Лента: Политика

Минувшие недели мая были самыми напряженными в служебной биографии министра внутренних дел ФРГ Вольфганга Шойбле. Он вынужден был опровергать обвинения в некомпетентности, которые выдвинули против него несколько партийных фракций бундестага. Союз 90-Зеленые и другие партийные группировки потребовали объяснений по поводу отмененной Шойбле операции по освобождению немецкого сухогруза Hansa Stavanger, который был захвачен сомалийскими пиратами 4 апреля.

Операцию должен был осуществить в начале мая GSG-9 — полицейский спецназ, насчитывающий, по последним данным, 270 великолепно обученных бойцов. И вот эти самые-самые, «экипировка которых лучшая в мире, позволяющая проводить освобождение судов и экипажей», по словам министра, оказываются застопоренными. «Чтобы иметь возможность оперативно действовать на море, они нуждаются в стабильном базисе», — оправдывается Шойбле. Оказывается, речь идет о судах-вертолетоносцах, а без них спецназ как без рук; высока угроза для жизни экипажа сухогруза, а ведь это и есть самое главное... С этим доводом никто поспорить не может. Но депутаты не могут взять в толк, отчего проблема судов-вертолетоносцев возникает накануне решающего штурма.

Дальше — больше. Оказывается, чтобы освобождение судов и экипажей, а нередко и пассажиров (ведь сомалийцы захватывают не только торговые, но и круизные суда; последний пример — итальянское круизное судно Melody) происходило более эффективно и с наименьшим риском для жизни, необходимо объединить усилия полицейского спецназа GSG-9 с армейским KSK. Причиной для подобного мнения, которое овладело большинством членов Кабинета министров, включая федерального канцлера, стала успешная операция KSK.

Напомним: 7 мая с.г. элитные части бундесвера провели захват одного из руководителей Талибана — предполагаемого организатора ряда терактов Абдула Разека. По сообщению федерального министерства обороны, Разек, являясь командиром талибов в афганской провинции Бадахшан, был взят в плен в труднодоступном горном районе в 60 километрах от города Файзабад в зоне на севере Афганистана, которая находится под контролем бундесвера. Минобороны ФРГ уточняет, что речь идет о районе Вардуи, куда в ночь с 6 на 7 мая были стянуты бойцы KSK, действующие совместно с афганскими спецназовцами. По первоначальному плану, как сообщает Sueddeutsche Zeitung, Разек должен был быть арестован в своем доме. Видимо, из своего наблюдательного пункта он либо сам отследил прибытие бойцов-спецназовцев на армейском вертолете, либо его об этом оперативно уведомили. Поэтому он решил бежать в горы и скрыться там. В ходе преследования он был захвачен в плен. Для успешного проведения операции, проведенной в 10 часов 30 минут утра по берлинскому времени, был собран максимум информации для того, чтобы свести к минимуму риск для жизни и здоровья как немецких, так и афганских военнослужащих. По данным Минобороны ФРГ, А. Разек несет ответственность за нападение на немецкий патруль 26 июня прошлого года. Он также планировал атаки на солдат международных сил ISAF с применением взрывчатки (мин-ловушек) в июле 2008 г. и нападение на автоколонну губернатора провинции Бадахшан 5 ноября того же года. Министр обороны Германии Франц Йозеф Юнг, комментируя их действия, отметил, что успех операции был обусловлен тщательной подготовкой. Spiegel сообщает, что непрерывное наблюдение за Разеком шло с середины апреля. Die Welt указывает: этот командир непосредственно связан с пакистанскими экстремистами и причастен к торговле наркотиков в ряде провинций Афганистана.

Отражая широкое общественное мнение, Sueddeutsche Zeitung и другие СМИ ФРГ расценивают операцию в горах Гиндукуша как своеобразную компенсацию за отмененную в последний момент акцию по освобождению Hansa Stavanger. Отмена штурма была, как мы уже указывали, аргументирована следующим образом: высок риск потерять или членов экипажа, или спецназовцев-полицейских, или тех и других вместе.

