Лента: Политика

В конце 2005 года президент США Джордж Буш лично встречался с главными редакторами газет "Вашингтон пост" и "Нью-Йорк таймс" Леонардом Дауни и Биллом Келлером уговаривал их не печатать статьи, чреватые, по мнению Белого дома, ущербом для национальной безопасности и кампании борьбы с международным терроризмом. В первом случае речь шла о материале с разоблачением тайных тюрем ЦРУ в Восточной Европе, во втором – о прослушке телефонных разговоров без санкции суда. Руководители изданий (от "Нью-Йорк таймс" на беседе присутствовал также издатель Артур Сульцбергер-младший) выслушали главу государства, взвесили его доводы и поступили по-своему. Обе статьи через несколько дней были опубликованы. Любопытно, что и сам факт встреч "утек" в прессу и стал предметом обсуждения, хотя изначально обе стороны договорились не предавать его огласке.

Под сенью Первой поправки

Эти эпизоды служат наглядной иллюстрацией к вопросу о том, насколько власти в США способны влиять на СМИ. Метод прямых указаний и запретов им недоступен, поскольку противоречит Конституции страны. Знаменитая Первая поправка к ней, входящая в состав "Билля о правах", воспрещает Конгрессу США принятие любых законов, ограничивающих деятельность прессы. Соответственно такие законы в стране отсутствуют, а исполнительной власти приходится полагаться на иные способы воздействия – вплоть до личных увещеваний со стороны президента.

Разумеется, пресса своей независимостью очень гордится. В некрологе по случаю смерти в 1990 г. Ифигении Окс-Сульцбергер был приведен следующий показательный эпизод: сын Артур рассказал ей, что обедал в Белом доме с президентом и государственным секретарем. "И что же им от тебя было нужно?" – поинтересовалась в ответ хозяйка "Нью-Йорк таймс" того времени.

С другой стороны, независимость вовсе не означает безответственности. Те же самые примеры подтверждают, что ведущие издания в США считают для себя необходимым как минимум уведомлять власти о наиболее важных и щекотливых из подготавливаемых ими публикаций. А где есть уведомление – там недалеко и до согласования. В обоих упомянутых выше случаях до президента страны с журналистами встречались его ключевые помощники по национальной безопасности, руководители разведки. В итоге "Вашингтон пост", например, так и не раскрыла точного местонахождения секретных тюрем ЦРУ. А "Нью-Йорк таймс" вообще придерживала статью о прослушке более года, за что ей позднее попало от либеральных критиков.

Кстати, есть основания полагать, что вышла эта статья во многом из-за того, что ее автор Джеймс Ризен, недовольный отсрочкой, включил всю эту историю отдельной главой в свою книгу о ЦРУ, которую как раз за год подготовил к печати. Когда статья наконец увидела свет, она вместе с другими публикациями принесла автору самую престижную в журналистском мире США Пулитцеровскую премию. Такую же награду получила и автор публикации в "Вашингтон пост" Дана Прист.

"Нью-Йорк таймс" теперь по праву гордится Ризеном и его журналистскими расследованиями. Но есть в ее недавнем прошлом и другая история о взаимоотношениях газетчиков и чиновников, за которую ей в итоге пришлось извиняться. Речь идет о деле ее репортера Джудит Миллер, отсидевшей в 2005 г. почти три месяца в тюрьме за отказ раскрыть суду свои профессиональные источники. Отправка журналистки в США за решетку на этом основании наделала тогда много шума как в самой Америке, так и во всем мире. Издатель "Нью-Йорк таймс" израсходовал огромные деньги на юристов и добился того, что дело было направлено в Верховный суд США, который, правда, отказался его рассматривать.

