Лента: Политика

Менеджмент войны в Афганистане: борьба явная и скрытая
Об авторе: Разак Мамун – афганский публицист, эксперт Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА).

В последние месяцы действия талибов напоминают монстра, одна голова которого расположилась на границе Пакистана, а вторая разлеглась у ворот центральных городов Афганистана. Однако туловище этого чудовища по непонятным причинам в некоторых местах изранено и поэтому не представляет опасности в плане решительных угроз существующей власти.

С одной стороны военный конфликт разрастается, с другой стороны, НАТО – крупнейшая военная организация – из-за постоянных неудач в борьбе с талибами вновь вытаскивает из-под сукна и сеет среди людей застарелые страхи. В то же время Великобритания, уже явно под предлогом необходимости, настаивает на талибанизме в Афганистане. На поверхность всплывает некая растерянность в рядах коалиции. США, Пакистаном и Великобританией осуществляются некие хитроумные планы по контролю над болезненным состоянием «пациента». Поэтому правительство и народ Афганистана становятся заложниками закулисных махинаций своих друзей и соседей, направленных на ослабление нынешних позиций.

С приближением президентских выборов в США и напряженностью противостояния Соединенных штатов и Ирана обстановка в регионе, особенно вокруг Афганистана, накаляется. Одним из факторов, влияющих на ситуацию, является негативное влияние приближающихся выборов в Штатах. Наблюдатели предполагают, что американцы в большей степени втянуты в вопросы, связанные с возможностью развязывания военных действий против Ирана, поэтому урегулирование ситуации вокруг Афганистана отдано на откуп Пакистану и Великобритании. Демонстративные действия талибов на половине территории страны показывают, что борьба против них и боевиков сети «Аль-Кайда» являются во многом пропагандистской кампанией.

Некоторые аналитики указывают на то, что Пакистан выступает в качестве основной силы в подготовке многонациональных формирований талибов и противится ликвидации баз местных пакистанских талибов, на чем настаивают США. Однако другие пытаются объяснить это недостатком сил и средств у официального Исламабада. Дескать на осуществление этой операции не хватает ни денег, ни времени. Сам Пакистан страдает от присутствия американских войск на территории соседнего Афганистана и переносит в одиночестве эту скрытую боль. Пакистану необходимо иметь полный контроль над ситуацией в Афганистане, что на сегодняшний день ему не удается.

За последние семь лет Исламабад в вопросах управления талибами столкнулся с рядом неразрешимых проблем. Еще недавно ни одна из стран Запада не называла Пакистан защитником талибов. Сейчас занавес над тайнами упал, и пальцы, будь-то из Белого дома, с американских и натовских баз в Афганистане, стали указывать на Пакистан. Таким образом, присутствие Запада в Афганистане на деле не приемлет «стратегическую глубину интересов Пакистана в Афганистане», а правительство Карзая также не готово, несмотря на нынешние официальные географические карты Пакистана, обнародовать свои исторические (территориальные) претензии. Исламабад понимает, что кабульские власти не преминут воспользоваться складывающейся ситуацией, которая оставляет Пакистан один на один с мировым сообществом.

Кабульское правительство после свержения талибов, да собственно, как и предыдущие правительства, в одностороннем порядке и без какого-либо внимания к ожиданиям Пакистана (признание права Пакистана участвовать в судьбоносной модернизации Афганистана) желает прекращения «экспорта» талибов в Афганистан. Пакистан же этому категорически сопротивляется. И в этой связи Пакистан, в отличие от США и Европы, рассматривает правительство Карзая как враждебное.

Поддержка Пакистаном проталибской политики Великобритании также вызывает определенное беспокойство. Продолжение присутствия американцев и превращение Афганистана в военную базу в интересах Запада не только ставит под сомнение планы создания стратегического тыла Пакистана, но и ставит последний в странное положение, когда ему придется спрашивать разрешение у Афганистана в вопросе присоединения к энергетическому рынку Центральной Азии. Без сомнения, Афганистан попытается в будущем увязать решение этого вопроса с вопросом выхода к морю. Плюс нет никаких гарантий, что в Кабуле будет дружественное Пакистану правительство, а в случае укрепления государственности в Кабуле нет никакой уверенности, что афганская правящая элита не вытащит на свет свои неудовлетворенные территориальные претензии к соседу.

