Лента: Политика

Когда в августе прошлого года известный испанский судья Бальтазар Гарсон затребовал у местных властей и общественных организаций документальные свидетельства захоронений жертв Гражданской войны в Испании 1936 –1939 гг. и послевоенных репрессий, многие в стране восприняли этот шаг как очередную попытку известного своей склонностью к громким делам судьи еще раз привлечь к себе внимание СМИ и общественности. Но когда 2 месяца спустя в его распоряжении оказались имена более 130 тысяч человек, погибших и захороненных в братских могилах в период с июля 1936 года по декабрь 1951 года, и судья Гарсон принял решение, что он имеет основания расследовать обстоятельств их смерти, в Испании разгорелась острая дискуссия, расколовшая страну на два противоборствующих лагеря. Родственники погибших и политические силы левой ориентации приветствовали инициативу судьи Гарсона, в то время как консервативные круги испанского общества, включая католическую церковь, обрушились на него с критикой за то, что он своими действиями "провоцирует общественное противостояние". Генеральная прокуратура Испании опротестовала решение судьи Гарсона, назвав его "противоречащей испанскому законодательству". Вскоре и сам Гарсон пошел "на попятную" и принял решение передать вопрос о жертвах Гражданской войны и франкизма на рассмотрение судебных органов в тех провинциях, где находятся обнаруженные братские могилы.

Многие в Испании задают вопрос, почему страна, участвующая в расследовании преступлений диктатур в Чили и Аргентине, оказалась неспособна восстановить справедливость по отношению к жертвам Гражданской войны и послевоенных репрессий у себя дома? Трудно представить, что в сегодняшней Испании, не без основания гордящейся достижениями в области демократических свобод, до сих пор энтузиасты раскапывают сотни братских могил, в которых покоятся останки десятков тысяч безымянных людей с дырами в черепах от пуль, и никто не возбуждает уголовных дел по этому поводу. А если вдруг в обществе возникает дискуссия, связанная с жертвами того драматического периода, то в основном это происходит тогда, когда речь идет о поиске останков известных людей, как, например, поэта Федерико Гарсии Лорки, расстрелянного путчистами 18 августа 1936 года. Но и в этом случае никто не пытается установить ответственность виновных в этом преступлении.

Ответ на этот вопрос лежит в нежелании испанских политиков "ворошить прошлое", что может вызвать противостояние в обществе с трудно прогнозируемыми последствиями. Во время недавних телевизионных дебатов бывший министр в правительстве Франко и до сих пор действующий руководитель Народной партии Мануэль Фрага бросил странную фразу, выражающую тем не менее то, что думают многие в нынешней Испании: "Мы должны вспоминать только то, что надо вспоминать. Остальное надо забыть".

Другой точки зрения придерживаются родственники жертв франкизма и люди левых убеждений, которые готовы "ворошить прошлое", чтобы вернуть доброе имя невинным жертвам репрессий, чтобы знать, где покоятся их останки, чтобы родственники могли поклониться своим близким. Этого требуют дети и внуки республиканцев, которые никогда не были реабилитированы и которые, как выразился один испанский писатель, "были похоронены дважды: первый раз путчистами, а второй государственной бюрократией демократической Испании".

Противники расследования преступлений периода Гражданской войны и франкистской диктатуры ссылаются, прежде всего, на Закон об амнистии, принятый в 1977 году еще до принятия нынешней демократической конституции Испании, и на соглашения, подписанные испанским государством в 1979 году с Ватиканом.

Первый освобождал от ответственности "за преступления, связанные с мятежом или бунтом", а также "за преступления, совершенные представителями власти и органов правопорядка, нарушающие права человека". Иначе говоря, объявленная более 30 лет назад амнистия предоставила практически полную индульгенцию руководителям и пособникам франкизма, которые в течение 40 лет беспощадно расправлялись с теми, кто в Гражданскую войну был "по другую сторону фронта" и с их родственниками, а также со всеми теми, кто выступал против навязанного стране силой режима. Этот закон, появившейся в результате компромисса между демократическими силами и наследниками франкизма, возможно, помог избежать новой гражданской войны, однако не решил вопроса, который неизменно встает перед теми, кто приходит на смену репрессивным режимам: об исторической справедливости по отношению к пострадавшим от репрессий и об ответственности тех, кто их совершал.