Что касается Миллер, то практически сразу после выхода на свободу она "ушла в отставку" с поста репортера. Фактически речь шла об увольнении, поскольку выяснилось, что она регулярно поставляла газете псевдосенсации, которые ей становились известны из "источников" в администрации США и в кругах иракской эмиграции, опекаемых в то время ее руководством. Именно через Миллер были запущены широко разлетевшиеся по свету "утки" о закупке прежним иракским режимом деталей, которые якобы предназначались для центрифуг, используемых в ядерном цикле, о будто бы найденных в Ираке автофургонах с "мобильными оружейными лабораториями", о том, будто сразу после вторжения в Ирак некий иракский ученый дал американцам неопровержимые доказательства наличия у Багдада программ производства ОМУ. Эти публикации цитировались мировой прессой и использовались самими американскими официальными лицами, включая Ричарда Чейни, Кондолизу Райс, Дональда Рамсфелда, Колина Пауэлла и других, для оправдания планов войны в Ираке.

Когда обман раскрылся, "Нью-Йорк таймс" была вынуждена выступить с покаянной редакционной статьей. И было это еще до того, как Миллер угодила в тюрьму. Защищала же она, как вскоре стало известно, Льюиса Либби – ключевого помощника вице-президента США Ричарда Чейни. Либби позже признался, что по поручению Чейни и с личной санкции Буша организовывал "утечку" в печать информации по Ираку – естественно, выгодной для Белого дома. Миллер была одной из журналисток, с которыми он таким образом "работал". При этом Либби в ряде случаев нарушал закон, за что и был осужден.

Макклеллан и его книга

Именно примеры такого рода имеют в виду критики, когда говорят о манипулировании прессой в США. Но это воспринимается здесь как крайность. Бывший пресс-секретарь президента Скотт Макклеллан в книге воспоминаний "Что случилось: Белый дом при Буше и вашингтонская культура обмана" в драматичных тонах жалуется на то, что невольно сказал журналистам неправду о роли того же Либби и главного на тот момент внутриполитического советника Буша – Карла Роува – в "утечке" якобы секретной информации, поскольку положился на их собственные заверения. Позже Буш мимоходом подтвердил, что сам санкционировал в свое время такую "утечку", от чего пресс-секретарь почувствовал себя еще более уязвленным.

За спиной у Макклеллана звучат, конечно, насмешливые голоса о том, что его для того и держали, чтобы озвучивать любые утверждения начальства. Но вслух даже самые злорадные критики произнести этого не могут, опасаясь навлечь волну "праведного" гнева на самих себя. Наоборот, все выражают удивление по поводу того, что человек, который еще вчера был близок к президенту и имел право говорить от его имени, теперь обвиняет Белый дом в использовании "политической пропаганды".

Корень описываемых бед отставной пресс-секретарь видит в концепции "перманентной политической кампании", из-за которой, на его взгляд, в Вашингтоне и воцарилась атмосфера тотального идеологизированного вранья. Придумал эту концепцию, насколько ему известно, еще один из помощников президента Джимми Картера, и поначалу она была сравнительно безобидной: мол, управлять надо так, чтобы сохранять и укреплять общественную поддержку администрации и ее политики.

Со временем, однако, метод мутировал. Сейчас, по словам политолога Хью Хекло, это – "бесконечный процесс манипулирования источниками общественного одобрения". Цитируя это определение, Макклеллан утверждает, что при нынешней администрации США такое манипулирование, по существу, превратилось в самоцель, для достижения которой используются "такие инструменты, как СМИ, политические блоги (интернет-дневники. – прим. ИТАР- ТАСС), популярные интернет-сайты, платная реклама, разговорные радиошоу, местные организации и пропаганда, распространяемая группами с особыми интересами". "В эпоху перманентной кампании государственное управление становится вторичным по отношению к кампании, а не наоборот", – констатирует бывший представитель Белого дома. Этому же, на его взгляд, способствует и воцарившаяся в Вашингтоне уже давно "культура перманентных скандалов", охотно раздуваемых прессой.

Кто кого пугал

Бывшие коллеги Макклеллана увидели в его книге прежде всего попытку обвинить их в нечестности. "Он бросил тень на всех нас", – сказала мне нынешний пресс-секретарь Белого дома Дана Перино. Их общий со Скоттом Макклелланом бывший начальник, экс-советник президента по связям с общественностью Дэн Бартлетт в свою очередь заявил, что никогда не стал бы участвовать в распространении пропаганды.

