Лента: Политика

На днях президент Ирана Махмуд Ахмадинежад жестко отреагировал на последнее высказывание Барака Обамы, который поддержал массовый протест иранцев против результатов выборов. Тегеран расценивает это как изменение прежнего курса Вашингтона и фактическое вмешательство во внутренние дела страны. Президент Ирана назвал позицию Обамы ошибкой и указал, что она ставит под сомнение вопрос улучшения отношений между двумя странами.

Похоже, череда угроз от высшего руководства Ирана, которые выливаются в ряд конкретных мер (аресты сотрудников СМИ и политических противников, убийства и избиения демонстрантов, высылка из страны неугодных зарубежных журналистов, призывы к преданию смерти тех, кто продолжает сопротивление режиму), становится стилем его повседневного поведения. Светские и духовные авторитеты, стоящие у руля власти, избавляются от масок демократов и становятся теми, кем являются на самом деле.

Между тем акты насилия против граждан Ирана не вписываются в международные нормы, считает президент США. «То, что происходит в Иране, абсолютно неприемлемо», — слова Барака Обамы, сказанные им на пресс-конференции по итогам визита в США канцлера Ангелы Меркель, Berner Zeitung выносит в заголовок на первой полосе газеты. Он разделил тревогу главных дипломатов ведущих индустриальных стран и России (G8), высказанную на совещании в Триесте. «Меркель на стороне иранских демонстрантов» — пишет австрийская Der Standard. Во многих отношениях политические беспорядки, происходящие сейчас в Иране, эквивалентны идеологическим ссорам, которые имели место в Политбюро в Советском Союзе времен «холодной войны», считает Кон Коуглин (Con Coughlin), автор книги Khomeini’s Ghost. Их не следует воспринимать как вид народного восстания, который в конечном итоге приведет к краху режима. Тем не менее, пишет он в Telegraph, одним из наиболее отрадных событий на протяжении последних двух недель стало появление десятков тысяч хорошо образованных и принадлежащих к среднему классу молодых иранцев, которые отчаянно нуждаются в резком изменении способа управлении их страной. Независимо от того, насколько жестко режим пытается восстановить свой авторитет, для миллионов иранцев, мечтающих о реформах, джинн из бутылки уже выпущен, и у них нет ни малейшего желания загнать его обратно.

Министры иностранных дел стран G8, собравшиеся в Триесте, обеспокоены последними событиями в Иране. Они выразили свою солидарность с жертвами жестоких нападений и настоятельно призвали иранское руководство к выполнению своих международных обязательств. Министр иностранных дел Германии Франк-Вальтер Штайнмайер, в частности, заявил: «То, что мы уже увидели в Иране в течение последних 14 дней, недопустимо... Мы солидарны с теми, кто осуществляет свое право на свободу слова». Он отметил, что конфронтация с Ираном в вопросе о ядерной программе сохраняется. «Мы по-прежнему не в состоянии определить, могут ли появиться в ближайшем будущем условия, при которых могут пройти переговоры», где будут приняты предложения как Евросоюза, так и новой администрации США.

Документы совещания глав МИДов в Триесте содержат «настоятельный призыв к правительству Ирана добиться мирного урегулирования кризиса». Bild приводит в этой связи заявление бывшего иранского президента Абдулхассана Банисадра, который оценивает успех протестного движения в стране как «начало конца этого режима». Выступая в программе Deutschlandfunk, он сказал: «Народ в конечном счете станет победителем». Авторитет духовного лидера аятоллы Али Хаменеи — после спорных выборов и его призыва беспощадно казнить участников демонстрации — навсегда утерян, подчеркнул Банисадр.

