Лента: Политика

От редакции. Шон Виленц – профессор истории Принстонского университета, автор и редактор The New Republic. Его главный труд «Становление американской демократии: от Джеферсона до Линкольна» был удостоен премии Бэнкрофта в 2006 году и стал финалистом Пулитцеровской премии. В том же 2006 году Виленц опубликовал в журнале Rolling Stone ставшую знаменитой статью «Худший президент в истории» о Джордже Буше-младшем.


РЖ: Уважаемый профессор Виленц, можно ли сказать, что руководства западных стран в их политике по преодолению кризиса начинают сталкиваться с тотальным недоверием населения?

Ш.В.: Судя по всему, в США общественность сейчас считает, что правительство делает все возможное. У президента высокие рейтинги, к республиканцам же в конгрессе в целом относятся плохо. Причина частично в том, что какой-то процент общества хочет, чтобы Обама преуспел, поэтому продолжает его поддерживать. Однако чем дольше будет длиться кризис, тем хуже будет становиться ситуация, и при отсутствии четкого и эффективного плана терпение общественности истощится.

Если Обама не преуспеет в условиях нынешнего кризиса, в стране могут распространиться разные формы причудливого популизма – правые, левые и даже сочетающие разные идеологические течения, как движение Хью Лонга в 1930-е годы. Это было бы очень страшно.

РЖ: В какой степени выступления антиглобалистов в Лондоне отражают общественные настроения?

Ш.В.:Антиглобалистское движение является пережитком того, что изначально в Америке было известно как «новые левые», а в 1980-е и 1990-е годы претерпело разнообразные трансформации. В США эти настроения в значительной степени воплотились в избирательной кампании Обамы. Многие молодые левые смотрели на Обаму как на своего рода леволиберального Спасителя.

РЖ: Может ли Барак Обама в какой-то мере повторить судьбу Михаила Горбачева? Не является ли подобный грустный итог общей судьбой для всех руководителей, инициирующих радикальное обновление политического устройства общества?

Ш.В.: Ситуации очень разные. Горбачев унаследовал систему, в основе своей нежизнеспособную, фактически разрушенную изнутри, и попытался ее оживить во имя модернизации коммунизма. Это оказалось невозможным. Удивительно лишь одно – как долго Горбачев продержался у власти.

Обама наследует политический кризис у политически обанкротившейся предыдущей администрации. Но система не разрушена, она открыта для реформ, в отличие от СССР. Республиканская оппозиция, которую можно было бы сравнить со сторонниками прежнего курса в СССР, тает и в ближайшее время не вернется во власть. К тому же у Обамы нет того радикального настроя, какой был у Горбачева.

РЖ: Можно ли сравнить Джорджа Макговерна и Бориса Ельцина как идущих во власть популистов? Почему Макговерн проиграл, а Ельцин победил? Может ли сейчас на Западе, в первую очередь в США, появиться аналогичная им фигура политика-популиста с шансами на успех?

Ш.В.: Сравнение некорректно. Макговерн и Ельцин – политики очень разные. Макговерн был стандартным левым последователем рузвельтовского Нового курса, его политика отличалась определенным популизмом, но он являлся, скорее, представителем политического мейнстрима, который ради достижения успеха попробовал играть в такого рода популизм. Ельцин был, надо признать, гораздо «шире» – как человек и как политик.


РЖ: Можно ли сказать, что на Западе, в первую очередь в США, возникает оппозиция «экспертократия – интеллектуалы»? Какие интеллектуальные группы – левые, правые – обладают возможностями возглавить эту борьбу и стать контрэлитой?

Ш.В.: Большинство академической интеллигенции превратилось в косный институт «левой» элиты, которой нечего предложить политикам и правительству. Оставшаяся часть академической интеллигенции представляет собой то, что вы назвали «экспертным классом». Это люди, работающие в политологии, в экономике, в юридических школах, «мозговых трестах». Есть еще маленькая группа интеллигенции, которая либо находится вне академической среды, либо перемещается в пространстве между академической средой и «Большим миром реальности». Меня изумляет, насколько жалкой стала эта интеллигенция, насколько лишена идей, а в основе своей она состоит из политических конформистов и карьеристов. Есть несколько исключений – например, мой хороший друг Пол Кругман. Но в целом большая трагедия интеллектуализма – это базовое отсутствие интеллектуальной жизни в том виде, в каком как мы когда-то ее знали. И это очень печально. Сейчас общественная дискуссия вокруг идей никого не вдохновляет.


Беседовала Юлия Нетесова
Источник: "Русский журнал"