Оскорбились и американские журналисты – завсегдатаи пресс-флигеля Белого дома. Их больше всего возмутило мнение Макклеллана о том, что они, по сути, подыгрывали администрации, делая упор не столько на самой войне в Ираке, сколько на пропагандистской кампании властей в ее поддержку. Между тем, по моим личным впечатлениям, в данном вопросе прав скорее отставной чиновник. За исключением горстки людей – прежде всего легендарной Хелен Томас, работающей президентским корреспондентом со времен Джона Кеннеди, – пресс-пул, на мой взгляд, почти не выходит за рамки так называемого патриотического консенсуса. Не так уж редко на брифингах вообще не вспоминают о том, что Америка уже много лет подряд воюет, проливая вдали от собственных берегов как свою, так и чужую кровь.

Схожее впечатление сложилось и у автора новой книги "Вся рать президентских пресс-секретарей" Вуди Клайна – бывшего репортера и пресс- секретаря, проработавшего в этой сфере около полувека. "Мне кажется, пресса была слегка запугана", – сказал он мне по поводу недостаточно критического отношения СМИ к войне в Ираке. Клайн, правда, делает исключение для той же Томас и корреспондента телекомпании Эн-Би-Си при Белом доме Дэвида Грегори – напористого репортера, с которым не раз доводилось пикироваться не только пресс-секретарям президента США, но и самому Бушу.

Грегори гордится своей работой и считает, что обвинения Макклеллана в адрес прессы – попытка валить вину с больной головы на здоровую. Но многие авторитетные журналисты признают, что попытки запугивания имели место и не проходили бесследно. Ведущий главной вечерней программы новостей той же Эн- би-си Брайан Уильямс при обсуждении книги Макклеллана вспоминал, как ему немедленно звонили из Пентагона, если начальству этого ведомства что-то не нравилось в его комментариях по Ираку. "Тон в то время был совершенно неслыханный", – утверждал он, поясняя, что "Америка тогда еще не оправилась полностью после 11 сентября", то есть терактов 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне.

Еще определеннее высказалась коллега Уильямса из Си-би-эс Кэти Курик. "Тогда разворачивался впечатляющий марш к войне, и люди, которые ставили его под сомнение на самых ранних этапах, да и по ходу войны, считались непатриотичными, – сказала она. – И я думаю, это действительно влияло на то, как, насколько агрессивно действовали СМИ. Я в самом деле так думаю".

Только Чарли Гибсон из Эй-би-си придерживается несколько иной точки зрения. "На мой взгляд, вопросы задавались", – сказал он, имея в виду критические вопросы о войне в Ираке. Ведущие главных новостных программ "трех китов" американского телевидения по должности являются и редакторами этих программ, то есть полностью отвечают за их содержание. По профессиональному статусу это звезды первой величины на телевидении США.

Перино и ее "инструменты"

Я спрашивал Перино, как ей удается держать в узде журналистскую рать, но она в ответ только улыбнулась: "А я этого и не делаю". По ее убеждению, достаточно и того, что трибуна Белого дома позволяет ей, рассказывая о планах президента, инициировать обсуждение тех или иных тем, а в ответах на вопросы – корректировать подачу в прессе свежих новостей в наиболее приемлемом для администрации свете. На профессиональном жаргоне американских политтехнологов это называется "спином", то есть "подкруткой", хотя Дана, конечно, такого определения собственной работы избегает.

Среди других имеющихся в распоряжении Белого дома "инструментов" – публичные выступления президента страны и других высших должностных лиц, в том числе по ТВ и радио, распространение официальных заявлений и документов, размещение статей в газетах, проведение пресс-брифингов на разных уровнях и в разных форматах, использование возможностей Интернета. Изредка ведущих журналистов приглашают и на неформальные встречи с президентом для личного знакомства и доверительного разговора "не для печати".

Правда, при Макклеллане однажды возникла неловкая ситуация, когда некоторые из приглашенных (в частности, заведующий столичным бюро "Нью- Йорк таймс" Филип Таубман) заявили, что не желают ходить в гости на таких условиях. Но ответ на подобную невежливость – при заведомо невозможном всеобщем бойкоте – очевиден: "Не хотите – не надо. Вам же хуже". Перино говорит, что неформальные встречи продолжаются и что она собирает на них людей по 2-3 раза в год.