Трудно говорить о правомерности такого шага немецкого командования, однако совершенно очевидно, что федеральное Минобороны считает: 32 жизни, уже положенные Германией на алтарь победы в Гиндукуше — правда, пока еще весьма призрачной, — вполне достаточный предел, и если есть возможность уменьшить или свести к нулю степень риска, надо действовать в этом направлении. С другой стороны, отмена приказа определенным образом говорит о качестве подготовки спецназовцев-полицейских. Логично задуматься, каково это качество, если руководство федеральной уголовной полиции вдруг дрогнуло перед лицом разбойников-самоучек, которым противостояли почти 300 отборных парней, прошедших многомесячное обучение, в том числе и по захвату террористов.

Парламентариям, обсуждающим будущую противопиратскую деятельность KSK, напоминают о том, что поводом для создания немецкого спецназа послужили события 15-летней давности. 1 апреля 1994 г. в Кигали, столице Руанды, бельгийскими парашютистами были успешно проведены спасение и эвакуация немецких граждан — 11 сотрудников радиостанции «Немецкая волна». Десантники действовали в критической ситуации, при которой было невозможно использовать полицию и иные силовые структуры страны. В течение двух последующих лет при содействии зарубежных инструкторов велось обучение первых немецких спецназовцев.

Члены бундестага вопрошают, чем же спасение журналистов по характеру и методам отличается от спасения экипажа захваченного судна. Доводы в пользу слияния армейского и полицейского спецназа в бундестаге тоже звучат весомо: ведь боевое крещение KSK, состоявшееся 15 июня 1998 г., — не что иное, как операция по захвату преступника в Фоче, городке на северо-востоке Боснии и Герцеговины. То есть борьба с уголовным элементом. Однако, учитывая, что спецификой КSК являются все же армейская разведка, диверсионные и антидиверсионные действия, а уже затем освобождение и эвакуация заложников как на территории Германии, так и в других странах, подчеркивается разность в приоритетах между КSК и GSG-9.

Начиная с 16.11.2001 г., KSK участвует в войне в Афганистане — бундестаг принял решение о выделении 100 военнослужащих для участия в антитеррористической операции «Enduring Freedom». С декабря 2001 г. по октябрь 2003 г. в рамках операции «Enduring Freedom» и ISAF до 100 солдат KSK постоянно дежурили в Афганистане. Таким образом, труппа преимущественно участвовала в акциях в афгано-пакистанском пограничном районе, в ряде разведывательных операций, KSK поручалось добывание ключевых сведений.

Требование федерального канцлера, министра внутренних дел и других членов Кабинета министров о привлечении КSK к миссии у Африканского Рога имеет свои обоснования. Напомним, что осенью 2008 г. правительство ФРГ решило прекратить участие бундесвера в миссии OEF, что означало: немецкий спецназ, именуемый КSK и предназначенный для борьбы с террористами, свою миссию в рамках OEF в Афганистане свернул. Точное число спецназовцев, как и характер их операций, данные о потерях и ранениях, являются военной тайной. При этом известно заявление прежнего канцлера ФРГ Герхарда Шредера, что для участия в операции «Enduring Freedom» Германия готова выделить 4,0 тыс. военнослужащих бундесвера на подмогу американцам, в том числе 100 бойцов из отряда специального назначения KSK. Как показали дальнейшие события, ни ISAF, ни Enduring Freedom не являются синонимами успеха. Мало того, ситуация в Афганистане имеет постоянную тенденцию к ухудшению. Этими обстоятельствами объяснялись решения по военному присутствию бундесвера в Афганистане и других горячих точках, начиная с осени 2008 г. С этого времени немецкий спецназ, по решению Кабинета министров, вообще не привлекался к боевым действиям, к примеру, на юге Афганистана. При этом KSK оставался в распоряжении миссии ISAF. Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер предложил вообще исключить спецназ из операции «Enduring Freedom», ограничив немецкий вклад миссией ISAF. «И если уж на то пошло, пусть бойцы KSK будут наготове, если потребуется их помощь на севере Афганистана», отмечала Deutsche Welle.

