Лента: Политика

Что делают русские для развития технологий влияния, мягких или жестких? У себя дома Россия делает много и каждый день, Россия переняла и усовершенствовала американские технологии коммуникативного управления массами, приспособила их к русским условиям. Но влияют, и весьма успешно, русские пока не на чужих, а на своих. И причина этого очевидна — слишком сильно чужие влияли на русских в последние десятилетия. Поэтому и начинать мягкое влияние России пришлось с себя.

Начали — и все получилось. И СМИ, и третий сектор, лояльный к властям, и политтехнологии — все это дома в России уже работает, можно сказать, от зубов отскакивает.

В ближнем зарубежье, особенно на Украине, усилия России мягко влиять на события стали заметнее, но пока еще не очень эффективны. Иногда выглядят забавно: пошлем безвестных украинских социологов первыми посчитать грузинские президентские выборы и первыми сказать, что Саакашвили проиграл. Послали, сказали, но антимайдан в Грузии все равно не получился. Получился спор о том, что если «подсчитывать» по-украински звучит как «пидрахуваты», то как назвать того, кто этот подсчет ведет?

Почему Россия, имея избыток денег и безудержно растущую, изощренную, переросшую Европу на две головы медиаиндустрию, не развивает вне страны эти замечательные технологии мягкого влияния, которые так выгодны и прибыльны?

Потому что Россия еще не умеет вести политику как бизнес. С четко поставленными реальными целями, бизнес- планом, группой инвесторов и финансированием. Россия, до недавнего времени жившая как Империя Власти и Силы, еще не вполне понимает, в какой степени политика является бизнесом на Западе. Научится ли этому Россия — вопрос.

Нужно ли вообще этому учиться? Нужно, если Россия всерьез принимает демократические правила игры. Если принимает полувшутку-полувсерьез, как вынужденный, переходный период, то учиться придется чему-то другому, новому. И это новое будет соответствовать новой системе власти, которую я однажды уже попробовал назвать выборным единодержавием.

Массы русских политиков и даже олигархов уже давно говорят, что бизнес — это теперь наше святое, никакой идеологии, только сплошная и голая прагматика. Говорить говорят, но не инвестируют в политику родных стран ближнего зарубежья — вместо них в Грузии или на Украине это делают янки. Впрочем, систематические инвестиции в политику и политиков европейских стран пока никто, кроме американцев, не делает. Это не свойственно даже немцам, несмотря на явные экономические интересы Германии по всей Европе. Однако немцы инвестировали в СМИ некоторых стран Восточной Европы, Чехии, Словакии и особенно Польши. Обидчивые поляки теперь жалуются, что с помощью этих СМИ немцы провели в дамки своего кандидата, премьера Туска. Обижаются поляки, но свои СМИ немцам продали и продают дальше.

Русские еще не стали торговцами

Необходимо отдельно подчеркнуть принципиальную разницу в отношении к миру русских и американцев. Янки генетически все-таки европейцы. Одичавшие европейцы, мутирующие под влиянием афро-американских, латиноамериканских, азиатских диаспор.

На высшем уровне американское общество сцементировано загадочным совокуплением англосаксонского и еврейского начал, но опять американские евреи это еще недавно евреи европейские. Не говоря уже об американских англосаксах.

Главное отношение Америки к миру в основном совпадает с европейским и с узко понятым еврейским: мир стоит на деньгах и торговле, банкиры и торговцы владеют и будут владеть миром. К этому Америка добавляет от себя: а особенно хорошо торговать, когда рядом плавают наши авианосцы. Правда, этот тезис звучит все менее убедительно — вопрос, насколько помогает невероятно дорогая американская военная машина Америке побеждать в мире денег и торговли, делается все более спорным. В Ираке не помогла, хотя все выглядело поначалу так просто — нефть забрать, Саддама повесить. Русские как цивилизация в мир торговли и денег вступили намного позже Европы и даже Америки. Отношение русских к миру ближе к опыту великих завоевателей, Александра Македонского или Чингисхана, Наполеона или товарища Сталина, чем к успехам Дюпонов или Ротшильдов.