Понятно, что стабильность в Афганистане никак не на руку пакистанским правящим кругам. По некоторым косвенным уликам можно сказать, что Пакистан пытается понравиться Великобритании или даже сдружиться с Ираном – врагом США №1 в регионе. Имея на руках козыря в виде пакистанских и афганских талибов, Пакистан приберегает их на случай резкого охлаждения отношений с Соединенными Штатами. Выдача Пакистаном иранским властям Абдулмалика Реги, брат которого руководит антитегеранской полувоенной организацией, можно рассматривать как знаковый момент в отношениях с Ираном. ИРИ неоднократно заявляла о причастности США и Великобритании к вооруженным действиям упомянутого Реги на приграничных территориях провинции Белуджистан. В этой связи нельзя исключать дальнейшее расширение сотрудничества между Ираном и Пакистаном.

Невозможно предугадать, что произойдет, если разногласия между Пакистаном и США в отношении к «Исламскому эмирату талибов Пакистана», который претендует на лидирующие позиции по обе стороны афгано-пакистанской границы, усилятся в ближайшем будущем. Как бы Пакистан не стал форпостом регионального противостояния западным интересам.

Ситуация внутри Афганистана тоже зависит от изменяющейся ситуации в регионе. Движение «Талибан» шаг за шагом расширяет свое присутствие в новых районах. Президент Карзай вынужден создавать новые коалиции против новых угроз. Для официального Кабула возможность борьбы с расширением влияния талибов и усилением давления Пакистана – это создание новых альянсов.

В последнее время усилились консультации Карзая с представителями различных политических кругов и военных организаций с целью создания единого фронта против расширяющейся экспансии талибов и угроз со стороны Пакистана. Однако возможность создания такой коалиции минимальна. Большинство политиков идентифицируют себя как независимых и самостоятельных, способных с помощью Соединенных Штатов Америки и Запада лишить Президента Карзая власти.

Планы Великобритании полностью протекают в русле интересов Пакистана, а тысячи военнослужащих Ее Величества не готовы проливать свою кровь для увековечивания власти Карзая. По этим причинам нас ждут еще впереди и старые и новые проявления борьбы, как явной, так и скрытой.


Разак МАМУН
Источник: "Афганистан.Ру"


* * *

Перспективы борьбы с исламским экстремизмом в Пакистане

До 2001 г. Пакистан всемерно поддерживал талибов и был одним из трех государств (наряду с Саудовской Аравией и ОАЭ), официально признающих их как законных правителей Афганистана. Это было связано с тем, что основу движения «Талибан» составляют пуштуны, территория расселения которых поделена между Пакистаном и Афганистаном. (В Пакистане насчитывается около 15 млн пуштунов; среди них довольно сильно движение за создание Великиго Пуштунистана.) Многие талибы сами были выходцами из северо-западных районов Пакистана, у многих в Пакистане были родственники, а значительная часть лидеров Талибана получила образование в пакистанских медресе. Начало американской военной операции ознаменовало крутой поворот в политике пакистанского руководства, поддержавшего эту акцию и предоставившего свою территорию для налетов на Афганистан. На подобные действия властей пуштунские талибы ответили серией терактов по всему Пакистану.

В последние годы основным очагом исламского экстремизма в районе пакистано-афганской границы стал Вазиристан (с 1893 г. — территория, фактически независимая как от английских доминионов, так и от афганского правительства; в 1947 г. вошел в состав независимого Пакистана, формально входит в «зону племен федерального управления» и разделен на два политических агентства — Южный и Северный Вазиристан; основное население – пуштунское племя вазиры). С 2001 г. Вазиристан является оплотом движения «Талибан» — талибы оттеснили традиционных племенных вождей и в 2004 г. захватили фактическую власть в регионе.