Под прессом конкуренции

Вообще, хотя Белый дом и не поражает нестандартностью подходов к работе с прессой, методы ее достаточно эффективны. Объясняется это прежде всего жесткой конкуренцией между СМИ и "борьбой за источники" в информационном пространстве. "Сейчас у нас круглосуточный новостной цикл. Новостным кабельным каналам постоянно нужны люди, которые бы объясняли, что мы делаем и зачем. Это дает нам доступ на телевидение", – говорит Перино.

Главный пресс-критик "Вашингтон пост" Говард Курц также считает, что у Белого дома в принципе нет проблем с проведением своей пропагандистской линии. "Телесети постоянно борются за приглашение высших чиновников. Если администрации надо продвинуть какую-то идею, она выставляет несколько высших должностных лиц, которые в разных передачах говорят, по сути, одно и то же", – говорит он, напоминая, что "во время войны", то есть в начале войны в Ираке,"так по воскресеньям постоянно выступали Райс и Рамсфелд".

А автор книги о пресс-секретарях Клайн делает следующий шаг и напоминает историю с Джуди Миллер. Она "брала, что ей "сливали", и печатала в "Нью-Йорк таймс", говорит собеседник. Газета радовалась "эксклюзивам". Но в ближайшие выходные "вся эта братия – Чейни и остальные" – была готова к воскресным телешоу. Они же сами "сливали" эту информацию, а потом соглашались ее "подтверждать". При этом публикации, разумеется, широко тиражировались и другими СМИ: а как иначе, ведь "Нью- Йорк таймс" – это "библия американской журналистики".

"Вот вам и контроль над прессой", – довольно восклицает Клайн. Правда, он тут же делает оговорку, что во всем этом "нет ничего противозаконного", что это – "та же самая "подкрутка" новостей и не более". Вторит ему и Курц, не видящий в действиях властей "ничего плохого" и напоминающий, что "у оппонентов администрации тоже есть доступ к СМИ".

Кара за строптивость

Все специалисты в один голос говорят, что при действующей Конституции США запретить прессе публиковать или выпускать в эфир какой-либо новостной материал практически невозможно. Попытки сделать это предпринимались неоднократно и во многих случаях плачевно заканчивались для самих организаторов. Классический пример тому – "уотергейтский скандал", завершившийся позорной отставкой президента США Ричарда Никсона. Другое дело, что иногда Белому дому удавалось достичь с прессой полюбовных временных договоренностей. По словам Клайна, это случалось, например, при Франклине Рузвельте в преддверии второй мировой войны и при Джоне Кеннеди в период "карибского ракетного кризиса".

Нынешней администрации Буша в этом отношении на первый взгляд похвалиться нечем. Однако следует учитывать, что судить об этом приходится только по тем случаям, когда газеты проявляли неуступчивость и публиковали неудобные для администрации статьи. Не исключено, что существуют и противоположные примеры, но они по определению остаются неизвестными.

Основная "кара за строптивость" в отношении журналистов в официальном Вашингтоне – деление их на "своих" и "чужих" и отлучение последних от контролируемых чиновниками источников информации. Кэти Курик из Си-би-эс рассказывала, что пресс-секретарь Белого дома грозил ее компании лишением доступа к этим источникам во время иракской войны. Клайн среди методов нажима на прессу также в первую очередь упомянул "фаворитизм".

Подтверждением действенности этого метода была и нашумевшая в свое время в журналистских кругах США история о том, как в 2001 году, вскоре после "воцарения" в Вашингтоне Буша и его республиканской команды, руководитель телекомпании Си-эн-эн Уолтер Айзексон ходил на поклон к консерваторам в Белом доме и на Капитолийском холме. Формально цель его встреч с республиканским руководством заключалась в обсуждении того, как "привлекать" этих самых консерваторов к участию в программах компании и вообще вести "более сбалансированную" информационную политику. Реально, по общему мнению, он добивался этой самой сбалансированности от новых политических хозяев столицы, которые демонстративно бойкотировали Си-эн-эн и столь же откровенно благоволили ее основному конкуренту – кабельному новостному каналу "Фокс ньюс". Айзексон с тех пор из Си-эн-эн уволился, а "Фокс ньюс" – детище Руперта Мэрдока – и по сей день ходит в любимчиках у Белого дома.

