Лента: Политика

В последние дни серьезно обострилась ситуация вокруг сектора Газы: перемирие между Израилем и ХАМАСом истекло 19 декабря, участились ракетные обстрелы израильских городов, блокада сектора Газы грозит ее жителям гуманитарной катастрофой. Израиль наносит воздушные удары, а израильские политики как об очевидном говорят о крупной военной акции, чуть ли не «ликвидации всей инфраструктуры ХАМАСа». Попробуем разобраться по порядку.


Первое. ХАМАС на самом деле стремится заключить новое перемирие на возможно выгодных для себя условиях. В качестве программы минимум устами одного из лидеров движения, М.Захара, выдвинуты требования снятия блокады сектора Газы (тем более что старое соглашение Израиля, АРЕ, ПНА и ЕС о функционировании КПП формально истекло две недели назад), прекращения военных операций Израиля на границе и «точечных ликвидаций» своего руководства и активистов не только в секторе, но и на Западном берегу р. Иордан.

Такие требования характерны для движения, которое претендует на руководящие роли в ПНА и ООП. В случае невыполнения этих условий лидеры ХАМАСа, по их словам, «не смогут чинить препятствий бойцам своего и других движений (читай: «Исламского джихада») при продолжении обстрела территории Израиля». Смеем уверить, смогут и очень быстро: на предварительных консультациях с «Исламским джихадом» и «Народным фронтом освобождения Палестины» (НФОП) две недели назад было достигнуто полное понимание и выработана консолидированная позиция. Кстати, боевое крыло ХАМАСа, бригады «Иззеддина аль-Кассама», в обстрелах участия не принимают, стараясь «подряжать» для этих целей прежде всего «джихадистов». Исключением стал обстрел территории Израиля из минометов 24 декабря с.г. в ответ на убийство своих сторонников. Надо отметить и возросшую активность членов НФОП, которые буквально соревнуются с «Исламским джихадом», кто больше выпустит ракет по Израилю. Но этот феномен мы разъясним позднее.

Второе. ХАМАС четко улавливает сигнал из Сирии и Ирана. Последние, особенно сирийцы, всячески тормозят сейчас заключение перемирия. Причина проста, об иранцах говорить не будем, там все ясно, а вот что касается Дамаска… Б. Асада крайне тревожит замедление прогресса в отношении прямого диалога с Израилем о возвращении Голан. Возобновление таких переговоров — основная задача Дамаска на сегодняшний день, о чем Б. Асад прямо заявил турецкому руководству во время своего визита в Анкару на прошлой неделе. ХАМАС в этой комбинации — еще один козырь. А кроме ХАМАСа есть еще «Хизбалла», на которую сирийцы тоже могут надавить. Это уже серьезно. Тем более что стиль сирийцев по разыгрыванию «карты» «Хизбаллы» аналогичен «хамасовскому варианту». На прошлой неделе израильские военные заявили, что в случае передачи сирийцами «Хизбалле» современных средств ПВО Израиль нанесет удары и по сирийцам. Дыма без огня не бывает, а вернее, Дамаск сделал очень своевременную утечку информации (или дезинформации?)

Почему Дамаск не хочет перемирия сейчас? Тоже понятно: ждет нового премьера в Израиле и нового президента в США. С последним и Дамаск и ХАМАС связывают большие надежды. А сейчас разговаривать не с кем, время разыгрывать козыри.

Третье. Израиль на перепутье: кандидаты в премьеры не скупятся на грозные заявления по уничтожению ХАМАСа и военной операции в секторе Газы. Одновременно ведется массированная пропагандистская подготовка такой акции: мировое общественное мнение стараются приучить к мысли, что в случае проведения военной операции будут массовые жертвы среди мирного населения (по оптимистичному сценарию, около 800) в результате использования ХАМАСом «живых щитов». Авторитетная израильская газета «Едиот ахронот» даже привела даты такой операции: между 8 и 19 января 2009 года. Предвыборный ход? И это тоже, но скорее всего планы по такой операции действительно есть, и есть силы в Израиле, которые хотят ее провести и покончить с ХАМАСом одним ударом. При этом позиция израильского военного руководства далеко неоднозначна: еще свежи в памяти противоречивые итоги последней операции в Ливане против «Хизбаллы». В случае такой операции в секторе Газы число жертв с обеих сторон оценить сложно, одно ясно: он будет большим. По оценке израильских военных, ХАМАС располагает ракетами с радиусом действий около 30 км и переносными системами ПВО. Косвенным доказательством этого является факт изменения траекторий полетов израильских ВВС над сектором таким образом, чтобы в случае поражения летчик мог катапультироваться над территорией Израиля.

