Лента: Политика

Эксклюзивное интервью портала Геополитика.ру с профессором экономики Оттавского университета, директором Центра исследования глобализации Мишелем Чоссудовским

-Насколько зависят экономики Канады и Латинской Америки от обязательств в рамках договора НАФТА и ВТО? Какие последствия они могут вызвать?

Что касается НАФТА, то Канада, Мексика и США, имеют в рамках этой организации специфическое торговое соглашение. Я думаю, что главная черта этого соглашения состоит в том, что торговая составляющая в нем не является основной. Это соглашение позволяет американским и канадским компаниям переносить производство в Мексику, где зарплаты существенно ниже, чем в Канаде и США. Мексика становится главной территорией для инвестиций и индустриального производства. Другой аспект состоит в том, что в 1980-е гг. еще до подписания соглашения в Мексике, на американо-мексиканской границе была создана зона свободной торговли, т.н. «макила», где зарплаты на предприятиях были самые низкие. Благодаря этому был обеспечен экспорт дешевых товаров в США. Создание торгового Совета было ключевым и решающим событием для выведения основных производственных мощностей из Канады в такие страны, как Мексика и Бразилия. Торговое соглашение ускорило перевод производства на другие территории, т.н. «делокализацию». Продажа прав интеллектуальной собственности за пределы развитых стран позволила НАФТА и ВТО перейти на сотрудничество на более высоком уровне. Торговые соглашения привели к тому, что контроль над сектором финансовых услуг был ослаблен. По моему мнению, это особенно резко проходило последние три года в банковской сфере в США и Канаде. Другой важный экономический проект в рамках НАФТА – это ATAA (Программа помощи в альтернативном торговом регулировании) в зоне свободной торговли, которая была направлена на содействие лицам, потерявшим работу из-за увеличения импорта продукции в США. Этот проект, созданный в 1992 г. для того, чтобы расширить рамки НАФТА, провалился из-за сопротивления некоторых латиноамериканских стран. С другой стороны, у США есть много двусторонних соглашений с этими странами. Опять же, я думаю, что вопрос совместной торговли не является ключевым аспектом. Главное для Канады – это открытость экономик для инвестиций из других стран (США, Бразилия) и интеграция финансовых учреждений (банков и т.д.).

Другой аспект – проникновение иностранных инвестиций в неэкономические сферы – различные сектора обслуживания и образование. Например, на Карибских островах возникают частные университеты. Так, на Ямайке появился Американский университет. По соглашению в рамках ВТО он имеет право получить субсидии от государства.

- Г-н Чоссудовский, как Вы оцениваете возможность введения новой валюты – амеро в США и Североамериканском регионе?

Перспектива этого вполне реальна, хотя никаких официальных заявлений на этот счет не делалось. По сообщениям прессы, готовится соглашение между США, Канадой и Мексикой. Это явилось бы логичным продолжением экономической интеграции, которая завершилась бы созданием Североамериканского финансового Союза. Это не только экономический, но и стратегический, и военный проект. Продолжением интеграции было бы создание региональной финансовой системы безопасности, но я никогда не слышал каких-либо заявлений со стороны правительственных чиновников по этому поводу. На нашем сайте есть несколько докладов и статей на эту тему. Недавно мы опубликовали очередной доклад с прогнозом создания единой североамериканской валюты.

- То есть, Вы считает, что это возможно?

Да! Падение доллара США может в реальности привести к этому. Это будет механизм избавления от необеспеченных ценных бумаг, которые накопились у многих стран, особенно, у Китая и Японии. Эта программа интеграции не будет похожа на тот проект создания единой валюты, которым руководствовался Европейский Союз. Финансовые системы Мексики и Канады настолько завязаны в долларовой паутине, что любые масштабные перемены в финансовой системе США не могут на них не отразиться. Федеральная резервная система США располагает двенадцатью резервными банками. В Канаде у нас тоже есть банки, которые тоже интегрированы в Резервную систему. В Мексике тоже есть тринадцать или четырнадцать подобных банков. Это поможет в создании новой валюты. Я усматриваю такую возможность еще из-за слабости доллара.

- Как Вы думаете, возможны ли масштабные перемены в американской финансовой политике в период правления администрации Обамы или дальнейшее развитие американской экономики будет происходить в русле «военного кейнсианства»?

