Лента: Политика

Многие политобозреватели испытали в эти дни чувство своеобразного дежа-вю: почти ровно три года назад, 29 мая 2005 года, референдум во Франции «похоронил» одну из самых величественных идей европейской современности – французы сказали «нет» проекту конституции Европы. Вслед за ними, 1 июня, так же поступили голландцы. Три года понадобилось лидерам ЕС, чтобы преодолеть кризис и разногласия. Результатом напряженной работы стал Лиссабонский договор – своеобразный «облегченный» вариант Евроконституции. Его должны были ратифицировать парламенты стран ЕС. Исключение составила лишь одна из самых маленьких стран Евросоюза — Ирландия, правительство которой было настолько уверено в поддержке народа, что приняло решение о референдуме.

Как оказалось, уверенность эта была безосновательной: четырехмиллионный ирландский народ проголосовал против ратификации Лиссабонского договора. 12 июня к урнам пришли 45% ирландских избирателей, из них «против» проголосовали 54% — то есть, по сути, решение было принято примерно четвертью голосов. Но этого хватило. Если хотя бы одна страна ЕС проголосовала против – договор мертв. Примечательно, что в Брюсселе к этой новости, кажется, были готовы. Не успели появиться первые результаты ирландского референдума, как депутаты Европарламента начали раздавать интервью, а функционеры Еврокомиссии – предлагать пути выхода из ситуации, причем зачастую весьма причудливые. «Легитимность этих референдумов весьма ограничена, — заявил председатель фракции социалистов Европарламента, немец Мартин Шульц. — Избиратели голосуют не за или против Европы как таковой, а за или против господ Балкененде, Ширака или, как теперь – мистера Брайана Коуэна, ирландского премьер-министра».

Следует признать, что это мнение не лишено оснований: социологические опросы трехлетней давности, проведенные по следам «антиконституционных референдумов» во Франции и Голландии, показали, что большинство отдавших свои голоса «против» Евроконституции при этом являлись убежденными сторонниками объединенной Европы. Некоторые голосовали против потому, что «за» были их правительства, некоторые – потому что избиратели вообще не поняли текст Евроконституции и не захотели голосовать за то, чего не понимают, а некоторые – в знак протеста против засилия евробюрократии (хотя именно ради облегчения громоздких европейских структур и был затеян весь проект).

Нет сомнения, Европа снова наступила на те же грабли: текст Лиссабонского договора, опубликованный и распространенный во всех европейских странах, в состоянии понять не всякий профессиональный политик – что уж говорить о простых гражданах, не обремененных юридическими дипломами? Поэтому не исключено, что ирландский референдум стал очередным «протестным» голосованием. В конце концов, из всех партий, представленных в ирландском парламенте, против Лиссабонского договора выступала лишь оппозиционная «Шин Фейн», а правительство Брайана Коуэна, наоборот, всеми силами его поддерживало.

Теперь Евросоюз решает, что делать дальше. Многие руководители стран Европы настаивают на том, чтобы процесс ратификации Лиссабонского договора был продолжен в тех государствах, которые еще этого не сделали. Аналогичная реакция наблюдалась среди европейских политиков и после провала Евроконституции – но референдумы заглохли сами собой ввиду совершенной своей бесполезности. В данный момент договор ратифицировали 18 из 27 стран ЕС, но это уже ничего не значит.

Как и три года назад, было выдвинуто предложение провести в Ирландии повторный референдум – а потом, при необходимости, еще и еще, пока ирландцы не проголосуют «как надо». Бесперспективность этого пути показали французы и голландцы: демократия, по крайней мере — западного образца, подобных действий не предусматривает. Это понимает и официальный Брюссель, так что вряд ли можно ожидать повторения ирландского референдума «на бис».

Есть и еще одна идея, которую выдвинул депутат Европарламента от Христианско-демократического союза Бернд Поссельт. По его мнению, ведущим государствам Европы – Германии, Франции, Великобритании и Италии – с примкнувшими к ним «добровольцами» следует попросту заново основать Евросоюз. Таким, как его хотят видеть европейские «гранды». Кто не захочет – не присоединится.