В ходе пресс-конференции в рамках встречи в Триесте министр иностранных дел Италии Франко Фраттини выразил скорбь «по жизням, утраченным во время боевых действий — насильного подавления мирных демонстраций». Указывая, что главы МИДов «в полной мере уважают суверенитет Ирана», говорится в заявлении, «мы осуждаем насилие, которое после голосования привело к гибели иранских граждан». Министры G8 потребовали от правительства в Тегеране обеспечить уважение народной воли, выраженной голосованием, и с этой целью развернуть «демократический диалог». В документе подчеркивается, что поиск дипломатического решения вопроса имеет большое значение для Ирана, который развивает атомную промышленность. Он призывает Иран признать роль Международного агентства по атомной энергии в «поощрении самых высоких стандартов в области нераспространения». Министры G8 подтвердили приверженность укреплению многосторонних механизмов, которые должны предотвращать распространение оружия массового уничтожения: «Мы все причастны к созданию более безопасного мира».

Министры иностранных дел вновь подчеркнули свою твердую приверженность дипломатическими усилиями разрешить ядерный спор с Ираном. Они указали на важность совместных действий международного сообщества по этому вопросу и договорились вернуться к этой теме в сентябре в Нью-Йорке.

«Мы должны показать определенные симпатии по отношению к стремлению иранского народа к демократии и в то же время — свою готовность вести переговоры с Тегераном, независимо от того, кто находится у власти», — подчеркнул З. Бжезинский в интервью Figaro. Издание назвало Бжезинского, активно влиявшего не внешнюю политику США в 1977–1981 гг., «ухом Барака Обамы», которым новая администрация пытается уловить основные мировые тенденции. Figaro считает знаменательным курс привлечения к оценке международных событий опытных аналитиков. Наставник демократов в геополитике, 81-летний З. Бжезинский по-прежнему один из руководителей Центра стратегических и международных исследований (CSIS). Его взгляд на события в Иране: не вмешиваться во внутреннюю политику Ирана, поскольку это лишь усилит позиции консервативных лидеров в Тегеране и даст им новые аргументы для усиления репрессий против демократического движения.

Бывший советник по безопасности при президенте Джимми Картере, опытный политолог Збигнев Бжезинский считает, что последние события в Иране говорят о слабой вероятности выживания нынешнего режима в стране. Отвечая на вопросы газеты Handelsblatt, он указал, что ситуация остается взрывоопасной. Может случиться, что произойдет ее обострение, которое приведет к событиям, которые в настоящее время все еще кажутся нереальными. Даже если исходить из того, что нынешний режим сохранится, отмечает американский политолог, то ситуацию следует рассматривать как смертельный кризис. Режим явно теряет свою историческую легитимность. Возможно, это видится сегодня не всем, а лишь наиболее образованным, высшим слоям общества в городах Ирана. Однако он уже начался, и поэтому в долгосрочной перспективе можно ожидать появления современного демократического Ирана, что может иметь существенное геополитическое значение. Причем, если движение протеста будет успешным, можно говорить о революции. «В любом случае, это уже симптом серьезного кризиса существующего режима». Бжезинский считает, что Иран является «более западным, чем многие остальные страны» Востока, в том числе арабского мира, он обладает «социальным потенциалом», чтобы через некоторое время «стать важным партнером Запада в этой части мира». Готовность Ирана общаться с Западом на его языке вполне возможна, и это достаточно убедительно, по мнению З. Бжезинского, продемонстрировал Израиль, который «поддержал Иран в войне с Ираком против Ирана в 80-е годы, действуя согласно девизу: «Сосед моего соседа — мой друг».

Касаясь темы раскола сил в рамках режима, Бжезинский отметил его наличие, «потому что нынешний верховный лидер потерял доверие». Как бы там ни случилось, сохраняются, по его словам, «по крайней мере, два или три основных вопроса, которые необходимо» продолжать обсуждать с Ираном: ядерная программа, региональная безопасность и экономические вопросы. Относительно последнего Бжезинский указал, что Иран, оказавшийся перед лицом серьезных хозяйственных проблем, мог бы решить их с помощью Запада, который также будет иметь от подобного сотрудничества «немало выгод, поскольку получит более широкий доступ на глобальные рынки энергоносителей». Исходя из того, что интерес в данной сфере взаимный, Запад ждет от Ирана серьезных подвижек в вопросах ядерной программы и региональной безопасности. Между тем, чем больше времени теряет Запад на ожидание этих шагов, тем меньшим влиянием он обладает, подчеркивает Бжезинский. «До самого последнего времени, пока Иран не начал строить центрифуги, у нас было сначала пять, потом восемь и даже десять лет. Сейчас число центрифуг дошло до 6 тысяч», уточнил он.

