Лента: Политика

Отработал свои первые сто дней на высшем государственном посту в США новый президент страны Барак Обама. За этот небольшой, но символически значимый срок, истекший 29 апреля, он приступил к решению важнейших проблем внутренней и внешней политики страны, включая "перезагрузку" отношений с Россией, и сохранил, если и не преумножил, свой главный политический капитал – доверие и поддержку американских избирателей.

Согласно последним опросам общественного мнения, деятельность Обамы на президентском посту одобряет сейчас 62-64 проц. жителей США. Исторически это не самые высокие показатели – на таком же рубеже у Джона Кеннеди было 83 проц. положительных отзывов, у Дуайта Эйзенхауэра – 73 проц., у Рональда Рейгана – 68 проц., – но нужно учитывать и то, в каких сложных условиях пришлось стартовать нынешнему хозяину Белого дома.

Американские историки в один голос говорят, что он сталкивается с самыми серьезными проблемами по меньшей мере со времен Франклина Делано Рузвельта. А один из ближайших соратников Обамы, руководитель аппарата сотрудников Белого дома Рам Эмануэл напоминает, что и Рузвельт при всем уважении к нему "не провел /через Конгресс/ пакет экономических договоренностей за 100 дней", тогда как нынешняя команда добилась принятия "крупнейшего акта об /экономическом/ оздоровлении в истории страны".

Субъективность Эмануэла понятна, но справедливости ради стоит все же сказать, что Рузвельт в свои первые 100 дней в 1933 г. не только мобилизовал Конгресс на поддержку полутора десятков крупных законопроектов, но и вообще не получил от законодателей в этот период ни одного отказа. Собственно, с тех пор в США и повелась традиция отсчета этого срока для политиков, а достижения Рузвельта стали – и, надо думать, навсегда останутся, – эталоном действенности верховной исполнительной власти.

Как бы то ни было, сейчас сравнительное большинство американцев – 48 проц. против 44 проц. – считает, что развитие их страны идет "в правильном направлении". Агентство АП, по чьему заказу проводилось это исследование, приуроченное к 100 дням президентства Обамы, утверждает, что до этого оптимистичные ответы в последний раз преобладали в январе 2004 г. – вскоре после поимки в Ираке американскими оккупационными властями прежнего лидера этой страны Саддама Хусейна. Доверие к Обаме и его администрации выглядит особенно впечатляюще, если вспомнить, что утраченные за последнее время рабочие места в США исчисляются миллионами, стоимость антикризисных стабилизационных программ – сотнями миллиардов, а размеры государственного долга и дефицита федерального бюджета страны – триллионами долларов.

Другое дело, что подобное доверие соотечественников ко многому обязывает и может, как это ни парадоксально, быть для лидера даже обузой. В молодом, харизматичном и красноречивом президенте – особенно по контрасту с его крайне непопулярным в последние годы предшественником в Белом доме Джорджем Бушем-младшим – многие изначально видели спасителя нации и чуть ли не всей капиталистической системы. Накал ожиданий был так силен, что Обаме даже пришлось играть на его понижение: на первых порах он настойчиво напоминал соотечественникам, насколько тяжела ситуация в экономике и как труден будет путь к ее оздоровлению.

Правда, спустя несколько недель специалисты решили, что президентский пессимизм чересчур сильно угнетает рынки, и тональность публичных выступлений снова изменилась: с тех пор Обама твердит, что для Америки нет непосильных проблем, и утверждает, что видит в экономической ситуации "проблески надежды". Выступая 14 апреля в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, он воспользовался знаменитой притчей из Нагорной проповеди Христа и заверил соотечественников, что те сумеют "построить на камне" незыблемый экономический дом, если подведут под него "пять столпов": новые регулируемые финансовые рынки и будущий сбалансированный бюджет, а также образование, альтернативные источники энергии и здравоохранение.

Некоторые основания для оптимизма у президента имеются: например, со дня его инаугурации один из важных биржевых показателей – индекс "Стандард энд Пурз 500" – поднялся на 7,6 проц. Растут котировки акций банковских компаний, участвующих в правительственной программе санации кредитных рынков. Но все же в целом на сегодняшний день ситуация в американской экономике остается чрезвычайно тяжелой.

