Лента: Политика

С развитием современных технологий свою суть изменили и протестные движения – будь то небольшой спонтанный пикет, связанный с проблемой исключительно локального уровня, или ползучая цветная революция, переходящая в государственный переворот. В некоторых случаях различные антиправительственные группы первыми освоили новые технологии в качестве инструмента политической борьбы.

В первую очередь речь идет о разных антиглобалистских движениях, захлестнувших в конце прошлого века страны Запада. Принципиально разделившись на тех, кто поддерживает насильственные методы борьбы, и тех, кто их отрицает, оба направления начали использовать самый широкий спектр доступных технологий, обеспечивающих контрсистемные акции, мобильное информирование и безопасность среди членов организаций, что позволило создать устойчивые сети и привлекать новых членов извне. Так называемые телефонные цепи, используемые ранее для осведомления активистов, со временем были заменены на смс-информирование, электронную рассылку и постинги в Интернет-сообществах, а методика листовок, флаеров и агитплакатов перенеслась в виртуальное пространство, где сайты связаны системой перекрестных линков и баннеров.

Хотя некоторые радикальные группировки благодаря креативному подходу и новшествам на шаг опережали действия государственных служб, антиправительственные группы перенимали и схемы работы репрессивных органов власти, что Збигнев Бжезинский охарактеризовал как контркредо1. Учитывая глобализационные процессы в мировом сообществе, расстояния уже не имели принципиального значения. Так, помощь повстанцам-сепаратистам из мексиканского штата Чиапас оказывали активисты из США, Европы и Новой Зеландии. «Блошиная война», как характеризовали ранее подобные конфликты эксперты из RAND Corp., благодаря интернет-технологиям и сети неправительственных организаций, поддержавших мексиканских повстанцев, переходила в формат «войны пчелиного роя», где было невозможно выявить центральный орган управления процессом2.

Подобное осетевление проявлялось не только в конкретных акциях и кампаниях, будь то блокирование саммита ВТО в Сиэтле в 1999 г. или последующие акции, приуроченные к саммиту НАТО в Праге или Давосскому экономическому форуму. Сами долгосрочные проекты и поддержка дееспособности организаций строилась по сетевому образу – это издание мультимедийных продуктов с постоянно меняющей адрес штаб-квартирой редакции (сегодня в Берлине, на следующий месяц в Лионе и т.д.), организация мультиязычных порталов в стиле Indymedia и проведение локальных, региональных и международных съездов активистов, где разрабатывались будущие компании и обсуждались текущие проблемы3.

В виртуальной среде основной акцент делался на правильную формулировку месседжа (послания) и выработку обратной связи с системой инфильтрации подозрительных элементов и создания черных списков. Черные списки использовались не только для внутренней безопасности организаций и движений. В 2004 г. эта методика широко использовалась украинской организацией «Пора» для шантажа отдельных персон и юридических лиц. На тех, кто не был достаточно «оранжевым», вначале собирался компромат (зачастую подложного характера) для последующего распространения в обществе с призывами всячески бойкотировать компанию или предприятие. Некоторые виртуальные проекты отрабатывались на ходу, например, проект «Майдан», куда во время «оранжевой революции» пользователями сливалась вся оперативная информация антиправительственого характера, призывы к проведению акций, рекомендации по проведению кампаний и новости с линии фронта4.

В последние годы при наличии виртуальных ресурсов и креативного оппозиционного органа широко использовались и методы распространения дезинформации. Если вернуться к украинским событиям 2004 г., то были отмечены случаи подъема русофобских настроений в приграничных с Россией регионах, так как агентура «оранжевой» революции постоянно вбрасывала в информационное пространство новые мифы. Например, о том, что при победе Виктора Януковича будет введено двойное гражданство и украинская молодежь отправится воевать в Чечню, или что на границе уже стоят русские танки и спецназ, чтобы в случае беспорядков подавить «оранжевую» революцию в крови и т.п.5.

Системы мобильной связи также являются важным сегментом моделирования поведения в различных социальных группах. Недавние события в Молдове западные исследователи называют не иначе, как Twitter Revolution, так как для мобилизации масс уличные командиры и операторы активно использовали мобильную связь и систему блогов и сообществ в Интернете6.