14 февраля 2006 г. на территории Северного Вазиристана было объявлено о восстановлении независимости и создании Исламского государства Вазиристан (ИГВ). Самопровозглашенное сепаратистское государство Вазиристан не было признано ни одной страной мира. Несмотря на попытки пакистанской армии восстановить центральную власть, территория ИГВ расширилась за счет большей части Южного Вазиристана. Армия ИГВ насчитывает несколько десятков тысяч бойцов и состоит из жителей как Вазиристана, так и соседних провинций Пакистана и Афганистана.

По данным американских спецслужб, именно в Вазиристане сосредоточены основные тренировочные базы «Аль-Каиды», на которых бен Ладен готовит новые силы для ведения боевых действий «дальше, чем в Афганистане».

Если местонахождение бен Ладена до сих пор неизвестно (за эту информацию США уже предлагают 50 млн долларов), то разрозненные данные о лагерях «Аль-Каиды» на территории Пакистана имеются. После того как США удалось разгромить учебно-тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане, лидеры боевиков нашли новый способ обучения солдат «священной войны». Теперь боевиков готовят в так называемых мобильных лагерях по ускоренной программе. В этой связи особо отмечается, что уровень и направленность обучения новых воинов «Аль-Каиды» отличается от тренировок, которые проходят рекруты талибов в Афганистане и боевики группировок «Лашкар ат-Тойба» и «Джаиш Мухаммад». Настораживают в этой связи по крайней мере два обстоятельства.

Во-первых, в последнее время на мобильных базах обучаются все больше узбеков, туркмен, таджиков, китайцев, а также экстремистски настроенных приверженцев ислама, родившихся в Старом Свете (раньше в основном арабы — выходцы из Северной Африки и Ближнего Востока). Одним из главных организаторов мобильных тренировочных лагерей в Пакистане является «Союз исламского джихада». Он возник на основе военизированной узбекской группировки исламистов, входящих в сеть «Аль-Каиды». «Школы» подготовки боевиков в самое ближайшее время могут появиться и в таких странах СНГ, как Узбекистан и Таджикистан, а также в западных провинциях Китая.

Во-вторых, возраст солдат «священной войны» значительно помолодел. Некоторые из курсантов непосредственно после выпуска не предпринимают никаких действий и находятся, можно сказать, в «режиме ожидания». Однако в какой-то определенный момент они могут быть «активизированы» своими сподвижниками с помощью, в частности, электронной почты.

5 сентября 2006 г. президент Первез Мушарраф и лидеры племен в Вазиристане подписали договор о прекращении огня. Старейшины племен обязались охранять границу с Афганистаном, а правительство вывело из региона войска. К сожалению, опыт британских колонизаторов, примененный к Вазиристану еще в 1893 г., уже себя не оправдывал. Договор стал просто подарком бен Ладену, который смог спокойно заниматься созданием инфраструктур для ведения джихада. Более того, 15 июля 2007 г. племенные вожди отказались от своих обязательств и расторгли соглашения – это стало их ответом на штурм армией Лал Масджид (Красной мечети).

Радикальные группировки обещали отомстить за Красную мечеть – волна террора захлестнула весь Пакистан. В ответ на угрозы экстремистов в Вазиристан вновь были введены войска. 3 ноября Мушарраф вынужден был ввести ЧП (отменено 15 декабря), на что незамедлительно последовало заявление шефа Пентагона Гейтса о том, что США и впредь «будут помогать своему союзнику в борьбе с "исламистами", поставлять вооружение и финансы» [1].Напомним, что заявление Гейтса прозвучало на фоне дежурной и ни к чему не обязывающей «озабоченности» Госдепартамента США, который выразил «недовольство» вводом ЧП в Пакистане. Такое же «недовольство» выразил и Джордж Буш, который призвал Мушаррафа «к демократии». Многие пакистанские политические деятели не сомневаются, что ЧП было введено в Пакистане с согласия США.