Выражая надежду на то, что Иран «в стремлении к демократии окажется сильнее, чем тяготение к власти фундаменталистского режима», З. Бжезинский вновь указал на необходимость договоренностей. «Чего мы достигнем санкциями? Санкции в отношении Ирана ядерную программу не остановят», они никак не влияют на характер и масштабы программы. В этой связи он решительно отверг и радикальные решения, в том числе атаку Ирана со стороны Израиля. Говоря о вероятном нападении Израиля на ядерные объекты Ирана, З. Бжезинский сохраняет пессимизм. Во-первых, без американской поддержки это сделать будет весьма непросто, поясняет он, а будет ли она, еще вопрос. Во-вторых, сам факт такой угрозы, даже не сама атака, объединил бы иранцев против Соединенных Штатов и против Запада в целом, что «было бы катастрофой для перспектив мира». Гораздо продуктивнее сохранять противостояние между различными политическими лагерями в пестром иранском обществе. «Есть два Ирана, — подчеркивает Бжезинский, — Иран аятоллы и Иран, который мы видели в последние дни на экранах телевизоров». И тот и другой многомиллионный, добавим мы. Один вместе с духовным лидером Али Хаменеи выдыхает на пятничных молитвах: «Смерть Америке. Смерть Англии. Смерть Израилю», чувствуя себя при этом наследником великих традиций. Другой выходит на улицы и скандирует: «Смерть тирану!», «Где мой голос?» Он считает, что этот голос не должен затеряться в проклятьях странам Запада. Иран консервативный, средневековый и Иран двадцать первого века. Бжезинский добавляет: «Это не сюрприз для меня. Это страна, которая хочет смотреть на Турцию, становиться ближе к Европе». Сложная страна, которая, осознавая свое историческое величие, имеет в университетах намного больше женщин, чем мужчин, отмечает политолог, считая данный факт серьезным знаком в социальном развитии Ирана.

Экс-сотрудник Джимми Картера не прогнозирует «в ближайшее время какие-либо инициативы Барака Обамы в отношении Ирана», а просто говорит о «предложениях для поиска безусловного диалога с правительством в Тегеране», подчеркивает издание. И когда он слышит мнение о том, что Вашингтон способен применить политику кнута и пряника, то протестует: «Кнут» и «пряник» — такое можно говорить применительно к ослам, а иранцы — не ослы!»

По этим причинам нападение Израиля на Иран «было бы самоубийством для Запада и для Израиля», отметил он. Имеется ли альтернатива получше? — вопрошает Бжезинский, напоминая о временах, когда Западу приходилось уживаться с постоянной ядерной угрозой со стороны Советов, затем на смену ей пришел владеющий этим же оружием Китай, следом Индия и Пакистан с их политикой взаимного ядерного сдерживания. Когда Иран обретет ядерное оружие, не исключено, что уровень нестабильности в регионе станет меньше, чем сегодня, делает свой вывод Бжезинский.

Для тех, кто помнит Бжезинского как одного из самых непримиримых врагов инакомыслия (с точки зрения США) и безусловного «ястреба», странно слышать подобные суждения о стране, которая, овладев ядерным оружием, способна в силу своей безответственности применить его сообразно собственным интересам. А они нередко противоречат интересам большой группы государств, в том числе и Арабского Востока. Однако все недоумения могут быть рассеяны, если мы вспомним, что З. Бжезинский — представитель не только «мозговой элиты» США, активно влияющей на внешнеполитический курс, но и военно-промышленного комплекса, чьи интересы он лоббирует несколько десятилетий. В свете этого и следует рассматривать разворачивающийся в последние дни скандал вокруг поставок Ирану — вопреки международным санкциям в связи с иранской ядерной программой — военной техники из США и Испании.