Виртуально-мобильные технологии не обязательно используются во время самого процесса организации беспорядков. Оппозиционные структуры могут использовать их для наработки базы данных, подготавливая площадку для координации возможных социальных взрывов. Одним из примеров может быть радиостанция либерального направления «Эхо Москвы». Например, чтобы задать вопрос на сайте радиостанции, нужно пройти процедуру регистрации. Кроме того, коллектив радиостанции приглашает к дискуссии в прямом эфире, создав систему поощрения для слушателей и выделив зарегистрированных пользователей в «синерамочников» (обычные зарегистрированные пользователи) и «краснорамочников» (привилегированные слушатели)7. Кроме того, им предлагается участие в социальной сети. Но если посмотреть на другую сторону медали, то благодаря базе данных и мониторинга за действиями зарегистрированных слушателей, можно выявить группы лиц, склонных к критике государственной власти, и в дальнейшем использовать их для протестной мобилизации.

Аналогично обстоит дело с различными конкурсами, викторинами и опросами, где требуется отправить СМС на определенный номер: согласно вариантам ответа можно разбить участников на определенные группы и при различных ситуациях прилагать к ним соответствующие сценарии экзогенной активизации.

Феномен использования средств мобильной связи с целями, не вписывающимися в конвенциональное социальное поведение, с недавних пор серьезно изучается учеными как одна из угроз правопорядку и общественным нормам. На ежегодном конгрессе гуманитарных и социальных наук, который проходил в мае этого года в Оттаве, ученые рассматривали такой феномен, как секстинг (sexting). Он представляет собой пересылку по мобильным телефонам детских порнографических снимков провокационного характера среди одноклассников или друзей8. Стоит отметить, что по канадским законам передача друг другу собственных снимков откровенного характера не является преступлением, но лишь их распространение влечет за собой ответственность. Судя по выступлениям представителей научного сообщества, подобные действия не вызывают порицания у ряда исследователей. Например, профессор Питер Камминг из Йоркского университета в Торонто назвал секстинг игрой онлайн «в доктора» или «бутылочку». Возможно, для западно-либерального общества секстинг и является особой формой психологической сублимации, балансирующей на грани закона, но для стран с консервативным укладом этот феномен может вылиться в своего рода социальную эпидемию, расшатывая общественные нравы и традиционно сложившиеся нормы гендерного поведения.

Сейчас военное командование США разрабатывает новые технологии, способные с помощью мобильной связи объединять командные операционные штабы, разведывательные системы и солдат, непосредственно ведущих боевые действия9. Быстрое и адекватное реагирование, возможное с помощью обмена оперативными данными, безусловно, поможет боевым подразделениям сохранять значительное преимущество, даже находясь на вражеской территории. Но подобные методики могут быть использованы и в мирное время, являясь инструментом ведения войны шестого поколения. Войны бесконтактной и, возможно, на любом удалении от территории условного противника. Поэтому источник очередного спама агитационного и провокационного характера, присланного по смс или электронной почте, может находиться далеко за пределами страны нахождения получателя.

В то время как усиление контроля со стороны государства за виртуальным пространством и деятельностью операторов мобильной связи усиливается лишь после какого-нибудь инцидента, каким были атаки террористов на ВТЦ в Нью-Йорке или Мумбае, антигосударственная деятельность сетевиков может продолжаться постоянно. В ходе нее идет виртуальная вербовка потенциальных оппозиционеров и трансформация сознания законопослушных граждан в сторону протестного. Помимо этого, новое поколение интернет-активистов может вести обучение методам борьбы с действующими режимами и оказывать всяческую поддержку «гражданам сети» (в англоязычном варианте – netizens, по аналогии с citizens), связывая их с адвокатскими конторами и проводя юридические консультации в режиме онлайн. Подобные инициативы имели место в Бирме (Мьянме) в конце 90-х и привели к структурным изменениям социума, а с другой стороны, идентифицировали себя для потенциальных грантодателей (в данном случае это был Институт Открытого общества Сороса)10. Это привело к созданию идеологических, либерально ангажированных перекрестков в медиасфере, которые, используя полученные ресурсы и осваивая новые технологии, действовали наподобие снежного кома, инициируя создание новых потенциально антигосударственных ячеек. Как показало время, подобная ползучая демократизация при поддержке западных фондов привела к серьезным социально-политическим потрясениям в этой некогда спокойной азиатской стране.

