Лента: Политика

Проблема отношений Север-Юг, впервые возникшая после распада колониальной системы, в конце 20 – начала 21 веков приобрела новое звучание. Если вначале эта проблема трактовалась через призму оказания материальной помощи новообразовавшимся независимым государствам, то с течением времени она стала синонимична противоречиям, возникшим между промышленно развитыми и развивающимися странами.

Крайне тяжелые условия жизни в странах мирового Юга, к которым относятся 140 развивающихся государств (по данным ООН), касаются приблизительно 80% населения Земли(1). При этом, данное значительное количество населения проживает на средства, которые составляют до 2 амер. долл. в день; 25% населения в этих странах – неграмотны, 130 миллионов детей школьного возраста не имеют возможности обучаться, приблизительно 1.1 млрд. чел. не имеют свободного доступа к водным ресурсам(2).

За последние 30 лет постоянно увеличивался разрыв между самыми богатыми и самыми бедными странами в мире. Наблюдается совершенно неравное соотношение сил между государствами Севера и Юга притом, что нет никаких оснований полагать, что в ближайшем будущем Юг сможет компенсировать свое отставание от развитого Севера.

Проблема взаимоотношений между Севером и Югом давно вышла за пределы констатации статистических данных и стала затрагивать все стороны общественно-политической жизни современного мирового сообщества. На это обращает внимание видный исследователь Дени Гуле, который одним из первых сконцентрировался на изучении проблемы этики развития. Характеризуя указанный выше исторический период, он говорит: “Подлинная этика имеет своеобразное практическое выражение, которое в значительной степени влияет на содержание ценности как таковой и значение общественного действия. Современный философ должен присоединиться к движению приверженцев развития. Без четкой философской базы данное движение превратиться лишь к популистскому выступлению”(3). В своей работе “Этика развития в действии: исследования – 1960-2002”, выпущенной в свет в 2006 году, Д. Гуле говорит о факте конкуренции между существующими стратегиями развития и обращает внимание на ситуацию, сложившуюся в различных регионах мира в условиях глобализации.

Понятие “глобализация”, ставшее предметом самых оживленных дискуссий в конце 20 – начале 21 веков, пока не имеет определения, которое можно считать наиболее точным и окончательным. Несмотря на то, что на данный момент уже написано и издано немало работ и учебных пособий, посвященных рассмотрению явления “глобализации”, осмысление этого процесса находится в развитии(4).

Большинство исследователей явления “глобализации” сходятся во мнении, что его сутью является глобальные изменения, затрагивающие практически все сферы жизни человеческого общества и характеризующие новое состояние мира. Часто термину “глобализация” придается историософский смысл, когда “глобализация” не только объясняет развитие мирового исторического процесса, но и сама отождествляется с ним(5). Также в большинстве определений указывается на то, что глобализация отражает разнообразие взаимосвязей, которые выходят за пределы государственных границ и общественных рамок. При этом, в рамках этого процесса события, действия и решения, происходящие и принимаемые в одной части мира, имеют глобальные последствия (отрицательные или/и положительные) для другой части мира(6). В этом явлении видят “усиление взаимных связей, взаимных зависимостей и уязвимости людей, общностей и государств, которое приобрело к концу ХХ века глобальные масштабы”(7). Как и многие другие определения “глобализации”, это имеет своих критиков, указывающих на то, что явления, которые используют для определения “глобализации”, имеют более давнюю историю, выходящую за указанные исторические рамки. А именно: со времен промышленной революции, когда на базе мануфактурного производства товарная торговля внутри стран и между ними стала стремительно расти, порождая развитие международных кредитно-финансовых и прочих экономических и правовых связей(8). Очевидно, что в настоящее время можно говорить о совершенно новом качестве “взаимосвязи” в эпоху “глобализации”. Многими аналитиками указывается на то, что “глобализация” способствует развитию “регионализации”, и в то же время последнее явление препятствует развитию процессов “глобализации”. Налицо обострение крайне противоречивых процессов: интеграции и дезинтеграции, “глобализации” и локализации. Это касается как Севера, так и Юга. Продемонстрировать данную ситуацию можно на примере стран арабского мира, относящихся к государствам мирового Юга.

