д. и т.п.? Очевидно, что так оно и есть. В этой связи, естественно, не могут быть (в том плане, что за них не проголосуют белорусские избиратели) пробелорусскими те силы, которые предлоагают Северную Корею как образ будущего белорусского государства. Землянки мы уже проходили. В 1941-1945 годах.

Между тем, такие силы, которые допускают при определенном развитии событий возможность изоляции республики от внешнего мира и превращения республики в Северную Корею в центре Европы, в Беларуси есть. В этой связи вызывает удивление, почему до сих пор ни одна из серьезных белорусских социологических служб так и не спросила мнения респондентов относительно данной перспективы, поскольку этот вопрос, что называется, уже перезрел. Последние скандальные действия правительства относительно запрета посредников и импорта показывают, в каком именно направлении движется экономическая мысль властей республики. В этом же направлении идет и политическая система республики в целом: она все больше и больше закрывается.

Очевидно, что идея Северной Кореи как модели будущего Беларуси не проходит ни по политическим, ни по экономическим критериям и означает достаточно быстрый взрывной коллапс действующей системы власти.

Рассмотрим следующую возможность – возможно ли будущее Беларуси – а) как нейтрального государства в военно-политическом аспекте между ЕС (НАТО), с одной стороны, и Россией (ОДКБ), с другой; и – б) как некий свободный (оффшорный) торгово-экономический перекресток, извлекающий основную ренту из своего выгодного географического положения?

Многим экспертам и аналитикам данная перспектива видится достаточно заманчивой. И ответ на вопрос "почему?" достаточно очевиден: данная модель в максимальной степени учитывает как архетипическую склонность белорусского (в основе своей крестьянского (не городского, феодального) и кулацкого (частно-собственнический инстинкт как основа бытового национализма)) характера дистанцироваться подальше от любых возможных разборок (по типу "моя хата с краю – ничего не знаю), так и предполагает исключительно благостное времяпровождение правящей в этот исторический период времени элиты, которой данная модель гарантирует надежную защиту от всякого рода тяжелых умственных головоломок – с кем и ради чего.

Т.е. все вокруг с "пеной у рта" воюют, конкурируют, а одни белорусы в восточноевропейской гордой и синеокой Швейцарии, из-за высокого и крепкого забора, поплевывая семечки, смотрят, как у соседей чубы трещат и только "диву даются". Очевидно, что данная модель красива и национальному архетипу значительной части белорусской элиты в первом поколении удовлетворяла бы в наибольшей степени. Если бы не три больших "но".

Во-первых, также очевидно, что так хотят жить почти все нации и государства – не напрягаться из-за каких-то там глобальных проблем и чисто "стричь лавэ". Но так "красиво жить" почему-то получается далеко не у всех. Что-то в последнее время все трудней и трудней это стало даваться и Швейцарии. Почему? – да потому что глобальная конкуренция все усиливается, и у разных "крутых дядей" по обе стороны Атлантического и Тихого океана все чаще возникают вполне логичные вопросы: как так? Мы тут крутимся, ночей недосыпаем, нервы себе сжигаем, а где-то в далекой Швейцарии народ сидит, стрижет по-тихому "лавэ" и знать ничего не знает. Не-по-ря-док...

Поэтому, очевидно, что никто из "крутых дядек" так белорусам жить не даст: как была Беларусь одним из самых горячих перекрестков в истории, так она им и останется.

Во-вторых, данная модель предполагает, что мировые центры силы дадут добро на такую модель развития страны, в результате чего территория Беларуси сможет выпасть из мировых раскладов за просто так, за то, что здесь просто живут отличные парняги. Правда, почему они отличные и почему им надо дать возможность просто спокойно пожить – абсолютно не понятно. Сторонники данной модели просто утверждают: мы самые крутые и мы всех разведем так, что у нас именно эта модель и получится, а все даже и не поймут, как круто мы их всех развели.

Думается, что такая позиция, с одной стороны, попахивает определенным политическим инфантилизмом, а с другой – является следствием игнорирования ряда серьезнейших военно-политических и торгово-экономических вопросов, которые могут предъявить к Беларуси наши ближайшие и наиболее значимые партнеры. Торгово-экономические вопросы со стороны России и Европы, в принципе, понятны: с какой стати в таком случае мы должны открывать наши рынки для вашей продукции? Соответственно, рынки закрываются, предприятия останавливаются, народ выходит на улицы, модель нейтралитета с громким шумом выбрасывается в утиль вместе с теми политиками, с которыми она ассоциируется.