"Как было на самом деле"

С остальной прессой – за исключением еще разве что столичной "Вашингтон таймс" и ряда консервативных радиокомментаторов – администрация Буша по большей части "воюет". Например, 26 мая Перино сделала заявление для печати по поводу редакционной статьи в газете "Нью-Йорк таймс", посвященной льготам для военнослужащих. "В очередной раз редколлегия (газеты) не позволяет фактам мешать ей выражать свои ядовитые суждения – вне зависимости от того, насколько далеко они могут уводить от истины", – подчеркнула она. Конечно, подобная воинственная риторика – это признак слабости, а не силы, и лишнее напоминание о том, что на самом деле Белый дом не может помешать флагману американской журналистики писать все, что заблагорассудится.

Помимо заявлений пресс-секретаря для уточнения и/или дополнения "неверных", с точки зрения администрации, публикаций и передач используются справки "Как было на самом деле" и "Остальная часть истории" (смысл последнего названия – "О чем в сообщении умалчивалось"). Это сравнительно новый "информационный продукт" Белого дома, появившийся на свет в 2005 г. и прижившийся. В первый год было выпущено 8 таких документов, в 2006 г. – 35, в 2007 г. – 23, в текущем – пока 7.

Чаще всего претензии предъявлялись газетам "Нью-Йорк таймс" и "Вашингтон пост". "Под прицел" попадали также новостные службы телекомпаний Си-эн-эн и Си-би-эс, газета "Вашингтон таймс", информационное агентство АП. В 2006 г. несколько опровержений подряд были адресованы Бобу Вудварду и его книге "В состоянии отрицания". Зарубежный источник – АФП – упоминался лишь однажды, и то в общем ряду с американскими.

Использовались также обезличенные претензии к "сообщениям (ведущих) СМИ", "сообщениям информагентств", а в одном случае – просто к "мифам" (относительно ситуации в Ираке). Помимо прессы этот же механизм заочной аргументации не раз обращался против "демократов в Конгрессе" и их руководителей – спикера палаты представителей Нэнси Пелоси, лидера сенатского большинства Гэрри Рида и других конкретных законодателей.

Если по количеству пресс-релизов полемика кажется постепенно затухающей, то политический уровень ее был недавно повышен. В мае Белый дом распространил под той же рубрикой "Как было на самом деле" открытое письмо советника президента Эда Гиллеспи /это преемник Дэна Бартлетта/ президенту "Эн-би-си ньюс" Стиву Капусу. В послании высказывается целый ряд претензий телекомпании, главная из которых сводилась к "недобросовестной редактуре" эксклюзивного интервью президента Буша ее корреспонденту. Заодно Гиллеспи попенял Эн-би-си на то, что та, по его словам, решила не просто освещать события в Ираке, но и называть эти события "гражданской войной", то есть, с точки зрения Белого дома, "выносить аналитическое и редакционное суждение".

Позже я поинтересовался у Даны Перино, выполнила ли Эн-би-си предъявленные ей требования – показать спорный отрывок из интервью Буша без купюр и объясниться с телезрителями по поводу термина "гражданская война", – и в ответ услышал, что нет. Пресс-секретарь также сказала, что никаких последствий для телекомпании за исключением "дальнейшего обострения отношений" с Белым домом этот эпизод не повлек. Смысл же предпринятого демарша, по ее словам, заключался в том, чтобы "публично изложить свою позицию".

В целом, как утверждает Перино, заочную полемику со СМИ при помощи заявлений и справок в Белом доме считают достаточно эффективной. На первый взгляд это выглядит нелогично, поскольку пресс-релизы по определению адресованы прессе, а та вряд ли станет печатать (и, насколько можно судить без специальной проверки, действительно не печатает) претензии в свой собственный адрес. Но пресс-секретарь напомнила, что тексты распространяются через Интернет, и это уже само по себе хорошо. "У нас в стране люди с недоверием относятся к прессе. У кого рейтинг еще хуже, чем у президента? У СМИ!" – сказала она.