Параллельно с демократическими лозунгами со стороны американских политиков можно также вспомнить о заявлении П. Мушаррафа, которое прозвучало в его интервью британскому ТВ в ноябре 2006 г. («Я знаю, что происходит на (афгано-пакистанской) границе, и я говорил о строительстве стены и минировании. Давайте заминируем границу и гарантируем, что никто ее не пересечет» [2].) Предложение не выглядело оригинальным, поскольку, как выразительно отметил В.Н. Пластун, «Израиль уже через это проходил». «Но в нашем случае не следует забывать, что, во-первых, Афганистан – это не Палестинская автономия. Во-вторых, никакие заборы и минные поля не в силах разделить пуштунов. Такой шаг станет губительным… Оптимальный выход из положения – прислушаться к голосам на джирге» [3].

Обстановка в Белуджистане (по сравнению с «Зоной племен») относительно спокойная, однако подобное положение нельзя назвать прочным – оно может быть нарушено в любой момент. Относительно немногочисленные белуджи (3,5 млн) недовольны засильем пенджабцев (72 млн, проживают в основном в Пенджабе) на ключевых постах в местном госаппарате и в бизнесе. Поэтому здесь все чаще звучит требование создать собственное государство. Отдельные племена ведут партизанскую борьбу, кочуя из Пакистана в Иран и Афганистан, где проживают еще 1,2 млн белуджей.

В последние годы вожди белуджских племен все активнее выступают с требованиями о переделе собственности и о выплате ренты за использование принадлежащей им земли. Примерами подобных противоречий в 2006 г. послужили столкновения работодателей с местными рабочими на белуджистанском газовом месторождении в Суи, а также обстрелы китайских специалистов, занятых в строительстве порта Гвадар.

В настоящее время главным инвестором в экономику и транспортную инфраструктуру Белуджистана является Китай; в ближайшей перспективе к нему должна присоединиться Индия (которая заинтересована в прокладке газопровода из Ирана). Но договариваясь между собой о разделении сфер влияния на территории пакистанского Белуджистана, ни Китай, ни Индия уже не могут не учитывать мнения сардаров (официально представляющих интересы коренного населения провинции).

Для подавления националистических движений, ведущих партизанскую войну (как за свободный Великий Пуштунистан, так и за независимый Белуджистан), пакистанским властям все чаще приходится применять армию. В этой связи следует особо отметить, что военные действия в регионах с традиционным родовым укладом глубоко непопулярны в Пакистане, что не может не сказываться на моральном духе рядового состава армии. Еще одна немаловажная деталь, отражающая специфику пакистанской армии, которую Первез Мушарраф вынужден был учесть, состоит в том, что солдаты-сунниты зачастую отказываются атаковать моджахедов и в некоторых случаях переходят на сторону талибов. В этой связи в «Зону племен» направляются войска, укомплектованные шиитами из северных районов Пакистана. Все это происходит на фоне распространенного в пакистанском обществе мнения о том, что все военные операции проводятся по указке Вашингтона.

США со своей стороны объясняют свои провалы и участившиеся неудачи в Афганистане наличием мощной тыловой базы моджахедов в горах Вазиристана. Западные спецслужбы и разведка США уверены, что и Северный и Южный Вазиристан обеспечивают устойчивый поток новых бойцов, припасов и денег для сопротивления во всем юго-восточном Афганистане, включая области Газни, Кунар, Гардез, Пактия и Пактика, а также для наступления на Кабул. Кроме того, Вазиристан снабжает военными инструкторами учебные центры «Талибана» в Забуле, Гельменде, Кандагаре и в провинции Урузган [4].