Как сообщил 27 апреля директор управления макроэкономического анализа минфина США Ральф Монако, в первом квартале текущего года в стране продолжалось "резкое сокращение экономической активности" /согласно "частным прогнозам", на которые он сослался, оно должно составить примерно 5 проц. ВВП против 6,3 проц. за предыдущий квартал/. На жилищном рынке "начался третий подряд год коррекции", т.е. падения; на финансовом рынке "сохранялась неустойчивость"; кредитные рынки "полностью не оправились", – констатировал специалист. "Заметно ухудшилась", по его признанию, ситуация на рынке труда: в течение первого квартала было утрачено свыше 2 млн рабочих мест, и в марте безработица "выросла до 26-летнего пика в 8,5 проц.".

Надежды на оздоровление экономики власти США возлагают на тот самый пакет мер стоимостью под 800 млрд долл., которым похвалялся Эмануэл. Однако, как предупредил Монако, "в краткосрочной перспективе" этот закон очень недешево обойдется самой американской казне. "Отчасти в результате этих программ федеральный бюджетный дефицит вырастет, как ожидается, в 2009 финансовом году до 1,75 трлн долл. /12,3 проц. ВВП/ против 459 млрд долл /3,2 проц. ВВП/" годом ранее, пояснил специалист. Защищая эти планы, он назвал их "инвестицией в краткосрочный экономический рост" и добавил, что без них "экономика США находилась бы в гораздо худшем состоянии".

Возможно, это и так, но за пределами Америки отношение к подобным мерам "подстегивания" экономики по меньшей мере неоднозначно. Выступая в Вашингтоне во время недавней сессии руководящих органов МВФ и Всемирного банка, вице- премьер и министр финансов России Алексей Кудрин указывал, что сейчас невозможно "предсказать, насколько эти крупные финансовые стимулы... сработают и дадут эффект, насколько мы потом будем защищены от новых последствий очень мягкой финансовой политики". "Мы бы удивились еще 5 лет назад тем мерам, которые сегодня взяты на вооружение ведущими странами", – добавил российский политик, напомнивший, что Москве в свое время тот же МВФ давал совсем другие рекомендации по части "соблюдения финансовой дисциплины".

Кстати, хотя это и отдельная тема, сессия МВФ и ВБ вновь подтвердила, что эпоха безоговорочного доминирования США в мировой экономике и финансах движется к нескорому, но, кажется, неизбежному завершению. Все более настойчиво ставятся вопросы о лишении Вашингтона фактического права вето в Бреттон-Вудских организациях, а также традиционных привилегий при замещении в них высших руководящих постов. Бросается вызов позициям доллара в качестве главной мировой резервной валюты, что вообще было немыслимо до нынешнего кризиса.

Американцы на словах даже поддерживают планы реформ – скажем, направленных на усиление роли развивающихся стран в руководстве МВФ и ВБ. На деле они, естественно, стараются свести свои уступки к минимуму и продолжают проталкивать собственные планы /например, по сосредоточению антикризисных стабилизационных программ МВФ "под крышей" так называемого "Нового соглашения о займах", в котором США вместе со своими ближайшими союзниками продолжают верховодить/. Но обсуждать все эти темы им приходится сейчас все же явно с оборонительных позиций.

Впрочем, для администрации Обамы все это – лишь второстепенный фронт борьбы с кризисом внутри страны. От ее исхода, как с необычной в его положении откровенностью признавал сам Обама, будет в конечном счете зависеть перспектива его собственного переизбрания на новый президентский срок. И потому важнейшим успехом для него можно считать то, что ему, судя по опросам общественного мнения, удалось убедить соотечественников набраться терпения. В ходе того же опроса АП семь из десяти респондентов выражали согласие ждать итогов экономической политики новой демократической администрации более года.

Другое дело, что республиканская оппозиция в США, естественно, торопит события. Она крайне резко критикует нового лидера за проявляемый им, на ее взгляд, радикализм. На массовых акциях протеста, проходивших по ее призыву у ворот Белого дома и по всей стране 15 апреля /день истечения крайнего срока подачи налоговых деклараций/, не редкостью были даже лозунги наподобие "Социализм Обамы – это государственная измена!" "Он действует так агрессивно и в таких широких масштабах, что теперь должен сам за все отвечать", – заявил службе новостей Блумберга бывший советник Буша Эд Гиллеспи. Имелась в виду ответственность действующего президента и за унаследованный им кризис, и за его собственные предложения по выходу из него.