Ответственность журналиста

Административные меры воздействия на журналистов, чья работа по каким- либо причинам не устраивает Белый дом, здесь, видимо, практически исключены. Во всяком случае Перино, по ее словам, не может себе представить, чтобы за это, например, лишали аккредитации. Курц из "Вашингтон пост" тоже считает, что это немыслимо.

"Если власти на кого-то сильно злятся, то могут не позволить задать вопрос на пресс-конференции, могут утечки "сливать" конкурентам, – сказал он. – Но если отобрать аккредитацию, поднимется такая буря, что это политически нецелесообразно".

Вообще, когда говорят об ответственности журналиста за свою работу, то в США традиционно подразумевают прежде всего ответственность профессиональную – за точность, достоверность и объективность выпущенной информации. За нарушение этих норм карают беспощадно. Примеров тому достаточно много – от уже упоминавшейся Джудит Миллер до молодого репортера "Нью-Йорк таймс" Джейсона Блэра, уличенного в плагиате и преувеличениях, а также целого ряда колумнистов, чьи колонки тайно проплачивались либо правительственными ведомствами (как у Армстронга Уильямса, Мэгги Галлахер, Майкла Макмануса), либо влиятельными лоббистами (как у Дуга Бэндоу или Питера Феррары).

Отдельно стоит упомянуть бывшего продюсера Си-би-эс Мэри Мейпс, которая готовила к выходу в эфир скандальный сюжет о якобы отнюдь не беспорочной службе юного Джорджа Буша в Национальной гвардии США. Материал, выпущенный за несколько недель до президентских выборов 2004 г. в США, оказался недостоверным. К тому же выяснилось, что Мейпс пыталась делиться этой информацией с предвыборным штабом тогдашнего лидера демократов Джона Керри. Громкий журналистский скандал, вспыхнувший вместо политического, профессионально "утопил" и саму Мейпс, и нескольких ее начальников, серьезно подмочил репутацию знаменитого Дэна Разера, который вел программу.

На службе общества

Непримиримый подход к нарушению норм журналистской этики пользуется в США полной поддержкой не только в профессиональной среде, но и в обществе в целом. Надо полагать, в основе такого подхода – отношение к прессе как "сторожевому псу", стоящему на страже общественных интересов и неусыпно наблюдающему с этой целью за властью. Отсюда скорее всего и крайнее отвращение американцев к пропаганде, как извращению самого смысла существования СМИ. Опросы показывают, что население США в большинстве своем отрицательно относится даже к усилиям собственного правительства, направленным на зарубежную аудиторию, если эти усилия носят пропагандистский, а тем более дезинформационный характер. Отчасти поэтому регулярное разоблачение соответствующих программ Пентагона неизменно сопровождается скандалами и публичными заверениями в том, что эти программы будут немедленно свернуты (вместо них, правда, тут же потихоньку открываются другие).

Представление о прессе, как "защитнице народных интересов", руководствующейся только законом и правдой, – основа реального большого влияния СМИ в американском обществе, их независимости от властей, высокой самооценки, да в конечном счете – и материального благополучия. Журналисты все это прекрасно понимают. Поэтому, гордясь устойчивостью к воздействию всех и всяких "административных ресурсов", они беспрекословно повинуются одной силе – силе общественного мнения.

Это наглядно проявляется, например, в профессиональных табу – запрете на обсуждение определенных тем. Принято считать, что их в Америке не существует. Здесь, например, фактически запрещено публично признавать, что террористы, угнавшие 11 сентября 2001 г. несколько самолетов и разрушившие с их помощью башни Всемирного торгового центра, были смелыми людьми. За одно только упоминание об этом несколько американских комментаторов поплатились рабочими местами. хотя здесь можно как угодно издеваться на страницах газет над президентом, сенатором или многозвездным генералом, в США категорически нельзя ставить под сомнение патриотизм и самоотверженность рядовых солдат, "защищающих родину и ее идеалы" в Ираке или Афганистане. Это, как говорится, – святое.