Русские успешно учатся торговать, но в основном потому, что вдруг выяснилось, что их нефть и газ стали главными товарами мира. Тут уж грешно было бы не научиться, раз такая карта поперла.

Однако генетически русский мир это пока еще не мир денег, торговцев и торговли — хотя и движется в этом направлении. Это еще в большой мере мир Силы, Власти и Веры. Мир архаический, устаревший, дикий, с точки зрения либеральной Европы. Кто устарел и на самом деле дикий, Россия или Европа, покажет история.

Опыт русской империи, в основном, не торговый. Это опыт территориальной, духовной, культурной экспансии в направлении малонаселенных просторов, где торговать в масштабах британской или американской империй было не с кем и нечем. Этой экспансии сотни лет, она мотор русской цивилизации, а мир денег в его сегодняшнем исполнении существует всего несколько десятилетий. Войдя в этот мир, Россия, так же как Китай или Япония, опирается на свой цивилизационный фундамент. Если вдруг представить себе, что завтра все деньги исчезнут, то Россия останется, хотя и будет потрясена. А вот Америка и даже Англия, несмотря на свои традиции, рухнут и обратятся в прах — они и столпы мира денег, и одновременно продукты этого мира.

Опыт мягкого влияния России на Украине

Признать его успешным нельзя — сам факт возникновения на Украине проамерианского президента, проамериканской правящей коалиции, приход к власти сил, ориентированных на евроатлантическую интеграцию, есть крупнейшее геополитическое поражение России последних лет.

С помощью поддержки прорусских сил на Украине Россия всего лишь обороняется. И поддержка эта пока не выглядит ни системной, ни эффективной. Запад снова пытается отторгнуть Украину от России, на этот раз с помощью технологии мягкого влияния, по рецепту США. Проводя оранжевую кампанию на площадях Киева, матери городов русских, Запад не встретился с серьезным противодействием со стороны России. Хотя Россия оборонялась практически на своей территории, населенной наполовину русскими людьми. Оборонялась в ситуации, когда большинство русских, украинцев и белорусов считают себя не просто братьями по истории, а ветвями одного народа.

Украина на сегодняшний день есть главная область реально возможного мягкого влияния России, к Украине должны были бы стремиться взоры верховной власти России и тем более русских олигархов. Но как-то не очень стремятся.

Бесконечные выборы на Украине производят странное впечатление. Солидные политологи кивают головами, рассказывают, что украинская элита слаба, продажна, бестолкова, грызется между собой, и вот именно поэтому на Украине у России не получается. Кадры в Киеве собрались плохие, а мы, хорошие кадры, сидим здесь в Москве и разводим руками.

— Так почему же вы их не организуете, таких слабых и продажных? В чем проблема? И деньги есть, и СМИ, и головы светлые говорящие всё всем по телевизору объясняют. И красиво объясняют, все бы слушал их и слушал. — Такой вопрос просто витает в воздухе, но его в России никто не задает вслух. Я могу опровергнуть жалобы на недеспособность украинской элиты одним абзацем. Не было в мире более бестолковой, слабой, перегрызшейся между собой оппозиции, чем та, которая противостояла очень популярному словацком премьеру Владимиру Мечару в 1998 году. Но в Словакию пришла технология цветной революции, исторически первой в Восточной Европе, и грызущихся между собой словацких оппозиционеров несколькими пинками построил руководивший процессом американский дипломат, приехавший издалека, ничего о стране не знавший. Но имевший средства и цель. И волю. У США была конкретная цель — отстранить симпатизировавшего России Мечара от власти. Был план, были ресурсы. И никакие нюансы психики словацкой оппозиции не могли помешать добиться цели.

