Лента: Политика

Пол Кеннеди – профессор истории и директор Центра по изучению проблем международной безопасности Йельского университета, автор или редактор 19 книг, в том числе 'Восхода и заката великих держав' (The Rise and Fall of the Great Powers). В настоящее время он работает над трудом по истории Второй мировой войны.

Сегодня, когда мир, пошатываясь, оставил позади действительно ужасный 2008 г. и делает первые шаги в новом, 2009 г., – который уже выглядит весьма пугающе – у противников Америки на первый взгляд есть немало оснований полагать, что по мировой державе номер один кризис ударит сильнее, чем по всем остальным. Ниже я изложу эти основания. Но для начала давайте отметим одну любопытную черту человеческого характера: страдая сами, мы, похоже, находим утешение в том, что другим достается еще сильнее. (Так и представляешь себе, как какой-нибудь чеховский персонаж-дворянин, со вздохом констатирует: 'В моем поместье дела, конечно, идут неважно, Василий, но ты-то вообще на грани банкротства!')

Поэтому, хотя сегодня Россия, Китай, Япония, страны Латинской Америки и Ближнего Востока тоже несут экономические потери, главным проигравшим считается Дядя Сэм. Такое вот утешение для всех остальных! По каким причинам, однако, Америка в ближайшие годы должна понести больший ущерб, чем другие – помимо расплывчатого принципа 'чем выше взлетел, тем больнее падать'?

Первая из этих причин, несомненно, связана с действительно гигантским бюджетным и внешнеторговым дефицитом США. В абсолютных цифрах такого дефицита нет ни у одной страны мира; если же пересчитать его в процентах по отношению к объему ВВП, полученная цифра напоминает показатели Исландии или какого-нибудь государства Третьего мира с абсолютно некомпетентным правительством. Лично меня прогнозы бюджетного дефицита США на 2009 и последующие годы просто пугают, и меня крайне удивляет, что лишь очень немногие из конгрессменов, выстроившихся в очередь к двери с табличкой 'финансовые стимулы', осознают этот факт.

Этот будущий дисбаланс вызывает тревогу по трем причинам. Во-первых, совокупные цифры прогнозов очень быстро меняются – и всякий раз в худшую сторону. За все сорок лет, что я изучаю экономические проблемы великих держав, я не видел, чтобы прогнозы пересматривались так часто, и в таких масштабах. Кое-кто явно убежден, что Вашингтон – это просто огромный печатный станок.

Другое основание для опасений – в том, что никто, похоже, не может сказать, какую пользу принесут эти ассигнования, и не будут ли они растрачены впустую. Я желаю администрации Обамы всего самого лучшего, но меня пугает вероятность, что под давлением чрезвычайных условий президент и его команда будут вынуждены распределять эти деньги без необходимых мер предосторожности, и немалая часть средств попадет не в те руки. Когда на прошлой неделе в прессе появились сообщения, что в Вашингтон стекаются лоббисты, 'проталкивая' финансовую помощь тем предприятиям, групповым интересам или секторам услуг, что их наняли, у меня екнуло сердце. Масштабная эмиссия необеспеченных денег – уже плохо. Но раздавать их по принципу 'всем сестрам по серьгам' – еще хуже.

В-третьих, меня пугает то, что в стране может просто не найтись свободных денег для приобретения казначейских облигаций, которые будут выпускаться – на десятки миллиардов ежемесячно – в ближайшие годы. Конечно, некоторые инвестиционные компании, обжегшись на безудержной скупке акций и сырьевых фьючерсов, купят какую-то часть этих облигаций, даже если доходность по ним будет до нелепости низка, или вовсе равна нулю. Но этого будет недостаточно, чтобы профинансировать бюджетный дефицит, который в 2009 г. должен составить, по оценкам, 1,2 триллиона долларов.

Мне возражают: велика беда – облигации с радостью расхватают иностранцы. Но это предположение вызывает у меня ряд вопросов. Начнем с того, что сам этот процесс (о чем скромно умалчивают сторонники подобного финансирования) – ужасающее свидетельство относительного упадка, переживаемого Соединенными Штатами. Если вы видели горький фильм Клинта Иствуда о Второй мировой войне 'Флаги наших отцов' ("Flags of Our Fathers") – вас, как и меня, наверняка задели за живое эпизоды, где троих ошеломленных ветеранов битвы за Иводзиму возят по стране, заставляя призывать восторженные толпы встречающих: 'Покупайте облигации государственного займа!' Впечатление, конечно, это оставляет неприятное, но у происходившего тогда была и обратная сторона. Власти США, полностью обратившиеся в кейнсианскую веру, убеждали граждан своими сбережениями поддержать военные усилия страны. В конце концов, кто еще тогда мог купить эти облигации? Британская империя, оказавшаяся на грани банкротства? Разоренный войной Китай? Страны Оси? Советский Союз? К счастью за годы второй мировой войны ВВП США увеличился вдвое, и американцам было чем поддержать государство.

Сегодня, однако, наша зависимость от иностранных инвесторов все больше будет напоминать ситуацию, которую мы, историки, обычно ассоциируем с гигантской внешней задолженностью Испании при Филиппе II и Франции при Людовике XIV – поначалу такой способ финансирования расходов выглядел многообещающе, но затем постепенно утратил привлекательность.