Я считаю, что экономическая команда Обамы, пришедшая к управлению экономикой, состоит из людей, которые были архитекторами финансовой глобализации в 1990-х гг. Включая Лорена Саммерса, Роберта Рубина, Пола Бернанке, который был руководителем ФРС в администрации Рейгана. Эти люди фактически руководили дерегуляцией финансовой системы. При них происходила интеграция коммерческих банков, бирж ценных бумаг и держателей крупных пакетов акций. Эти люди постепенно ликвидировали основы финансового регулирования, введенные при администрации Рузвельта. И это позволило американским коммерческим банкам проникнуть на финансовый рынок и начать свои спекулятивные стратегии. Люди, которые были архитекторами этой структуры, архитекторами кризиса, были призваны Обамой для того, чтобы этот кризис разрешить. Решение кризиса, которое они предлагают, – это закачка миллиардов и миллиардов долларов в банки. В результате финансовые учреждения получат сектор реальной экономики. Финансовые компании в экономической системе США уже полностью поглотили и затенили сектор реальной экономики. Из-за этого начинают разваливаться даже такие крупные компании как «Дженерал Моторс».

- Вы думаете, что те деньги, которые Обама закачивает в банки тоже ничем не обеспечены?

Я думаю, что количество необеспеченных денег будет только нарастать, как это было при администрации Буша. Мы говорим о сумме между 700 млрд. – 1 трлн. долларов. Но эти деньги предоставлены банкам, они не будут иметь никакого влияния на реальную экономику и не создадут новых рабочих мест. По такой схеме банки не будут доступны для промышленных компаний и эти суммы не внесут никакого вклада в реальную экономику. К тому же откуда они возьмут эту сумму, если прогнозируемый бюджетный дефицит – 1,75 трлн. долл., 12% ВВП США? Это на 40% больше, чем общая сумма кредитов, выданных американским гражданам. Сумма наличности в ФРС США – 1, 45 трлн. долл., что существенно меньше потерь от кризиса.

- Возможно ли появление в развитых странах Запада новой мобилизационной экономики, которая заставит граждан развитых стран отказаться от привычно высокого уровня жизни?

В принципе, я считаю это возможным, но правящие группы, которые стоят у власти в западных странах на это в ближайшее время не пойдут, т.к. не готовы к такому развороту событий. Данный шаг противоречит т.н. «вашингтонскому консенсусу». Они отрицательно относятся к таким возможным мерам как снижение зарплат и т.д. Определенные бизнес-круги, однако, на данный момент заинтересованы, скорее, в централизации и концентрации финансового могущества в пределах мировой экономической системы, нежели в дальнейшей либерализации и дерегуляции. Чтобы избежать длительной рецессии в эпоху нынешнего финансового кризиса, они готовы перевести экономику на военные рельсы. Это позволит создать новые рабочие места в ВПК и т.д. В этом заинтересованы нефтяные компании и крупные производители вооружений. Вы в России должны чувствовать эту приближающуюся милитаризацию по расширению НАТО на Восток, в районе Черного моря и Прибалтики, попыткам окружения России. Может наступить доминирование военной системы, направленное на контроль над территориями и природными ресурсами.

- Как Вы оценивает возможности, открывающиеся перед Китаем и Россией в период кризиса принять участие в «Большой игре» и повлиять на мировую геополитическую ситуацию?

Думаю, было бы очень важным, чтобы Россия и Китай сохранили свой экономический и политический суверенитет. Однако, во-первых, на сегодняшний день, Китай – промышленная колония развитых стран. Во-вторых, финансовая система Китая и России зависит от финансовых учреждений Запада. Функция Китая сейчас состоит в экспорте дешевых товаров на мировой рынок. Давайте поинтересуемся, какой социальный строй существует сейчас в Китае, – отсутствие социальных гарантий, высокий уровень безработицы. Это не социалистическая экономика. Китайская экономика больше построена на угнетении. На мой взгляд, было бы очень важно, если бы Китай или Россия сформировали альтернативную современному капитализму социально-экономическую модель. Данная модель основывалась бы на уважении к простым людям. Эта новая система включала бы в себя черты кейнсианского проекта. У Вас в России есть хорошие шансы создания такой модели, опираясь на прежний советский опыт. Такая модель предусматривала бы усиление роли государства, социальный контроль над экономикой, социальную ориентированность промышленности и сельского хозяйства.


Интервьюировали Александр Кузнецов и Леонид Савин
Источник: "Геополитика"