Что мешает России правильно построить прорусские силы на Украине? Америке сейчас не до Украины. Вернее, не так до Украины, как это было в дни оранжевой революции. Европе тоже не совсем до Украины. Европа расхлебывает Румынию и Болгарию, не говоря уже о Косове с Албанией. Ничего не мешает — воли не хватает, желания. Мотивация слабая, если выражаться наукообразно. Россия не инвестирует в украинскую политику, возможно, полагаясь на то, что покрывающие Украину российские СМИ сделают дело сами. Не сделают! Если не сделали пять лет назад, тем более не сделают сегодня.

Опыт мягкого влияния России в Грузии

Пока этот опыт кажется еще более грустным, чем украинский. Саакашвили выглядит непобедимым, выигрывает все выборы подряд и даже угрожает России победоным блицкригом. Грузинские самолеты-шпионы израильского производства прилетят и сверху забросают Кремль недожаренными шашлыками.

И снова звучат упреки российских СМИ в адрес грузинской оппозиции: слабая, неорганизованная. Некачественная в Грузии оппозиция. Небоевитая. Не берет пример с Саакашвили, во много раз поднявшего зарплаты силовиков в Грузии и превратившего полицию и спеслужбы в дорогих, лояльных себе наемников. Вырастившего грузинскую армию до невиданных доселе размеров.

Конечно, за американские деньги, но ведь вырастил. Не пропил американскую помощь Саакашвили, а вооружился надолго и всерьез. Под носом у России, на ее глазах.

В Грузии вдруг неожиданно зажглась звезда Патаркацишвили, вызвавшегося восстать вместе со своим телеканалом против Саакашвили и возглавить сопротивление. Потом еще неожиданнее погасла.

Конечно, инфаркты с молодыми миллиардерами тоже случаются. Но инфаркт, унесший жизнь Патаркацишвили, войдет в историю как исключительно своевременный для всех, кому молодой миллиардер мешал.

Между тем Саакашвили ведет себя уверенно, позволяет себе по-хозяйски покрикивать на Европу за недостаточную поддержку евроатлантических амбиций Грузии.

На опыте Грузии особенно выпукло просматривается неподготовленность России к борьбе с «оранжевой чумой» в сопредельных, еще вчера «своих» странах. Россия как будто еще не поняла, что оранжевая эпидения не пройдет сама собой. Когда вышла моя статья о мягком влиянии США в Восточной Европе, на Интернете началась горячая дискуссия о том, а нужно ли России перенимать всю эту безнравственную гадость с Запада. Мол, русские выше их морально, честнее, благороднее.

Вопрос поставлен неправильно. Нет такого выбора — принимать мягкие технологии или не принимать. Есть выбор: мягкие технологии влияния на выборную власть — или война, путч, переворот. Россия сама идет по демократическому пути, то есть по пути мягких технологий. Демократию, слава богу, понимает по-своему, но не отвергает ее основного принципа — выборности власти. И если это так, то российские жалобы на то, что на Украине или в Грузии выборы все время фальсифицируют, так же бессмысленны, как стоны Запада о неправильных выборах в России.

Правильный вопрос другой: почему в условиях незрелой украинской демократии, где масштабная фальсификация неизбежна, фальсифицируют именно в пользу проамериканского, а не прорусского кандидата. Есть выборы, есть избирательные законы, есть многочисленные, особенно на Украине, лазейки, дыры, трюки, медиатехники, коррупционные эксцессы, дающие возможность влиять на результаты. Скажем еще резче — есть неписанные правила подтасовки и фальсификации результатов выборов, использования административного ресурса, манипуляций со СМИ. Есть везде в мире, есть в США, есть в России, они тоже часть игры, иногда решающая.