Договоренности же с Ватиканом предусматривали невозможность востребовать документы, хранящиеся в архивах, принадлежащих католической церкви. Как свидетельствуют исследования историков, роль церкви в осуществлении репрессий, вернее в выборе их мишеней, была весьма заметной. Еще до окончания Гражданской войны Франко издал закон "О политической ответственности", послуживший легальной базой для развязывания массовых репрессий против республиканцев. В выявлении всех неблагонадежных лиц главная роль отводилась "четверкам" в лице местного мэра, руководителя подразделения франкистской партии Испанской Фаланги, начальника поста гражданской гвардии и священника. Таким образом, испанская католическая церковь в лице своих священников в городах и деревнях была фактически наделена правом сыска, которым она широко пользовалась. Свидетельства этого наверняка хранятся в церковных архивах, которые в соответствии с договоренностями с Ватиканом оказались закрытыми для новой власти в Испании.

Однако и у тех, кто выступает за восстановление исторической справедливости по отношению к жертвам Гражданской войны и послевоенных репрессий, тоже есть серьезные юридические основания. Принятый в 2007 году по инициативе нынешнего правительства социалистов Закон об исторической памяти предусматривает, что "государство окажет содействие в поисках местонахождения захоронений, выявлении захороненных там лиц и возможной эксгумации жертв репрессий". Более того, совсем недавно испанское правительство приняло решение открыть Бюро по вопросам жертв Гражданской войны и диктатуры, в обязанности которого вменено составление карты всех известных захоронений и оказание "содействия в поиске останков". В финансовом плане это содействие носит скорее символический характер – на него выделено всего 120 тысяч евро в год – зато закон разрешает гражданам производить эксгумацию "за свой счет или за счет других организаций, но всегда с согласия местных властей, на территории которых находятся захоронения".

В Испании оказалось достаточно энтузиастов, объединенных в Ассоциацию по восстановлению исторической памяти и другие общественные организации, которые не преследуют политических целей, а рассматривают опознание останков как акт восстановления справедливости по отношению к погибшим и уважения к чувствам их родственников. Их благородная деятельность, которую некоторые консервативные политики называют попыткой "сведения счетов" или даже "попыткой выиграть проигранную 70 лет назад войну", встречает все большее понимание в испанском обществе.

Ассоциация за восстановление исторической памяти родилась по инициативе журналиста Эмилио Сильвы, который решил собрать группу специалистов, чтобы добиться эксгумации и опознания останков своего деда – активиста левых республиканцев, расстрелянного и погребенного вместе с другими его соратниками в братской могиле под Леоном. Сейчас Ассоциация превратилась в крупную общественную организацию, представляющую интересы десятков тысяч людей, также желающих найти останки своих близких. За 9 лет своего существования благодаря усилиям сотен добровольцев Ассоциации удалось найти и опознать останки более 4 тысяч человек и восстановить драматические обстоятельства их насильственной смерти.

По мнению Ассоциации и других подобных общественных организаций, к почти 140 тысячам уже известных погибших надо добавить почти 4 тысячи жертв, захороненных в Мериде, около 2 тысяч, которые, как считают, покоятся на кладбище "Альмудена" в Мадриде, 1600 человек, захороненных под Овьедо, около 6 тысяч – под Гранадой, и среди них Федерико Гарсия Лорка, по меньшей мере 2 тысячи в Бадахосе, от 4 до 5 тысяч в Малаге, более 1 тысячи в Теруэле, почти 12 тысяч, расстрелянных в Кордове, и 15 тысяч в Галисии. Причем, какие бы цифры ни приводились, они всегда будут неточными, ибо никто, например, не знает, скольких противников режима сбросили связанными в море на Канарских островах.

Нельзя забывать и том, что в Испании есть достаточно сторонников проведения поисков останков и расследования обстоятельств гибели не только республиканцев, но и путчистов, казненных республиканцами, порой также на сомнительных с юридической точки зрения основаниях.