ХАМАС в долгу не остается: здесь и повышенные меры безопасности для руководства, и угроза применения смертников, и угроза постоянных ракетных ударов. Но главная неприятность для израильтян в случае проведения военной операции — это выматывающие уличные бои. А что в итоге победы? Общественное порицание за многочисленные жертвы среди мирного населения; частичное разрушение инфраструктуры ХАМАСа в секторе Газы (есть еще Сирия и Западный берег р. Иордан); резко возросший рейтинг движения среди палестинцев, а самое главное — отброшенный на много шагов назад процесс мирного урегулирования А в случае неудачи? ХАМАС автоматически становится самой реальной силой в ПНА, его авторитет возрастет на порядок.

Это серьезная дилемма для руководства Израиля. Вот и израильский министр иностранных дел Ц. Ливни во время своего нынешнего визита в АРЕ обсуждает наверняка не только вопросы поставок гуманитарной помощи в сектор. Основной вопрос: позиция египтян по поводу возможной широкомасштабной военной операции. Но для Египта одно дело в унисон с Израилем организовывать блокаду сектора, другое — в случае начала широкомасштабных боевых действий принять на своей территории тысячи беженцев. Хоть Каир и сделал, похоже, окончательно ставку на М. Аббаса, но к такому варианту развития событий может быть не готов. По косвенным признакам, египетское руководство не имеет однозначной позиции. С одной стороны, руководитель Управления общей разведки (УОР) АРЕ Омар Сулейман, который лично обижен на руководство ХАМАСа за срыв курируемого им осеннего раунда внутрипалестинского диалога, на прошлой неделе всерьез обсуждал с представителем ЦАХАЛа в Каире вопросы уничтожения инфраструктуры ХАМАСа не только в секторе Газы, но и в Сирии. А с другой — из аппарата Амра Мусы последовало четкое обвинение Израиля в срыве мирного перемирия с ХАМАСом. А это не только позиция ЛАГ, А. Муса — фигура в Египте авторитетная.

Египетскому руководству есть о чем тревожиться. ХАМАС, судя по всему, окончательно взял курс на смену посредника в организации «внутрипалестинского диалога», предпочтя Каиру Анкару. Турецкий премьер Р. Эрдоган в прошлом месяце провел консультации с представителями ХАМАСа по этому вопросу, а на прошлой неделе аналогичные переговоры состоялись уже с представителем ФАТХа Аззамом Ахмаром.

Что же касается мнения о перспективах широкомасштабной военной операции в секторе Газы, то зарубежные эксперты сходятся во мнении, что Израиль в нынешней ситуации все-таки не пойдет дальше приграничных локальных акций и «точечной ликвидации» руководителей и активистов «Исламского джихада» и ХАМАСа. Если же израильтяне рискнут пойти на что-то большее, то это в любом случае должно произойти до вступления Б. Обамы во власть.

Четвертое. Позиция М. Аббаса в этой ситуации самая выигрышная. Сразу же после срыва продления перемирия Аббас выразил по этому поводу сожаление. Ему вторит премьер ПНА Файяд: «Объявление сектора Газы мятежной территорией — это нонсенс». А видный деятель ФАТХа А. Курейши прямо заявил, что «в нынешних условиях продление полномочий Аббаса как руководителя ПНА легитимно». Судя по всему, так оно и будет. Скорее всего, Аббас просто продлит после 9 января 2009 года свои полномочия, сославшись на «непростую обстановку», а руководство ХАМАСа «закроет на это глаза», ограничившись общими декларациями. На такое развитие событий Аббас уже заручился поддержкой США, Израиля, АРЕ и, после своего последнего визита в Москву, России. Министр иностранных дел РФ Лавров прямо заявил, что РФ будет поддерживать нынешнее руководство ПНА, «несмотря на возможные провокации». Если под организаторами последних подразумевается ХАМАС, то это может означать, что Москва определилась со своими приоритетами. Оно и понятно, для Смоленской площади сейчас самое главное — провести весной будущего года мирную конференцию, что будет невозможно без Аббаса. Конференцию, конечно, проведут, но то, что без участия представителей ХАМАСа все ее итоговые заявления будут филькиной грамотой, это, видимо, вопрос второй.

Это, кстати, учитывают в ЕС. Например, на прошлой неделе бывший премьер-министр Великобритании Т. Блэр заявил, что «изоляция ХАМАСа провалилась». Наложите это на «утечки» о консультациях эмиссаров ХАМАСа с влиятельными отставными политиками в Европе, и получите общий тренд ЕС в этом вопросе, который четко уловил Аббас. И вот уже руководство подконтрольного ему руководства НФОП прямо заявляет о «необходимости направления международных наблюдателей в сектор Газы», что раньше, кстати, категорически отвергало.