Все это вместе взятое и есть демократия, которой так добивались в России многие. И добились. Все это отличается от штурма советским спецназом дворца Амина в Кабуле существенной деталью — это действительно выборная власть. Как выбирали, честно или не очень, это уже следующий вопрос, бесспорно, вопрос важный. Но ведь нового президента Афганистана Бабрака Кармаля после ликвидации его предшественника Амина не выбирали, а привезли с дачи в Подмосковье. И Пиночета чилийцы не выбирали — он сам себя выбрал, не без помощи Америки, конечно.

Если США нужно влиять на формирование выборной власти на Украине или в Венесуэле, США влияют. Если России это тоже нужно, пусть влияет и Россия.

Опыт мягкого влияния России в Сербии

Сербия не сосед, но влияние России в Сербии может выглядеть как тест, как лакмусовая бумажка, позволяющая оценить силу или слабость российской политики конкретно на Балканах и в Европе в целом.

В Сербии у России сегодня крупные интересы. Не историческое братство, православие, славянство или неприязнь к янки — нет, это все лишь соус к главному блюду. Русские готовятся приватизировать сербскую нефтеперерабатывающую промышленность, Сербия — ключевое звено для реализации нового газопровода «Южный поток», значение которого растет с каждым месяцем.

Казалось бы, вот вам, русским, и флаг в руки. Влияйте, тем более что Европа и Америка коварно отдали Косово албанцам и тем самым нанесли сербам удар похуже бомбардировки Белграда. Озлобили, оскорбили, снова предали.

В Сербии, как и в Грузии, прошли сначала президентские, а потом парламентские выборы. Результаты партий и политиков, ориентирующихся на Россию, мягко говоря, не порадовали. Если влияние России там и было, то уж очень мягкое.

И хотя сербские выборы не решили и не могли решить проблему реального раскола сербов как народа на «западников» и «патриотов», вопросы к России остались. Больше всего вопросов, наверное, снова у сербов.

Ведь стояли сербы на улицах с плакатами «Россия, помоги!». Ведь помогала русская дипломатия сербам в косовском вопросе настолько, насколько могла помочь. А вот с выборами как-то снова странно — на стороне евро-амерофилов снова была мобилизована вся индустрия недавней цветной революции, сокрушившей Милошевича. Евросоюз тоже поучаствовал — пообещал безвизовые отношения и даже вступление Сербии в ЕС, хотя и в обмен на Косово. Хотя и при условии вступления Сербии в НАТО, ее, Сербию, бомбившее. Хотя и после Албании, которая, возможно, не вступит в ЕС никогда.

Тем не менее Сербии нечто пообещали — конкретно членство в ЕС. И богатую Словению Брюссель показал сербам как скатерть- самобранку: вступите, и вам будет так же сладко, как словенцам, еще недавно вассалам Белграда. Или как хорватам, которых тоже вот-вот примем, и им тоже сделается сладко. Евросоюз искушал сербов накануне выборов, как библейский змей, и многие поддались искушению.

А что Россия, у которой в Сербии серьезные интересы? Русские телеканалы подбадривали сербов прогнозами победы патриотических сил. Прогнозы не оправдались — телеканалы перестали подбадривать.

Еще раньше были весьма успешные, но не для России, выборы в совсем маленьких странах — Македонии и Черногории. Последнюю, если верить российским газетам, на корню раскупил российский бизнес, но на выборах эти покупки никак не отразились. Хотя там мягко повлиять на результаты было совсем просто. Но никому не нужно. Возможно, логика была и есть противоположная — пусть эти ребята вступят в ЕС и НАТО, потом Европа повалит на купленные нами черногорские пляжи.

Между тем, если бы эти две новые страны не возникли и оставались в составе федеративной Югославии или Сербии, позиции России на Балканах выглядели бы совсем иначе. И на это тоже можно было реально влиять, были и выборы, и референдумы. Можно, но не нужно…

Может, так оно и будет: все везде вступят, все дружно повалят на запасливо купленные русскими черногорские пляжи. А сербы, хоть и братья, пусть перетерпят как-нибудь. Без моря, без Косова, скоро без Боснии с Герцеговиной и, может быть, даже без Воеводины.