Если ситуация в Афганистане будет продолжать обостряться, а НАТО не сумеет военным путем нейтрализовать Талибан, то, по мнению военных экспертов, вполне вероятной становится оккупация Афганистана соседними государствами под флагом ООН. Есть основания полагать, что Иран, Пакистан, а также, возможно, Узбекистан заинтересуются перспективами раздела «афганского наследства». Это позволит им радикально усилить свое влияние в западных (Иран), южных, восточных (Пакистан) и северных провинциях Афганистана, а также укрепит позиции этих государств в Центрально-Азиатском регионе. Переход миссии «афганского умиротворения» от НАТО к ООН в таком формате приведет к фактическому распаду Афганистана. Вес Пакистана на политической арене мог бы при этом усилиться, однако вряд ли этого захочет Индия.

Одновременно существует опасность, что в Пакистане под лозунгами религиозного фундаментализма все антиправительственные и националистические силы выступят одновременно, преследуя собственные цели. Фундаменталистам не нужен независимый Пакистан, у них есть собственный образец государственного устройства – наднациональный халифат, живущий по законам шариата. В случае усиления экстремизма в регионе Пакистан окажется втянутым в фундаментализм и сохранит свою целостность под флагом ислама (по сценарию Талибана в Афганистане).

Еще один негативный фактор, который будет определять ситуацию в регионе, – это наркотики. Если еще пять лет назад опийный мак выращивался в том же Вазиристане исключительно как «оружие против нечестивого Запада» [5], то теперь Афганистан постепенно захватывает весь мировой наркорынок. В сохранении и расширении этих поставок становится заинтересован все более широкий круг людей.

Так например, в ряды интернациональной мафии, занятой скупкой и вывозом за пределы Афганистана производимых там наркотиков, оказались втянуты британские военнослужащие, равно как и их американские коллеги. Контроль за банковскими счетами, на которые по сложным схемам «очистки» от подозрений в наркопроисхождении поступают деньги, талибы осуществляют через афганцев, живущих в США и Западной Европе. Платой за наркотики служат не только деньги, но и оружие [6]. Афганцы утверждают, что прямые сделки натовцев с полевыми командирами по обмену оружия и боеприпасов на наркотики пользуются у талибов даже большей популярностью, чем традиционная схема «деньги – товар». По мнению некоторых афганских бизнесменов, США и официальные власти в Кабуле заинтересованы в притоке наркодолларов и наркоевро на местный валютный рынок. Это дает возможность Центробанку Афганистана поддерживать устойчивость курса национальной валюты – афгани. В противном случае Вашингтону пришлось бы осуществлять для этого дополнительные финансовые вливания [7].

Естественно, что пока никто не сравнивает наркодоллары с нефтедолларами, однако и они все чаще и все активнее принимаются во внимание при разработках геополитических прогнозов. Так, один из сценариев Независимого центра военного прогнозирования (возглавляемого Анатолием Цыганком) предполагает резкое усиление исламского экстремизма и радикализма для создания на южных границах СНГ некоего «санитарного исламского кордона» [8].

При условии, что операция НАТО в Афганистане не достигнет поставленных задач, афганские наркодельцы, заинтересованные в расширении «северного маршрута» транспортировки героина в Россию и Западную Европу, попытаются создать комфортные условия для увеличения поставок наркотиков и поэтому окажут всемерную помощь исламским экстремистам. Другой возможный сценарий может произойти в течение ближайших лет после неудачного завершения операции НАТО в Афганистане, где совместные группировки талибов, боевиков «Аль-Каиды», отрядов национальных полевых командиров туркменских, узбекских, таджикских, пуштунских племен с отрядами наркодельцов перейдут к наступлению [9].

При этом объединенные группировки захватывают афганские провинции, НАТО не способно отразить одновременные атаки по всем направлениям, боевые действия переносятся на сопредельные с Афганистаном страны, где находятся перевалочные и военно-воздушные базы НАТО и США. Под ударом в таком варианте оказываются Пакистан, Ирак, Киргизия и Таджикистан. Эвакуация коалиционных группировок может проходить по советскому сценарию выхода. «Во многом может измениться уровень безопасности пространства от того, как долго будет проводиться операция по выходу сил коалиции из Ирака и не будут ли перенесены силовые методы на территорию Ирана, что создаст условия для пятого варианта военных действий… Конфликт в таком варианте будет развиваться неконтролируемо, что может привести к полноценной войне на Большом Ближнем Востоке» [10].

