Лента: Политика

Во Франции, ФРГ и Великобритании проживают самые многочисленные мусульманские диаспоры Европы. Отличие Франции — идея примата гражданства над остальными формами идентичности, лежащая в основе концепции гражданской нации-государства. Это позволяло «не замечать» этническую и конфессиональную самоидентификацию мигрантов. В Великобритании и ФРГ, напротив, раньше практиковали толерантное и практически индифферентное отношение к религиозному фактору в процессе интеграции. В Великобритании это было обусловлено имеющимся историческим опытом сосуществования культур в рамках колониальной империи, в ФРГ — нежеланием признавать конфликт культур как явление общественно-политической жизни (в силу печального исторического опыта).

Однако после взрывов в Лондоне в 2005 г., совершенных родившимися в Великобритании мусульманами, правительство официально заявило, что мультикультурализм, стремление избежать навязывания универсальной «британской идентичности» привели к сегрегации и отсутствию связей между сообществами. В ФРГ концепт нации основан на этнической однородности, общности языка и культуры. Соответственно, условием интеграции было изучение немецкого языка для адаптации к культуре страны. Но запланированные исламистами в 2006 г. теракты, предотвращенные усилиями спецслужб, стали серьезным поводом публично заговорить об исламском факторе, в том числе об опасности сосуществования с мусульманами. В ФРГ на конституционном уровне закреплена значимость религии в жизни общества, что не позволяет политикам игнорировать религиозную идентичность.

Очевидно, что и самоидентификация иммигрантов из мусульманских стран еще 10 лет назад не носила такого ярко выраженного конфессионального характера. Конечно, сыграл свою роль внешнеполитический контекст: бурный рост политического ислама, активная пропагандистская деятельность транснациональных экстремистских группировок в Интернете. Мусульмане открыто демонстрируют несогласие с внешней политикой европейских стран, гражданами или жителями которых они являются, в отношении мусульманского мира.

Казалось бы, если ислам во многом служит для европейских мусульман средством общественно-политической коммуникации, религиозные догмы не должны определять в значительной мере их поведение. Однако реакция мусульман на «датские карикатуры» и речь папы римского в Регенсбурге была одинаково бурной и негативной в Малайзии, Пакистане, Саудовской Аравии, Берлине, Лондоне и Париже. Она показала, что имеются базовые ценностные различия, проблема согласования которых (например, «свобода печати» — «уважение религиозных чувств») возникает все чаще. Хотя многие «ценности основаны на верованиях и носят иррациональный характер,<…> это не отменяет силы их влияния на поступки людей». Поэтому основным принципом согласования культур должно быть включение, а не исключение, и единственный путь такого согласования – признать важность каждой ценности, входящей в каждую из всего многообразия культур.

Европейцы еще не понимают необходимости такого «согласования ценностей». Но можно отметить большую лояльность британцев по отношению к праву мусульман на выражение своей идентичности. Поэтому британские политики считают пока возможным сделать основным принципом согласования культур добровольное взаимное «включение, а не исключение» ценностей, а немецкие политики, напротив, приступают к «выработке иерархии ценностей».

В Великобритании начинают «политику позитивной дискриминации», которая должна обеспечить для мусульман места на государственной службе. Кроме того, в настоящее время правительство Великобритании реформирует финансовую и налоговую систему с тем, чтобы создать для мусульман возможности пользоваться ипотекой, оперировать на рынке кредитования и инвестирования в соответствии с нормами шариата.

В ФРГ поиски новых решений для эффективной интеграции привели к совершенно другому подходу. Канцлер А. Меркель заявила о неприемлемости таких противоречащих основной культуре страны (Leitkultur) проявлений исламской идентичности, как неравноправие мужчины и женщины, возможность совершения убийств «во имя чести», принудительные браки. Все, кто проживают в ФРГ, должны признавать верховенство Конституции, говорить на одном языке и придерживаться в первую очередь ценностей основной культуры. Для решения специфических вопросов в отношениях с мусульманским населением в сентябре 2006 г. была учреждена Немецкая исламская конференция (НИК). Ее задачи — выяснить, как принципы ислама, определяющие поведение мусульман, могут быть приведены в соответствие с Конституцией, а также обсудить перспективы «модернизованного ислама» в Германии.

Следует особо отметить, что власти обеих стран стали уделять больше внимания деятельности имамов. Планируется организовать подготовку имамов на специальных курсах. Возможно, им придется сдавать экзамен на владение языком и знание европейской культуры. (Хотелось бы подчеркнуть, что знание не является синонимом согласия с ценностями этой культуры – и государство, планируя регулировать деятельность имамов, не только вмешивается в вопросы отправления культа, что не практикуется в отношении других конфессий, за исключением определенных сект, но и противоречит самим основам правового государства). Контроль за содержанием проповедей практикуется в том числе и в ряде мусульманских стран, правительства которых также служат мишенью для воинствующих исламистов. Однако подобные действия со стороны властей немусульманской страны могут расцениваться как дискриминация и агрессия, направленная против всех мусульман, и послужить дальнейшей радикализации части этого сообщества.

В целом же обострение общественно-политических дискуссий о возможности успешной интеграции (или ассимиляции) иммигрантов, второе и третье поколение которых проживало в европейских странах задолго до возникновения «исламского фактора» во внутриполитическом процессе, свидетельствует о том, что сегодня Великобритании и ФРГ приходится иметь дело с последствиями ошибок в иммиграционной политике, и проблемы в основном связаны не с религиозной идентичностью как таковой, а с ее наложением на «зону социального бедствия». Европейских мусульман в действительности и по сей день больше волнует безработица и неустроенность, а не проблематика, связанная с религиозной и культурной идентичностью. Восприятие же вторым и третьим поколением иммигрантов своей исламской идентичности в значительной степени зависит от внешнеполитического контекста и от формирования негативного образа ислама в СМИ: регулярные акции и разоблачения террористических групп заставляют европейцев с недоверием смотреть на своих соседей – мусульман. Это порождает встречное недоверие и опасения, что приводит к латентному конфликту. Усилия политиков должны быть нацелены на то, чтобы снизить влияние внешних событий и внутренней борьбы спецслужб против исламистов на процесс интеграции мирных мусульман. Однако надо учитывать, что и обычные мусульмане могут придерживаться взглядов, близких радикальным исламистам, в отношении культуры и состояния морали западного общества. Европейцы, как представляется, наивно перенесли на мусульман собственное понимание религиозной идентичности как культурного атрибута, который может исчезнуть за одно поколение. Но ислам – не культурный фактор, а иная система ценностей, при которой уровень экономического благополучия и степень секуляризованности не являются синонимами высокого уровня развития общества. Кроме того, европейские политики до 2006 г. даже не упоминали, что интеграция – процесс двусторонний и что усилия по его продвижению требуются и от общества, принимающего иммигрантов.

Более того, проблемы с интеграцией мусульман, по признанию западных политиков, поставили перед европейцами вопрос: а какую, собственно, идентичность и культуру представляют они на данном этапе — христианскую или нехристианскую.

Таким образом, в иммиграционной политике европейских стран произошел переход от многолетнего игнорирования конфессиональной идентичности к приданию ей определяющего значения. Однако, по нашему мнению, восприятие мусульман как гомогенного сообщества недальновидно и небезопасно. В стратегиях интеграции эффективнее использовать понятия нации и этничности, а не затрагивать сферу ценностей и смыслов, исполненных разного значения для различных людей.

Е.В. Пинюгина
Источник: "Институт Ближнего Востока"