Лента: Политика

Ни одно из многочисленных дел по борьбе с терроризмом не вызывало во Франции такого ажиотажа, как дело о саботаже не железной дороге, более известное как "Дело Жюльена Купы".

Неизвестные совершили серию актов саботажа на железных дорогах Франции осенью 2008 года. В их организации первоначально подозревались экстремистские элементы из официальных профсоюзов, то есть работники Национальной компании железных дорог Франции /SNCF/.

Подозрение падало и на экстремистов-одиночек /такие случаи уже были во Франции, в частности, уничтожение с помощью взрывчатки придорожных радаров/, и на небольшие левоэкстремистские организации.

После очередной серии саботажей президент SNCF Гийом Пепи, весьма влиятельный и вхожий в высшие круги страны бизнесмен, настоятельно попросил МВД и другие компетентные органы Франции навести порядок на железных дорогах страны, акты саботажа на которых грозили привести к серьезным катастрофам с человеческими жертвами.

По мнению ряда СМИ, именно ответом на данное требование и стала операция "Тайга", направленная против доселе не известной стране группировке, лидером которой спецслужбы считали некоего Жерара Купы.

Операция "Тайга", которая проводилась 11 ноября 2008 г., была весьма крупномасштабной. По неофициальным данным, приведенным журналом "Пуэн", в ней приняли участие 150 представителей силовых ведомств – 60 человек из Отдела по борьбе с терроризмом /SDAT/ французской юридической полиции, 50 работников Главного управления внутренней разведки /DCRI/, 40 работников различных местных отделений юридической полиции Франции. "Подстраховывал" операцию эскадрон жандармерии.

Операция проходила в поселке Тарнак /департамент Коррез, центральный район страны/, где размещался, как считает полиция, "лагерь террористов". Именно там был задержан сам Жюльен Купа, которого полиция считает главой группировки, и его сожительница Илдюн Леви, а также еще три человека. Три активиста были задержаны далеко от Тарнака – в Руане на западе Франции, еще один – в Парижской районе. Один человек был задержан в регионе западнее Парижа – в районе Мёз.

Операция проводилась весьма решительно. Как скажет позднее сам Купа, "в наши помещения ворвались группы молодых людей, вооруженных до зубов, лица которых были скрыты масками". По его словам, "они угрожали нам, надели на нас наручники. В помещениях они по-существу все разгромили".

По мнению ряда СМИ, операция "Тайга" намеренно проводилась столь масштабно с дальнейшим оповещением общественности: власти стремились "взять реванш" после крупного поражения силовых ведомств – вынужденного отказа от создания системы электронного банка данных о гражданах "Эдвиж". Левые силы посчитали систему "Эдвиж" недопустимым нарушением норм демократического государства и вмешательством в личную жизнь граждан, в особенности общественных деятелей. Правительству пришлось пойти на попятную уже после того, как официальное решение о создании "Эдвиж" было принято.

Именно после поражения с "Эдвиж" МВД, по мнению левых, стремилось взять реванш в других сферах, в частности, поднимая шум вокруг "тарнакской группы". Не случайно эти действия немедленно вызвали мощный – и далеко не положительный – отклик в левой прессе, явно не желавшей уступать своих позиций в деле "защиты демократии", завоеванных в ходе борьбы против системы "Эдвиж".

Но власти также не мешкали. Сразу по окончании операции в Тарнаке /как утверждают некоторые источники, в частности, мать Жюльена Купы Жоселин – даже до завершения обысков/ министр внутренних дел Мишель Альо-Мари заявила, что в результате "прекрасной" и "эффективной" операции спецслужб, проведенной "по ее указанию", были задержаны "анархо- автономисты из числа ультралевых сил".

Со своей стороны, прокурор Французской республики Жан- Клод Марен вскоре после ареста Купы говорил о нем как об "опасном человеке, вставшем на путь противоборства с существующим порядком – противоборства, носившего вначале политический и философский характер, а затем постепенно переросшего в насильственные действия".

15 ноября 2008 года Купа было предъявлено обвинение в "руководстве террористической организацией и уничтожении чужой собственности в составе преступной группировки". По данной статье ему может грозить наказание сроком до 20 лет тюрьмы. Обвинения в террористической деятельности были выдвинуты и против 8 его товарищей.

Однако довольно быстро в дальнейшем бравурно- обвинительный тон властей несколько ослаб – им явно на первом этапе следствия нечего было предъявить общественности в доказательство того, что именно "тарнакская группировка" совершила "грозящие человеческими жертвами" акты саботажа на железных дорогах.