К сожалению, современные методы борьбы властей Пакистана с экстремизмом ограничены, как правило, карательными мерами и переговорами со старейшинами племен. В то же время члены Талибана и «Аль-Каиды» находят все более изощренные формы конспиративной, диверсионной работы, а также идеологической и психотропной обработки, в первую очередь молодежи. Все это не может привести к политической стабильности ни в Пакистане, ни тем более в регионе. Ведь даже при достижении временного спокойствия в Пакистане силовыми методами все группировки экстремистов переместятся в соседние страны (если не в Афганистан, то в Узбекистан, Китай, Индию), развернут там новые сети «мобильных лагерей» и уже оттуда будут мстить тому же Пакистану.

Еще в начале октября 2007 г., находясь в лондонской эмиграции, лидер Пакистанской народной партии Беназир Бхутто говорила о засилии экстремизма и талибанизации Пакистана [11]. Ей, однако, так и не удалось победить это зло демократическими методами – ее расстреляли и взорвали после предвыборного митинга 27 декабря 2007 г. в Равалпинди. После ее гибели в стране начались массовые беспорядки, и власти были вынуждены перенести всеобщие парламентские выборы с 8 января на 15 февраля 2008 г.

В целом будущее Пакистана вряд ли будет определяться политическими дебатами на парламентском уровне, то есть итогами состоявшихся в феврале с.г. выборов. По мнению В.Я. Белокреницкого, «обществу-нации в Пакистане не хватает кредита доверия, того, что называют социальным капиталом»: «В отсутствие такого капитала демократия вероятнее всего приведет к обострению межэтнических и межпровинциальных трений. Не исключено усиление антипенджабских настроений в Синде, Белуджистане и СЗПП, а также обострение разногласий между различными направлениями в исламе» [12].

Уже в январе текущего года пакистанская авиация нанесла ракетно-бомбовые удары по позициям группировки полевого командира Байтллы Мехсуда в СЗПП – именно он был назван организатором убийства Беназир Бхутто. Генштаб Пакистана сообщил об уничтожении 17-18 января с.г. в ходе двух войсковых операций «до 90 мерзавцев» и захвате еще сорока. Среди арестованных в городе Дера-Исмаил-Хан был 15-летний боевик Айтизаз Хан – подросток рассказал, что входил в «резервную группу из пяти человек», проходившую подготовку на базе в Южном Вазиристане (где живут пуштуны племени мехсуд) [13].

Перспективы борьбы с экстремизмом видятся в укреплении (налаживании) связей с традиционными племенными структурами (как это было ранее при англичанах и повторено в 2006 г. в Вазиристане); в усиленном влиянии на молодежь (как это делается «Аль-Каидой» и группировками пуштунских полевых командиров); в использовании политики широких инвестиций (по сути, стратегии Китая в Белуджистане — влияние на социально-экономическую инфраструктуру). Однако в настоящее время в Пакистане слишком слабы демократические основы, чтобы государство могло развиваться по западному образцу (даже при условии массированной финансовой помощи и донорских подпиток).

М.Ю. Морозова
Источник: "Институт Ближнего Востока "

---

1. http://pda.kavkazcenter/com/russ/2007.6.11.

2. Daily Times-Site Edition. November 15, 2006.

3. В. Пластун. Что препятствует стабильности в афгано-пакистанских отношениях? — http://www/afghanistan.ru/2006/04/12.

4. http://pda.kavkazcenter/com/russ/2007/06/11.

5. Dawn, Karachi, 24.09.2002.

6. Время новостей, 27.11.2007.

7. Время новостей, 27.11.2007.

8. Независимое военное обозрение, № 44, 14-20.12.2007.

9. То же.

10. То же.

11. Время новостей, 2.10.2007.

12. В. Белокреницкий. Выборы без гарантии стабильности// НГ-Дипкурьер, 18.02.2008, с.22.

13. Время новостей, 21.01.2008.