Лента: Политика

В связи с предстоящими 29 марта местными выборами в Турции наблюдается ожесточенная политическая борьба. Выборы будут проходить в 2941 муниципалитете и будут 13-е по счету выборами в местные органы власти после перехода к многопартийности в 1946 г.

В выборах участвуют представители от 21 политической партии, а также независимые кандидаты. Однако совершенно очевидно, что подавляющее большинство муниципалитетов будет распределено между Партией справедливости и развития (ПСР), Народно-Республиканской партией (НРП), Партией националистического действия (ПНД), Партией демократического общества (ПДО) и, возможно, Партией счастья (Саадет).

Ежедневно лидеры крупнейших политических партий (в том числе премьер-министр страны Реджеп Тайип Эрдоган) проводят широкомасштабные ралли с участием десятков тысяч избирателей.

Фактически эти выборы в связи с политической ситуацией в Турции можно считать всеобщими. Большая часть избирателей будут голосовать за партии, а не за конкретных кандидатов.

Одной стороной острого предвыборного соперничества является находящаяся с 2002 г. у власти в Турции Партия справедливости и развития (ПСР). Сегодня это крупнейшая и фактически единственная общенациональная партия страны. Судя по всем опросам общественного мнения, она получит на выборах наибольшее количество голосов. По различным данным, ПСР может получить до 40% голосов избирателей и 50-80% муниципалитетов страны (в зависимости от различных сценариев). Оплотом ПСР служит религиозная Центральная Анатолия.

Предвыборная агитация проходит на фоне глубокого экономического кризиса в стране. В январе 2009 г. спад промышленного производства (по сравнению с аналогичным периодом прошлого года) составил 21,3% (наибольший спад с 1986 г.). При этом в автомобильной промышленности, являвшейся одним из локомотивов экономического развития страны в последние годы, спад составил 60%. В декабре 2008 г. снижение промышленного производства составило 17,6%, хотя в целом за 2008 г. — лишь 0,9%. Это объясняется тем, что наибольшее падение пришлось на конец года. Курс турецкой лиры упал ниже 1,82 лир за 1 ам. доллар, побив рекорд марта 2003 г. (1,77), хотя вскоре поднялся на несколько пунктов. Для сравнения: летом 2008 г. 1 доллар стоил менее 1,2 лир, а в январе — 1,6 лир. Безработица достигла наивысшего уровня с 1983 г. Лишь в феврале 2009 г. безработица выросла на 650 тыс. граждан (в январе — 655 тыс., в декабре — 681 тыс.). Закрылись сотни текстильных фабрик. «Анатолийских тигров», под которыми понимали стремительно развивающуюся Центральную Анатолию, турецкие аналитики стали называть «анатолийскими кошками», имея в виду спад промышленного производства и обвальное уменьшение объемов экспорта.

Хотя оппозиция обвиняет ПСР и Эрдогана в экономических ошибках, приведших к нынешнему кризису, эти обвинения в целом неубедительны для населения. ПСР кризисное состояние турецкой экономики связывает с мировыми финансово-экономическими процессами, напоминая, что в то время как на 79-й год существования Турецкой Республики ВВП составлял лишь 230 млрд долларов, ПСР за чуть более шесть лет добавила к нему 520 млрд долларов. Одним из основных аргументов правительства ПСР является и непривычная для Турции низкая инфляция.

Очевидно, что за время нахождения у власти ПСР для экономики Турции был характерен значительный рост. Правительство страны постоянно твердит об этом во время избирательной кампании. Сваливая всю ответственность на события в мире, правительство отказывается признавать глубину кризиса в Турции, считая, что мировой кризис оказал на Турцию наименьшее влияние. Однако ухудшающаяся с каждым днем экономическая обстановка в стране, особенно в экспортно ориентированных отраслях, может осложнить такое восприятие аргументов ПСР населением, на которое рассчитывает правящая партия. Граждане страны уже не разделяют оптимизм Эрдогана, который несколько месяцев уверял, что кризис обойдет Турцию стороной, а сейчас возлагает ответственность за кризис на глобальные финансовые процессы. Особенно страдают от кризиса наиболее прогрессивные слои населения профессионалы высокого уровня. Единственным спасением ПСР в данном случае является то, что кризис в стране еще не достиг своего дна и пока не оказал сильного воздействия на все слои населения.