Так оно и случилось: упомянутые события 7 мая с.г. подтвердили прогноз Deutsche Welle.

Сегодняшние дебаты в бундестаге разворачиваются на фоне трех событий, которые произошли в первой половине мая и непосредственным образом связаны между собой, так как влияют на развитие немецко-афганского вектора во внешней политике ФРГ.

О первом из них — захвате одного из руководителей Талибана и предполагаемого организатора ряда терактов Абдула Разека — мы уже сказали.

Второе событие — приезд в столицу Германии президента Афганистана Хамида Карзая (10.05.2009). Несмотря на то что данный приезд можно рассматривать как логическое продолжение недавней встречи афганского лидера и главы федерального МИДа в Кабуле, немецкие аналитики не очень понимают причины, побудившие Карзая прибыть в Берлин. Журналисты, которые присутствовали на пресс-конференции по итогам однодневного визита Х. Карзая, не смогли однозначно ответить на этот вопрос. Судя по протоколу пресс-конференции, афганский лидер приехал поблагодарить немцев за их участие в процессе стабилизации обстановки в регионе. Так зачем же Х. Карзай приезжал в Берлин? Удостовериться, что ФРГ не отказывается ни от военного присутствия по контролю севера страны, ни от участия в подготовке полицейских и армейских кадров, ни от своих обязательств по реконструкции гражданских объектов, в числе которых, к примеру, проект стоимостью 35 млн евро по восстановлению гражданского аэропорта в Мазари-Шарифе. Но для этого не обязательно покидать Афганистан.

Думается, ответ кроется в короткой фразе, которую, оценивая мнение А. Меркель, бросила Deutsche Welle: «В остальном она не обещала расширения немецкой помощи Афганистану. «Германия делает все, что в ее силах», — сказала Меркель». В переводе на простой и понятный язык это означает: ФРГ считает выделяемых ею и неизвестно куда исчезающие миллионы вполне достаточными, чтобы обеспечивать действия принципа принятой бундестагом Афганской концепции. Принцип, напомним, звучит так: никакой безопасности без мирного строительства, никакого мирного строительства без безопасности. В то же время представители СМИ ФРГ отмечают, что берлинский акцент был сделан на работе, которую уже несколько лет активно ведет ФРГ, — на подготовке квалифицированных армейских и полицейских кадров. В разные годы от 40 до 50 полицейских инструкторов ведут данное обучение главным образом в тех провинциях, в которых сосредоточены войска бундесвера — на севере Афганистана и частично в Кабуле. Учитывая, что подобное обучение охватило пока лишь 10% личного состава афганских полицейских, можно считать, что подготовка только началась. Низкий процент объясняется еще и фактом, о котором Х. Карзай старается не упоминать: известно немало случаев, когда хорошо подготовленные и экипированные полицейские и армейские кадры переходят на сторону талибов. Они делают это по различным соображениям. Но чаще всего попросту продаются экстремистам. Те предлагают жалование намного выше, чем коррумпированное афганское правительство. Иными словами, получается, что ФРГ занимается подготовкой тех, с кем впоследствии воюет. В том числе и силами спецназа.