Еврокомиссия выступать с заявлениями не спешит. Пока существует теоретическая возможность спасти ситуацию: например, договориться с ирландским правительством об исключительных правах Ирландии – подобно тому, как был достигнут договор с Великобританией и Польшей. (Первой было обещано, что принятые в Брюсселе решения будут оставаться для британцев не обязательными, а директивными, второй же пообещали дать время для «привыкания» — Лиссабонский договор в случае его принятия должен был начать действовать в Польше в полном объеме лишь с 2014 года.)

Все взгляды теперь обращены на Францию: именно эта страна, три года назад «похоронившая» Евроконституцию, должна теперь спасти Евродоговор. С 1 июля Николя Саркози принимает на себя обязанности председателя Евросовета, своеобразного «президента Европы» — ровно на 6 месяцев. Именно ему придется расхлебывать последствия ирландского референдума.

Так или иначе, но в данный момент Европа оказалась на пороге очередного серьезного кризиса. То, что реформы Евросоюзу необходимы, как воздух, не ставится под сомнение никем: нынешняя ситуация неустойчивого «недогосударства» с раздутым бюрократическим аппаратом и неповоротливым механизмом принятия важнейших решений не может оставаться неизменной. Либо Евросоюз вернется назад, превратившись в Европейское экономическое сообщество, либо сделает шаг вперед, на пути созревания нового федеративного государства со всеми атрибутами единой власти. Либо попросту развалится.

Борис Альтнер
Источник: "РОСБАЛТ"

---

КОММЕНТАРИЙ

Народного мандата ЕС явно не хватает для дальнейшего развития. Европейской бюрократией предпринимаются все возможные шаги для того, чтобы исключить прямое народное волеизъявление, как механизм принятия решения по основополагающим принципам будущего образования. Эта тенденция очевидна не только на примере евроконституции, но и в иных ситуациях, тогда, например, когда мнение общества игнорируется в вопросах ПРО США (подавляющее большинство граждан Польши и Чехии против размещения этих средств в своих странах). Косвенно подтверждается это и позицией европейских государств по вопросу расширения НАТО, когда молчаливо игнорируется право граждан Украины высказаться по вопросам своей безопасности. Европейские власти явно не доверяют народному волеизъявлению, как принципу принятия основополагающих решений, решаясь выносить на референдумы лишь второстепенные вопросы, не затрагивающие основ западного народоустройства.

Экономическое сообщество подразумевает, что именно экономика и экономические соображения должны главенствовать при принятии основополагающих решений. В таком ключе и мыслят все граждане ЕС, не желая поступиться возможными экономическими потерями ради неких, весьма смутных в их представлениях, общих целях. Власти же государств ЕС явно не готовы декларировать открыто что-то иное, помимо экономического сообщества, хотя их политические амбиции совершенно очевидны.

На данном этапе очень важно какой же, в конце концов, возобладает инструмент реализации этих политических амбиций. Если власти ЕС пойдут по пути дальнейших ухищрений, с целью полного исключения прямого волеизъявления, как механизма принятия основополагающих решений по принципам народоустройства, тогда это самым плачевным образом скажется на дальнейшей судьбе ЕС, у которого просто не будет возможности преодолевать разногласия, опираясь на мандат народной поддержки, и потому это будет прямой путь к развалу существующего ЕС.

Если же негативный опыт принятия основного закона заставит ЕС переосмыслить как содержание этого документа, так и механизмы его принятия, если в документе будет открыто декларирован путь на построение будущего государства объединенной Европы, если этот документ будет принят путем прямого волеизъявления всех граждан ЕС, то ЕС сможет развиваться по этому пути, имея мандат народного доверия, а, следовательно, и перспективы своего дальнейшего развития как демократического народоустройства.