Лента: Политика

Перемещение центров экономического роста из северо-атлантического пространства в Азиатско-тихоокеанский регион (АТР) имело следствием повышенное внимание политологов к складывающейся в АТР расстановке геополитических сил и, прежде всего, в виртуальном «треугольнике» Индия – Китай – США.

Западные авторы в своих оценках этих процессов стремятся доказать три основные тезиса: американское «стратегическое партнерство» жизненно необходимо политической элите Индии; китайское руководство всячески стремится продемонстрировать Америке свою стратегическую и финансовую (?) состоятельность; США мастерски осуществляют беспроигрышную стратегию в отношении России, поскольку Москву приводят в трепет как перспективы укрепления американо-индийских военно-технических связей, так и растущие перспективы «тайного взаимопонимания» между Вашингтоном и Пекином.

Как же осуществляется американская геополитическая стратегия в отношении двух крупнейших государств мира? С одной стороны, американо-индийское ядерное соглашение видится некоторым западным экспертам идеальным средством давления на Пекин, ибо последний, согласно подобным прогнозам, покорно примет и «новую» геополитическую роль Индии, и роль Америки как верховного арбитра китайско-индийских отношений. С другой стороны, Вашингтон милостиво позволяет Китаю, одному из главных кредиторов американской экономики, играть важную дополнительную роль в мировых делах, разумеется, вспомогательную по отношению к роли США.

Развивая внешнеполитическое наступление в таком важнейшем регионе мира, как АТР, американский военно-политический истеблишмент явно вдохновлен успешным ходом военно-технического сотрудничества с Индией: подписанием договора о поставке военно-транспортных самолетов Lockheed С130 Hercules (1 млрд. долл.) и имеющим значительные перспективы соглашением о продаже в эту страну самолетов морского патрулирования Р8i (2 млрд. долл.), идущим на смену российским Ту-142М. Геополитическая цель поставок американской военной техники очевидна: покрепче и надолго связать индийские вооруженные силы с оборонно-промышленным комплексом США.

Еще более интригующим выглядит стратегический замысел продать Индии 126 многоцелевых американских истребителей на сумму от 10 до 16 млрд. долл. Осуществление подобной сделки поможет Вашингтону, как полагают некоторые американские эксперты, расстроить долгосрочные военно-технические связи между Дели и Москвой. Впрочем, индийские военные эксперты сомневаются в жизнеспособности летательных аппаратов F-16 Falcon и F-18 Super Hornet, полагая их «уходящей натурой» в условиях современного воздушного боя. (Отечественным самолетостроителям также не стоит обольщаться возможной неудачей конкурента: в Индии подробно и активно обсуждают обстоятельства и причины провалившейся российско-алжирской сделки.)
Тем не менее американцы действуют целеустремленно и напористо и на других направлениях военно-технического сотрудничества с Индией. В печати продолжают циркулировать сведения о желании Вашингтона предложить Индии за бесценок недавно списанный авианосец «Kitty Hawk» как альтернативу отечественному «Адмиралу Горшкову». Помимо этого, американцы настойчиво предлагают Индии «Kitty Hawk» в комплексе с F-18, что, по их утверждениям, позволит индийским ВМС не только добиться «неоспоримого регионального превосходства», но и обеспечить «эффективную проекцию военной мощи» на пространстве от Персидского залива до Сингапура (последнее является квинтэссенцией военной доктрины Индии).

Однако индийско-американские отношения развиваются по довольно сложной траектории, определяемой как динамикой взаимодействия социально-политических сил в стране, так и непростыми отношениями Индии с «великим северным соседом», Китаем.

В Индии продолжается критика «ядерного соглашения» с Америкой. Интересно, что критика идет как слева (со стороны коммунистов и некоторых других партий), так и справа («Бхаратия Джаната Парти»). Существо критических выступлений можно определить одной фразой: «ядерная сделка» ограничивает суверенитет Индии. В то же время у оппонентов индийско-американского соглашения существуют и другие, неявные мотивы. Во-первых, в преддверии парламентских выборов в Индии, намеченных на весну 2009 года, основные социально-политические силы не желают рисковать своим влиянием, так как значительная часть избирателей с недоверием относится к США и их политике. Во-вторых, у части индийских политических элит крепнет впечатление о пределах возможностей Америки в мире в целом и, в частности, в области атомной энергетики.

Возможность самостоятельных действий правительства во главе с Индийским национальным конгрессом ограничивает и сложная социально-экономическая обстановка в стране (инфляционные процессы, неравномерность в распределении результатов экономического роста между группами населения). Проводить досрочные всеобщие выборы осенью (ноябрь 2008 г.) ни одна из ведущих политических сил Индии не желает. Правда, по оценке индийских экономистов, к следующему году ситуация в стране едва ли изменится к лучшему.

В индийской внутриполитической жизни непременно присутствует «геополитическая фигура» Китая, причем частота упоминания КНР в последнее время значительно возросла, и это не в последнюю очередь связано с событиями в Тибете.

«Пограничная проблема» – вот, пожалуй, камень преткновения в отношениях между Дели и Пекином. Если индийцы продолжают помнить трагические события 1962 года, так называемую «пограничную войну» двух государств, то китайцы имеют к Индии свои претензии. В неофициальном порядке китайские ученые ссылаются, в частности, на «извечно» двойственную позицию Индии: с одной стороны, индийцы считают Тибет неотъемлемой частью Китая; с другой стороны, они якобы со времен первого премьер-министра Джавахарлала Неру (1947-1964 гг.) смотрят на эту территорию как на «буферную зону» между Индией и КНР. (Заметим, что индийские политологи консервативного толка считают подобные рассуждения пропагандистским приемом «имперской политики» Пекина.)

Правда, в последние годы в Китае утверждается более взвешенный взгляд на отношения двух стран по поводу и в отношении Тибета. Так, в 2003 году в Пекине увидела свет, по-видимому, санкционированная властями публикация, в которой, в частности, утверждалось: в 1914 году был заключен «незаконный», с точки зрения международного права, договор между Британской Индией и Китаем, согласно которому к Дели отходило 90 тыс. кв. км. «исконно» китайской территории, постепенно аннексированных англичанами у Тибета. Таким образом, делают вывод китайские ученые, «пограничные трения» между Дели и Пекином стали прямым следствием британской имперской политики в Индии.

Китай, помимо Тибета, испытывает проблемы в Синьцзяне, однако пытаться их эксплуатировать Индия ни при каких обстоятельствах не будет: хотя бы потому, что в настоящее время между двумя странами наметилось «стратегическое взаимопонимание» в вопросе о стабилизации внутриполитического положения в Пакистане. Сдержанность Дели наверняка будет по достоинству оценена Пекином, и – кто знает – может сократить путь к окончательному урегулированию двусторонних отношений.

Сложные межгосударственные отношения в АТР уже названы «азиатской головоломкой». Смысл подобного определения – в прогрессирующем усложнении «уравнения» геополитических сил. Россия в АТР пока малозаметна. Наличие у нашей страны собственного подхода к «азиатской головоломке» жизненно необходимо: от этого во многом зависят перспективы модернизации Сибири и Дальнего Востока, то есть территориальная целостность РФ. Увы, эйфория военных парадов рассеивается, как утренний туман, и мы вновь возвращаемся к печальной прозе российской немодернизированной жизни. Задам читателю риторический вопрос: как много индийцев помнят недавние виртуально-показательные воздушные бои летчиков Индии и США? а ведь в этих боях российская воздухоплавательная техника вчистую переиграла американские летательные аппараты.

Андрей ВОЛОДИН
Источник: "Фонд Стратегической Культуры "