С такими подходами все решится, даже не переходя на уровень военно-политических вопросов: ни Запад, ни Восток не готовы и не позволят, чтобы данная территория в период, когда все определяются или определились, когда элиты многих серьезных ранее стран за счастье для себя считают послать "три поляка, танк и собаку" в одну из горячих точек по призыву дяди Сэма, просто так "гуляла" сама по себе. И при этом за такое счастье еще никому и не платила. Так не бывает: страна должна примкнуть либо влево, либо вправо, а ее природные и производственные ресурсы должны быть попилены правильно с учетом доли местных "аборигенов".

В-третьих, вся сложная, трагическая и героическая история научила белорусский народ именно тому, что "моя хата с краю" – вариант наиболее болезненный. Поэтому вариант нейтралитета на уровне глубинной психологии коллективного бессознательного воспринимается с самыми большими опасениями как попытка банального надувательства боярами народа.

Альтернатива

Соответственно, белорусы стоят перед выбором одной из двух альтернатив – либо вхождение в ЕС, либо образование реального союза с Россией, а затем и некоторыми другими странами СНГ по типу Евросоюза. Именно этими двумя моделями будущего и исчерпываются исторические и цивилизационные ожидания подавляющей части белорусских избирателей, которые и составляют основу тех или иных политических сил.

То, что данная альтернатива именно такова, показывают даже данные прозападных социологических служб. Так, согласно мартовскому опросу НИСЭПИ (базируется в Вильнюсе), за союз с Россией выступает 42,4% респондентов, за вхождение в ЕС – только 35,1%. Эти данные можно считать достаточно хорошими для сторонников белорусско-российской интеграции с учетом того, как государственные и оппозиционные печатные и электронные СМИ республики уже несколько лет подают образ России рядовым белорусам.

Еще больший оптимизм у этой части электората и у стоящих за ним политических сил должно вызывать распределение ответов респондентов на следующий вопрос: "Если бы сейчас в Беларуси проводился референдум с вопросом, вступать ли Беларуси в Европейский союз, каким был бы ваш выбор?" Как показывает сравнительная таблица ответов, в декабре 2002 года 60,9% опрошенных респондентов выступали "за" вхождение в ЕС и только 34,9% респондентов поддержали этот выбор в марте 2009.

Как видно, количество сторонников так называемой евроинтеграции за шесть лет снизилось в 1,7 раза. Странно, но именно эти режущие глаза цифры с учетом полного отсутствия в республике активно действующих пророссийских сил и тотального доминирования партий и общественных объединений сторонников прозападного выбора оппозиционные аналитики и эксперты никак не комментируют.

Эти цифры показывают, что, несмотря на то, что на политическом поле республики количественно тотально доминируют прозападные политические силы, их потолок не превышает 30% (реально – конечно же, меньше – около 12-18%). Соответственно, у пророссийских сил в республике существует огромная и в последнее время никем не занятая политическая ниша.

Парадокс

В данном контексте главный парадокс белорусского политического поля может быть сформулирован следующим образом: как стало возможным наличие такой ситуации, когда при наличии устойчивого и достаточно большого пророссийски настроенного электората (как минимум 40-50% избирателей), стало возможным практически полное отсутствие действующих пророссийски настроенных политических сил?

Перед тем, как перейти к разбору данного вопроса, еще раз повторимся – под пробелорусскими силами мы считаем те силы, которые предлагают наиболее адекватную народному восприятию модель военно-политического, торгово-экономического, культурно-исторического и цивилизационного будущего. Соответственно, т.к. большинство белорусского электората выступает за союз с Россией, то пророссийский вектор и является наиболее отвечающим национально-государственным интересам государства и народа Беларуси.

Очевидно, что к наличию такого рода ситуации привел целых комплекс факторов, из которых можно выделить два наиболее важных.

Первый, – это, конечно, то, что пророссийский вектор долгие годы (до середины 2006 года) лежал в основании политики действующего главы государства. Как сейчас принято говорить, он обладал монополией на белорусско-российские отношения. Т.к. народ (надеялся на то, что президент рано или поздно выполнит свои предвыборные обещания 1994 года, то у избирателей не было необходимости искать альтернативу. Однако, т.к. белорусский президент в результате целого ряда действий в 2007-2009 годах потерял эту электоральную нишу и более не ассоциируется пророссийски настроенными избирателями как защитник их интересов, у этой части белорусских граждан возникает потребность в создании и новом структурировании тех политических и общественных сил в республике, которые смогут стать полноценными и искренними выразителями их интересов.