Не случайно в декабре 2008 года глава Управления по координации антитеррористической борьбы /UCLAD/ Кристоф Шабу сделал более взвешенное заявление. Отметив, что "группа Купы организовывала акты саботажа" и "ее стремление парализовать таким образом страну совершенно очевидно", он в то же время вынужден был признать, что свидетельствующие против них факты оказались "ниже того уровня", которым обычно располагают следственные органы в делах о террористической деятельности. Аресты группы из Тарнака носили, скорее, "превентивный характер и были направлены на то, чтобы предотвратить нечто непоправимое", отметил представитель спецслужб.

Более сдержанно в дальнейшем высказывалась о "группе Купы" и глава МВД Мишель Альо-Мари. 16 декабря 2008 года, отвечая на вопросы представителей левых сил в Национальном собрании, она подчеркнула, что имеются "конкретные улики" против девяти человек из "тарнакской группировки". Министр отметила, что в интересах следствия не может привести каких- либо подробностей.

Всего после проведения операции "Тайга" были задержаны 20 человек. Одиннадцать из них были вскоре освобождены. В дальнейшем, через четыре дня после задержания, обвинения были выдвинуты против 9 человек. Четверо их них были взяты под стражу вместе с Купой, пять, после их апелляции, были выпущены на свободу и оставались под судебным контролем. 2 декабря 2008 года апелляционный суд города Парижа освободил еще трех подозреваемых. В итоге в заключении остался лишь Жюльен Купа и его подруга Илдюн Леви.

Безусловно, они не просто рядовые граждане, случайно попавшие в сети спецслужб. У них явно профиль радикалов и, возможно, черты экстремистов новой эпохи.

В этой связи биография французского "левака" Жюльена Купы весьма любопытна. Он отнюдь не со дна общества и не из среды иммигрантов из арабских стран. Купа явно не может пожаловаться на тяжелые условия жизни ни в детстве, ни в юности, ни во взрослом возрасте. Он родился 4 июня 1974 года в городе Бордо в семье преуспевающего медика- фармацевта Жерара Купы.

Ему было обеспечено прекрасное образование: ребенок рос талантливым и любил учиться. Отец ни в чем не отказывал сыну, содействуя как изучению им множества иностранных языков, так и его любви к путешествиям. Средства на это были: Купа-старший работал консультантом при фармакологическом гиганте "Санофи-Авентис". В результате финансовой поддержки родителей Купа-младший побывал в годы своей юности в Ирландии, Шотландии, Египте, Греции, много путешествовал по самой Франции.

"Вместе с женой мы считали и считаем, что культура играет важную роль в жизни человека", – скажет позднее журналистам отец Жюльена Купы. Фармацевт не раскрывает своих политических взглядов, однако, судя по ряду его выпадов против государства, он не принадлежит ни к правым, ни к центристам. Его отношения с сыном, насколько можно судить, были всегда достаточно крепкими и дружественными.

Так, по окончании лицея – одним из лучших в классе – молодой Жюльен совместно с отцом рассматривал все варианты будущей профессии. Вместе они выбирают для юноши коммерческую стезю, отказавшись от первоначально планировавшейся медицинской. Жюльен, кстати, при своем уровне развития мог пойти и в любой из лучших технических вузов – у него были прекрасные знания в сфере математики, а его диплом бакалавра /с оценкой "отлично"/ имел научно- технический, а не гуманитарный профиль. Одновременно Купа- младший преуспел и в гуманитарных дисциплинах, в особенности в философии, которая сыграет в его дальнейшей жизни, как мы увидим, особую роль.

По совместному с отцом решению Жюльен направляется в самую престижную во Франции Высшую коммерческую школу /HEC – буквы латинские/. Он прекрасно сдает письменный экзамен. Однако в ходе устного не скрывает своих уже начавшихся формироваться левоэкстремистских взглядов. В результате его кандидатуру отклоняют.

Жюльен выбирает другую финансово-коммерческую школу, рангом несколько пониже – Высшую школу экономических и коммерческих наук /ESSEC, занимающую по рейтингу "Уолл стрит джорнэл" 2007 года седьмое место в списке лучших вузов этого профиля/. Он сдает туда экзамены, прекрасно учится первый год, но уже в ходе второго курса понимает, что данная область – явно не его профиль. "Жюльен понял, что коммерческая сфера далека от его подлинных интересов и буквально вызывает у него аллергию", – скажет позже журналистам его отец.