В некоторых странах арабского исламского мира уже предпринят ряд попыток для осуществления и ускорения экономических процессов интеграции, однако, большинство этих попыток не были успешными. Если сравнивать с другими регионами мира, главным преимуществом, способным интегрировать арабские страны, является устойчивая и гомогенная культура. Доминирующие факторы такие, как ислам и национальная идентичность, оказывают влияние, которое можно назвать определяющим на все стороны жизни в арабском мире, включая бизнес. Ислам в качестве приоритетной движущей силы развития так же, как и современная арабская культура, воздействует на поведение, общественные отношения и мораль в современном арабском обществе. Однако ряд исследователей высказывает сомнения относительно такого объединяющего для стран арабского мира фактора, как национальная идентичность. “В действительности исламские страны практически безразличны к тому, что касается их подлинной идентичности. Это действительно проблема. Многие лидеры и граждане исламских стран идентифицируют себя как мусульмане, но ведут себя в несвойственной мусульманам манере. Когда правительства исламских стран проводят свою политику, основываясь на немусульманских ценностях, нельзя говорить о возможности или успехе достижения интеграции между исламскими государствами. Некоторые исследователи указывают на то, что исламские государства не способны исполнять обязанности, наложенные исламом, и что для них было бы лучше “вести себя” в современной светской манере. Другие не согласны с этой точкой зрения. Они, по-прежнему, полны надежд на то, что они (правительства) могут вызвать благоприятные изменения в своих странах с тем, чтобы исламская идеология вновь заняла надлежащее ей место и тем самым воздействовала на развитие политической, экономической и социальной жизни общества”(9).

То, что касается экономической сферы жизни, то, не имея серьезных положительных результатов в достижении региональной интеграции, арабские страны подвергаются угрозам со стороны глобальной рыночной экономики. В настоящее время именно эта глобальная экономика устанавливает правила экономических политик, которые должны быть приняты странами этого региона. Главная дилемма состоит в том, что арабские страны часто соперничают друг с другом вместо того, чтобы сотрудничать. В настоящее время арабские страны крайне нуждаются во взаимном доверии и создании собственных блоков с целью установления некоего экономического равновесия в эпоху глобализации. Страна, действующая в одиночку, не может рассчитывать на успех в противостоянии большим экономическим блокам, созданным в странах развитого Севера. Без социоэкономической интеграции между государствами Юга, в частности арабскими странами, невозможны равноправные отношения между Севером и Югом. Слишком большая существующая зависимость стран Юга от Севера не идет им на пользу. И речь идет не только о показателях экономического роста, уровне развития здравоохранения и т.п. в той или иной стране Юга. Речь идет и о том, что закладывает основы для последующего поступательного развития стран Юга в будущем.

Автор имеет в виду образование. С одной стороны существуют данные, которые внушают воодушевление из-за увеличения числа людей, окончивших учебные заведения в этих странах, по сравнению с предыдущими периодами. Количество арабов, проучившихся 4 года или большее количество лет в высших учебных заведениях, достигло приблизительно 2% от населения в 1996 году. Это составляет 8% от работоспособного населения всех арабских государств. Число университетов в арабских странах достигло 175 в 1995 году. Правительства арабских государств учредили около 360 учреждений в сфере образования в 1991. Однако большое количество арабских ученых вынуждено защищаться за границей из-за отсутствия развитой научной базы. Количество арабских студентов, проходящих обучение за границей, по некоторым данным достигает 250 тысяч. “Утечка мозгов” в страны Общего рынка составляет более 500 тыс. чел. за последние 10 лет. В арабском мире уровень расходов на подготовку высококвалифицированных кадров составил 0,2% от ВНП в 1995 году. Для сравнения можно привести данные о том, что в Индии на эти цели ушло 0,7%, в Бразилии – 0,6% и около 3% ВНП в индустриальных странах(10). Таким образом, происходит неконтролируемый отток пока “невозобновляемых” ресурсов, а именно – профессиональных кадров, которые не находят для себя реализации на родине. И все это происходит в регионе, который был способен достигать наивысших результатов развития в определенные исторические периоды. Речь идет, прежде всего, о Средневековье, о котором принято вспоминать с ностальгией и гордостью в странах данного региона, и которое, как это ни парадоксально, остается пока недостижимой целью для современного Ближнего Востока.

Современный арабский мир является в значительной степени заложником высокоразвитых стран Севера. Государства арабского мира имеют очень маленькую производственную базу и зависят практически полностью от иностранного импорта с тем, чтобы удовлетворить все возрастающие потребности увеличивающегося в своих размерах городского населения. Также, следует отметить, регион не имеет жизнеспособной сельскохозяйственной базы, импортируя необходимое продовольствие и химикаты. Произведенных собственными силами основных продовольственных и промышленных товаров не хватает. Транспорт, средства связи, производство и распределение электроэнергии, очистка и распределение воды – все это напрямую зависит от импорта. Возможности поставлять оборудование для здравоохранения, автомобили, самолеты, запасные части, строительные материалы являются превосходными перспективами для западного экспорта в регионе.