Тем не менее Германия, верная своим обязательствам, берет на себя и далее многотрудный (и многолетний) груз, хотя он и чреват, как мы уже отметили, отсутствием ожидаемого результата, если мягко говорить о фактах очевидного предательства полицейских-перебежчиков. Пока что идет реализация положения Афганской концепции, принятой федеральным правительством: одно из приоритетных направлений немецкой поддержки — меры по созданию национальной полиции. Начато строительство новой штаб-квартиры афганской полиции в Файзабаде, центре североафганской провинции Бадахшан. 14 мая с.г. посол Германии в Афганистане Вернер Ганс Лаук в присутствии губернатора провинции Ахмади, шефа полиции генерала Кентооза, ведущего полицейского директора (генеральский чин) Детлефа Кариота прикрепил на строящейся стене здания бронзовую табличку. Осенью сюда на обучение придут около 100 афганцев, которые получат от немецких инструкторов объем знаний, позволяющий им осуществлять безопасность в регионе. Подобные проекты будут реализованы также в Мазари-Шарифе, Кундузе и Кабуле. В 2009 г. МИД ФРГ выделил на программы по подготовке афганских полицейских, в том числе и афганского спецназа, 35,7 млн евро.

Третье событие немецко-афганского «спецназовского» вектора — новость, которую 12.05.2009 обнародовал министр обороны Германии Франц Йозеф Юнг. Речь идет о том, что, как отмечает Sueddeutsche Zeitung, «поскольку ситуация в Афганистане продолжает ухудшаться», ведомство распорядилось об отправке в Гиндукуш 600 солдат бундесвера. Безусловно, эти несколько сот человек не способны изменить ситуацию в Афганистане кардинальным образом. Рискуем предположить, что вряд ли подобные изменения произойдут, если послать в Афганистан и более многочисленный контингент. Однако встает вопрос, заложена ли в цифре 600 военнослужащих численность немецких спецназовцев, отличившихся, как уже указывалось, в ходе операции по поимке Абдула Разека.

Определена ли для них сфера деятельности на севере Афганистана, если учесть, что, как сказал Юнг в интервью газете Frankfurter Rundschau, «начиная с этого момента, нам потребуются, как минимум, еще ближайшие пять-десять лет в Афганистане» для того, чтобы подготовить «134 000 афганских солдат и примерно такое же количество афганских полицейских».

Примечательно, что главным содержанием интервью стали ответы федерального министра на вопросы, связанные именно с действиями KSK, будто это именно он, а не другие соединения, несущие патрульную службу и охраняющие специалистов, задействованных в пяти германских командах по реконструкции, составляют главную огневую мощь ФРГ в Гиндукуше. Интерес СМИ продиктован отнюдь не любопытством. Спецназ бундесвера испытывает острую нехватку. Нехватка касается многих аспектов — от разрешения на действия вне мандатов до пополнения персонала. Немецкие журналисты узнают об этих фактах самостоятельно, ибо деятельность KSK — тайна за семью печатями.

«Конечно, мы должны поставить вопрос о том, какое вооружение требуется силам быстрого реагирования, чтобы они могли более эффективно действовать во время заданий в рамках операции Евросоюза Atalanta», отмечает в этой связи Юнг. «В германских ВМФ, задействованных в миссии, пока нет судов, на палубах которых размещались бы вертолеты», — подтверждает Юнг то, что известно со слов Шойбле. Однако таковые есть в составе ВМФ Франции, Великобритании и Нидерландов, с которыми можно будет решить вопрос о судах-вертолетоносцах и о возможности их использования.

Юнг подчеркнул также свое решительное согласие с позицией федерального канцлера о том, что необходимо внести изменения в Конституцию страны для того, чтобы обеспечить слаженную работу всех видов немецкого спецназа — армейского и полицейского. Дело, как известно, в разности полномочий, которыми обладают KSK и GSG 9. В частности, для того чтобы задействовать KSK вне пределов Германии, требуются специальные мандаты — бундесвера, Евросоюза или ООН, что всякий раз тормозит действия боевой элиты в ситуациях, где обстановка меняется каждую минуту. Эффективность возрастет, если армейская элита в сочетании с полицейской получит возможность действовать по обстановке, без мандатов ООН и Евросоюза.