Хотя ни одна другая партия не может соперничать с ПСР, ПСР может в целом потерять некоторые муниципалитеты из-за раздела электората и возможных результатов в «бастионах» других партий.

С ПСР в разных регионах ведут ожесточенную борьбу другие крупные партии. На западе Турции Партии справедливости и развития серьезную конкуренцию составляют НРП и ПНД. В Центральной Анатолии, традиционно голосующей за исламские партии, а также в Урфе с ПСР пытается активно бороться Саадет, основанная в 2001 г. при поддержке Н. Эрбакана. В некоторых провинциях с ПСР конкурирует Демократическая левая партия (в Эскишехире).

Суть нынешней политической ситуации состоит в том, что сегодняшняя оппозиция не имеет никаких шансов победить на выборах. Оппозиция ведет борьбу лишь в определенных регионах.

В общенациональном масштабе с ПСР не готова конкурировать ни одна партия. Электорат ПСР — это в первую очередь происламски настроенное население, бедные и наименее образованные слои, отсталая провинция. Высокий уровень поддержки ПСР обеспечивается за счет отсутствия у нее всякого налета элитарности, соответствия программы ПСР пониманию простого обывателя, пропаганды на его языке, зачастую управления эмоциями населения. Основная часть избирателей ПСР зависят от благотворительной помощи, распространяемой как партийными структурами ПСР, так и различными исламскими фондами.

Крупнейшая оппозиционная партия (НРП) в очередной раз борется лишь за сохранение статус-кво, то есть за то, чтобы остаться крупнейшей партией после правящей ПСР. НРП не готова ни к приходу к власти, ни к переменам. Электорат НРП, представляющий собой турецкую элиту, высшие слои среднего класса, понимает, что НРП не имеет шансов на общую победу по итогам выборов, однако голосует за эту партию для сохранения статус-кво в стране.

Однако, как пишет известный турецкий политолог профессор Догу Эргиль, и ПСР фактически превратилась в партию статус-кво, потеряв свой динамизм и способность решения проблем, а также лишившись своего реформистского настроя 2003-2004 гг. и потенциала генерировать надежду в будущее. По мнению Догу Эргиля, отсутствие Эрдогана уменьшило бы число голосов ПСР до 20%.

В Курдистане, который включает Юго-Восточную и Восточную Анатолию, борьба разворачивается между ПСР и считающейся прокурдской Партией демократического общества.

Все крупнейшие партии Турции рассматривают предстоящие выборы не только в качестве выборов глав местных органов власти, но и в качестве референдума, особенно это касается ПСР и ПДО.

Для ПСР подобная роль заключается в том, что в условиях процесса по «делу Эргенекон», а также проводимых ею изменений, направленных на изменение сущности турецкого государства, ей необходима общенациональная поддержка. Близкие к ПСР эксперты прямо заявляют, что рассматривают предстоящие выборы как голосование по «Эргенекону» — подпольной структуре, осуществлявшей различные операции, в том числе многочисленные убийства. Аналитики из окружения ПСР считают, что это дело сильно бьет по НРП, считающей себя хранителем кемализма, и, что самое интересное, по ПДО. Они намекают на выяснившиеся в ходе расследования связи между руководителями этой подпольной организации и запрещенной и считающейся в Турции террористической организацией Партии рабочих Курдистана (ПРК), политическим крылом которой считается ПДО.

Для подтверждения статуса общенациональной партии ПСР особый упор делает на символические «не завоеванные крепости». К ним относятся традиционные бастионы НРП — Измирский Метрополитан (Большой город), муниципалитеты Чанкая (здесь находится президентский дворец) в Анкаре и стамбульский Кадыкей, Анталья, а также Курдистан, фактически поделенный между ПСР и ПДО. Здесь пока недоступной для ПСР крепостью является неофициальная столица Курдистана — Диярбакыр (Метрополитан Диярбакыр).

За последние годы поддержка Партии справедливости и развития в Курдистане заметно возросла. ПСР фактически стала крупнейшей партией региона. Курды возлагали большие надежды на ПСР, ожидая от нее решения курдской проблемы. В августе 2005 г. турецкий лидер сделал в Диярбакыре историческое заявление, признав ошибки государства по отношению к курдам и заявив: «Курдская проблема — эта проблема каждого, и моя в особенности». Тем не менее на 2005-2007 гг. приходится резкий рост возбужденных уголовных дел из-за использования курдского языка.