Не покидая Высшей школы экономических и коммерческих наук, Купа поступает одновременно в Высшую школу социальных наук /EHESS/. Он выбирает изучение политической социологии. Однако этот вуз он по каким-то причинам так и не заканчивает – как ни парадоксально, успешно завершив коммерческую школу с ее ненавистной ему экономикой.

Свою дипломную работу третьего курса в EHESS Купа посвящает разработчику идей ситуационизма Ги Дебора – именно его воззрения, как станет ясно позднее, сыграли решающее значение в определении дальнейшей судьбы Купы. Примечательно, что работа Купы, посвященная Ги Дебору, была сделана на столь высоком уровне, что в дальнейшем цитировалась в труде "Новый дух капитализма" таких видных французских социологов, как Люк Болтанский и Эва Шиапелло. Сам Купа усердно посещал семинары Болтанского, социолог характеризует его сегодня как "необычайно талантливого и обладающего широчайшими знаниями философа".

Действительно, по отзыву всех знавших его людей, Жюльен Купа отличался невероятной страстью к чтению, много времени проводил в букинистических магазинах и на книжных развалах, выискивая интересовавшие его сочинения. Будучи полиглотом, он подчас специально учил новый язык, чтобы читать те или иные книги на языке подлинника. В результате Купа владеет английским, немецким, итальянским, португальским, греческим, читает на латыни и древней форме иврита. Немало времени он посвятил и изучению каббалы.

Но это было далеко не главное его чтение: еще в 1994 году он увлекся изучением как марксизма, так и ситуационизма.

Учение ситуационизма давно играло во Франции заметную роль – и, возможно, теперь, после огласки "дела Купы" приобретет немало новых сторонников. Направление ситуационизма возникло в западом марксизме под воздействием маоизма еще в 1957 году. Одним из лидеров и разработчиков теории является французский философ Ги Дебор – столь любимый Купа. Именно Дебор стал лидером и теоретиком созданной крайне левой организации "Ситуационистский интернационал" /IS/. Это формирование, просуществовавшее до 1972 года, выступало, в частности, против "исторического несчастья", которым, по мнению Дебора, является классовое общество. Ситуационизм также боролся против "диктатуры товара", критикуя общество потребления. При этом как сам "Ситуационистский интернационал", так и его учение активно выступали прежде всего за конкретные действия путем политической борьбы. Стремление к решительным действиям – характерная черта сторонников этого левацкого учения.

Не случайно, во Франции студенты-ситуационисты в 1966 году захватили Страсбургский университет и осуществляли автономное управление им, положив тем самым начало эпохе студенческих бунтов в Западной Европе. Еще более активно сторонники ситуационизма проявили себя еще во времена бурных событий мая 1968 года. В дальнейшем движение продолжало сближаться с рядом анархистских течений.

По мнению крупного специалиста по французской политической жизни, видного журналиста и публициста, директора "Либерасьон" Лорана Жоффрена, высказанному им в передовой статье этой газеты от 29 мая текущего года, в последние годы во Франции возникло и существовало и течение "неоситуационизма", сгруппировавшееся вокруг Жюльена Купы /"либо существовавшее с его участием, так как роль его точно не выяснена", уточняет журналист/.

Купа в свои студенческие годы не скрывал своих крайне левых взглядов. В частности, он активно высказывал их на страницах такого радикального "философского" издания, как "Теккун". Издание ставило своей целью ни много ни мало – "создание нового человеческого сообщества". Название журнала было взято из иудаизма и кабалистики, где термин "тиккун олам" обозначает, в частности, "исправление мира", "распределение" и "возвращение собственности", являясь одним из понятий социальной справедливости в варианте иудаизма.

Коллектив "Теккуна", в который входило немало известных в крайне левых кругах литераторов и публицистов, собирался и работал в квартире, купленной Купа на деньги, предоставленные ему родителями. На обложке журнала значилось что он является "органом Воображаемой партии" -- именно ее активистов сегодня усиленно пытаются выявить французские спецслужбы.

Под коллективным псевдонимом "Теккун" издается и ряд работ участников этого левацкого объединения. Журнал завоевывает определенный авторитет в кругах как левых философов, так и анархистов, публикуя материалы в стиле "критической философии". Издание просуществовало до 2001 года. Примечательно, что его активисты – явно почувствовав, что ситуация становится для них все более опасной, – приняли решение о самороспуске... после терактов 11 сентября 2001 года.