Конечно, Обама – прямая противоположность Бушу и в личном, и в политическом плане, и первые 100 дней его президентства наглядно это продемонстрировали. Если прежний президент США был, можно сказать, идеалистом, нередко основывавшим свои политические решения на собственных представлениях о свободе и справедливости, добре и зле, то нынешний – стопроцентный прагматик.

"На мой взгляд, президент Обама – убежденный, практикующий сторонник неидеологического подхода, – заявил один из самых близких к нему в Белом доме людей Дэвид Аксельрод. – Его не поглощает ни тактика, ни идеология. Его больше заботит результат, чем процесс и раскладывание по категориям". Поясняя свою мысль, политстратег Обамы добавил, что тот искренне верит в необходимость поставленных им задач в области здравоохранения, образования, энергетики, а "если кто-то хочет на этой основе считать его либералом и приверженцем "большого правительства", то ему на это наплевать".

Одним из ключевых слов для понимания себя и своей политики сам Обама считает "упорство". Любопытно, что этим же качеством славился в период своего пребывания у власти и Буш. Но если у него оно означало скорее упрямство и желание настоять на своем, то у Обамы – настойчивость в достижении поставленной цели. Другое дело, что к этой цели он может идти и с помощью компромиссов, и другими окольными путями.

Например, как подметили сразу несколько американских изданий, Обама не склонен "расшибать себе лоб" о вашингтонские политические стены. Он скорее уедет из столицы, сменит тему, поднажмет на тех же законодателей с помощью избирателей на местах. Но "Нью-Йорк таймс", увидевшая в подобной тактике "тенденцию к компромиссу, осторожности и даже готовности капитулировать", скорее всего недооценивает президента.

Да, говорят его помощники, он в отличие от Буша не склонен к бескомпромиссности, прагматичен и неконфронтационен. Он и на подчиненных практически никогда не повышает голоса. Но при этом он умеет внушить им, что от них требуется, – по словам его пресс-секретаря Роберта Гиббса, примерно так же, как это делают опытные родители в отношениях с детьми. Он поощряет дискуссии и охотно выслушивает собеседников, но сам в жаркие споры не ввязывается, предпочитает хранить спокойствие и попивать водичку, пока все вокруг "заряжаются" кофеином.

Или другой пример: Буш, как известно, практически никогда не признавал своих ошибок. Обама же публично заявил: "Я напортачил" по поводу чуть ли не первого же своего крупного "прокола". Он тогда выдвинул на пост министра здравоохранения США своего прежнего старшего товарища в Сенате – Тома Дэшла, но тот вынужден был взять самоотвод после того, как за ним обнаружились налоговые недоимки. Президент отставку принял: по словам одного из его помощников, он "не очень сентиментален" и без больших проблем "расстается с теми, кто перестал быть полезным".

Буш славился тем, что всегда опекал и продвигал "своих" людей и выше всего ценил в подчиненных личную лояльность. Обама обещал сформировать "команду соперников" и сдержал слово /другое дело, что внутренних "межклановых" междоусобиц президент, по словам помощников, не поощряет/. Два самых престижных поста – госсекретаря и министра обороны – он отдал Хиллари Клинтон и Роберту Гейтсу. Первая вела с ним отчаянную схватку за выдвижение кандидатом в президенты, второй и вовсе работал во главе Пентагона еще при Буше, но оба, по всем отзывам, уже вполне "прижились" в новой команде – в отличие от помощника президента по национальной безопасности Джеймса Джонса, который, если верить журналу "Тайм", пока не может найти верного тона во внутриведомственных дискуссиях.

В чем Гиллеспи и другие республиканские критики Обамы безусловно правы, – так это в том, что он и его администрация "много на себя берут". По наблюдению газеты "Политико", за прошедшие 100 дней нового президента обвиняли в чем угодно – "от социализма до фашизма", но на самом деле самое подходящее определение для его метода руководства – "активизм". Собственно, и сам президент, и его помощники тоже не отрицают того, что, по их убеждению, лучше что-то делать и ошибаться, чем из страха ошибиться не делать ничего.

