Лента: Политика

1. Стабильность – защита территориальной целостности

Как для элиты, так и для населения неожиданный распад СССР является постоянным напоминанием потенциальной уязвимости их страны. Русские даже склонны проводить сравнения между 1990-ми годами и "Смутой" 17- го столетия, когда государство рухнуло и погибли миллионы людей. Страх перед развалом не полностью лишен оснований, потому что традиционно централизованная полиэтническая держава со слабым обществом, такая, как Россия, не обладает той гибкостью, что другие, дабы справляться с кризисами.

Кроме того, в 1990-х годах границы между Россией и ее соседями были в основном не признаны. В 1991 году 25 миллионов русских были отделены новыми границами от их родины, и эти границы в некоторых случаях рассматривались в России как несправедливые. Однако Кремль никогда не пытался перечертить карту России. Политика Кремля озабочена Россией (и в очень значительной степени благополучием ее элиты), а не этническими русскими. Российские политики, даже высшие, часто осуждают (якобы) тяжелое положение своих бывших соотечественников в некоторых государствах постсоветского пространства. Но Россия практически ничего не делает для них, кроме шумных заявлений. Страна заинтересована в стабильности. Российское руководство знает, что этноцентрическая, националистическая политика потенциально не только ставит под угрозу их собственное полиэтническое государство, но также привела бы к немедленной просьбе о вступлении в НАТО со стороны дружественных государств, таких, как Казахстан. Однако шум, который производится, чтобы умиротворить националистов в самой России, может быть ложно истолкован как экспансионизм.

Некоторые наблюдатели принимают иногда жесткие слова за чистую монету. Збигнев Бжезинский, бывший советник по национальной безопасности президента США и по-прежнему влиятельный человек, например, предостерегал в 1997 году, что у российского руководства есть всеобъемлющий план покорения других бывших советских республик. Такое истолкование российской политики и было, и является ложным. Однако мы все время слышим его с тех самых пор.

Россия нуждается в стабильности и желает стабильности и внутри своих границ, и вне их. Она требует уважения к себе и склонна вести жесткую игру со своими соседями по СНГ, но и обратное тоже верно, иногда даже в большей степени. Однако Россия и была, и по-прежнему занята собой, а ее элита по сути глубоко реалистична (им приходилось и приходится быть такими). Их можно было бы назвать слишком циничными, чтобы пробовать авантюры империалистической политики. Для значительной державы, которая некогда была империей, типично вмешательство в дела зарубежного государства. Россия же в поразительной степени не хочет этого, да и ее способность к такому вмешательству ограниченна.

Ситуация в российской части Кавказа сегодня более или менее под контролем. Границы России больше не оспариваются. Например, Китай подписал договор с включением небольших уступок со стороны Кремля. Российская экономика и государство за последние 10 лет окрепли, невзирая на все упорно сохраняющиеся недостатки. Однако преобладает чувство, что:

а. Территориальная целостность страны может находиться в опасности.

б. Способность государства к активной защите в значительной степени недостаточна.

Демократы, националисты, а также представители среднего пути время от времени выражают эту озабоченность, а с начала кризиса осенью 2008 года все чаще и чаще. В сентябре 2008 года президент Дмитрий Медведев сказал: "Если не предпринять срочных усилий, Россия утратит свой Дальний Восток". "Даже то, что кажется нерушимым, иногда заканчивается очень драматично",– предостерег Медведев. Россияне поняли, что он имел в виду.

2. Развитие событий внутри России

Причина уязвимого положения страны широко рассматривается как продукт недостаточного развития в экономической сфере и в инфраструктуре. Почти не подлежит сомнению, что одной из важнейших причин распада государства 20 лет назад было удушение экономики и общества в результате чрезмерной концентрации на вооруженных силах. Поэтому военный бюджет России и был, и остается ограниченным. Его доля в ВВП ниже, чем в Великобритании или Соединенных Штатах. Необходимые меры по модернизации иногда получают название "созидания военной мощи" с целью умиротворения националистической оппозиции, фактически только словами, но не делами.

У россиян сложилось впечатление, что их страна внесла большой вклад в развитие большинства ее соседей, которые долго были объединены в одно государство СССР, и что они получили назад слишком мало. Такой взгляд может оспариваться, но его разделяет громадное большинство населения. Россияне больше не хотят оплачивать счета других, выражаясь прямо. Именно Россия положила конец общей валюте и таможенному союзу бывших советских республик в 1990-х годах. Однако процесс разделения затянулся надолго, дольше, чем этого хочет Россия. Даже сегодня страны СНГ, а также и прибалтийские государства платят за российский газ гораздо меньше, чем, например, Польша или Германия.

Россия знает, что такое чрезмерное напряжение сил для проведения империалистической политики. Две трети населения России хотят, чтобы с остальными республиками СНГ обращались как с любым другим зарубежным государством. Лишь сокращающееся меньшинство предпочитает политику, стремящуюся к господству. Лишь очень незначительное меньшинство, в основном пожилые люди, хотят реставрации единого государства в границах бывшего СССР.

Россия хочет расходовать свои ресурсы для благополучия своих жителей и для развития страны, а не на империалистические авантюры. Она стремится и хочет стать и оставаться по-настоящему великой державой посредством укрепления экономики. Руководство знает, что способности России действовать сегодня слишком ограничены, чтобы она могла считаться великой державой. Поэтому в концепции внешней политики, опубликованной в июне 2008 года, эти слова больше не упоминаются.