Однако нельзя не отметить, что оценки уровня теоретической деятельности коллектива "Теккуна" носят весьма разный характер. Так, согласно характеристике одного из крупных современных философов итальянца Джорджио Агамбена /кстати, еще одного кумира Купа/, "Теккун" – это "крайне критически настроенное издание, предельно политизированное, выступающее в крайне мессианском стиле, причем почти всегда с предельно профанских позиций".

Стоит отметить, что Агамбен сам близок к крайне левым и выступает с жестких критических позиций в отношении западного общества. Именно он – автор небезызвестного тезиса "концлагерь как парадигма Запада". Именно Агамбен отказался от дальнейшего, сулящего деньги и славу преподавания в США, не пожелав быть владельцем обязательного после событий 2001 года биометрического паспорта. В своих выступлениях и трудах, однако, Агамбен никогда открыто не призывал к насильственным действиям по свержению существующей системы. Тем не менее, именно его экстремист Купа выбрал себе в кумиры.

После ухода из Высшей школы социальных наук /EHESS/ и закрытия "Теккуна" Купа продолжает изучение левацких теорий. В 2003 году он попадает на одну левацкую ферму- коммуну, расположенную в департаменте Авейрон. Происходящее там, свидетельствует его отец, производит на Купа сильное впечатление. Он принимает решение пойти именно по такому пути – создать коммуну, в которой он мог бы воплотить в жизнь те положения и взгляды, которые он до этого излагал на страницах ультралевых изданий.

Два года спустя, в 2005 году, Купа и его друзья, при поддержке родителей, приобретают в Тарнаке /департамент Коррез/ заброшенную ферму "Гутайу". Они самостоятельно проводят ремонт фермы, поднимают целину – поля давно заросли деревьями и кустарниками.

Они приобретают в дальнейшем местную булочную и открывают небольшой продуктовый магазин, столовую с предельно низкими ценами для местных жителей. Население этого "медвежьего угла" Франции приветствует их действия. Молодежь помогает местным старикам, снабжая их овощами со своих огородов. Труд в хозяйстве является обязательным для всех желающих проживать в молодежной коммуне Тарнака. Следует отметить, что Тарнак расположен на горном плато Мильваш /буквально "Тысяча коров"/, и условия жизни там, в силу местного климата, весьма суровые.

Правда, Купа никак нельзя назвать бедствующим и живущим "плодами своего труда". Богатый отец устраивает его одновременно на должность управляющего принадлежащего ему жилого дома. В этом качестве Купа получал ежемесячно в качестве "зарплаты" по 1 тыс. евро, проживая в основном в Тарнаке. Принадлежащая отцу компания по торговле и управлению недвижимостью предоставляет Купа бесплатно квартиру и автомашину в Париже.

К началу своей "фермерской" деятельности Купа уже находился под пристальным надзором французских спецслужб – относящейся к МВД разведслужбы "Рансеньман женеро". Под ее прицел Купа попал, если верить данным местных СМИ, с 1998 года. Вначале его внесли в базу данных как одного из участников акции по незаконному занятию пустующей квартиры в Париже. В дальнейшем он был замечен и на других французских манифестациях.

Но главным сигналом послужило направленное французским силовым ведомствам сообщение от спецслужб США, которые задержали Купа за участие в манифестации протеста у армейского пункта рекрутирования в Нью-Йорке.

Купа замечают также в 2003 году на манифестации протеста во французском городе Эвиане, направленной против проведения там саммита "восьмерки". Видели его и на одной из манифестаций крайне левых в Салониках /Греция/.

Явно с учетом активности "группы Купа" в апреле 2008 года Центральное управление внутренней безопасности /DCRI/ Франции распространило информационную записку, в которой утверждалось, что "на французской территории существует подпольная анархо-автономная структура, поддерживающая конспиративные связи с заграницей и намеревающаяся совершить насильственные акты с целью серьезного нарушения общественного спокойствия".

В июне 2008 г. министерство юстиции Франции в циркуляре, направленном прокуратурам страны, обратило их внимание на "насильственные действия, приписываемые анархо- автономных группировкам". Министерство указывало трибуналам и судам, что все подобного рода дела им следует передавать в ведение антитеррористической прокуратуры Парижа. По мнению журнала "Пуэн", "данное указание было явно принято под воздействием докладной записки спецслужбы "Рансеньман женеро".