В странах Юга нередки политические кризисы, которые часто в основе своей имеют религиозный фактор. Оппозиционные движения в этих государствах чаще всего являются движениями фундаменталистского религиозного толка. Множество светских оппозиционных движений используют различные политические фракции в качестве средств для установления своеобразного статус – кво. На примере мусульманских государств Юга исследователь Корн (Corn) утверждает, что “так называемые исламские движения извлекают пользу из паралича интеллектуальной элиты и политического истеблишмента с тем, чтобы выступить в качестве единственной альтернативы существующей власти(11). Таким образом, исламизм был во многом взлелеян неудачами существующих режимов в попытках провести ряд экономических и демократических реформ, наряду с популярными националистическими желаниями и стремлениями к независимости от западного доминирования(12). Западу необходимо понять причину усиления и расширения влияния исламских движений на всем Ближнем Востоке и за его пределами. Эти движения растут как грибы с тем, чтобы заполнить тот вакуум, который был вызван кризисом государственной законности. Они дают возможность гражданам неофициально участвовать в политической жизни стран, создают ощущение идентичности и социального правосудия, а также обеспечивают соблюдение интересов неимущих слоев населения. Ожидается, что к 2050 году население стран Юга значительно увеличится (а что касается ближневосточного региона, то ожидается, что оно удвоится). Отсутствие соответствующей политики может подтолкнуть молодое население к присоединению к подрывным и дестабилизирующим силам.

Эта объективная угроза подчас используется в популистских целях различными политическими кругами мирового Севера. Глобальные средства массовой информации создают крайне негативный образ региона и “обычно сурово критикуют ислам, характеризуя его как религию, в которой попирается достоинство человека. При этом мусульмане часто представляются ими как террористы, берущие в заложники невинных (в основном иностранцев) с тем, чтобы отомстить за себя”(13). Пытаясь противодействовать созданию ложных представлений об исламе, мусульманах и арабском мире в целом, в новых исторических условиях представители интеллектуальной элиты арабского мира высказывают свои точки зрения на процессы, происходящие в современном мире и события, которые не оставляют никого равнодушными. В своих работах они исследуют явление глобализации, проблему взаимоотношения Севера и Юга на современном этапе и роль арабских государств как часть данной проблемы.

В своей работе “Современные арабские взгляды на глобализацию” современный арабский мыслитель Мохаммед Абид Аль-Джабри, получивший в 1999 году премию, присуждаемую странами Магриба, за выдающийся вклад в арабское и общечеловеческое культурное наследие, приравнивает глобализацию к американизации или к универсальному распространению американских идей и ценностей. Философ задается вопросом: “Является ли глобализация другой формой колониализма? Правильно ли говорить о том, что это последняя стадия нового капитализма, вызванного информационной революцией и достижениями в областях технологии и средств массовой коммуникации? Другими словами, является ли глобализация эквивалентом постколониализма, то есть новой формой колониализма?”(14)

Своеобразный ответ на этот и другие вопросы видного арабского интеллектуала можно найти в книге известного политолога и советника кандидата в президенты США Барака Обамы, победившего на выборах 4 ноября 2008 года, Збигнева Бжезинского “Второй шанс”, вышедшей на русском языке под названием “Еще один шанс”.

С точки зрения Бжезинского для современного периода характерен “феномен глобального политического пробуждения”, являющийся воплощением “всеобщей устремленности к обретению человеческого достоинства”(15). Примечательной является более подробная характеристика данного процесса: “Глобальное политическое пробуждение исторически является антиимперским, политически антизападным и эмоционально все более антиамериканским. В своем развитии оно вызывает смещение центра глобального притяжения. А это, в свою очередь, в глобальном масштабе меняет расположение центров власти и оказывает серьезное влияние на роль Америки в мире”. Таким образом, речь идет о явлении изменения дихотомии Север-Юг. Глобальное политическое противостояние является угрозой не только для США как лидера стран Севера, но и для всей западной цивилизации. Бжезинский утверждает: “Антизападничество — это больше, чем просто популистское отношение. Это неотъемлемая часть сдвигов глобального демографического, экономического и политического баланса. Незападное население уже намного превышает численность населения евро-атлантического мира (к 2020 году население Европы и Северной Америки, по-видимому, составит только 15 процентов населения мира). Но политически активизировавшаяся часть незападного мира существенным образом влияет на происходящее в мире перераспределение власти. Возмущение, эмоции и стремление к утверждению статуса миллиардов людей стали качественно новыми факторами”(16).

При этом, “глобальное политическое пробуждение”, касающееся и Севера, и Юга, способно повлиять на современное соотношение сил в мире. Если Америка будет неспособна не только принять это явление, но и возглавить его, то существует опасность, что "глобальное политическое пробуждение обратится против нее”, по мнению автора.