Почему влияние России такое мягкое

Я хочу предложить разные ответы — пусть каждый выберет то, что ему ближе:

Россия в ближнем зарубежье и Восточной Европе полагается на родное авось и халяву. Мол, мы отдали это все им на халяву, потом на халяву и подберем назад. Надежда исторически небеспочвенная. Подобное случалось в истории России много раз. Может быть, в конце концов так будет снова. Важно до этого дожить.

Россия не верит чужим посткоммунистическим элитам. Это самый красивый и утонченный ответ. Мы им — хохлам, грузинам, сербам — подкинем денег, они разворуют, и получится как всегда. Как было у нас, когда Чечню восстанавливали. Братскую любовь им, а не помощь, распилить фонды мы и сами умеем. Научиться у янки положить некую норму на «утруску» фондов, а остальное жестко контролировать, русским не хочется. Слишком хорошо умеют «трусить» сами.

Россия в принципе пока не способна на долговременные инвестиции в политику других стран, пусть и очень выгодные. Потому что это сложные, рискованные, многоходовые комбинации, требующие времени. Денег для этого России уже хватает, уверенности в завтрашнем дне — нет. Побеждает жажда урвать быстро здесь и сейчас. А мягкое влияние процесс длительный и кропотливый.

У России нет в Европе плана, концепции, доктрины. Россия еще не определилась с приоритетами и ведет политику рефлексии на самые больные проблемы, не заглядывая в будущее. Чем похожа на рефлексирующую Европу. Не забывшие историю знают, что у России долговременные стратегические планы были нормой. А их отсутствие приходилось на смутные времена, когда всем было не до планов. Этим, собственно, большие или, скажем торжественно, великие народы отличаются от малых. Зачем нам вообще Грузия? Зачем Кавказ? Зачем Балканы? Чтобы врагу не достались? Да пусть этот враг подавится! Часть мыслителей либерального толка в Москве задает даже такой вопрос: а зачем нам Украина? Зачем Белоруссия? Пусть они там сами как-нибудь со своим строптивым батькой. Зато вопрос, зачем Германия или Франция, кажется изученным и прозрачным — так ведь это державы, покупают углеводороды. Вопрос, зачем Чехия или Словакия, даже не витает в облаках и вообще не задается. О Чехии ненадолго вспоминают, лишь когда янки туда начинают пристраивать радар. Не до мелочей нам — с Китаем вопросы решаются, с Индией, с Америкой.

Что будет с влиянием России дальше?

Было бы неплохо, наверное, если бы планируемые инновации и развитие коснулись и внешней политики государства российского. Хотя бы в одном только аспекте — Россия может внятно, вменяемо объяснить своим соседям, своим друзьям, доброжелателям, партнерам в Европе, чего она хочет, к чему стремится, чего добивается. Пока же друзья теряются в догадках, а супостаты молча собирают силы в кулак.

Первые опыты мягкого влияние постсоветской России трудно назвать успехом, но и как поражение они не выглядят. Боевые ничьи. Может быть еще и потому, что первые блины — всегда комом. Какими будут следующие блины и будут ли вообще зависит от того, действительно ли Россия снова сосредотачивается, или это просто пиар.



Сергей Хелемендик
Источник: "Сhelemendik.ru "

---

КОММЕНТАРИЙ

У России нет доктрины не только для Европы, но и для самой себя. Идеологически Россия, пока, несостоятельна, потому и проигрывает все идеологические схватки. "Конкурентоспособность", на которую делается ставка в России не является идеологической категорией, но экономической. Потому экономические успехи не повлекут за собой политические до тех пор, пока в России не будет выработана идейная основа, способная представлять собой глобальную альтернативу американскому либерал-космополитизму, и не только идеологически, но также развиваясь во всеобъемлющую мировозренческую систему, базирующуюся на религиозно-этических ценностях.