Между прочим, власть в США тоже отдает себе во всем этом отчет и старается использовать в собственных интересах. Белый дом не прочь посетовать на "своевольную" прессу, но при этом с ее же помощью целенаправленно формирует "патриотический консенсус", который и закрепляет выгодные власти жесткие рамки, в которых существует общественное сознание. И если уж об этом говорить, то есть еще более важный общий стереотип, на который в свое время обратила мое внимание аналитик из нью-йоркской общественной организации "За честность и точность в журналистике" /FAIR/ Джанин Джексон. "Если взять ситуацию в целом за достаточно долгий срок, то главное, что неустанно внушают людям наши корпоративные СМИ, сводится к одному: наша система работает, – сказала она. – И тогда получается, что СМИ, по сути, становятся на службу государства".

Власть закона

Помимо профессиональной ответственности над американскими журналистами тяготеет, разумеется, и ответственность юридическая. История с Миллер напомнила, что Первая поправка к Конституции обеспечивает защиту не от всякого судебного преследования. И этот случай – не единственный. В конце мая повестка для явки в суд и дачи показаний Большому жюри была направлена известному репортеру из "Вашингтон таймс" Биллу Герцу. От него требуют раскрытия источников, которыми он пользовался при подготовке в 2006 г. материала о китайской шпионской сети в Калифорнии.

"Федеральное правительство при помощи судебной власти пытается использовать Уильяма Герца в качестве некоего дополнительного правоохранительного органа и угрожает ему тюрьмой, если он не подчинится их приказам, – заявил по этому поводу президент Общества профессиональных журналистов США Клинт Брюэр. – Это дело – очередное доказательство того, что журналистам необходим федеральный закон о защите их прав, который бы гарантировал, что власти не станут сажать их за решетку за выполнение профессиональных обязанностей и надзор за тем же федеральным правительством".

Закон, о котором упомянул Брюэр, уже довольно давно обсуждается в Конгрессе США – именно как реакция на действия исполнительной и судебной власти. У него немало сторонников, в том числе среди влиятельных законодателей. Но администрация уже недвусмысленно предупредила, что будет всемерно противиться его принятию. Министр юстиции США Майкл Мьюкейзи в письме в газету "Ю-эс-эй тудей" напомнил, что еще 36 лет назад Верховный суд США постановил, что репортеры, как и все их сограждане, должны подчиняться повесткам о вызове в суд и что Первая поправка не освобождает их от этой обязанности. "Репортеры выполняют жизненно важную функцию в нашем демократическом обществе, но они не стоят выше закона, – подчеркнул министр. – Данная законодательная инициатива изменила бы это – с серьезными последствиями для национальной безопасности и правоприменения".

Долой анонимов!

Вне зависимости от того, будет ли принят новый закон, в практической работе журналистов в США уже происходят определенные изменения. Вскоре после отправки Миллер за решетку и появления схожих угроз в отношении других журналистов пресс-корпус при Белом доме в очередной раз восстал против анонимных брифингов. До тех пор в аппарате президентской администрации лишь считанное число высших руководителей имело право общаться с репортерами от собственного имени. По убеждению журналистов, это было продиктовано не какими-то реальными важными причинами (наподобие права президента на конфиденциальность общения с помощниками и тех оценок, которые ему докладываются), а лишь традицией и бюрократической опаской. В итоге теперь гораздо больше брифингов на рабочем уровне в Белом доме стали проводиться открыто.

В целом в последнее время для прессы в США ценность анонимных контактов с источниками все более снижается. В прошлом году высокопоставленный российский чиновник, выступая в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне, предложил рассказать собравшимся "все как есть", но "не для протокола" – как раз о политике Кремля в отношении СМИ. Известный американский журналист, который задавал вопрос на эту тему, сказал: "По секрету мне не надо". И это была нормальная для сегодняшней Америки реакция.

Все дело – в экономике

Известен также тезис о том, что реальная независимость СМИ невозможна без экономической самостоятельности. В принципе это совершенно верно, и та же "Нью-Йорк таймс" уверенно чувствует себя в диалоге с Белым домом во многом из-за того, что представляет собой давний успешный крупный бизнес, способный в случае необходимости защитить себя и своих людей. Но из этого вовсе не обязательно следует, что на СМИ в США можно влиять через их хозяев.

