27 x 22 cm.
Париж, Лувр.
Чистота и искренность — вот черты, которые являются для Коро главными в человеке. Отсюда его многократное обращение к образам детей. Холостяк Коро искал семейные радости в доме своей сестры, а затем у ставших взрослыми племянниц. Их дети постоянно позировали ему в 1840-е годы («Луи Робер», 1843—1844, Париж, Лувр; «Октав Шамуйе», 1844, Париж, частное собрание; «Эдуард Леско», около 1845, частное собрание).
Слово позировали» не дает истинного представления о сеансах — попробуй заставь позировать человека, которому два или четыре года! Коро и не требовал неподвижности. «Его модель могла свободно двигаться,— пишет Л. Робо,— он все позволял; малютка Добиньи... не стояла на месте, пела и смеялась. Кто-то сделал ей замечание, но Коро возразил: „Это как раз то, что мне нужно. Я не из тех, кто гоняется за анатомической точностью в художественном произведении. Моя цель — выразить жизнь. Мне нужна движущаяся модель"» ". Глядя на этих детей с кнутиками, мячами, тачками, нельзя не заметить, что художник прекрасно передал именно сущность детского образа. И не потому ли Это случилось, что грубоватый и простоватый на вид «папаша Коро» обладал такой же светлой и чистой душой, как у ребенка?
http://www.smirnova.net/articles/portret/4492/
|
|