Таким образом, любое серьезное обострение ситуации в секторе Газы объективно на руку Аббасу. Во-первых, он продлевает свои полномочия в чрезвычайных условиях. Во-вторых, руками Израиля серьезно ослабляет (в случае успеха военной операции, конечно) своего основного конкурента. Кстати, финансирование структур НФОП в секторе Газы из казны ПНА в последние месяцы серьезно увеличилось. Вспомним про соревнование НФОП с «джихадистами», кто больше ракет по Израилю выпустит...

Что же касается перспектив БВУ, то надо признать очевидные вещи:1) «внутрипалестинский диалог» перспектив в нынешнем составе участников не имеет; 2) широкомасштабная военная операция в Газе скорее всего отбросит процесс мирного урегулирования намного назад; 3) до вступления Б. Обамы на пост президента какого-либо реального прогресса в этом вопросе ожидать сложно.

Выход из создавшейся ситуации видится только один. Достижение при международном посредничестве мирного перемирия со снятием блокады сектора Газы и организацией международного мониторинга Продление полномочий М. Аббаса на срок подготовки и проведения новых выборов. После их проведения признание их итогов с целью организации дальнейшего диалога с реально обладающими легитимностью партнерами.


Е.Е. Кирсанов
Источник: "Институт Ближнего Востока "


* * *


Развитие ирано-саудовской конфронтации

На протяжении последних трех десятилетий, то есть после прихода к власти в Иране в феврале 1979 г. исламистов, ирано-саудовскиие отношения переживают спады и подъемы. Чаще, однако, они были плохими, нежели хорошими. На отношения этих двух стран всегда влияли такие элементы их внешней политики как непрекращающаяся борьба за лидерство в регионе Персидского залива и нефтяное соперничество. Но до революции 1979 г. у Ирана не было претензий на роль некоего исламского центра силы. События почти тридцатилетней давности стали настоящим шоком для саудовского королевства, ибо продемонстрировали мощный вызов, подорвавший монополию саудовцев на лидерство в исламском мире. Серьезная угроза саудовскому влиянию в исламском мире исходила от настойчивых пропагандистских акций покойного лидера исламской революции аятоллы Рухоллы Хомейни, неустанно доказывавшего, что провозглашенная им исламская республика воплощает в себе центр мирового ислама. Это входило в противоречие с правом саудовского монарха быть хранителем священных мест ислама, концентрировать в своих руках верховенство во всем исламском мире.
Иранцы создали ряд альтернативных уже существовавшим под саудовским патронажем международных исламских структур, что внесло в идеологические противоречия между двумя странами новое, политико-религиозное измерение. Другим немедленно обозначившимся пунктом раздора стала антизападная составляющая иранского внешнеполитического курса, в которой Саудовская Аравия, достигшая уже к периоду победы исламской революция в Иране достаточно высокого уровня отношений с США, подходила только на роль регионального недруга. В традициях тогдашней иранской политической культуры, Иран повел себя достаточно жестко, став открыто выдвигать лозунги свержения правящей в Саудовской Аравии королевской династии. Использовав для подрыва стабильности в королевстве местную "пятую колонну" – полумиллионную общину местных шиитов, Иран сумел всерьез поколебать основы власти: шииты подняли восстание, захватили на время даже главную мусульманскую святыню в Мекке.

Тогда же, в начале 1980 гг., иранцы почти ежегодно провоцировали беспорядки во время паломничества мусульман в Мекку и Медину. Они считали, что хадж является удобным поводом для пропаганды идей экспорта исламской революции, учения имама Хомейни. Но и этого Тегерану казалось недостаточным, и там решили силами иранских паломников устраивать многолюдные демонстрации и шествия, лозунги которых имели как антисаудовскую, так и антизападную направленность. Иранские власти стремились в те годы послать в хадж как можно больше мусульман, и к 1982 г. их количество превысило 180 тыс. человек, увеличившись по сравнению с дореволюционным периодом в четыре раза. Поначалу саудовцы не принимали решительных мер, но когда демонстрации иранских паломников стали препятствовать нормальному проведению хаджа, в Эр-Рияде пошли на такие меры, как депортация руководителей групп паломников, уменьшение иранских квот на хадж и др. Пропагандистский запал Тегерана чуть ослаб, но в 1987 г. возобновился с прежней силой. 150 тыс. иранских паломников устроили в тот год мощные манифестации на улицах главных городов королевства, грозившие перейти в беспорядки. Власти пошли на разгон демонстраций. Это стоило жизни 300 иранским паломников, столько же было ранено и помещено в местные больницы. Для Ирана это стало поводом для нагнетания новой антисаудовской истерии, сопровождавшейся призывами "очистить Мекку от нечестивых ваххабитов".