Особое место в трагической истории, связанной с судьбой останков погибших в годы Гражданской войны и послевоенных репрессий, занимает расположенная в 40 км от Мадрида знаменитая Долина Павших. Сотни тысяч туристов, ежегодно посещающих выдолбленный в 40-е и 50-е годы силами политзаключенных внутри горы огромный храм, вряд ли догадываются о том, что за его стенами покоятся останки десятков тысяч погибших с обеих сторон фронтов Гражданской войны.

Однако предпринимать какие-либо действия по отношению к захороненным останкам практически невозможно. Долина Павших до сих пор не имеет ясного юридического статуса. Это, наверное, единственное общественное сооружение в Испании, которое фактически не принадлежит никому. Никто точно не знает, сколько человек было захоронено в Долине Павших. Нет данных, как осуществлялись эти захоронения, нет их планов. В соответствии с заполненными от руки списками, находящими в распоряжении присматривающих за монументом монахов бенедиктинцев, в Долину Павших были свезены останки 33847 человек, из которых почти 20 тысяч не идентифицированы. Однако есть основания полагать, что на самом деле там покоятся от 40 до 60 тысяч человек. Причем практически нет данных о захороненных в Долине Павших республиканцах и тем более о тех, кто был расстрелян франкистами в послевоенный период – их останки свозили без согласия родственников, а зачастую и без установления имен. Нет даже свидетельств о том, кто и как осуществлял захоронения. Не сохранились списки участвовавших в этом фирм или имен рабочих. В этой связи уместно вспомнить приводимые известным историком Полом Престоном слова самого диктатора Франко о том, что после своей смерти он оставит все "прикрытым".

Тем не менее, в последние годы тысячи граждан обратились к властям с запросом о розыске останков, в том числе в Долине Павших, погибших в Гражданскую войну и в послевоенный период родственников. Если для некоторых требования опознать останки в Долине павших кажутся кощунственными, то с точки зрения родственников жертв франкизма это выглядит совсем по-другому. Многие из них расценивают как надругательство над памятью репрессированных тот факт, что их останки покоятся вместе с останками их палачей. Другие хотят знать судьбу своих близких, чтобы можно было достойно захоронить их. Об этом просят, например, родственники расстрелянных путчистами в 1936 году в местечке Пахарес де Адаха в провинции Авила 7 человек, тела которых были сброшены в колодец. 23 года спустя их останки были тайно перевезены в Долину павших. Там они пополнили огромную общую могилу с тем, чтобы оправдать идею диктатора Франко, что Долина Павших возводится не как его личный мавзолей, а как символ примирения противоборствовавших на фронтах Гражданской войны сторон. А может быть это было сделано для того, чтобы никто и никогда не нашел прямых свидетельств преступлений франкизма.

Складывается впечатление, что в Испании, какие бы политические силы ни находились у власти, доминирующим остается желание не ворошить прошлое и не возбуждать в обществе напряженности вокруг вопросов, связанных с жертвами Гражданской войны и преступлений франкизма. Поэтому, когда судья Гарсон попытался квалифицировать расправы с людьми во времена Франко как преступления против человечества, которые не подпадают под категорию "за давностью содеянного" и на которые не распространяются амнистии, он был подвергнут такому давлению со стороны прокуратуры и консервативных кругов, что был вынужден отказаться от ведения этого дела.

Тем временем идут годы, родственники погибших в Гражданской войне и в период франкистских репрессий постепенно уступают место новым поколениям, для которых этот вопрос, может быть, уже не стоит так остро, и возможность полноценного расследования преступлений франкизма становится все более призрачной.

А ведь еще не расследована и другая драма, связанная с Гражданской войной. Речь идет о судьбе почти 30 тысяч детей, оставшихся в результате Гражданской войны и послевоенных репрессий без родителей. Тогда новые власти не удосужились поискать родственников или передать детей на государственное попечение. Они сменили им имена, уничтожили свидетельства о рождении и отдали в семьи убежденных сторонников нового режима. Это преступление франкизма также хотел расследовать судья Гарсон. Но и это намерение было признано высокими судебными инстанциями Испании неправомочным.

Источник: "Компас" ИТАР-ТАСС
При полном или частичном использовании данного материала ссылка на rodon.org обязательна.