В течение долгого времени одним из главных аргументов Севера в “общении” с Югом было отсутствие или неразвитость демократических институтов в странах последнего. Бжезинский обращает внимание на то, что подобная категоричность в оценках уже неприемлема в общении с другими государствами мира: “Человеческое достоинство подразумевает свободу и демократию, но идет дальше этого. Оно также включает социальную справедливость, равенство полов и, сверх всего этого, уважение к культурной и религиозной мозаике мира”. Поэтому подчас насильственное "осчастливливание" незападных народов инструментами “продвинутой демократии”, новейшими технологиями и т.п. уже не может привести к результатам, на которые ранее рассчитывал или в некоторых своих частях продолжает рассчитывать Север, возглавляемый США. Исследователь утверждает, что в случае, если США действительно хотят быть лидером политического обновления современного мира, то необходимо возглавить своего рода борьбу за ислам. Бжезинский пишет: “в сегодняшнем значительно усложненном глобальном контексте многое зависит от того, удастся ли Америке восстановить некоторую степень доверия в ее отношениях с исламским миром”(17). По сути, речь идет о том, что если Америка упустит сейчас свои шанс контролировать происходящие в мире процессы, то ее позиции в мире ислама, а затем и далее, займет Китай, уже нормализующий свои взаимоотношения с такими государствами, как Россия, Иран и Пакистан.

Свою позицию Бжезинский окончательно формулирует так: “Америке нужно безотлагательно сформировать внешнюю политику, действительно соответствующую обстановке, сложившейся после окончания холодной войны. Она еще может это сделать при условии, что следующий американский президент, сознавая, что "сила великой державы уменьшается, если она перестает служить идее", ощутимо свяжет силу Америки с устремлениями политически пробудившегося человечества”(18).

Можно по-разному относиться к деятельности Збигнева Бжезинского, равно как и других, ранее указанных исследователей, но нельзя отрицать некой общности, которая существует в их позициях. Она состоит в признании того факта, что существовавшая не одно десятилетие дихотомия Север-Юг в начале 21 века подвергается тем изменениям, которые ставят под вопрос само ее существование, а также дальнейшее развитие мира в целом.

Н.С.Глебова
Источник: "Институт Ближнего Востока "

---

1) Современные международные отношения и мировая политика: Учеб. для вузов/А. В. Торкунов, И. Г. Тюлин, А. Ю. Мельвиль; Под ред. А. В. Торкунова, 1999.

2) http://www.unescap.org/EDC/Russian/Commissions/E64/E64_12R.pdf

3) Development Ethics at Work: Explorations – 1960-2002. Routledge, 2006, pp.57-58.

4) Из числа учебных пособий, посвященных явлению “глобализации”, следует особо выделить такие учебные пособия, как “Глобализация: человеческое измерение” (М., МГИМО, РОССПЭН, 2002) и “Восток/Запад. Региональные подсистемы и региональные проблемы международных отношений” (под ред. А.Д.Воскресенского, М., МГИМО, РОССПЭН, 2002).

5) Э.А.Азроянц, “Глобализация как процесс”, Материалы постоянно действующего междисциплинарного семинара Клуба ученых “Глобальный мир”, М., Издательский дом “Новый век”, 2001, стр.4-33.

6) Miranda Bishara “Globalization and the Middle East: Growing together or Growing Apart”, Policy Briefs, Middle East Institute, Fall 1999, p.3.

7) Иванов И.П., “Парадоксы глобализации – вызовы и поиски ответа”, Материалы постоянно действующего междисциплинарного семинара Клуба ученых “Глобальный мир”, М., Издательский дом “Новый век”, 2001, стр.6.

8) Yousri A.R., Studies in the Science of Islamic Economies, Dar el-Gamaat el-Mysria, Alexandria, 1998, p.32

9) Yousri A.R., Studies in the Science of Islamic Economies, Dar el-Gamaat el-Mysria, Alexandria, 1998, p.28.

10) Zahlan Antoine, Technology: A Disintegrative Factor in the Arab World. Middle East Dilemma: The Politics and Economics of Arab Integration, edited by Michael Hudson. New York, Columbia University Press, 1999, pp.156-164.

11) Corn Georges, Avoiding the Obvious: Arab Perspectives on U.S. Hegemony in the Middle East. The Middle East Report (Fall), 1998, 25.

12) Niva Steve, Between Clash and Co-optation: U.S. Foreign Policy and the Specter of Islam. The Middle East Report (Fall), 1998, 26.

13) Niva Steve, Between Clash and Co-optation: U.S. Foreign Policy and the Specter of Islam. The Middle East Report (Fall), 1998, 27.

14) Фикр уа накд, №38, 2001, стр.7.

15) http://states2008.russ.ru/v_fokuse_dnya/vtoroj_shans_bzhezinskogo_ili_temnaya_storona_obamy

16) Там же.

17) http://states2008.russ.ru/v_fokuse_dnya/vtoroj_shans_bzhezinskogo_ili_temnaya_storona_obamy

18) Там же.