Сама антитеррористическая прокуратура в апреле 2008 года уже начала тайное следствие в отношении "тарнакской группировки". Спецслужбы предельно внимательно следили за тем, что происходит на "базе экстремистов" в Тарнаке. С помощью снабженных телеобъективами фотокамер делается множество фотоснимков, на близлежащих деревьях устанавливаются телекамеры, фиксирующие всех приходящих и приезжающих на ферму.

Однако, как сообщает газета "Либерасьон", какого-либо серьезного компромата против Купы и его товарищей собрать тогда не удалось. Слежка устанавливает только, что Купа принимает участие в двух манифестациях протеста – в Париже против создания полицейской базы данных о гражданах "Эдвиж" и в Виши – против проведения саммита министров внутренних дел ЕС, посвященного вопросам иммиграционной политики.

Спецслужбы установили на автомашине Купа маяк-индикатор местоположения и внимательно следили за его передвижениями. Именно эти данные позволяют МВД сделать выводы об опасном характере подпольной деятельности Купа и его сподвижников. В частности, полицейские утверждают, что в последнее время перемещения "мерседеса" Куыа носили весьма странный характер, производя впечатление, что их водитель пытается установить, не ведется ли за ним слежка.

Но самое главное: с помощью слежки было установлено, что в ночь с 7 на 8 ноября 2008 года Жюльен и его подруга Илдюн Леви находились "в непосредственной близости" именно от того района "восточной линии" сверхскоростного экспресса ТЖВ, где были произведены акты саботажа. Причем, именно на это место Купа и Леви приезжали в этот день и ранее. В донесении агентов было также указано, что ими было обнаружено, что при передвижении на одной из автостоянок Купа бросил в мусорный ящик переносной фонарь и расписание движения поездов.

После первого приезда "террористов" агенты полиции тщательно обследовали находящиеся неподалеку железнодорожные пути, но ничего подозрительного не обнаружили. В пять часов ночи находившиеся на данном месте агенты замечают лишь "шлейф искр" на контактном проводе при прохождении скоростного экспресса, но не придают этому значения. Эти искры, как выясняется утром, были вызваны размещенными некими саботажниками на контактном проводе крюками, изготовленными из строительной арматуры. Они были предназначены для разрушения пантографов /токопримное устройство/ проходящих экспрессов. Этот способ уже использовался неизвестными саботажниками, однако на этот раз устройство по каким-то техническим причинам не сработало.

В МВД принимают решение захватить Купа и его группу. На следующий день полиция проводит в Тарнаке операцию "Тайга". По данным ряда французских изданий, спецслужбы все же явно поспешили с операцией под нажимом министра, стремящегося как можно быстрее найти лиц, виновных в актах саботажа, о которых шумели все СМИ страны. Серьезные улики против Купы и его товарищей явно отсутствовали. Более того, по утверждениям ряда СМИ, ссылающимся на утечки из следственного дела, непосредственного визуального наблюдения в ту самую ночь саботажа за Купа и его подругой не велось, якобы, из боязни спугнуть их. Это позволяет Купе и Илдюн утверждать теперь на следствии, что в тот вечер "они всего лишь хотели побыть наедине от всех".

Примечательно, что Купа сумел в своих интересах использовать факт постоянной слежки за ним полиции, потребовав предоставить точные данные наблюдения в ту ночь, когда он, якобы, осуществлял акты саботажа на железной дороге.

В свое оправдание Купа также приводит сделанное еще до его ареста заявление одной из левацких группировок Германии, которая взяла на себя проведение ряда актов саботажа на французских железных дорогах, мотивируя их необходимостью выразить протест в связи с перевозкой из французского ядерного комплекса "Ла-Аг" в Германию по железной дороге большого количества регенерированного отработавшего топлива германских АЭС.

По данным газеты "Франс-суар", отнюдь не относящейся к левым изданиям, "мастерам из антитеррористического управления SDAT так и не удалось доказать в ходе следствия наличие у Купы каких-либо связей с германскими анархистами, применявшими для саботажа на железных дорогах крюки из арматуры, аналогичные тем, что были использованы во Франции". По данным газеты "Либерасьон", такие крюки германские противники атомной энергии используют еще с 1994 года.

В интервью газете "Монд" Купа сообщил, что, кроме всего прочего, следователи требовали от него, как от представителя ультралевых сил, признания, что он совершал акты саботажа на железных дорогах Франции "в ознаменование очередной годовщины большевистской революции в России в октябре 1917 года".