Как итог, в 1988 г. стороны разорвали дипломатические отношения. Для королевства риск внутриполитической дестабилизации явно перевешивал сомнительные выгоды двустороннего диалога. Эр-Рияд существенно сократил также иранскую квоту на паломничество к святым местам ислама. Конфронтация, между тем, продолжала обостряться. Ее остановила только смерть в 1989 г. аятоллы Хомейни, с которым ушла в историю эпоха оголтелого фанатизма. Пришедшие к президентской власти исламские прагматики – вначале Али-Акбар Хашеми-Рафсанджани, начавший неуверенно пересматривать геополитические приоритеты Исламской республики и пришедший к необходимости смягчения закостенелых идеологических постулатов, а затем – утонченный исламский интеллектуал Сейед Мохаммад Хатами, замахнувшийся на развитие диалога с недавно еще всячески поносимым Западом, -поняли, что два региональных титана должны дружить. Вновь, как в годы шахского Иран, выяснилось, что у Тегерана и Эр-Рияда больше объединяющего, чем конфликтогенного. В Тегеране на время поняли, что шиитам вряд ли стать лидером всех мусульман. Именно поэтому Саудовская Аравия, патронирующая главные святыни исламского мира и имеющая непререкаемый авторитет в странах численно доминирующего суннитского ислама, спокойно восприняла усиления влияние Ирана в Организации Исламской Конференции (ОИК), особенно в период дежурного председательства ИРИ в этой достаточно аморфной международной структуре. В 1991 г. обе страны восстановили отношения. Вскоре там побывали и Хашеми-Рафсанджани, и – через несколько лет – Хатами. Они заверили саудовское руководство, что взаимопонимание двух стран во многом определяет единство всего исламского мира.

Вслед за этим стороны договорились согласовывать общую линию по многим международным проблемам. Кстати, еще не так давно, пр покойном короле Фахде, практически идентичными были и взгляды двух стран в отношение ближневосточного урегулирования. В обеих столицах их базой были лозунги борьбы с сионизмом и непримиримая позиция по отношению к Израилю. На тегеранской встрече в верхах стран-членов ОИК в декабре 1997 г. обе страны декларировали свою решимость всячески содействовать переносу в Иерусалим штаб-квартиры этой организации. Иран и Саудовская Аравия начали активно сотрудничать в экономической сфере, подписали несколько десятков договоров по реализации важных совместных проектов.Один из принцев – министр обороны Султан – даже сказал, что "иранские братья – наши главные партнеры в регионе". В феврале 2000 г. в трех крупнейших городах саудовского королевства – Эр-Рияде, Джидде и Дахране – прошла грандиозная иранская торгово-промышленная выставка. Обе страны стали плодотворно сотрудничать в ОПЕК, где прежде им как лидерам мировой нефтедобычи приходилось серьезно конфликтовать.

Приход к власти в Иране три года назад президента-неоконсерватора Махмуда Ахмадинежада ознаменовался поначалу интенсификацией контактов с саудовским королевством, поиском путей взаимопонимания в региональных проблемах, вопросах единства исламского мира. В частности, полезной была встреча двух лидеров на саммите ОИК в Мекке, на которой они обсудили актуальные проблемы исламского мира и вопросы ирано-саудовских отношений. После этого Ахмадинежад и Абдалла стали проводить консультации по назревшим и актуальным региональным и глобальным проблемам. Их темой не раз становились вопросы преодоления напряженности, вытекающей из до сих пор не снятых идеологических противоречий, базирующихся на многовековом недоверии между суннитами и шиитами. Состоявшийся полтора года назад первый официальный визит М.Ахмадинежада в Саудовскую Аравию способствовал дальнейшему восстановлению доверия между двумя ведущими государствами исламского мира, показал их взаимную обеспокоенность по поводу проявлений суннитско-шиитской розни.