Кстати, такого же принципа придерживался в свое время и Франклин Рузвельт. И, подобно ему, новый американский лидер не стесняется при необходимости пользоваться "административным ресурсом". Так, он фактически подчинил Белому дому две из трех компаний американского автопрома и демонстративно уволил главу "Дженерал моторс" Рика Вагонера. Руководителям 13 крупнейших коммерческих банков страны Обама сказал, что его администрация – "это единственное, что стоит между /ними/ и вилами", т.е. волной народного гнева против толстосумов с Уолл-стрит.

Банкиров тогда заставили в "добровольно-принудительном" порядке согласиться на вхождение государства в их капиталы. Многие действительно нуждались в помощи, но теперь, по свидетельству того же еженедельника "Тайм", среди "олигархов" зреет "мини-мятеж", поскольку они не желают мириться с ограничениями, налагаемыми государством на их собственные оклады и премии. Это может быть опасно для властей, особенно если строптивость начнут проявлять и те частные инвесторы, которых планируется привлечь к санации банковско-финансовой системы. Для них единственный мотив – прибыль, и им тоже совершенно не улыбается перспектива, при которой эта прибыль может кому-то показаться "чрезмерной". А если из-за этого весь план сорвется, то выход из рецессии затянется, и у Белого дома будет меньше средств для выполнения его внутриполитических планов.

Планов этих без преувеличения – "громадье". Среди уже принятых решений "на счету" новой администрации – предоставление доступа к медицинскому обслуживанию миллионам детей, дополнительная защита прав женщин на рынке труда, ослабление ограничений на исследования с использованием зародышевых стволовых клеток. Среди остальных инициатив важнейшая для Белого дома – медицинская реформа. Наиболее проблематичная с точки зрения поддержки в Конгрессе в условиях кризиса – программа разработки альтернативных источников энергии и ограничения выброса в атмосферу "парниковых" газов.

Кстати, многие авторитетные американские наблюдатели считают, что у Обамы было бы больше шансов на успех, если бы он выбрал 2-3 наиболее важных для себя вопроса и сосредоточил на них все усилия. Если вопросы действительно ключевые, как та же перестройка здравоохранения, почет и уважение президенту-реформатору были бы обеспечены. С другой стороны, часто цитируются и слова Эмануэла о том, что грех упускать возможности, открываемые настоящим кризисом, поскольку как раз в такое время можно реально что- то изменить.

Бывший политический советник Билла Клинтона в Белом доме Уильям Галстон говорит, что, как покрытый "шрамами" ветеран вашингтонских политических баталий, он не может "без скептицизма" относиться к действиям Обамы. Но при этом он признает, что в случае успеха тот "в пух и прах" разобьет "традиционные представления о пределах возможного в политике". Возможно, правда, что президент на самом деле стремится к меньшему, а "всего и сразу" требует в качестве "стратегии переговоров", но я в это не верю, рассуждает специалист. По его мнению, Обама "действительно хочет всего".

Основные цели новой администрации США во внешней политике были изначально достаточно хорошо известны. Главные из них – свертывание войны в Ираке и переориентация военных усилий на Афганистан и Пакистан. Обе эти задачи уже решаются Вашингтоном, хотя уверенности в полном успехе на обоих направлениях как не было, так и нет.

В отношениях с Россией США решили поставить во главу угла возрождение "классического" контроля над вооружениями, в важности которого Обама, насколько можно судить, убедился во время работы в американском Сенате и тесного общения с такими людьми, как республиканец Ричард Лугар, соавтор известной программы Нанна-Лугара. Москва, разумеется, только приветствовала подобные намерения, отвечающие интересам обеих сторон, а также всей международной стабильности и безопасности. Работа над договором, который должен прийти на смену СНВ-1, уже началась.

По всем отзывам, первая личная встреча президентов России и США на полях саммита "большой двадцатки" в Лондоне, несмотря на сохранение отдельных разногласий, прошла успешно. Понятно, что и в дальнейшем узловые вопросы двусторонних отношений лидеры будут держать под личным контролем. Но ясно и то, что практически координировать все многоплановое взаимодействие между двумя огромными державами президенты не могут. Насколько известно, эта задача возложена ими на министров иностранных дел, которые уже начали регулярно встречаться.