Вопрос этот весьма непрост. Он вызывает бурные дебаты в бундестаге, где наряду со сторонниками такого решения есть и противники, к примеру, фракция социал-демократов, которая всякий раз блокирует его, опасаясь выхода армейского спецназа из-под контроля. Ведь вне контроля парламента и общества спецназ можно использовать и не по назначению. Подобные подозрения, правда, пока не подтвержденные документально, касаются KSK: в кулуарах бундестага уже не первый год ведутся разговоры о том, что немецкая элита использовалась командованием ISAF в лице высших офицеров США в борьбе с наркобизнесом, процветающим на юге Афганистана, а именно эта зона является для войск бундесвера запретной: они сосредоточены лишь в северных провинциях, за которые и отвечают.

Юнг призывает вспомнить те времена, когда два названных элитных подразделения работали сообща. Насколько это важно сейчас, показывает, по его мнению, случай с захватом немецкого сухогруза Hansa Stavanger. По существу, речь идет о переключении KSK с террора на суше (спецоперации на севере Афганистана) с террором на море (борьба с сомалийскими пиратами). При этом не очень понятно, считает ли шеф оборонного ведомства уместным включение KSK в состав экипажа немецких фрегатов, уже задействованных или планируемых к задействованию в миссии близ Африканского Рога. Пока он просто отмечает способ повышения боеспособности и расширение немецкого участия в операции Atalanta.

Немецкие эксперты отмечают в этой связи, что борьба с пиратством в районе Африканского Рога переросла рамки проблемы уголовного характера и стала вопросом политическим: насколько у международного сообщества хватит воли и решимости покончить с разбоем в Индийском океане. Аппетиты флибустьеров растут: по данным, приведенным ZEIT ONLINE 14.5.2009, в прошлом году пираты напали на 111 судов, а с января 2009 г., то есть за неполные пять месяцев, таких попыток было уже 114. В этом году были угнаны 29 судов, тогда как за весь 2008 г. было угнано 42 судна. «Семь фрегатов, два из которых принадлежат ВМС Германии, даже при наличии вспомогательных судов и воздушной разведки (вертолеты и самолет) просто не в состоянии охватить территорию, превышающую акваторию Средиземного моря», — отмечает обозреватель ZEIT ONLINE Хауке Фридерихс.

Конвой к каждому судну не приставишь, включить спецназовцев в состав экипажа судна, которое движется к Суэцкому каналу, тоже невозможно. Бандиты отработали свои приемы и действуют, по примеру спецназовцев, быстро и расчетливо. Зачастую крупное судно, от которого отчаливают их легкие и быстроходные моторки, стоит в высоких водах — в случае с Hansa Stavanger оно находилось в 400 км от берега. Захват крупнотоннажного судна происходит в предрассветные часы и, как правило, в серединной части судна, где борта менее высокие, чем в носовой или кормовой части, а то их и вовсе нет. Движения разбойников рассчитаны — им достаточно от 10 до 15 минут, чтобы овладеть судном; поэтому сигналы SOS доходят до патрульных кораблей тогда, когда время уже упущено. Более того, специалисты из Гамбурга и Киля считают, что присутствие военно-морских сил также не гарантирует безопасности, поскольку были примеры того, как пираты захватывали суда, передвигавшиеся в конвоях. Кроме того, с патрульного корабля, который движется со скоростью 20 и более узлов, не всегда можно понять, что за небольшое судно находится перед тобой, и высок риск пленить обычную рыбацкую лодку, в которой замечено оружие — для защиты от тех же пиратов, которые не брезгуют и столь примитивной поживой, как рыба и снасти.

От мирового сообщества и, в частности, от Евросоюза, которые предпринимают операции против разбойников, требуется создать именно в этой акватории координационный центр, связь с которым могут держать корабли, проходящие вблизи Африканского Рога. Такова возможная перспектива. Говоря же в тактическом аспекте, ясно: пока подобный центр будет создаваться, противостоять бандитскому натиску способна только мощная сила. Ею и должен стать, по мнению немецких министров и парламентариев, объединенный армейско-полицейский спецназ, который обеспечит эффективность германского присутствия в рамках операции Евросоюза Atalanta.


И.С. Берг
Источник: "Институт Ближнего Востока"