Второй, – это позиция Москвы, которая долгие годы, несмотря ни на что, на пространстве СНГ работала исключительно с правящими группировками и не создавала вторых и третьих эшелонов пророссийски настроенных политических сил. Раньше Россия была связана "пактом о ненападении" и невмешательстве во внутриполитические процессы в постсоветских странах. До сих пор стиль российской внешней политики на постсоветском пространстве мог быть хорошо выражен фрагментом из интервью О.Рыбачука (cоветник президента Украины): "я в Кремле... встречался с Волошиным, когда Волошину был задан знаменитый вопрос одним из депутатов: "Почему Кремль избегает любых контактов с оппозицией? Вы посмотрите, у нас оппозиция имеет рейтинг значительно больше, чем у власти, и мы же можем стать властью". На что господин Волошин сказал: "Вот станете властью – тогда мы всячески будем с вами иметь контакты. Это такая политика Кремля. Мы в Украине поддерживаем президента Кучму. Станет президентом Ющенко, то мы будем поддерживать президента Ющенко". Цитата почти дословная: "Это наша политика"...

Аналогичной позиции придерживался Борис Ельцин в отношениях с Белоруссией: пока у власти был Вячеслав Кебич, работали с ним и игнорировали новую команду во главе с Александром Лукашенко. Пришёл к власти Лукашенко – стали работать с ним ("убрав все предыдущее со стола") и больше ни с кем. Однако как быть, если к власти в Белоруссии придет, например, Милинкевич или любой другой маргинальный политик, который при поддержке США и Запада в целом начнёт тянуть страну в НАТО?

Очевидно, что двух примеров (Грузии и Украины) для России оказалось достаточно, чтобы после долгих и чрезвычайно конфликтных лет сделать грустный, тяжелый, но нужный вывод: такой вариант стратегии развития отношений с элитами стран СНГ является тупиковым. Контактировать только с правящей группировкой – исключительно небезопасно, и Россия, как великая держава, не может позволить себе связывать интересы страны только с узкой правящей группировкой, которая к тому же, несмотря на все предыдущие и имеющиеся договоренности, может либо перейти в открыто конфронтационный режим (уже упоминавшиеся Грузия и Украина), либо вести двойную игру (Молдавия, Беларусь, Узбекистан и т.д.).

Возможно, после распада Советского Союза, Москва, еще слабая в военном, политическом и экономическом плане, сознательно придерживалась данной политической линии в отношениях со своими партнерами по СНГ, стремясь избежать до поры до времени опасных упреков в империализме, и тем самым избежать преждевременной и ненужной конфронтации с Западом. Однако, как показало время, это был ошибочный подход: с врагами договариваться не получается. Следовательно, прежняя политика невмешательства нуждается в коренном пересмотре: страны СНГ должны перестать быть источниками или проводниками антироссийскости, что предполагает возвращение к классической схеме сфер влияния, нравится это кому-то или нет. Будем надеяться, что после послания Медведева Ющенко это стало аксиомой для российского политического класса.

Что делать

После утраты прежней, во многом идиллической, картины "нефть в обмен на поцелуи" Россия оказалась поставленной перед фактом: у нее нет в Беларуси (как, собственно говоря, например, и в Грузии) сколько-нибудь заметных в политическом или общественном плане организаций, которые бы могли выступить ядрами самоорганизации пророссийски настроенного электората (чем ситуация серьезно отличается от той же Грузии, так это то, что в Беларуси пророссийски настроенный электорат составляет большую часть визбирателей).

Соответственно, с учетом особенностей функционирования белорусского политического режима ("здесь вам не Украина"), задача заключается во взращивании и структурировании пророссийских сил республики, естественно, в легальном политическом пространстве. Возможно, аналогично тому, как с разрешения белорусских властей функционируют прозападные партии и общественные объединения. В этом плане двойные стандарты, конечно же, недопустимы.

Думается, политическое руководство республики с пониманием отнесется к данному процессу, т.к. Беларусь не чужая для россиян страна, и если мы воспринимаем Россию не просто как чужую нам страну, а как "нашу Россию", то и россияне, соответственно, имеют полное право воспринимать Беларусь не как чужую страну, а как "нашу Беларусь". В этом плане наиболее созвучна большинству белорусов является, конечно же, позиция Патриарха Московского и всея Руси Кирилла о том, что белорусы, русские и украинцы – один народ, который в результате трагического распада Советского Союза в настоящее время оказался разделен государственными границами.

Такая постановка вопроса тем более логична, что, развивая общественно-политический диалог не только с властной вертикалью, но и с той частью общественности республики, которая стоит на позициях реализации белорусско-российского союзного договора, российские власти и общественно-политические структуры будут проводить политическую линию, направленную на поддержку нынешней системы власти, и не вступать с ней в конфронтацию, как это происходит в случае прозападной оппозиции.

Не так давно президент республики заявил, что не поддастся давлению со стороны Запада и не позволит ломать белорусов через колено. Думается, братская помощь руководства России в таком тонком и деликатном вопросе только укрепит переговорные позиции белорусского руководства на западном направлении.


Юрий Баранчик, Белоруссия
Источник: "REGNUM"