"Не думаю, что ответственный издатель – будь то Мэрдок или Сульцбергер – поддастся какому бы то ни было политическому влиянию", – сказал по этому поводу Клайн. Помимо всего прочего, дело в том, что для независимого издания эта самая независимость – ценный бизнес-актив. Кому нужны газеты и кто станет их покупать, если им нельзя доверять? По справедливому замечанию собеседника, "общество гораздо умнее, чем многим кажется; оно не любит, когда ему врут".

Совершенно однозначно утверждала то же самое на днях и президент вашингтонского общественного телевидения Дабл-ю-и-ти-эй Шэрон Рокфеллер. Она выступала в столичном Национальном клубе печати и ответила, в частности, на вопросы о нажиме как со стороны властей, так и корпоративных доноров. По ее словам, власть в целом не чужда попыткам нажима и имеет для этого рычаги, но телевизионщики умеют защищаться, и она не помнит случая, когда бы станция, уступая политическому нажиму, сделала что-то вопреки собственным принципам.

Что касается корпораций, они, по словам Рокфеллер, вообще себе такого не позволяют. Во-первых, они понимают "правила игры" и заранее знают, на что жертвуют свои деньги, а во-вторых, отдают себе отчет в децентрализованной структуре общественного телевидения в США. Формально Дабл-ю-и-ти-эй – флагман этой телесети, но фактически каждая из сотен входящих в нее станций автономна и управляется собственным советом. Заставить эти станции сообща плясать под чью-то дудку практически невозможно, заявила дама, проработавшая в общественном телевидении и органах управления им в США более 30 лет.

Правда, слушая ее выступление, я вспоминал и очень интересный семинар на схожую тему, устроенный в 2001 г. вашингтонским Институтом Брукингса совместно с Гарвардским университетом. На подиуме собрались тогда подлинные "зубры" телерадиожурналистики США, рассказывавшие, в частности, о том, как при Дуайте Эйзенхауэре медиаимперия "Тайм", по сути, "превратилась в подразделение его администрации и много чего "скармливала" народу", как Линдон Джонсон по телефону "рулил" американскими телекомпаниями во время вьетнамской войны, и т.д. Вместе с тем знаменитый ведущий программы "Найтлайн" Тед Коппел бросил тогда "вызов" всем присутствующим: привести конкретный пример, когда бы хозяин какой-нибудь медиакорпорации что-то сделал "по звонку" – надо полагать, из политических "инстанций".

Первым принял этот "вызов" один из главных хроникеров Вьетнамской войны Стэнли Карноу. Он вспоминал прошлое и говорил о том, что "медиабароны и пресс-лорды не раз очень тесно сближались с президентами и выполняли их распоряжения". Далее тему подхватил не менее известный в прошлом тележурналист Марвин Калб – кстати, долго работавший в России. Он согласился с Карноу, а Коппелу сказал, что "сейчас такие вещи делаются гораздо тоньше, чем простым звонком корпоративному боссу". Сегодня СМИ США "вынуждены очень внимательно следить за своим бюджетом, за своей прибылью", и что к этому "как раз и сводится ответ на поставленный вопрос".

Коппел полностью с этим согласился. Он сказал, что в 1963 году, когда пришел на работу в Эй-би-си, годовой бюджет ее новостного подразделения составлял около 5 млн. долл. Теперь у любой из трех ведущих компаний эта сумма приближается к полумиллиарду долларов в год, и от "информационщиков" все равно ждут прибыли.

"Постольку, поскольку вообще существует нажим со стороны этих крупных корпораций, на которые мы все работаем, он обусловлен экономическими, а не политическими причинами, – сказал специалист. – Политически – я не думаю, что Майкл Эйснер (в то время – глава компании "Уолт Дисней", владевшей Эй- би-си. – прим. авт.) уязвим для политической критики, будь то со стороны администрации Клинтона или администрации Буша. Но экономический нажим? Вне всякого сомнения".

"Именно это я и хотел сказать", – подытожил дискуссию Марвин Калб.

Андрей Шитов, ИТАР-ТАСС, Вашингтон
Источник: "Компас"