На парламентских выборах 22 июля 2007 г. ПСР получила на «Востоке» и «Юго-Востоке» 54% голосов, что больше, чем в целом по стране (47%). На июль 2007 г. пришелся пик поддержки курдами ПСР. Хотя ПСР получила в провинции Диярбакыр на парламентских выборах 6 мандатов в Великое национальное собрание Турции, а ПДО — 4, ПСР получила 42% голосов диярбакырцев, в то время как «независимые» кандидаты — члены ПДО — 47%.

Следует учитывать, что ПДО выставляла на парламентских выборах в Диярбакыре далеко не самых популярных в Курдистане политиков — правозащитника турецкого происхождения Акына Бирдала и бывшего адвоката Оджалан Айсель Туглук, которую многие курдские националисты считают апологетом кемализма. В любом случае, ПСР получила значительную поддержку и диярбакырцев, а доля голосов в Курдистане превысила общетурецкий показатель.

ПСР получала голоса курдов, опасавшихся неформального альянса НРП и ПНД, считающихся среди курдов «фашистскими» из-за их отношения к курдской проблеме.

После парламентских выборов ПСР утверждала, что именно она представляет курдов, поскольку во фракцию ПСР входят более 75 этнических курдов, а не ПДО и тем более не запрещенная, но, пожалуй, наиболее влиятельная сила в Курдистане — ПРК.

Однако вторжение турецкой армии осенью 2007 г. в Иракский Курдистан, а также действия и заявления Эрдогана сильно поубавили популярность ПСР среди курдов.

Кроме того, 75 курдских депутатов ПСР фактически не ведут в парламенте и за его пределами никакой деятельности, ограничиваясь пассивным голосованием. Так, на одного–двух членов ПДО приходится больше выступлений, чем на всех депутатов ПСР, а подавляющее большинство членов фракции ПСР и вовсе незнакомы курдским избирателям. Депутаты ПСР от Курдистана находятся в тени харизмы Эрдогана и не стали мощной политической силой. Именно это может послужить значительным препятствием для будущих избирательных кампаний ПСР в Курдистане, поскольку поддержка курдами ПСР в немалой степени зиждилась на харизме Эрдогана и его обещаниях курдам. Премьер-министр стал заложником своего единоличного лидерства. С одной стороны, Эрдоган существенно повышает рейтинг ПСР. С другой стороны, снижение популярности Эрдогана в Курдистане в условиях фактического отсутствия политической деятельности в Курдистане депутатов-курдов от ПСР может выдвинуть перед ПСР существенные проблемы на выборах.

Фактически в Курдистане некому вести предвыборную кампанию от имени ПСР, в связи с чем основным кандидатом ПСР в Курдистане является Эрдоган, регулярно посещающий города Курдистана и агитирующий за ПСР на митингах. Однако участие в предвыборной агитации в Курдистане бьет по авторитету главы правительства. Визиты Эрдогана в города Курдистана часто сопровождаются многочисленными акциями протеста, значительная часть городов прекращает экономическую деятельность, а на митинги Эрдогана приходят лишь несколько тысяч человек, и то созываемых различными средствами, что совершенно не соответствует статусу премьер-министра. Так, в Ване на митинг ПДО пришло в несколько раз больше людей (его вел Ахмет Тюрк), чем на митинг ПСР, на котором выступал Эрдоган — наиболее популярный политик Турции последних 6–7 лет. При этом в знак протеста против Эрдогана значительное число ванских предпринимателей, как и в других городах Курдистана, закрыли свои магазины и лавки.

Инцидент в Давосе увеличил поддержку Эрдогана и ПСР (по некоторым оценкам, на 10%). Однако в Курдистане реакция на перепалку Эрдогана с президентом Израиля была противоречивой. С одной стороны, религиозно настроенная часть населения Курдистана, которая участвует в различных кампаниях в поддержку палестинцев, с одобрением восприняла поведение Эрдогана в Давосе. С другой, не меньшее, а то и большее число курдов обвинили премьер-министра Турции в двуличии, считая, что прежде чем заниматься Газой, ему следовало бы решить курдскую проблему.


Н.З. Мосаки
Источник: "Институт Ближнего Востока "