Ничего официально не сообщается и о содержании изъятого и внимательно изученного экспертами компьютера Купа, где, по идее, должны были содержаться следы хоть каких-то важных материалов, в том случае если он вел противоправную деятельность.

У Илдюн Леви, например, в компьютере было обнаружено наставление о создании самодельных взрывчатых веществ, судя по всему, взятое из интернета/.

При обысках в Тарнаке и других местах проживания активистов группы были обнаружены двухметровые металлические шесты, а также большие клещи и некий деревянный шест с куском провода на конце, но независимые эксперты отмечают, что все это непригодно для размещения арматурных крюков на проводе контактной сети скоростной железной дороги. Саму подобную операцию они называют крайне сложной технически и опасной для проводящих ее людей, если они не имеют специальной подготовки. Не следует забывать, что контактный провод находится на высоте 7 метров над путями и на него подается напряжение в 25 киловольт.

Также в поисках компромата следствие упорно пытается заставить Купу признать, что именно он является автором небезызвестного левацкого произведения – наставления "Грядущее восстание". Это весьма радикальное произведение, ведущее речь о противоборстве с существующей системой, является коллективным опусом и подписано неким "Невидимым комитетом", явно родственным с "Невидимой партией", стоявшей за изданием "Теккун".

"Грядущее восстание", объем которого превышает сто страниц, было опубликовано в марте 2007 года парижским левацким издательством "Фабрик". Купа отрицает, что он является его автором, подчеркивая коллективный характер данного произведения.

Об этом же говорит и глава издательства "Фабрик" Эрик Азан. Он подчеркнул в показаниях полиции, что книга является не более чем "своего рода картиной, отражающей состояние современного общества". Примечательно, что при обысках в Тарнаке это произведение так и не было обнаружено. Следователь приобщил его к делу... выкачав из интернета, где оно имеется в свободном доступе на сайте издательства. В "Грядущем восстании", в частности, содержатся призывы совершать в знак протеста против существующей системы акты саботажа на транспорте, избегая каких-либо действий, которые могут привести к человеческим жертвам.

Комментируя содержание книги, Купа подчеркивает, что она представляет опасность для властей в силу того, что "все в ней сказанное является подлинной и катастрофически опасной правдой", в частности, что касается анализа ситуации в мире и бессилия правительств в условиях кризиса. По его мнению, в настоящее время власти находятся в панике, потому что раньше не обращали внимания на произведения ультралевых, считая, что пока те занимаются "писательством", они менее опасны, чем в случае их реальных действий. Теперь же, по его мнению, ситуация в корне меняется.

Как отмечает газета "Либерасьон", с тем, чтобы придать хоть какую-то весомость выдвигаемым обвинениям по подготовке "грядущего восстания", французская прокуратура ввела в дело некоего анонимного свидетеля, фигурирующего под условным обозначением "42". "Сорок второй", в частности, сделал заявление, что Купа "выступает за ниспровержение государства", что он сгруппировал вокруг себя так называемый "Невидимый комитет", разработавший, кроме всего прочего, наставление "Грядущее восстание". "Самые близкие к Купе лица сгруппировались на ферме "Гутайу" для того, чтобы проводить эксперимент в рамках теории осуществления контроля над территорией, под видом приобретения опыта в сельском хозяйстве и ремеслах". заверяет анонимный свидетель.

Он говорит, что летом 2007 года на ферме прошло совещание всех участников "сети" – всего 45 человек. На этом совещании, сообщает свидетель, был выработан окончательный вариант текста "Грядущего восстания". "Начиная с данного момента, группа, сложившаяся вокруг Жюльена Купы, полностью самоизолировалась", – отмечает анонимный свидетель обвинения.

Нельзя не отметить, что годы пребывания в левоэкстремистских кругах явно закалили Купу. В результате его не смогли сломить весьма тяжелые условия заключения, которым он был подвергнут после задержания. Первоначально он отказался проходить процедуру на взятие у него пробы ДНК. В течение первых 93 часов задержания он практически не давал показаний, ограничившись лишь несколькими фразами. По данным его адвоката, Купа смеялся в ответ на ряд вопросов следователей. Он отказывался вести разговор о тех книгах, которые читал и изучал. Он отказывался что-либо сообщать о своих политических взглядах. Он не сообщил фамилии своих друзей и не дал показаний относительно того, почему путешествовал без мобильного телефона.