Однако, со временем проявляются новые болевые точки в ирано-саудовских отношениях, способные свести на нет наработанные плюсы и достижения. В Эр-Рияде возрастает обеспокоенность масштабными военными приготовлениями Тегерана, реализацией его атомной программы, в которой для Саудовской Аравии несомненен военный компонент, то есть становящаяся все более явной возможность выхода северного соседа на обладание атомным оружием. В Эр-Рияде расценивают это как фактор подрыва сложившегося баланс сил и считают, что это ослабляет позиции королевства в мировом исламском сообществе. В этом контексте в Саудовской Аравии проявили обеспокоенность недавним заявлением М. Ахмадинеджада о том, что Исламская республика превратилась в региональную сверхдержаву и не имеет реальных соперников на Ближнем Востоке. Но наиболее конфликтогенным фактором в ирано-саудовском диалоге является их все более отличающийся подход к арабо-израильскому урегулированию. Точка зрения Ирана предельно ясна. Она чуть ли не ежедневно отражается в высказываниях президента М.Ахмадинежада, требующего уничтожения еврейского государства и не видящего никаких возможностей диалога между Израилем и арабскими странами.

В последние годы, между тем, подходы Саудовской Аравии в этом вопросе претерпели изрядную эволюцию, и из страны, во-многом разделявшей иранские подходы, она превратилась в инициатора мирного диалога, по возможности учитывающего интересы всех сторон конфликта. Это и стало причиной наметившегося в последние недели, особенно в середине декабря, резкого противостояния двух стран, принявшего в Тегеране форму грубых антисаудовских провокаций и демонстраций. Они проводились у здания саудовского посольства в иранской столице, представительства саудовской авиакомпании в Иране. Во время акций у представительства саудовской авиакомпании в Тегеране демонстранты в полный голос скандировали лозунги, называющие короля Саудовской Аравии "кафиром"(неверным) и ренегатом. Поджог и грабеж здания, его забрасывание бутылками с "коктейлем Молотова" снимались на видео, и в тот же день эти кадры были выставлены в Интернете, причем были отчетливо слышны речевки, оскорбляющие саудовского монарха. Тем самым выражался протест против укрепляющихся в последние дни контактов между Израилем и арабским миром. Но главное острие направлено против продвижения саудовской мирной инициативы, выдвинутой королем Саудовской Аравии. Это документ, как известно, направлен на укрепление взаимопонимания между Израилем и арабским странами, и если смотреть шире – всем исламским миром. Комментируя позицию Ирана в этом вопросе, многие арабские политики обвиняют Тегеран в гегемонизме, навязывании региону своих подходов в решении кризисных ситуаций.

Организаторы акции против представительства саудовской авиакомпании в Тегеране заявили, что они сделали это в знак протеста против планов Саудовской Аравии нормализовать свои отношения с Израилем. Видимо, они имели в виду то, что в ноябре во время международной конференции по конфессиональному диалогу, состоявшейся в штаб-квартире ООН в Нью-Йорке, саудовский монарх вновь коснулся выдвинутой им ранее инициативы по урегулированию арабо-израильского конфликта. Тогда, как известно, этот план одобрил присутствовавший на конференции президент Израиля Шимон Перес, назвавший саудовскую инициативу хорошей основой для мирного решения арабо-израильской проблемы.

Заметный деструктивный потенциал ощущается в эти дни в заявлениях иранских религиозных деятелей, направленных по своей сути на дальнейшую конфронтацию между двумя главными ветвями ислама. Так, популярный в Иране религиозный деятель ходжат-оль-эслам Данешманд в своей проповеди, текст которой был размещен 21 декабря в интернете, позволил себе нецензурные выражения в адрес суннитов. Авторитетный в религиозной элите страны аятолла Сафи-Гольпаегани сказал, обращаясь к своим последователям:"Остерегайтесь ваххабитов (последователи официально признанного в Саудовской Аравии направления ислама – В.М)), они уже объявили войну против шиитов". Другой известный в Иране клерикальный деятель – аятолла Макарем-Ширази – выпустил фетву, которая предупреждает об опасности уничтожения шиитов, исходящей от салафитов ( суннитов-фундаменталистов – В.М.). Апеллируя к иранским паломникам накануне хаджа в Мекку, он призвал их ни в коем случае не читать распространяемые саудовскими властями пропагандистские материалы, дабы не разделять антишиитские измышления. Но дальше всех пошел аятолла Хоссейн Нури-Хамадани, призвавший паломников во время хаджа не покупать никаких товаров "у этих ваххабитов", ибо в противном случае это способствует обогащению тех, кто убивает шиитов. При всем при этом пятничный имам Исфахана аятолла Юсеф Табатабаи в своей своей проповеди предельно резко прошелся по адресу саудовского духовенства, якобы, открыто подстрекающего суннитов к борьбе с шиитами. В итоге, нынешний этап ирано-саудовского противостояния, обнажает не только застарелые стереотипы вражду главных направлений ислама, но и разные подходы к политической реальности, которые разделяют лидеры двух важных стран ближневосточного региона.

В.И.Месамед
Источник: "Институт Ближнего Востока "