Расследование международных экспертов показало, в частности, что в мае 2007 г. у испанских фирм были куплены американскими компаниями части для военных самолетов, вертолетов и танков Leopard 2A4, которые имели конечным пунктом назначения Иран, сообщает El Pais. Это дело находится в стадии следствия в суде Плаза де Кастилья (Мадрид) и касается четырех обвиняемых — владельцев компании Winter Aircraft, которым предъявлено обвинение в контрабанде продукции оборонного назначения и двойного использования.

При этом в материалах расследования подчеркивается, что первые подобные поставки имели место в 2000 г. (до вступления в силу эмбарго ООН), однако Winter Aircraft и ее партнерами было предпринято все, чтобы в течение десяти лет обходить федеральный закон о внешней торговле. Для того чтобы собрать достаточно улик, спецподразделение предприняло прослушивание телефонных разговоров владельцев компании с заинтересованными сторонами. При этом были выявлены не только факты продажи военной техники правительству Ахмадинежада, но и мошенничества и коррупции, в том числе высокопоставленных лиц в испанском Министерстве обороны и в таможенной турецкой полиции, через которую проходили грузы с декларациями, где в графе «пункт назначения» стояло просто: «Страна».

Иранский кризис эхом откликнулся в ряде стран Западной Европы. В Стокгольме группа иранских беженцев, насчитывающая 200 человек, скандировала у посольства Ирана: «Долой нечестные выборы!» Они считают, что нынешнее правительство манипулировало результатами выборов и подвергло насилию всех, кто выступал против этих результатов. Бельгийская De Morgen сообщила, что протестная волна в Тегеране вызвала новое обострение ситуации в школах Антверпена, где уже много месяцев продолжается острая дискуссия о праве местных мусульманок носить платки. Сегодня существует распоряжение властей о запрете на их ношение. Но активность иранских женщин спровоцировала жительниц Бельгии из числа мусульман на новые выступления. Следует ли считать платки «религиозной и философской символикой» или национальной традицией, будет решать в Брюсселе региональный парламент, который выслушает доводы на этот счет Махинура Ездемира — первого в Бельгии турка, представляющего социал-христиан. Подобная проблема заботит и Францию, которая, как пишет Guardian, в последние дни «погрузилась в национальную дискуссию по мусульманской женской одежде», несмотря на то что пять лет назад решение по этому вопросу уже было принято. Вместо того чтобы бороться с массовой безработицей и другими насущными проблемами, страна вовлекается в обсуждение подробностей парламентских расследований. Суть их в изучении «невероятно важной темы» — как ходить по улицам мусульманкам: при полной парандже или частичной. Вместе с 50 депутатами, представляющими весь политический спектр страны, в дискуссию, обозначенную «Гюльчатай, открой личико!» в культовом советском фильме «Белое солнце пустыни», вовлечены и 5 млн мусульман, среди которых есть немало молодых французских женщин, принявших ислам.

Положение в Иране комментируется в эти дни всеми мировыми средствами массовой информации. Однако жители самого Ирана остаются в неведении. По свидетельству обозревателя Der Standard Гудрун Харрер, «в последние дни, как и прежде, положение с передачей сообщений не стало надежнее — все иранские СМИ подвергаются строгой цензуре». Власти неотступно следят за независимыми журналистами и пресекают любую объективную информацию из страны. Иранские власти запретили журналистам готовить новости с улиц Тегерана и приказали им оставаться в своих отделениях, подтверждает АР. Наблюдаются признаки нового витка эскалации насилия, отмечает Г. Харрер. Эти прогнозы подтверждаются и иранскими правозащитниками.

И.С. Берг
Источник: "Институт Ближнего Востока "