Жюльен и его подруга Илдюн Леви после своего задержания находились в крайне тяжелых условиях заключения. Они были отнесены к категория "заключенных особо строгого режима контроля". Это означало, что по ночам надзиратели каждые два часа будили их, чтобы проверить, не сбежали ли заключенные или не покончили с собой.

Илдюн, после того, как ее подруги по лагерю в Тарнаке были выпущены на свободу, оказалась в камере одна. Одиночное заключение вызвало у нее тяжелую депрессию. Администрация тюрьмы, обеспокоенная тем, чтобы Илдюн не покончила с собой, приняла меры... и ее стали будить для ночных проверок каждый час. Это еще более ухудшило ее состояние. Правда, стремясь преодолеть свое состояние, в тюрьме девушка в ожидании допросов принялась за доскональное штудирование уголовного кодекса, записалась на курсы английского и испанских языков, старалась заниматься спортом. Стены камеры она украсила многочисленными поступившими на ее имя почтовыми открытками со словами поддержки.

Жюльен находился в общей камере. Однако, по настоянию адвоката, он не должен был поддерживать дискуссий и разговоров с другими заключенными – лицами, подозреваемыми в принадлежности к кругам баскских и корсиканских террористов и сепаратистов. В противном случае, предупредила адвокат, против него могли быть выдвинуты обвинения в заговоре.

Как сообщил журналу "Пари-матч" отец Купа, в ходе доставки его сына на первый допрос в парижский Дворец правосудия его пять раз заставляли полностью раздеться, проводя пять раз тотальный обыск. В тюрьме Жюльен и Илдюн имели возможность переписываться, но только через судью, который внимательно изучал все их послания. Они много читали, хотя этому и препятствовал тюремный режим. Купа имел право только на три книги в неделю. Илдюн – на пять. По данным адвоката Купы Ирен Террель, в настоящее время ее подзащитный пишет в тюрьме книгу, в которой намерен рассказать об условиях заключения.

Нельзя не отметить, что во время многомесячного заключения его сына пенсионер Жерар Купа делал в прессе и в особенности по радио крайне резкие заявления, подчеркивая, что все это дело является от начала до конца сфабрикованным и имеет все признаки политического процесса над неугодными гражданами и над представителями левых сил в особенности. Особенно резкие выпады он делал против министра внутренних дел Мишель Альо-Мари.

Как ни странно, значительное изменение в деле подозреваемого главы "тарнакской группы" произошло именно из-за резкости тона – но самого Жюльена Купа. В конце мая 2009 года газета "Монд" опубликовала обширное, на целую полосу, эксклюзивное интервью Жюльена Купа, полученное из тюрьмы в виде письменного ответа на вопросы. Интервью отличалось резкостью выпадов против правоохранительных органов и местами изобиловало весьма обидными для них шутками, которые говорят о том, что Купа не лишен чувства юмора. Одним из центральных в этом интервью было заявление о том, что "любые манипуляции, предпринимаемые режимом Саркози с целью своего усиления, вызывают лишь все большую ненависть в его адрес". "Можно считать, что в этом отношении ситуация просто великолепна, это явно не тот момент, когда следует терять надежду", – подчеркивает Купа, намекая на возможность использования ультралевыми обострения ситуации в стране.

Попутно Купа провел и некоторый политический анализ изменения ситуации в стране, подчеркнув "реакционность" проводимого властями курса в ряде политических и социальных областей.

Одновременно не меньшей критике он подверг и классические левые группировки Франции, – "трусливые", "скомпрометировавшие и дискредитировавшие себя", "находящиеся в глубоком параличе". А также не желающие предпринимать каких-либо решительных мер по изменению ситуации и не желающие рассматривать правящую группировку "как врагов".

Бессильными и "бесперспективными" Купа считает и левое крыло этих сил, в частности, Новую антикапиталистическую партию Оливье Безансно. Все профсоюзы страны, по мнению Купа, "еще более продажны, чем раньше". В подобных условиях "властям нечего и некого опасаться", констатирует Купа, рассматривая деятельность политических партий и общественных движений. "В подобной ситуации единственной реальной силой, способной противостоять банде Саркози, является "улица" и ее давняя склонность к революции", – подчеркивает Купа, выделяя в тексте курсивом слово "реальной". В качестве доказательства /кстати, достаточно оправданного/ Купа приводит пример недавних мощных народных протестов на французских Антильских островах, которые действительно заставили центральные и местные власти пойти на попятный и принять некоторые меры по улучшению положения населения, страдающего от кризиса.