А теперь Twitter наследил в Иране. После объявления о победе Махмуда Ахмадинежада на президентских выборах в Иране столицу страны охватили беспорядки. Причиной послужило то, что, согласно предварительному экзитполу, действующий президент набрал 30% голосов избирателей, а не 63%, как было заявлено после подсчета бюллетеней. В то же время его оппонент Мусави имел 34%.

Эта ситуация во многом напоминает цветные революции, когда предварительно определенные проценты и подтасовка приводили к общественным беспорядкам. Но в Иране проявилась характерная особенность, которая не осталась незамеченной после погромов в Кишиневе. Бунтовщики для координации своих действий использовали Twitter – ту же Интернет-сеть, которая была использована в Молдове во время протестных акций.

Особенности этого сервиса в том, что с его помощью можно отправить сообщение объемом до 140 символов неограниченному количеству абонентов мобильных телефонов. Информацию можно также получить непосредственно на сайте сети. К текстовым сообщениям иранские оппозиционеры зачастую прикрепляли фотографии раненых и убитых иранцев во время погромов, а также наряду с видео распространяли их на таких серверах как Flickr и YouTube.

В связи с тем, что официальным СМИ, в том числе зарубежным, работающим в Иране, было запрещено публиковать какие-либо сведения о беспорядках в Тегеране, основной поток информации пошел через Интернет. «Выборы в Иране» являлись главной темой дня на Twitter, а модератор под ником Persiankiwi руководил хакерскими атаками на официальные сайты Ирана и обновлял новостную ленту об уличных событиях. Другие модераторы из числа оппозиции координировали перемещения толп погромщиков, когда появлялась какая-либо угроза (появление подразделений «Стражей революции», исламской милиции «Басидж» или толп сторонников Махмуда Ахмадинежада) и распространяли призывы к действию. Чтобы не быть изолированными в виртуальном пространстве, оппозиционеры также распространяли списки тех прокси-серверов, через которые можно было обойти возможные блоки в Иране, которые препятствовали траффику.

Перегрузка сервера Twitter, который размещен в США, даже привела к сбою работы системы. Как сообщил для своих пользователей основатель Twitter’а Биз Стоун (Biz Stone) вечером в понедельник 15 июня в связи с неадекватной работой, «наша сеть этой ночью будет модернизирована». И добавил, что «однако, наши партнеры по сети из NTT America отметили роль Twitter, который в данный момент представляет очень важный инструмент коммуникации в Иране».

Таким образом, Twitter стал международным командным центром, через который шли условные сигналы для участников акции, а также распространялись новости из Ирана по виртуальным социальным сетям. Если судить с объективных позиций, то, благодаря ресурсу, размещенному в США, политические активисты смогли быть более гибкими, мобильными и эффективными в своих действиях. С другой стороны, место размещения сервера, предыдущая связь Twitter с молдавскими погромами и представителей американских властей с цветными революциями говорят о том, что все эти действия явно координируются.

Следует помнить, что мы живем в эпоху ведения войн шестого поколения, т.е. бесконтактных, поэтому нам могут угрожать не только беспилотники и кибератаки на инфраструктуру социально и экономически значимых объектов. Война может вестись с помощью мобильной связи и интернет-технологий, что было неоднократно подтверждено в последние годы.

Леонид САВИН
Источник: "Фонд стратегической культуры"

---

1 Зб. Бжезинский. Выбор. Мировое господство или глобальное лидерство. М., 2007, с. 196.

2 Н. Кляйн. Заборы и окна. Хроники антиглобализационного движения. М., 2005. с. 52.

3 Подробнее см. ресурсы: Indymedia.org, agp.org, noborder.org

4 www.maidan.org.ua

5 Л. Савин. Прецедент как средство пропаганды. // Информационные войны, 2008, № 4 (8), с. 84.

6 José Miguel Alonso Trabanco. Who is behind Moldova's Twitter Revolution? // http://www.globalresearch.ca/index.php?context=va&aid=13147

7 http://www.echo.msk.ru/airclub

8 Kathryn Blaze Carlson.Sexting like 'spin the bottle online,' prof argues. National Post. May 27, 2009.

9 http://www.defenseindustrydaily.com/special-report-the-usas-transformational-communications-satellite-system-tsat-0866/#more-866

10 Tiffany Danitz and Warren P. Strobel. Networking dissent: cyber activists uses the Internet to promote democracy in Burma. P. 129-169. Networks and Netwars: The Future of Terror, Crime, and Militancy. RAND Corp.