Не исключено, что первые продажи облигаций в этом году пройдут неплохо, поскольку охваченные паникой инвесторы, возможно, предпочтут ценные бумаги, не приносящие дохода, акциям частных компаний, которые могут вообще обанкротиться. Но некоторые прозорливые эксперты по проблемам этого рынка уже намекают, что спрос на 'обамовки' отнюдь не безграничен.

Неужели кто-то действительно считает, что Китай может приобретать наши облигации до бесконечности в ситуации, когда его инвестиции в нашей стране уже обернулись убытками, а Пекин отлично осознает необходимость гигантских капиталовложений в собственную экономику? Но даже если случится чудо, и Китай действительно профинансирует большую часть нашего дефицита в 1,2 триллиона, то стоит задуматься, в какую серьезную зависимость от него мы попадем. Подобное изменение финансового баланса на международной арене можно сравнить разве что с перераспределением ролей между Соединенными Штатами и Британской империей в 1941-45 гг. Вряд ли такой вариант всех устроит. Если же иностранцы не проявят интереса к нашим государственным облигациям, нам уже вскоре придется повышать процентные ставки.

Я столь подробно остановился на финансовых затруднениях Америки только потому, что, на мой взгляд, из-за их глубины и серьезности именно эти проблемы в ближайшие два года потребуют первостепенного внимания нашего политического руководства, и тем самым другие важные проблемы автоматически отодвинутся на второй план.

Конечно, экономика Британии, Греции, Италии и еще десятка развитых государств страдает ненамного меньше нашей, а многие африканские и некоторые латиноамериканские страны попросту катятся в пропасть. Кроме того, резкое падение цен на энергоносители нанесло сильный удар таким малоприятным режимам, как путинский в России, чавесовский в Венесуэле и ахмадинежадовский в Иране, в результате чего, будем надеяться, у них останется меньше возможностей строить козни на международной арене.

С другой стороны, имеющиеся на сегодняшний день данные говорят о том, что в Китае и Индии продолжается экономический рост (замедлились только его темпы), в то время как в Америке по совокупным показателям наблюдается спад. Когда пыль от этого тревожного и, возможно, затяжного экономического кризиса уляжется, доли отдельных стран в общемировом ВВП, конечно, не останутся такими же, как, скажем, в 2005 г. Возможно, Дяде Сэму придется потесниться.

Более того, ни у одной из крупных держав – и даже у десятка в совокупности – нет такого гигантского числа обязательств военного характера и размещенных за рубежом воинских контингентов, как у Соединенных Штатов, а они тяжелым бременем ложатся на плечи Дяди Сэма. И это, как ни прискорбно, возвращает нас к тезису об 'имперском перенапряжении сил', с которым я выступил еще лет двадцать назад.

Тогда я высказал предположение, что сильный человек с гармонично развитой мускулатурой способен в течение долгого времени идти в гору даже с весьма увесистым рюкзаком на плечах. Но если сил у этого человека становится все меньше (экономические проблемы), а груз остается прежним или даже увеличивается (доктрина Буша), и двигаться надо по сильно пересеченной местности (появление на арене новых великих держав, международный терроризм, проблема несостоятельных государств), наш энергичный пешеход начинает замедлять шаг и даже спотыкаться. Именно тогда более проворные, меньше нагруженные люди могут сначала сократить отставание, затем поравняться с ним, и, возможно, даже обогнать.

Если изложенное выше справедливо хотя бы наполовину, неизбежно приходишь к малоприятному выводу: в ближайшие несколько лет экономические и политические затруднения заставят сильно урезать многие из обещаний, прозвучавших в ходе предвыборной кампании Обамы; стране придется принимать кое-какие весьма трудные внешнеполитические решения; и, несмотря на резко улучшившееся отношение к Америке в мире, не стоит ожидать, что у нас появится больше возможностей действовать на международной арене решительно и последовательно. У Белого дома скоро появится чудесный, харизматичный и очень умный обитатель, но, увы, работать ему придется в таких тяжелых условиях, с которыми Америка не сталкивалась с 1933 или 1945 г.

Когда внимание придется сосредоточивать на хроническом бюджетном дефиците и перенапряжении сил в военной сфере, некоторые позитивные показатели, свидетельствующие том, что США еще сильны, уходят в тень (возможно, на них мы подробно остановимся в другой раз). Наша страна обладает огромными преимуществами по сравнению с другими великими державами с точки зрения демографической ситуации, соотношения между размером территории и численностью населения, сырьевых богатств, потенциала научных учреждений и лабораторий, гибкости трудовых ресурсов и др. Все эти сильные стороны Америки почти десять лет затушевывались политической безответственностью Вашингтона, безудержной алчностью Уолл-стрита и иже с ним, и военными авантюрами за рубежом.

Все еще может сложиться не так плохо, хотя это не означает, что Америка вернет себе то преобладание на мировой арене, которым она пользовалась, например, во времена президента Дуайта Эйзенхауэра. Тектонический сдвиг международного влияния в сторону Азии и сравнительное ослабление Запада, пожалуй, трудно остановить. Однако разумный политический курс, согласованный между Конгрессом и Белым домом, несомненно, способствовал бы тому, чтобы эти поистине исторические преобразования проходили более гладко, не так бурно и неприятно. А это уже неплохо, даже с точки зрения человека вроде меня, считающего, что упадок нашего могущества неизбежен.


Источник: "ИноСМИ"