Ряд резких высказываний Купа адресует и силовым структурам страны, по его мнению, преследующим людей за их убеждения, а не за действия, использующие предлог борьбы с терроризмом для борьбы с политическими противниками. Необоснованное, по его мнению, содержание под стражей Купа приводил в качестве доказательства подобной политики, равно как и выдвигаемые против него и его товарищей "фантастические обвинения".

В интервью "Монд" содержались также выпады и оскорбления в адрес министра внутренних дел Мишель Альо- Мари, главы внутренней разведки Бернара Скуарсини, видного криминолога Алена Боэра /бывшего главы одной из масонских лож и личного друга президента Саркози/.

Именно в последующие дни после публикации столь беспрецедентного интервью и последовало быстрое решение об освобождении из-под стражи Жюльена Купы. /Илдюн Леви была выпущена на свободу еще 16 января/. По данным хорошо осведомленных источников, прокуратурой было принято решение не создавать из Купа мученика-героя, томящегося в заключении.

Выход из тюрьмы Купа сопровождался, однако, целым рядом условий. Он будет находиться на свободе под судебным контролем. Ему предоставляется возможность проживать лишь в двух районах: в месте его регистрации городе Монтрей /департамент Сена-Сен-Дени/, либо в доме его родителей – в Рюэль-Мальмезон /департамент Верхняя Сена/. Купе запрещено покидать столичный регион Иль-де-Франс. Он вынужден был заплатить беспрецедентно большой для подобных случаев залог – 16 тыс. евро. Каждую неделю он обязан будет отмечаться в полицейском комиссариате Монтрея, куда он обязан сдать и свои документы, удостоверяющие личность. Купе также запрещено входить в контакт с другими подсудимыми по данному делу.

Реакция на освобождение Купы из-под стражи была во Франции не менее бурной, чем при его аресте и пребывании в тюрьме. Адвокат Купы – Ирен Террель выступила с резким осуждением того, что она считает "политическим процессом" и "явно состряпанным политическим делом". Видный деятель соцпартии, депутат от соцпартии в Национальном собрании Рено Монтебур потребовал немедленной отставки министра внутренних дел Мишель Альо-Мари. Резкие заявления последовали и со стороны французских "зеленых". По мнению представителя "зеленых" в Европарламенте, бывшего судьи и видного международного юриста Эвы Джоли, освобождение Купы из-под стражи свидетельствует прежде всего о том, что "собранные доказательства не являются весомыми".

В Национальном собрании "зеленые" намерены потребовать создания парламентской следственной комиссии по данному делу. Соцпартия потребовала от властей объяснений в связи с "делом Купы". Суду теперь предстоит вынести решение относительно Купа и его группировки. Маловероятно, что оно будет опираться на "солидные" факты, свидетельствующие о противоправной деятельности. Даже несмотря на то, что, как заявил после освобождения Купа парижский прокурор республики Жан-Клод Марен, выход его из тюрьмы "не следует воспринимать как признак слабости или отсутствия обвиняющих фактов".

Тем не менее, каким бы ни было дальнейшее решение суда, "дело Купы" со всей очевидностью показывает на тенденции радикализма, обозначившиеся во французском обществе. Причем, возникшие еще до наступления нынешнего финансово- экономического кризиса, который грозит их лишь усилить.

В этой связи ряд обозревателей особое внимание обращает на все более интенсивное формирование в среде профсоюзов /в частности, транспортников и энергетиков/ все более экстремистски настроенных групп работников, которые все чаще нарушают нормы профсоюзной дисциплины, проводя левацкие акции, напоминающие все более акты саботажа.

В том, что касается общества в целом, то, по мнению некоего специалиста из французских разведслужб, приведенного журналом "Пуэн", молодежь из новых радикальных группировок "пришла туда из тех мелких течений, которые существуют вокруг сферы французских крайне левых". При этом "происходит явная радикализация по сравнению со взглядами традиционных французских крайне левых", считает эксперт.

Сам Купа, отвечая на вопрос газеты "Монд" о том, как получилось, что он, будучи выходцем из богатых слоев населения, "направил свою судьбу по абсолютно другому направлению", предпочел процитировать слова Гегеля о том, что "плебс существует во всех классах общества".


Источник: "Компас" ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.