Следует упомянуть по крайней мере один факт, который вредит развитию России в очень значительной степени. В сравнении с другими важными державами, российская политика в исключительной степени мотивируется личными и групповыми интересами. Можете называть это коррупцией и непотизмом. Во-первых, учреждения слабы, поэтому русским больше, чем людям из других стран, приходится полагаться на личные отношения и сетевые связи. Во-вторых, готовность ставить собственные интересы на последнее место (в мирное время) ради государственных или общественных явно недоразвита. Потому что все может перемениться очень быстро. Это урок не только последних десятилетий, но также и предшествующей эпохи. Поэтому зачем беспокоиться о государстве и обществе, если завтра твоя собственная судьба может резко перемениться к худшему? Нельзя полагаться на предсказуемость. Обогащайтесь.

Эта тенденция в очень значительной степени вредит развитию России. Она верна не только в отношении развития событий в России, но и в меньшей, но тем не менее различимой степени также и для ее внешних связей. Похоже, примером являются обстоятельства и иногда назначение экспорта оружия. По-видимому, так обстоит дело и в других постсоветских республиках, например, на Украине.

3. Суверенитет

Россия несколько раз пыталась вступить в ряды Запада. Например, президент Ельцин в конце 1991 года послал письмо государствам НАТО, что Россия в ближайшем будущем может обратиться с просьбой о вступлении в этот союз. На письмо не было получено ответа. В начале президентского срока Путина, то есть в начале нынешнего десятилетия, многочисленные признаки указывали, что Россия хотела быть признанной в качестве одной из держав на стороне Запада.

Но ни в 1990-х годах, ни позже Россия не прилагала искренних усилий вступить в ряды Запада, да и западные державы не были готовы открыть ей свои объятия. Россияне не уверены, могут ли они стать частью западной цивилизации и следует ли им становиться ею. А Запад расколот и не знает, что такое Россия: является ли Россия отчужденным родственником, которому следует открыть двери, или потенциально опасным чужаком.

В ходе первых сроков президента Ельцина и президента Путина Россия пыталась вести себя с Западом как родственник. На протяжении вторых сроков ее подход был беспорядочным. С 2005 года Россия покинула орбиту Запада, чтобы проводить независимую, суверенную политику. Однако России необходимы отношения сотрудничества с Западом – для модернизации, для противодействия возможной опасности дезинтеграции. Кроме того, российская элита хочет сохранить свои пентхаузы в Кенсингтоне и виллы на Лазурном берегу. Для них было бы страшным ударом, если бы их стали рассматривать так, как белорусов, и обращаться с ними так же. Однако недоверие преобладает. Ни элита, ни громадное большинство населения не доверяют доброй воле внешнего мира. Это соответствует климату всеобщего недоверия в самой России, как уже упоминалось.

Поворотным пунктом в отношениях России с Западом, возможно, стала "оранжевая революция" на Украине, которая не была воспринята как впечатляющее общественное движение, а как заговор западных неоконсерваторов. Начиная с этого момента Запад воспринимался прежде всего не как лекарство для недугов России, а как опасность для ее суверенитета, который следует защищать от западного вмешательства.

Жалобы России не были полностью неоправданны, но они ожесточились, достигнув степени предрассудка, иногда становящегося абсурдным. Например, в России широко, в том числе и среди демократов, распространена вера, что Мадлен Олбрайт, бывший госсекретарь США, будто бы сказала, что сокровища Сибири слишком драгоценны, чтобы принадлежать только России. Они должны стать наследием всего человечества. Она никогда этого не говорила. Эту фразу выдумал один неизвестный блоггер. Но сегодня русские склонны верить историям, которые представляют Запад в неблагоприятном виде, и обратное тоже верно. Преобладающая реакция Запада на нападение Грузии на Южную Осетию едва ли была более разумной.

На протяжении последних лет противники сотрудничества и в России, и в западных странах оказывали сильное влияние на эти отношения и тем самым укрепляли позиции друг друга. Благодаря "переменам" с нынешней зимы кое-что изменилось, но изменилась ли фундаментальная ситуация? "Свобода лучше несвободы" – таков был лозунг Дмитрия Медведева во время президентской кампании год назад. Если он намеревается подкрепить свои слова делами (думаю, что он этого хочет), может ли это осуществиться, если Запад воспринимается в России как недоброжелатель? Этот вопрос в особенности задавался в конце прошлого лета во время и после войны в Южной Осетии/Грузии. Большинство наблюдателей ожидали укрепления националистических и авторитарных тенденций в самой России. Однако Медведев провозгласил в сентябре, что Россия нуждается в реформах не для того, чтобы угодить западным державам, а ради себя самой. По моему мнению, авторитарные тенденции смягчатся и будут инициированы существенные реформы. Однако президент будет демонстрировать свою независимость от Запада жесткими словами, возможно, более жесткими, чем выражал это Путин последние годы. Такие заявления будут популярны, а Медведеву, чтобы проводить в жизнь свою либеральную повестку дня, необходимо доказать, что он не "слабак".

Christian Wipperfürth
Источник: "xPressa.ru"
Оригинал публикации:"Global Politician"