Любопытно, кстати, что, по словам дипломатов, США предлагали и России, и Китаю поднять уровень межправительственных комиссий с тем, чтобы с американской стороны их возглавлял вице-президент Джозеф Байден. Однако, ни в Москве, ни в Пекине эта идея реального отклика не нашла. В итоге с Китаем у Вашингтона сохраняется еще так называемый "стратегический и экономический диалог", который вместе с Клинтон возглавляет с американской стороны министр финансов Тимоти Гайтнер. Российско-американские связи устанавливаются или "перезагружаются" на межведомственной основе при общей координирующей роли МИД и госдепартамента. Предполагается также возобновление контактов глав внешнеполитических и оборонных ведомств в формате "2 плюс 2".

Среди других внешнеполитических усилий Вашингтона наблюдатели выделяют прежде всего те, где присутствует нечто новое в сравнении с прежними подходами администрации Буша. Подобных примеров немало – закрытие тюрьмы для подозреваемых в терроризме на американской базе в Гуантанамо /Куба/, запрет на использование пыток в рамках контртеррористических операций, попытка большей открытости в отношении Гаваны, готовность к диалогу с Ираном /правда, при понимании того, что конечная цель диалога – отказ Тегерана от приобретения ядерного оружия – остается неизменной/.

Перед сменой власти в Вашингтоне Байден предупреждал, что внешний мир обязательно попытается устроить новому молодому президенту США "испытание на прочность". Пока на роль организатора подобной "проверки" американские СМИ выводят разве что КНДР, устроившую демонстративный ракетный запуск и отказавшуюся от продолжения шестисторонних переговоров. Сторонники Обамы также с гордостью напоминают о том силовом ответе, который он дал на "вызов" со стороны сомалийских пиратов.

Говорят американцы и о "возрождении" связей с традиционными европейскими союзниками, и о "новом обращении" к мусульманским странам за счет "целенаправленной и позитивной" публичной дипломатии, лучшим воплощением которой служит сам американский президент, успевший уже к тому же побывать в Турции. Первый же свой зарубежный визит он по традиции нанес в Канаду, среди собственных иностранных гостей первым принял японского лидера. Не устает Белый дом напоминать и о том, что новая администрация "с первого дня" своего существования занимается проблемой мирного урегулирования на Ближнем Востоке.

Все это с неизбежностью порождает в прессе рассуждения о новой "доктрине Обамы". О том, что она может в себя включать, сам президент США рассказал в Тринидаде в ходе недавнего латиноамериканского турне. Отвечая на вопрос на эту тему, он усмехнулся, что оставляет на усмотрение репортеров "окончательное определение обамаизма", но тут же добавил: "Имеется пара принципов, которых я стараюсь придерживаться повсеместно. Во-первых, – что США остаются самой мощной и богатой страной на Земле, но лишь одной страной. И что проблемы, с которыми мы сталкиваемся, – будь то наркокартели, изменение климата, терроризм и т.п., – не могут быть решены усилиями одной отдельной страны. Думаю, если из этого исходить, появляется склонность не только говорить, но и слушать".

"Во-вторых, – продолжал Обама, – я глубоко убежден, что в лучшие свои минуты мы, США, представляем набор универсальных ценностей и идеалов – идеи демократической практики, идеи свободы слова и религии, идеи гражданского общества, в котором люди могут свободно реализовывать свои мечты без постоянной оглядки на власть предержащих.... Но я также думаю, что у других стран – свои культуры, свои взгляды, своя история, и что самое лучшее для нас – продвигать свои идеалы и ценности силой собственного примера. Если мы сами следуем тому, что проповедуем, если время от времени мы сознаемся в отступлении от собственных ценностей и идеалов, это только усиливает нашу позицию. Позволяет нам с большей моральной силой и ясностью говорить об этих вопросах".

Этим ответ не исчерпывается. В своей обычной академической манере Обама всесторонне раскрыл свои взгляды на предложенный предмет, сказал много других хороших слов. Теперь остается проверить, будут ли эти слова подкрепляться делами.


Источник: "Компас" ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.